Первый документально зафиксированный факт распространения христианства датируется 1557 г., когда Иван Грозный царской грамотой жаловал определенные привилегии семнадцати крестившимся удмуртским семьям. Серьезные попытки вовлечения «вятских инородцев» в лоно православия были предприняты лишь в середине XVIII в., когда правительство приступило к осуществлению целой системы мер по христианизации удмуртов: в их деревни посылали миссионеров, там начали строить церкви и открывать школы. В 1740 г. в Поволжье создается «контора новокрещенских дел». Однако до середины XIX в. христианизация осуществлялась в основном полицейскими мерами. Язычники подвергались репрессиям, уничтожались священные рощи, молельни, языческие кладбища. Христианизация шла медленно и поверхностно. В 1818 г. в Вятке открылся библейский комитет, к работе которого в качестве переводчиков были привлечены священники-удмурты. В 1819-1823 гг. на удмуртский язык были переведены все четыре Евангелия. Особенно активизировалась издательско-просветительская деятельность с организацией в 1867 г. в Казани «Братства Св. Гурия»
Среди удмуртов не зафиксировано ярких примеров сопротивления христианизации, подобных движению «мордовского бога Кузьки» у эрзян. В основном их сопротивление было пассивным, поддерживавшимся замкнутостью удмуртской сельской общины. Историки упоминают о существовании в XIX в. двух антихристианских религиозных движений, сведения о которых очень скудны. Основателями и вождями секты «вылепырисей» были жрецы и волхвы. Вылепыриси пугали всех, отказывавшихся к ним присоединиться, жестоким наказанием и угрозами, что жизнь их будет переполнена бедствиями. Вылепыриси требовали не носить одежды красного цвета и вообще русского платья и не иметь никаких отношений с русскими.
Важную роль в жизни удмуртского народа играли волхвы (тупо) -- бродячие колдуны, гадатели, пророки, прорицатели, шаманы и целители. На сегодняшний день волхвы почти полностью исчезли, но для полнокровной религиозной жизни они необходимы. Прогресс человечества заставит народы отречься от христианства и вернуться к язычеству. Перспективу имеют только те народы, которые найдут в себе силы на такой шаг. Знаменателен тот факт, что в 1994 г. в Ижевске впервые появилась русская языческая община «Тур». Трудно сказать, сыграла ли какую-либо роль в ее возникновении пропаганда удмуртского язычества, но лидеры Удмурт Вэсщь приветствовали ее появление. Как бы плохо удмуртские язычники ни относились к христианству, еще хуже они относятся к исламу. Эта неприязнь в значительной степени предопределяется исторической памятью народа. Северная Татария и Башкирия в древности были не только ареалом расселения удмуртского народа, но и наиболее развитым регионом древней «Удмуртии». Находящийся ныне на территории Татарии город Арок -- древняя удмуртская столица. Там располагалась резиденция удмуртских князей. Насильственная исламизация, дискриминация и вытеснение не забыты до сих пор. Но не только исторические события лежат в основе неприязни к исламу. В северных районах Башкирии (где доминируют татары) до сих пор живет более 20 000 удмуртов. У них сохранилось сильное национальное самосознание и языческая вера. В деревне Кайшабали Япалыкского района в последнее время ежегодно проводятся всебашкирские удмуртские языческие моления. Четко обозначенная организационная политическая связь язычества с определенными политическими движениями, характерная для Чувашии, в Удмуртии еще не сложилась. Возможно, это результат личных особенностей лидеров языческой общины. Антирусская и антиправославная направленность движения, требования «удмуртизации» республики, установления квот в парламенте и администрации объективно смыкаются с языческим мировоззренческим противостоянием православию. удмуртского народа. Подобный двоеверческий слой есть во всех финно-угорских республиках, и его представители особенно предрасположены к созданию некоей «национальной Церкви», в которой бы сочетались элементы фольклора и православного сознания.
1.2 Религия удмуртов
У каждого народа есть нечто особенное, что представляет всеобщий интерес. У удмуртов -- это религия. Не случайно в удмуртоведении больше всего публикаций о религии.
