История развала русской армии в 1917 году

История развала русской армии в 1917 году

Развал русской армии начался задолго до Февральской революции 1917 г. и явился объективным необратимым результатом краха самодержавия. Уже первые месяцы мировой войны 1914-1918 гг. показали неспособность царизма руководить государством и управлять армией в военной обстановке.

Массовые мобилизации самой трудоспособной части населения привели к серьезным качественным экономическим и политическим сдвигам как в народном хозяйстве, так и во всем комплексе классовых и национальных взаимоотношений. Не обошли они и вооруженные силы России. В начале войны в русской армии господствовала отчужденность между в основном дворянским составом офицерства, с одной стороны, и преобладающей крестьянской массой, которую дополняли рабочие и представители мелкой городской буржуазии, с другой. В ходе войны, когда многомиллионная русская армия стала по своему составу народной и на место кадрового офицерства, понесшего большие потери на фронтах, в нее влился широкий поток новопроизведенных офицеров из низов, это классовое соотношение резко изменилось и вызвало дальнейший рост противоречий не только между командным составом и солдатами, но и между значительной частью офицерского корпуса и генералитетом, а также внутри ставшей разнородной офицерской среды. В то же время благодаря усиливавшейся социальной близости (в определенной степени) стирались грани между младшим офицерским составом и солдатами.

Взаимосвязанность многомиллионной русской армии со всей страной чувствовали и отмечали даже видные военачальники. Главнокомандующий армиями Северного фронта генерал Н.В. Рузский еще до Февральской революции писал: «Нельзя выпускать из виду, что современная армия, включая в своих рядах представителей всех классов, профессий и убеждений России, представляет собой однородную с прочим населением массу, и, естественно, отражает в себе те настроения, помыслы и стремления, которые суммируются в другой половине ее».

Таким образом, именно в годы первой мировой войны армия как никогда была тесно взаимосвязана с российским обществом. Поэтому отрицательное отношение значительной части российского общества к ведению царским правительством войны, особенно после военных поражений 19141915 гг., а также снижению жизненного уровня, массовых мобилизаций на фронт не обошло и действующую армию. К тому же затяжной характер войны, антинародность ее политических целей, недостаточное материально-техническое и продовольственное снабжение, жестокие лишения, разлука с родным домом, постоянная угроза смерти, всевозможные тяготы солдатской жизни и другие факторы явились причиной зарождения антивоенного движения среди солдат. Оно выражалось в форме дезертирства, добровольной сдачи в плен, саморанений, отказа исполнять боевые приказы командования и других нарушениях воинской дисциплины. Но наиболее ярко это движение проявилось на фронте в виде братания.

Что такое братание? Это вид протеста солдат воюющих стран против войны, выражающийся во встречах на нейтральной полосе на основе взаимного отказа от ведения военных действий. На русском фронте братание было впервые зарегистрировано командованием весной 1915 г. Массовое распространение оно получило во второй половине 1916 и особенно в 1917 г.

Изучение отечественной историографии по теме «Демократическое движение за мир в русской армии в 1917 г.», в том числе и братанию, показывает, что практически все авторы касались лишь внешней стороны этого явления. В основном перечислялись случаи братания, односторонне показывалась роль большевиков в нем. Несмотря на наличие источников о действительном характере братания и его организаторах - австро-германском командовании, этот вопрос обходился молчанием. Если же подлинные организаторы братания и указывались, авторы не придавали их деятельности серьезного значения. Лишь в 1997 г. в «Военно-историческом журнале» вышла документальная публикация «Бумеранг братания», подготовленная С.Н. Базановым и А.В. Прониным, в которой показана подрывная деятельность австро-германских спецслужб.

Немного места уделено в отечественной историографии другим формам антивоенного движения - дезертирству, саморанениям, добровольной сдаче в плен и др. В основном приводится цифровой материал и различные примеры. В зарубежной историографии проблема антивоенного движения в русской армии наиболее полно представлена в работах М.С. Френкина и А.К. Уайлдмана. Хотя они посвящены развитию революционного процесса в действующей армии в целом в 1917 г., авторы, главным образом М.С. Френкин, рассматривают и такие вопросы, как дезертирство, добровольная сдача в плен, саморанения и особенно братание. М.С. Френкин напрямую связывает его организацию австро-германским командованием с добычей разведывательных данных, что многократно документально подтверждает. Главную цель большевиков в участии в братании автор видит в том, что они «разрывали всю цепь дисциплины и подрывали боеспособность армии». Говоря о роли самих солдат в этом процессе, М.С. Френкин замечает, что «вряд ли не искушенная в политике солдатская масса смогла бы без большевистских агитаторов создавать определенные формы этого движения». Если в оценке действий австро-германского командования по отношению к братанию автор, бесспорно, прав, то цель большевиков в этом процессе и особенно роль солдатских масс, на наш взгляд, показана не совсем объективно и несколько упрощенно.

