Из этих мест происходит и Савва Морозов, основатель одной из самых известных династий российских промышленников. Он был крепостным помещика Рюмина, имел мануфактуры в селах Зуево и Орехово на стыке Московской и Владимирской губерний. В 1820 г. он выкупился на волю за 17 тыс. рублей. В дальнейшем С.Морозов одним из первых применил на своих фабриках прядильные машины. Пройденный им путь столь же характерен для истории российского предпринимательства XIX в., как и карьера Демидовых, олицетворяет собой предпринимательство петровской и послепетровской эпохи, а промыслы и торги Строгановых типичны для XVI-XVII веков. В конце XVIII - начале XIX вв. формируются капиталы других известных семейств - Бутримовых, Грачевых, Зиминых, Тучковых, в течение одного-двух поколений проделавших путь от крепостных крестьян до крупнейших промышленников. Весьма характерно, что центром их деятельности были не города, а именно села.
Но далеко не все отрасли развивались столь быстро. К началу XIX в. определенный застой наблюдается в металлургической промышленности Урала. Причины очевидны: господство принудительного труда, на котором когда-то основывался подъем здешней промышленности, теперь стало тормозом ее дальнейшего обновления. Резко сократился и экспорт российского железа на европейский рынок. В Англии, куда в XVIII в. направлялась львиная доля этого экспорта, было освоено собственное производство чугуна на основе коксующихся каменных углей. Довольно показательна история предпринимательства в суконном производстве. Эта отрасль всегда интересовала военное ведомство и находилась под неусыпным контролем властей. В XVIII в. предприятия, которые использовали подневольный труд и дотации государства, все сукно были обязаны сдавать в казну. Те, что применяли вольнонаемный труд, могли часть продукции реализовывать на свободном рынке. В 1797 г. Павел I предписал всем суконщикам сдавать продукцию в казну. Ясно, что стимулы к расширению производства у многих исчезли, и казна вскоре стала испытывать недостаток сукна для обмундирования армии. Лишь в 1816 г. Александр I позволил производителям сукна свободно распоряжаться своей продукцией. Ее выпуск вновь стал расти.
Но наиболее существенным препятствием в развитии предпринимательства в сфере промышленности было сохранение крепостнических отношений в целом. Так, многие предприниматели, владельцы мануфактур оставались крепостными и не могли в полной мере использовать свою прибыль на развитие производства, так как платили огромные оброки своему помещику. Тому же помещику по закону принадлежали и все права собственности на предприятия своих крестьян. Весьма неустойчив был и рынок вольнонаемного труда. В основном он состоял из крепостных крестьян, которых помещики отпускали на заработки, так называемых «отходников». Как правило, это были сезонные рабочие, состав их существенно менялся почти каждый год. Однако дальнейшее совершенствование технологии, применение машин требовало постоянных кадров обученных профессионалов.
В условиях сохранения крепостнических отношений в деревне, многие дворяне продолжают активно заниматься предпринимательством в своих имениях. Их промышленные заведения составляют заметную долю российских предприятий. По ведомости Мануфактур-Коллегии 1773 г. из 328 находившихся в России фабрик 66 принадлежали дворянам. Они составляли конкуренцию промышленникам из купцов. Так, князь Юсупов устраивает обширные фабрики по изготовлению сукон и шелковых материй. Выдающийся деятель Екатерининской администрации и тоже князь - Г.А.Потемкин заводит в своих курских поместьях Глушковскую фабрику сукон. Дворянству была предоставлена привилегия заниматься винокурением, чем воспользовались многие помещики. Предпринимательская активность дворянства породила и такой курьезный случай - однажды граф Апраксин вполне подал прошение о записи в купеческую гильдию. Екатерина II объявила его сумасшедшим. Сама императрица не одобряла увлечения дворянства торгово-предпринимательской деятельностью, но вынуждена была с этим смириться.