Древние религиозные верования удмуртов группируются в основном вокруг двух главных стержней: семейно-родо-вых и аграрных культов. Прочие (знахарство, ведовство, шаманизм, тотемизм) отступают на второй план40. Некогда удмурты имели многочисленный пантеон божеств и духов, число которых доходило до 4041. Это были олицетворения различных стихий и сил природы: Ву-мурт (водяной), Ню-лэс-мурт (леший), Тол-пери (дух ветра), Шунды-мумы (мать Солнца), Му-кылдысин (божество Земли)42. Большинство богов и духов выступало в виде антропоморфных существ, и в их названиях часто присутствовал корень «мурт» (человек). Древние удмурты олицетворяли и многие болезни, которые принимали вид злых духов: кыль (горячка), кезег (лихорадка), пужы (корь), чача (оспа). Последние часто «навешали» людей, а те старались откупиться от них, угощали и провожали как почетных гостей.
На вершине удмуртского Олимпа возвышался бог Инмар, который, по-видимому, имеет общефинское происхождение (финский Илмари, Илмаринен). Превращение его в верховного бога произошло сравнительно поздно, под воздействием ислама и христианства. А еще позднее он слился в народном представлении с христианским богом. У удмуртов были две формы семейно-родовых культов: святынь-покровителей и предков. Они связаны с двумя стадиями развития древнего общества -- материнским и отцовским родом. Хотя родовая организация у удмуртов исчезла давно, пережитки обеих форм ее культов сохранились почти до наших дней. Еще в начале XX в. в каждой удмуртской деревне и едва ли не в каждой семье имелся свой воршуд -- родо-семейная святыня. Воршу-дом обычно называли лубяной короб, в котором хранились предметы, имевшие символическое значение. Иногда воршу-дом становился деревянный идол, изображение гуся, лебедя. Хранился он на особой деревянной полке -- Мудор (букв, «край» или «центр Земли») в «Быдзым куа» («Великая родовая куа») или в «Покчи куа» («Маленькая семейная куа») --- специальной обрядовой постройке-святилище, где проводились моления в честь воршуда. Подобные постройки были известны почти всем финно-угорским народам от хантов и манси до финнов. «Быдзым куа» ныне почти не сохранились, а «Покчи куа» используются сейчас в деревнях обычно как летняя кухня. Каждый воршуд имел свое имя. Всего существовало около 70 воршу-дов. Наиболее известные из них -- Бигра, Жикья, Пурга, Тук-ля, Чабья и др.43 Некогда это были, по-видимому, названия удмуртских материнских родов, восходящие к тотемным предкам (животным, птицам, насекомым). Каждый знал, к какому воршуду он относится. Браки между удмуртами одного воршуда не допускались. В деревне было обычно два-три воршуда, им соответствовало число «Быдзым куа», в каждом святилище молились только члены своего воршуда. Женщину называли обычно не по имени, а по ее воршуду. Вообще воршуду было присуще очень сложное содержание. Это и святыня, хранящаяся в куале, и само божество -- покровитель рода или семьи, и изображение его в виде женского амулета (дэндор), и совокупность родственников по материнской линии. Культ вор-шуда обнаруживает тесную связь с культом семейного очага. При перенесении воршуда на новое место брали три камня из очага старой «куа», часть золы (иногда с надочажного крюка состругивали несколько щепок) и уносили в новую «куа». Значительно более стойко сохранились элементы культа предков. Носителем этой формы верований у удмуртов давно стала семья. Особенно заметно данный культ выступал в обычае поминок по умершим. Цель поминальных обрядов --умилостивление умерших, получение их покровительства и помощи. После поминок устраивались проводы гостей -- духов умерших. После смерти родителей каждый удмурт должен был устроить особое жертвоприношение-благодарение: в честь отца жертвовали лошадь, в честь матери -- корову. Приглашали родственников и устраивали пиршество. Обряд этот назывался «Йыр-пыд сётон» (букв.: «Жертва головы и ног»). Проведение обряда было обременительно для семьи, т. к. жертвенное животное стоило дорого. В наши дни «Йыр-пыд сётон» встречается редко и в измененной форме (для обряда просто покупают ноги и голову животного) и считается, что обычай соблюден.