Изучение источников, в первую очередь мемуаров, дает более полное представление об этом движении. Посмотрим, как к проблеме братания относились различные политические партии, русское и австро-германское командование.

Внимательно следя за событиями на фронте, В.И. Ленин тщательно изучал проблему братания, видя в нем одну из форм борьбы против антинародной войны. Еще в 1915 г. В.И. Ленин призывал к поддержке «братанья солдат воюющих наций в траншеях и на театре войны вообще». После победы Февральской революции братание стало одним из лозунгов большевиков на фронте. В Апрельских тезисах В.И. Ленин отмечал необходимость пропаганды братания. В проекте резолюции о войне Петроградской общегородской конференции РСДРП(б), написанном В.И. Лениным в апреле 1917 г., говорилось, что братание является одним из наиболее действенных средств, способных ускорить прекращение империалистической войны. Под братанием, говорил В.И. Ленин, мы разумеем, во-первых, издание воззваний на русском языке с переводом на немецкий для распространения их на фронте; во-вторых, устройство митингов русских и немецких солдат, через переводчиков, без присутствия офицеров. В таких воззваниях и на таких митингах должны разъясняться взгляды на войну и мир, должно указываться на то, что если в России и Германии власть перейдет в руки трудящихся, то тогда будет обеспечен быстрый конец империалистической войны и демократический мир между всеми народами.

Седьмая (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП(б), определяя задачи большевистской партии в поддержке массового братания солдатских масс на фронте, указала, что необходимо стремиться «превратить это стихийное проявление солидарности угнетенных в сознательное и возможно более организованное движение к переходу всей государственной власти во всех воюющих странах в руки революционного пролетариата». А это уже выходило за рамки антивоенного движения.

21 апреля 1917 г. в «Правде» было опубликовано «Воззвание к солдатам всех воюющих стран», написанное В.И. Лениным. Оно было издано на русском, немецком и других языках и распространено на фронте. Через неделю, 28 апреля, «Правда» вновь обращается к теме братания на фронте - печатается статья В.И. Ленина «Значение братанья». В ней излагались взгляды большевистской партии на братание. В.И. Ленин подчеркивал, что оно развивает и укрепляет доверие между рабочими различных стран, ломает дисциплину мертвого подчинения солдат «своим» офицерам и генералам, «своим» капиталистам. Отсюда ясно, что братание есть «одно из звеньев в цепи шагов к социалистической, пролетарской революции». Далее В.И. Ленин отмечал: «Чтобы братанье возможно легче, вернее, быстрее шло к нашей цели, мы обязаны заботиться о наибольшей организованности и о ясной политической программе его». В.И. Ленин призывал добиваться, чтобы братание не ограничивалось разговорами о мире вообще, а переходило к обсуждению политической программы. Здесь видно стремление В.И. Ленина придать братанию не столько антивоенный, сколько политический характер.

Наиболее распространенными формами проведения братания большевиками являлись, как рекомендовал В.И. Ленин, издание воззваний на русском и немецком языках, устройство митингов русских и немецких солдат. В воззваниях и на митингах большевики старались убедить солдатские массы, что войну можно окончить и добиться демократического мира только путем передачи власти в руки рабочих и крестьян. Здесь же следует отметить, что только «Правда» в период с марта по октябрь 1917 г. опубликовала 18 различных материалов. посвященных вопросам братания. Проблемы, связанные с братанием, содержались и в других большевистских газетах, в первую очередь, в «Солдатской правде» и «Окопной правде», а также «Социал-демократе». К числу других материалов партии большевиков, касающихся вопросов братания относятся документы VI съезда РСДРП(б), партийных конференций, ЦК РСДРП(б), Военной организации при ЦК большевистской партии и местных партийных организаций. Таким образом, помимо использования братания солдат в целях достижения демократического мира, большевистская партия после Февральской революции подняла братание на щит как способ развала и так уже пошатнувшейся дисциплины в русской армии, имея при этом в виду и армию противника.

Общеизвестно, что большинство других политических партий в разной степени осуждали любые проявления антивоенного движения, в том числе братания, критиковали в своих печатных органах и в устной пропаганде большевиков за их взгляды на вопросы братания.