Наряду с созданием всякого рода мелких предприятий многие помещики еще более активно, начиная с последней трети XVIII в., организуют обширные хозяйства по производству зерна, которое идет как на внутренний, так и на внешний рынок. Это связано и с освобождением дворян от обязательной службы, когда многие из них постоянно находятся в своих усадьбах, занимаясь хозяйством, и с углублением международного разделения труда, в связи с чем Россия становится одним из крупнейших экспортеров хлеба. Большинство таких хозяйств создается на плодородных землях в черноземных губерниях. Все работы выполняют здесь крепостные, отбывающие барщину. Имея даровой труд крестьян, работающих своим инвентарем, помещики мало заботились о совершенствовании своего хозяйства. Расширение производства товарного хлеба достигалось за счет элементарного увеличения числа барщинных дней. Когда оно достигало 5 или 6 дней в неделю, возможности дальнейшего развития такого хозяйства были исчерпаны. Лишь немногие помещики пытались усовершенствовать экономику и агротехнику своих хозяйств, ориентируясь на передовой отечественный и зарубежный опыт.
Таким образом, предпринимательство в сфере земледелия было представлено в основном подобного типа барщинными хозяйствами помещиков. Применение капитала, вольнонаемного труда, развитие товарного земледелия и животноводства в крестьянских хозяйствах дореформенной России находилось в зачаточном состоянии. Хозяйства типа фермерских начинают возникать в основном на окраинах империи, там, где не было крепостного права, в том числе поселениях иностранцев-колонистов, выходцев их Германии. В большинстве регионов «капиталистые» крестьяне, как отмечалось выше, предпочитали вкладывать деньги в неземледельческие промыслы. Известны и сельские богатеи, использующие средства в ростовщичестве, содержании трактиров, торговом посредничестве; на Руси их называли «кулаки».
IV. Торговля
Эволюция предпринимательства в сфере торговли протекала медленно. Как и прежде, большое значение здесь имела сословная структура. При Екатерине II завершилось формирование сословий гильдейского купечества. Оно делилось на три гильдии в зависимости от величины капитала. Купцы каждой гильдии имели определенные права и обязанности. Например, купцы 1-й гильдии могли торговать за границей, а 3-й гильдии - только в пределах своего города и уезда. В первые десятилетия XIX в., особенно в правление Николая I, сдерживается процесс нобилитации крупного купечества. Чтобы повысить сословный статус самых богатых купцов из числа 1-й гильдии и не вводить их в дворянство, дабы сохранить «чистоту» его благородных рядов, создавалось новое сословие так называемых «почетных граждан». Еще при Павле I для поощрения наиболее заслуженных купцов вводился чин «коммерции советника», соответствовавший VIII классу Табеля о рангах. Они не получали дворянства, но могли ходатайствовать о причислении их к «почетным гражданам». Подобнее деление купцов-предпринимателей на сословия к середине XIX в. выглядело уже анахронизмом.
И в самой торговой деятельности российских купцов XVIII - начала XIX вв. сохранялись черты, характерные еще для допетровской эпохи. Во второй половине XVIII и начале XIX вв. ярмарки в России достигают расцвета. Они функционируют как целостный организм связанных между собой крупных и мелких торжищ, определяя структуру внутреннего рынка страны. Наибольшего размаха достигает система ярмарочного торга на Украине. Но самой крупной остается Макарьевская ярмарка на Волге, с 1817 г. переведенная в Нижний Новгород.
Определенные успехи были достигнуты во внешней торговле. Еще с середины XVIII в. некоторые русские купцы выходят со своими товарами на европейский рынок, используют собственные суда. В конце XVIII в. среди купцов, отправлявших товары за море из Петербурга 10-15% составляли российские подданные. В конце XVIII - первой половине XIX вв. действовала Российско-Американская компания, основанная русскими купцами Г. Шелеховым и А. Барановым. Ей удалось освоить сверхдальний и сверхтруднодоступный рынок в северо-западной части Американского континента. Основные фактории она имела на Аляске и Алеутских островах, где занималась скупкой продуктов морской охоты и рыболовства. В 1867 г. Аляска была продана Соединенным Штатам, компания свою деятельность прекратила.
