История демократических преобразований в Турецкой Республике

История демократических преобразований в Турецкой Республике

Реферат на тему:

История демократических преобразований в Турецкой Республике

В июле 1923 г. состоялось подписание Лозаннского мирного договора, означавшего признание Западом нового турецкого государства. Оно возникло в ходе освободительной войны против военной интервенции ряда западноевропейских стран.

29 октября того же года Великое Национальное Собрание провозгласило новую Турцию республикой. Османская империя канула в историю. И друзья кемалистской Турции, и ее вчерашние враги - западные державы - с интересом ожидали, в каком направлении пойдет политическое развитие вновь провозглашенной республики. На Западе интерес этот подогревался тем, что к этому времени у кемалистов уже сложился тесный военно-политический союз с Советской Россией, которая задолго до Лозанны признала деюреанкарское правительство ВНСТ и заключила с ним в марте 1921 г. Договор о дружбе и братстве.

Ясность в этот вопрос внес руководитель освободительного движения турецкого народа и первый президент республики Мустафа Кемаль Ататюрк. 29 октября 1923 г., именно в день провозглашения республики, он, пригласив для беседы французского писателя М.Перно, заявил: «...Мы склоняемся к желанию иметь европеизированную Турцию, вернее, Турцию, ориентированную на Запад...Мы хотим модернизировать нашу страну. Все наши стремления направлены на то, чтобы создать в Турции современную, т.е. западную политическую систему».

Итак, Мустафа Кемаль, ведя кровопролитную войну против западных держав, в то же время имел в виду создать в будущем на просторах Малой Азии новое турецкое государство как раз по их образцу и подобию. Война же нужна была для того, чтобы избежать уготованной туркам Севрским договором, который был подписан султанским правительством и державами Антанты в 1920 г., участи жить на обрубке принадлежавшей им ранее территории в качестве полуколониального придатка Запада. Сначала кемалисты должны были добиться признания Западом их независимости и суверенитета в тех территориальных рам-ках, которые они сами определили.

Заявление Мустафы Кемаля определенно свидетельствовало о том, что для него и его сторонников понятие модернизации Турции сводилось к ее вестернизации. Причем последняя должна была распространяться отнюдь не только на политическую систему, но носить всесторонний, цивилизационный характер. Что касается политической системы, то Мустафа Кемаль здесь сделал уточнение. Отвечая в декабре 1924 г. на вопросы стамбульского корреспондента газеты «Таймс», он заявил: «В странах, где существуют принцип национального суверенитета и республиканская форма правления, закономерно существуют политические партии. Нет сомнений, что и в Турецкой Республике возникнут партии, взаимно контролирующие друг друга»2.

Судя по всем вопросам «Таймс», общественное мнение на Западе было озабочено возможностями внедрения в Турции главного принципа западной демократии - политического плюрализма. И турецкий лидер дал на это обнадеживающий ответ.

Казалось бы, зеленый свет всесторонней вестернизации, в том числе политической, зажжен, и дело пойдет на лад. Но жизнь показала, что для мусульманского развивающегося общества, в данном случае турецкого, - это проблема, причем проблема сложная, многоплановая, ввергающая порой это общество в тяжелые мучительные коллизии.

Начать с того, что для самих кемалистов разные стороны ве-стернизации имели разное значение. Мустафа Кемаль охотно пошел на ликвидацию султаната и халифата, на отделение ислама от государства, на решительную ломку традиционных ценностей, на культурную революцию в духе вестернизации, на полную секуляризацию системы просвещения, на ликвидацию шариатских норм в законодательстве и разработку новой законодательной базы на основе образцов западноевропейских законов и норм.

Но что касается так интересовавшего Запад политического плюрализма, то здесь кемалисты не торопились. Две попытки создания в 20-30-е гг. небольших оппозиционных партий, быстро пресеченные, убедили их в том, что задуманная и осуществлявшаяся революция (или реформы) в условиях плюрализма на базе реалий турецкого общества быстро потонет в межпартийных распрях и склоках.