А как смотрело на эту форму антивоенного движения солдат командование, как русское, так и австро-германское, что видело оно в братании? Генерал А.И. Деникин писал, что это явление было вызвано «исключительно беспросветно-нудным стоянием в окопах, любопытством, просто чувством человечности даже в отношении к врагу - чувством, проявлявшимся со стороны русского солдата не раз и на полях Бородино, и на бастионах Севастополя, и в Балканских горах. Братание случалось редко, преследовалось начальством и не носило опасной тенденции».

Если русское командование в первых стихийных братаниях солдат увидело лишь нарушение дисциплины, не носившее «опасной тенденции», то германское руководство решило его использовать в своих интересах. «С наступлением для Германии трудных времен, - писал впоследствии в своих очерках генерал Ю.Н. Данилов, - правительство императора Вильгельма озаботилось созданием в различных пунктах страны особых отделений для пропаганды идей, способных облегчить германскому народу продолжение и благополучное окончание войны». Летом 1916 г. по инициативе германского верховного командования, в том числе и генерала Э. Людендорфа, деятельность этих отделений была объединена в одну организацию, во главе которой был поставлен полковник фон Гирген. Постепенно ему удалось наладить и развить порученное ему дело. Пропаганда распространялась всевозможными путями, но особое значение придавалось словесной передаче обработанных в нужном смысле сведений. «Мысль существует, - говорил генерал Э. Людендорф по поводу этого способа, - а откуда она взялась - неизвестно».

Следует отметить, что пропаганда в соответствующих направлениях велась не только внутри стран Четверного союза, не только в нейтральных странах, но в основном направлялась широкой волной в государства, находившиеся с Германией в состоянии войны. «Шла она туда двумя путями, - писал генерал Ю.Н. Данилов, - с фронта и через тыл, но имела одну цель: угасить в народах и войсках этих государств дух войны и подорвать в них внутреннюю дисциплину…». Братание для этой пропаганды подходило как нельзя лучше.

Как уже отмечалось, в 1915-1916 гг. братание солдат на фронте не было массовым явлением и только после Февральской революции оно стало принимать обвальный характер. Почему так произошло? «На первый взгляд, падение монархии, - рассуждал в своих мемуарах А.Ф. Керенский, - развал всего правительственного и административного аппарата никак не сказались на фронте. Создавалось впечатление, что структура действующей армии… оставалась в неприкосновенности. Однако все это было лишь на поверхности. Недоверие к Верховному командованию, которое неудержимо нарастало в нижнем эшелоне в те несколько месяцев, которые предшествовали катастрофе, в первые недели после революции вырвалось наружу и привело к взрыву, подорвав саму основу дисциплины - доверие солдат к офицерам». Далее А.Ф. Керенский отмечает, что в первые недели после Февральской революции «вся страна прошла через кризис, но именно на фронте этот кризис приобрел глубокие и опасные черты. Ведь с потерей дисциплины армия неизбежно разлагается и теряет свою боеспособность».

Именно после победы Февральской революции, когда в войсках стремительно стала падать воинская дисциплина, братание, как уже отмечалось, явилось одним из лозунгов большевиков на фронте. Как известно, большевиков-военнослужащих после победы Февральской революции в действующей армии было немного, и они, естественно, не могли организовывать братание на фронте протяженностью полторы тысячи километров. Каким же способом проникали посланцы большевистской партии в действующую армию? Как писал в своих мемуарах А.Ф. Керенский, «делегаты Совета, действуя от имени рабочих и крестьян, стали быстро набирать в армии силу - именно им доверили выступать в качестве комиссаров, ответственных за всю деятельность созданных комитетов, а также в качестве посредников между комитетами и офицерами… Воспользовавшись сложившейся ситуацией, большевистские агенты под личиной делегатов и комиссаров внедрились в армию; такое нетрудно было осуществить в первые дни революции, когда «комиссарские мандаты» выдавали всем без исключения, не удосуживаясь проверить, с какой целью претендент на мандат отправляется на фронт». Сказанное А.Ф. Керенским полностью подтверждает генерал А.И. Деникин. В своих очерках он пишет, что «по фронту совершенно свободно разъезжали партизаны из Совета и Комитета с аналогичной проповедью (заключения мира с Германией. - С.Б.), с организацией «показного братания» и с целым ворохом «Правд», «Окопных правд», «Социал-демократов». Следует подчеркнуть, что именно этот способ проникновения на фронт в основном и использовали большевики. Кроме того, для этих целей они использовали маршевые роты, следовавшие из тыловых гарнизонов в действующую армию.