Создание компаний подобных Российско-Американской свидетельствует, что совершенствование организационных форм торговли все же имело место. Развиваются некоторые ее стационарные формы, в частности специализированные магазины. Зачастую их владельцами являются иностранцы, получавшие товары непосредственно из-за рубежа. Торговые сделки, соглашения о найме кораблей, иные контракты заключались здесь при участии маклеров, т.е. посредников, получавших в свою пользу небольшой процент с общей суммы. Все сделки подлежали регистрации в маклерских книгах, иначе они считались недействительными. Маклерами становились обычно известные, но разорившиеся купцы, среди них было немало иностранцев, знавших биржевую практику Европы. На бирже проводились также торги казенными товарами или закупки чего-либо на нужды двора. С этой целью сюда назначались гоф-маклеры. Первым гоф-маклером был разорившийся английский купец С. Мюкс, назначенный Петром I. И после него гоф-маклерами были, как правило, иностранцы.
Только в 1816г. биржа, наконец, получила собственную организацию, что связано с постройкой ее нового здания, и ныне составляющего центр архитектурного ансамбля стрелки Васильевского острова. На собрании биржевого купечества был избран Биржевой комитет в составе наиболее авторитетных предпринимателей и опытных маклеров. Комитет занимался организацией работы биржи, изданием специальной газеты, содержащей сведения о ценах, курсах валют. В 1832 г. вышел устав биржи, содержащий известную регламентацию торговли в соответствии с сословными ограничениями и к выгоде крупного гильдейского купечества. Так, купцы 3-й гильдии и торговые крестьяне допускались к заключению сделок только с российскими купцами 1-й и 2-й гильдии, их контакты с иностранцами тем самым пресекались. Долгое время на Санкт-Петербургской бирже обращались только товары. Акции, облигации, т.е. «фонды» становятся предметом сделок не ранее 1830-х годов. При этом правительство стремилось не допускать спекуляции. По уставу об акционерных компаниях 1836 г. акции можно было продавать только на наличные деньги, но не к установленному сроку по условленной цене. Эти ограничения были отменены только в 1893 году. Более подробных правил обращения фондов на бирже не существовало. Акции и облигации обращались здесь тем же порядком, что и товары.
Несмотря на все препятствия, во второй половине XVIII и начале XIX вв. происходит медленное, но неуклонное движение купеческого капитала навстречу производству. Немало купцов становятся промышленниками, подчиняя и укрупняя мелкие промыслы и ремесла, аналогично организаторам мануфактур и фабрик из крестьян. Они применяют вольнонаемный труд, стремятся не отстать от технического прогресса. Некоторые из них вкладывают деньги и в тяжелую промышленность, в добычу и обработку металла, стекольное производство, как известные предприниматели из Брянска - Мальцевы, выходцы из Тулы - Баташевы. Многие купцы с успехом занимаются текстильным производством, например, владельцы нескольких крупных мануфактур в Серпухове - Коншины. На юго-западе империи, на Украине на основе капиталов местных купцов и наиболее предприимчивых помещиков создаются сахарные заводы.
V. Кредитно-финансовая сфера
Развитие предпринимательства в сфере торговли и промышленности по-прежнему сдерживалось отставанием кредита. Политика правительства в этой области в отличие, к примеру, от таможенного дела, больше была ориентирована на интересы дворян, нежели учитывала потребности купцов и промышленников. В 1770 г. Купеческий банк прекратил свое существование. В 1786 г. был создан Ассигнационный банк для организации обращения в России первых бумажных денег - ассигнаций. В 1797 г. при Ассигнационном банке в Петербурге открывается учетная контора, в 1806 г. также конторы создаются в Москве, Архангельске, Одессе, Таганроге, Феодосии. Здесь купцы могли получить кредит не только под залог товаров, но и под векселя. Тем самым государство наконец-то признало дисконтные операции. Но ссуды давались на срок не более 10 месяцев, их могли получить только представители верхушки купечества, связанные с внешней торговлей. В 1817 г. учетные конторы были преобразованы в Коммерческий банк, который вел учетные операции, выдавал подтоварные ссуды. Но всякого рода ограничения сохранялись. Купец 3-й гильдии не мог получить больше 7,8 тыс. руб., 2-й гильдии - 30 тыс. руб., 1-й гильдии - 68 тыс. рублей. Торговые крестьяне и мещане вообще не имели права на получение ссуд. При учете векселей маклер должен был свидетельствовать их надежность. Не принимались к учету иностранные переводные векселя (тратты). Один из участников векселя должен быть жителем Петербурга, и т.д. На депозиты Коммерческого банка претендовала казна, его средства использовались для поддержки бюджета, кредитования дворянства через Заемный банк. Все же под воздействием деятельности Коммерческого банка ссудный процент снизился до 7-8 процентов. Учет векселей стал основной его операцией, подтоварных ссуд выдавалось мало. Учетная ставка (процент, удерживаемый банком при дисконте) составляла в 1830-х годах от 6,5 до 8 процентов.