Другой комплекс самобытных верований удмуртов группируется в аграрные культы: почитание божеств, связанных с земледелием (Инмар, Му-кылдысин), ибо бессилие древнего земледельца заставляло его обращаться к богам. Аграрные обряды удмуртов можно разделить на зимне-весенние и летне-осенние. Из весеннего цикла наиболее ярким был праздник плуга/сохи
«Акаяшка», или «Геры поттон». В период созревания хлебов устраивалось большое моление и жертвоприношение богам с просьбой о хорошем урожае. В молениях участвовала вся деревня, носителем же культа выступала сельская община, иногда объединение нескольких деревень. Молился удмурт на поле и просил в своей молитве-куриськон: «О великий Инмар! Сделай так, чтоб хлеб хорошо уродился, чтоб был он с камышовой соломой, с серебряным колосом, с золотым зерном. Чтоб это хлебное поле не обскакать белке, не обежать лисице, не проскакать кунице». В последние годы большой популярностью пользуется республиканский праздник «Гербер» («После пахоты»), где сочетаются аграрные обрядовые традиции и инновации.Начиная с XVI в. (документально с 1557 г.), удмурты стали переходить в православие44. Массовая христианизация удмуртов произошла в XVIII в., продолжалось крещение удмуртов. Стали переводить на удмуртский язык каноническую церковную литературу, наиболее активно этот процесс стал протекать в последнее время. Особо следует отметить подвижническую переводческую деятельность отца Михаила (д. ф. н. М. Г. Атаманов). Современные удмурты имеют возможность на родном языке читать «Библию» («Новый Завет»), «Детскую Библию», «Молитвослов» и др., что связано также с общей активизацией церкви, популярностью религии и даже модой на нее в постсоветской России. Абсолютное большинство верующих удмуртов считается православными христианами. Хотя точнее было бы, наверное, говорить о сложных формах религиозного синкретизма среди удмуртов, о двух уровнях бытования религии: в домашней среде -- древние формы верований, в официальной -- христианство. Сохранились отдельные деревни (южные и периферийные удмурты), которые не приняли христианства, некоторые удмурты перешли в суннитский ислам и тюркизировались. В последние годы в Удмуртии, как и в некоторых других регионах, появились попытки возрождения неоязычества и новомодные религиозные течения («Вера Бахай», «Общество Дианетики», «виссарионовцы» и др.), однако они, особенно последние, не пользуются особой популярностью45.
Глава 2. Проблемы христианизации
2.1 Крещение удмуртов
Проникновение в удмуртский край христиан, а, следовательно, вместе с ними и христианской цивилизации шло в основном вдоль двух крупных водных магистралей - Камы и Вятки. Уже в XII веке здесь появились единичные христиане. Они селились починками из одного-двух дворов среди удмуртских деревень, в которых было по 30 и более дворов. После основания русских колоний на Вятке христианство начало постепенно проникать и в среду удмуртов. Одним из первых дел русских пришельцев была постройка церквей и часовен в наиболее безопасных пунктах. Появились города: Вятка, Слободской, Шестаков; погосты: Сырьянский, Волковский, Ильинский, Никольский и др. Соседство с русским населением, считает П.Н. Луппов, положило начало знакомству удмуртов с христианской религией[41].
Очевидно, что между вотяками и русскими к половине XVI века уже установилось некоторое общение, благодаря которому русские, как более культурные люди в сравнение с вотяками производили на последних влияние, русифицировали их, что отчасти сказывается и на русских именах некоторых вотяков. Русское соседство для вотяков имело и то значение, что познакомило их с внешней стороной христианской религии и вообще подготовило их к перемене религии.[42]
К 1557 году относится первый документально подтверждаемый случай крещения удмуртов. К Ивану IV обратилось 17 удмуртских семей, и в грамоте от 25 февраля 1557 года Иван грозный жалует 17 семей удмуртов Сырьинской волости Слободского уезда Вятской земли - «…Ожмека Черного да Зубаря Дуина, да брата его Чужека, да… со товарищи жаловать льготой: три года подати не платить, за что они обязались учинить вверх Вятки реки на речке Василкове слободу и церковь…»[43]. Крестьяне после трех лет вынуждены были и подать платить, и церковь содержать со священником и всем причтом, что было весьма накладно.
Итак, 1557 год формально можно считать началом христианизации удмуртов, хотя, по существу, она началась двумя столетиями позже.