Принятая в 1924 г. конституция республики не содержала даже упоминания о политических партиях. Мустафа Кемаль пришел к выводу о необходимости создания единственной, правящей партии, которая и была создана в 1923 г. и получила название Народной (позже Народно-республиканской партии - НРП). В связи с этим Мустафа Кемаль заявил, что в Турции нет антагонистических социальных классов, и он хотел бы создать партию, программа которой выразит интересы всех социальных классов нации3.

Речь шла, таким образом, о создании авангардной партии, долженствовавшей объединить все слои нации в борьбе за успех революции. Возможно, Мустафу Кемаля привлекал опыт великого и очень дружественного северного соседа, который под руководством одной партии осуществлял свою революцию. Открыто отвергая коммунистическую идеологию, Мустафа Кемаль тем не менее мог видеть преимущества однопартийной системы в мобилизации всех сил государства и народа на достижение определенных целей. Такая линия Мустафы Кемаля вызвала негативную реакцию Запада, обвинившего его в узурпации власти, бонапартизме.

Перемены в этом плане наступили сразу после окончания Второй мировой войны. Опасаясь наказания со стороны победителя - СССР за поддержку гитлеровской Германии, несмотря на объявленный ею нейтралитет, Турция бросилась искать поддержки и покровительства англо-американского блока против, как ей казалось, нависавшей над нею советской угрозы. США и Англия в ответ указали Турции на необходимость приведения политического режима в стране в какое-то соответствие с западными стандартами. Этот внешний фактор оказал большое влияние на решение руководства правящей партии - НРП отказаться от авторитарного однопартийного режима4.

Переход в 1945 г. к многопартийной системе был важным шагом в политической вестернизации, в овладении основами западной демократии. Однако, как показали события 50-х - начала 80-х годов, турецкое общество, жившее в рамках Османской империи в условиях султанского режима, а в 20-40-е годы - в условиях однопартийной диктатуры НРП, оказалось далеко не готовым к политическому самоуправлению через регламентированную борьбу политических партий, через упорядоченный политический диалог и компромисс. Для этого не оказалось в наличии соответствующего уровня гражданского общества, западного менталитета, наконец.

Пришедшая к власти в результате парламентских выборов 1950 г. Демократическая партия (ДП) полагала, что настал черед ее длительного авторитарного правления и что «деликатная демократия» здесь ни к чему. Началось давление на оппозицию в лице НРП с применением полиции и даже армии в целях заставить ее отказаться от всякой мысли вернуться к власти через выборы. Апофеозом борьбы явилось создание властями в апреле 1960 г. комиссии с почти неограниченными полномочиями по расследованию «противозаконной подрывной деятельности НРП и части прессы».

Это ускорило созревание острейшего политического кризиса, вылившегося в государственный переворот 27 мая 1960 г. В дальнейшем системные политические кризисы разражались в стране еще дважды, примерно, через каждые десять лет. И каждый раз это завершалось вмешательством армии.

Выделим из этого турецкого феномена два момента, особенно ярко, на наш взгляд, характеризующие специфику становления демократии в Турции. С одной стороны, упорно не желают приживаться на турецкой почве и конструктивно работать заимствованные с Запада государственно-политические институты и законодательные нормы. Причем в каждом из трех десятилетних периодов это выражается по-разному. С другой стороны, каждый раз, когда системный кризис угрожает самому существованию режима, на авансцену политической жизни выходит армия и, спасая гибнущую турецкую демократию, «наводит порядок».

Что самое характерное для Турции - именно военные здесь в течение тридцати с лишним лет после Второй мировой войны играли главную роль в сфере, которая, казалось бы, наиболее далека от круга их профессиональных интересов, - в юриспруденции, в разработке законодательной базы республики.

Именно военная хунта в лице созданного после переворота 27 мая 1960 г. Комитета национального единства (КНЕ) решила, что разработанная и принятая под руководством Ататюрка конституция 1924 года больше не годится для Турции. При этом общий ход мыслей был следующим: наилучший способ обеспечения нормального функционирования политических институтов, конструктивного взаимодействия политических партий - это максимальное расширение демократических прав и свобод и их реальное обеспечение. Наибольшее влияние на формирование конституционно-правовых позиций офицеров в КНЕ оказала зародившаяся в недрах НРП концепция социал-демократического толка - декларирование в новой конституции свободы слова, печати, собраний, права на создание профсоюзов, обеспечения социальных прав трудящихся, обеспечения контроля парламента за исполнительной властью, политического плюрализма как неотъемлемой части демократического строя и т.д.7

Именно в таком духе и была разработана новая конституция, самая демократическая в истории республики, принятая в результате референдума в 1961 г.