Усиление большевиками кампании братания совпадало по времени и находилось объективно в тесной связи с благоприятной обстановкой для этого движения, создавшейся весной 1917 г. на фронте.

По соглашению правительств Германии и Австро-Венгрии с целью побуждения Временного правительства к открытию мирных переговоров и для создания соответствующей мирной атмосферы в России было предписано командованию стран Четверного союза не предпринимать никаких военных действий на русском фронте. «Действуя по инструкции германского главнокомандования, - писал А.Ф. Керенский, - главнокомандующий Восточным фронтом баварский кронпринц Леопольд внезапно прекратил все боевые действия против русских, и над германскими позициями нависла мертвая тишина». И далее саркастически заметил: «Неожиданно принц Леопольд превратился в апостола мира, в друга русских солдат и злейшего врага империалистических поджигателей войны».

Для чего австро-германскому командованию понадобилось прекращение военных действий? Как вспоминал в своих мемуарах немецкий генерал-квартирмейстер и начальник штаба Восточного фронта генерал М. Гофман, поскольку русская революция не оправдала германских надежд на немедленное заключение мира, «мы имели также полное право использовать против них все средства пропаганды». О том, как на практике осуществлялись эти «все средства пропаганды» на русском фронте, рассказывал генерал А.И. Деникин: «Немецкий генеральный штаб поставил это дело широко, организованно и по всему фронту, с участием высших штабов и командного состава, с подробно разработанной инструкцией, - в которой предусматривались: разведка наших сил и позиций; демонстрирование внушительного оборудования и силы своих позиций; убеждение в бесцельности войны; натравливание русских солдат против правительства и командного состава, в интересах которого якобы исключительно продолжается эта «кровавая бойня». Груды пораженческой литературы, заготовленной в Германии, передавались в наши окопы». А.Ф. Керенский дополнил эту картину: «Расположения русских войск были засыпаны листовками за подписью принца (Леопольда Баварского. - С.Б.). В них он призывал русских солдат замиряться с германскими братьями… Он также требовал опубликования секретных договоров между Россией, Англией и Францией (что впоследствии, как известно, и было сделано Советским правительством. - С.Б.), поощрял недоверие к русским офицерам…». Далее А.Ф. Керенский признавал, что хорошо организованная германская пропаганда давала свои плоды. Расчет у немцев был прост: «Уставшие от войны русские солдаты, в большинстве своем крестьянская молодежь, наспех обученная и недавно надевшая форму, становилась легкой добычей таких махинаций, многие из них искренне верили, что немцы хотят мира, в то время как их собственные офицеры… выступают против него». Касаясь непосредственно братания в послефевральский период, А.Ф. Керенский писал: «Немецкие солдаты стали выбираться из своих окопов, переползать к русским «товарищам» и брататься с ними. Со временем немцы и вовсе осмелели и начали посылать на русскую сторону офицеров с белыми флагами, которые обращались с просьбой передать штабному начальству предложение о перемирии».

Таким образом, весной 1917 г. благодаря прекращению военных действий со стороны противника, на фронте началась волна братаний, организованных немецким командованием и, с другой стороны, активно поддержанных большевиками, прибывавшими в действующую армию в составе различных делегаций и с маршевыми ротами.

В этот период отчетливо проявилась слабость государственной власти Временного правительства и лидеров Советов в отношении возникшей проблемы братания, сводящего на нет боеспособность войсковых частей, и резкого падения в них дисциплины. Парадоксальной была и терпимость Временного правительства в условиях войны к открытой проповеди и организации братания большевиками на фронте. Как «Правда», так и лидеры Военной организации большевиков, например, Н.В. Крыленко, пытались доказать, что большевики не допустят использования братания для «выведывания военных тайн». Однако неоспоримые факты говорят об обратном. Документы германской и австро-венгерской разведок полны обильными сведениями об использовании ими братания в своих интересах. Так, по подсчетам М.С. Френкина, только за май 1917 г. австро-венгерская разведка 3-й и 7-й армий осуществила через братание с русскими солдатами 285 разведывательных контактов. Австро-германское командование в своих секретных приказах весной 1917 г. предписывало «вступать в разговоры с представителями противника только уполномоченным на это офицерам разведки». Когда же все мероприятия австро-германского командования по так называемой мирной пропаганде были выполнены, в результате чего был собран обильный разведывательный материал, братания со стороны противника со второй половины мая временно прекратились.

Страницы: 1, 2