Первые серьезные попытки привлечения вятских инородцев в лоно православной церкви были предприняты лишь с XVIII века, когда правительством и духовенством начала проводиться целая система энергичных мер по христианизации удмуртов-язычников: в удмуртские деревни стали посылаться миссионеры, строиться первые православные храмы, для обучения азам церковной грамотности начали открываться школы. Таким образом, в XVIII веке вятское и казанское духовенство стало предпринимать уже организованные попытки по обращению удмуртов в православие. XVIII век стал веком насильственной христианизации удмуртов в числе других народов Поволжья. Вятская земля становится важнейшей продовольственной, транспортной и людской базой для реформ Петра I. Крестьяне поднимали бунты. Чтобы духовно подчинить бунтующих, правительство в 1720, 1721 и 1722 гг. издало указы об освобождении принявших христианство от податей и повинностей, от обязательной рекрутской службы на три года. На практике эти льготы дополнялись освобождением пожелавших креститься от уголовной ответственности за преступления, даже самые тягчайшие, вплоть до убийства. Однако и эти очень ощутимые льготы давали малозаметные результаты до тех пор, пока в сентябре 1740 года не последовал указ о переложении податей и повинностей, от которых освобождались новокрещены, на оставшихся «в языческом суеверии».
11 сентября 1740 года был издан высочайший указ, по которому в городе Казани учреждалась особая Новокрещенская контора, на которую возлагалась задача обращения в православие народов Поволжья и Прикамья. Указ предписывал предоставлять инородцам, принявшим христианство, льготы в платеже податей и отбывании рекрутской повинности в течение трех лет. Размеры подушной подати некрещеных удмуртов вскоре возросли в три раза, и метод кнута оказался гораздо более действенным средством привития христианства.[44]
Чтобы успешно утверждать новокрещеных в православии, указ предлагал выселять их из прежних мест жительства, если там оставались некрещеные, поощрять браки новокрещеных с русскими[45]. В соответствии с этим указом Казанская контора иноверческих дел стала направлять миссионеров в удмуртские, татарские, чувашские и марийские деревни для проповедования там «слова божия». Уже в 1741 году миссионеры основали первый чисто удмуртский приход в селе Елово. Создались предпосылки для сложения удмуртской национальной церкви. Началась подготовка первых удмуртов-причетников, затем и иереев, а также работа над переводами Евангелия и богослужебной литературы. Именно священники и только в миссионерских целях создавали словари и грамматики удмуртского языка. Первая из них была издана заботами митрополита Казанского Вениамина[46].
Началось массовое крещение удмуртов. В XVIII веке миссионерские акции могли проходить с привлечением «воинской силы» в лице гренадеров - отставных солдат. Солдаты обходили деревни и сгоняли население в наиболее крупную. Там зачитывался царский указ о крещении. Переводчик излагал указ по-удмуртски, разъяснял кратко его, объявлял обещание государства на три года освободить крестившихся от повинностей. Затем солдаты заставляли каждого подойти к члену Новокрещенской конторы и поставить в книге против своей фамилии родовой знак - пус, так как все удмурты были неграмотны. Поставившему пус надевался крест. Обряд крещения на этом заканчивался. Из числа богатых удмуртов назначали сотских, церковного старосту, который собирал средства для строительства церкви в этом селе. Он же следил, чтобы в домах имелись иконы, семьи ходили в церковь, соблюдали церковные обряды. Того, кто отказывался креститься, усмиряли: сажали в тюрьму, били батогами, в «железо и цепи сажали».[47] В присутствии солдат вятскому священнику Феодору Ившину и архимандриту Сильвестру из Казанской новокрещенской конторы удалось окрестить до пяти тысяч человек. В результате были организованы удмуртские приходы: Дебесский, Понинский, Глазовский, Уканский и Балезинский[48]. Данное обстоятельство свидетельствует о наличии принуждения в деле христианизации удмуртов. О принудительном характере христианизации удмуртов свидетельствуют осуществлявшиеся на территории края вырубка священных рощ, уничтожение капищ и сжигание идолов, изъятие котлов для ритуальных пиршеств, разгон молящихся, физическое наказание для тех, кто отказывался принять крещение[49].