Оптимисты ожидали расцвета демократии, «как в Европе». Но, увы, этого не произошло. То, что было хорошо для Европы, оказалось неприемлемым для Турции. Политические события 60-х годов стали развиваться не в ожидавшемся направлении. В результате взрывной демократизации резко активизировались маргинальные политические силы, оставшиеся вне разрешенных рамок турецкого политического плюрализма, в том числе коммунисты, левацкие организации. Под их влияние попало большое число вновь созданных рабочих профсоюзов, студенческие организации. Значительная часть молодежи оказалась вовлеченной на путь анархии и политического террора.

В легальных рамках большую активность проявляла Рабочая партия, прошедшая в парламент и выступившая за коренное изменение внутренней и внешней политики, за переход на некапиталистический путь развития.

В таких условиях, свойственных классической - европейской модели демократии, конструктивной дискуссии и компромисса не получилось. Вместо этого турецкое общество оказалось на грани гражданской войны, оно не имело необходимых ресурсов политической самоорганизации для обеспечения выхода из кризиса.

12 марта 1971 г. военное командование совершило переворот - оно отправило в отставку правительство, назначило свой кабинет министров и приняло решение вновь изменить основной закон республики. Парламенту было приказано внести большое число изменений в конституцию 1961 года, но уже противоположного свойства. Хунта пришла к выводу, что демократия в имеющемся объеме неприемлема для Турции.

Под контролем генералов парламент изменил конституцию. В нее было внесено положение о том, что демократические права и свободы ограничиваются в целях охраны безопасности государства и общественного порядка. Усилена исполнительная власть, сужен контроль над ней со стороны парламента и судебной власти. Ограничено самоуправление университетов, ужесточен контроль государства над средствами массовой информации. Созданы суды государственной безопасности для рассмотрения дел, «связанных с безопасностью государства и направленных против республики»8.

Однако надежды генералов обеспечить порядок в стране при сохранении демократических институтов на базе разработанного по их указанию нового варианта конституции не оправдались. События в стране в 70-е годы развивались, в общем, в том же направлении, что и в 60-е. Процесс мирной гармоничной демократизации общества опять не пошел. Он вновь принял обостренный болезненный характер. Действовавшие нелегально коммунисты продолжали усиливать влияние в рабочих профсоюзах и общественных организациях, ведя дело к подрыву и слому существующего режима. Гораздо больший размах принял политический экстремизм, многие студенческие кампусы превратились в склады оружия и базы анархистов и террористов. В отличие от 60-х, поднялась волна правого экстремизма на базе Партии националистического движения, которая создавала военизированные молодежные формирования, проникала в офицерский корпус, готовилась принять решительные меры против «прогнившей демократии».

Режим вновь оказался на краю гибели, ибо правительство и парламент перестали владеть ситуацией. 12 сентября 1980 г. произошел новый военный переворот. Военное командование, сформировавшее Совет национальной безопасности (СНБ), прежде всего приняло эффективные меры против политического террора, заодно произведя многочисленные аресты в среде левой интеллигенции. Затем оно вновь, как и ранее, обратилось к конституционно-правовой стороне дела, придя к категорическому выводу о необходимости замены конституции.

В этих целях был создан Учредительный меджлис в составе самого СНБ и назначенных им членов. Его задачей была подготовка проекта новой конституции, которая и была принята в результате референдума в ноябре 1982 г.

Военная хунта видела свою главную задачу в создании такого основного закона, который не допустил бы в будущем возникновения новых системных кризисов, обеспечил бы устойчивое функционирование демократических институтов в рамках допущенной ею ограниченной демократии. Военные рассуждали так: коль скоро введенных после 1971 г. ограничений прав и свобод оказалось недостаточно, надо ввести новые ограничения.