Дальнейшему понижению учетной ставки и удешевлению кредита могло способствовать развитие широкой сети частных коммерческих банков. Однако правительство относилось к таким учреждениям с большим подозрением. Граф Е.Ф. Канкрин, министр финансов в правление Николая I, блестящий финансист и опытнейший бюрократ, полагал, что частные банки «подобны шарлатанам, спекулирующим на легкомыслии публики».
Частные коммерческие банки и подобные им учреждения стихийно возникали в тех или иных городах империи. Они создавались местными купцами, имели небольшие средства. Таковы банки Амфилатова в Слободской Вятской губернии, Савина в Осташкове и др. Операции в сфере коммерческого кредита занималась и старообрядческая община при Преображенском кладбище в Москве. Ссуды здесь часто были беспроцентными, а иногда и безвозмездными. Льготные ссуды получали из казны общины обычно ее члены, среди которых было немало известных предпринимателей - Гучковы, Носовы и др.
Но гораздо более видную роль среди неправительственных учреждений на кредитном рынке в конце XVIII и первой половине XIX вв. играли крупные банкирские дома, выросшие на основе ростовщичества, различных операциях во внешнеторговой сфере, обслуживании финансовых нужд правительства и двора. Операции этих домов были весьма разнообразны, часто носили откровенно спекулятивный характер. Но постепенно они все больший интерес проявляют не только к кредитованию коммерции, но к инвестициям в промышленность и транспорт.
В Петербурге большим влиянием на денежном рынке пользовались придворные банкиры. Они происходили, как правило, из иностранных купцов, посредничали при заключении внешних займов российского правительства, переводили деньги за рубеж на его нужды, обслуживали различные финансовые потребности императорской фамилии. При этом они вели обширные операции от своего имени, выдавали ссуды другим коммерсантам, имели связи с ведущими банками Европы, пользуясь там большим авторитетом. При Екатерине II в качестве придворного банкира действовал голландец по происхождению И. Фредерикс, после него - англичанин Р. Сутерланд. С тех пор стало традицией жаловать придворным банкирам титул барона. При Павле I этот титул получили банкиры И. Велио (выходец из Португалии), А. Ралль, Н.Роговиков. Затем эта роль надолго перешла к банкирскому дому Штиглицев. Людвиг Штиглиц, уроженец княжества Вальдек на западе Германии, прибыл в Россию в начале XIX в., сумел разбогатеть на поставках товаров в специфических условиях Континентальной блокады, стал придворным банкиром Александра I и Николая I, получив титул барона в 1826 году. Его дело продолжил сын Александр. При посредничестве Штиглицев правительство Николая I заключило 13 внешних займов на сумму более 300 млн. рублей. Часть этих денег предназначалась для строительства железной дороги Петербург-Москва. Это способствовало вовлечению банкирского дома в новое для российских предпринимателей дело. В 1857 г. А. Штиглиц стал одним из основателей Главного общества российских железных дорог. Он же продолжал активно заниматься торгово-посредническими операциями, 13 лет находился во главе комитета Петербургской биржи. Для банкирского дома Штиглицев характерен и интерес к финансированию промышленности. В 1847 г. А. Штиглиц основал суконную фабрику в Нарве. По некоторым оценкам, в середине XIX в. он обладал капиталом в 100 млн. рублей. В 1860 г. А. Штиглиц стал директором только что основанного Государственного банка, ликвидировав свою фирму. Значительная часть средств была им вложена в создание в Петербурге художественного училища с великолепным музеем при нем. Как видим, традиции меценатства среди российских предпринимателей продолжались.