В результате новая конституция еще более усилила исполнительную власть по сравнению с законодательной и судебной, что особенно ярко проявилось в значительном расширении полномочий президента. Рамки допускаемых прав и свобод еще более сузились «в интересах обеспечения порядка. Углублен контроль государства за деятельностью политических партий, за сферами идеологии, культуры, образования. Были усложнены условия деятельности малых партий, что должно было обеспечить прохождение в парламент всего двух-трех крупных партий. Сводилась к минимуму - участию в выборах - политическая активность населения.

Примечательно, что весь конституционный процесс в Турции в послевоенный период организовывался и осуществлялся армией. Это, безусловно, говорит о том, что в инициированном Ататюрком процессе демократизации - вестернизации политической системы страны выявились серьезные проблемы. Демократизация проходила в совершенно искаженном с точки зрения западных стандартов виде - не через построение и развитие гражданского общества, способного политически самоуправляться, а через антиконституционные силовые акции армии, навязывавшей как раз не способному справиться со своими политическими проблемами обществу те или иные законодательные нормы.

Правда, цивильная часть общества тоже участвовала в разработке новых конституций, но руководила этим процессом все же армия. Сравнение конституции 1961 г., ее варианта 1971 г. и конституции 1982 г. позволяет сделать следующий вывод. Армия инициировала процесс, востребованный всем обществом в попытках его демократизации, - мучительный и длительный процесс поиска оптимального соотношения между правами и обязанностями индивидуума, между свободами и порядком, между политическим плюрализмом и безопасностью и целостностью государства. Европейские клише не годились - это показал опыт конституции 1961 г., и надо было найти приемлемые для турецких условий варианты.

Процесс этот далеко не закончен, он продолжается по сей день. Правда, военные интервенции в юриспруденцию прекратились, и процесс принял медленный и постепенный характер. Его направление кардинально изменилось - от сокращения прав и свобод к их расширению. Правда, различные политические силы по-своему толкуют характер и пределы этого расширения.

Лишь в 1995 г. меджлис принял ряд изменений в конституции 1982 года. Из преамбулы изъято упоминание о перевороте 1980 г., «осуществленном по призыву нации», когда «страна стояла на грани разрушительной и кровавой гражданской войны». Отменен запрет общественным организациям заниматься политической деятельностью. Аналогичный запрет снят также с профсоюзов.

Сокращен перечень запретов для программ и деятельности политических партий. Возрастной ценз для вступления в партии вновь снижен до 18 лет. Отменены положения, запрещающие создание молодежных, женских и иных отделений партий, а также политическое сотрудничество партий с профсоюзами, кооперативами и другими общественными организациями. Отменен контроль прокуратуры за деятельностью политических партий, он вновь передан конституционному суду9.

Движение за дальнейшую демократизацию законодательной базы государства продолжается. Наибольшую активность среди парламентских партий здесь проявляют социал-демократы. Так, программа Народно-республиканской партии указывает, что НРП ставит целью превратить конституцию из перечня запретов в документ о свободах, осуществить демократию в полном объеме и предотвратить ее ущем-ление10. Программные установки Демократической левой партии (ДЛП) предусматривают разработку новой конституции в целях демократизации государства и общества и расширения прав и свобод11. Более решительно выступают за демократизацию внепарламентские левые силы. Программа Рабочей партии Турции (РПТ) призывает к коренной реорганизации государственно-политической системы в целях ее радикальной демократизации12.

Однако остающиеся весьма влиятельными консервативные, пра-воцентристские силы очень настороженно подходят к расширению допущенных рамок демократии и, памятуя опыт последних десятилетий, блокируют попытки такого рода.

В течение 80-х годов политическая обстановка в стране была сравнительно стабильной - показывала свою эффективность новая конституция. Маргинальные леворадикальные партии исчезли с политической сцены. Происламская и националистическая партии не были допущены хунтой к участию в парламентских выборах 1983 г., а на выборах 1987 г. хотя и участвовали, но не прошли в меджлис, не преодолев 10%-ного барьера. В результате выборов 1983 и 1987 гг. в парламенте оказались представленными лишь три партии, вплоть до 1991 г. страной правило однопартийное правительство правоцентристской Партии отечества, и это способствовало политической стабильности.

Казалось бы, золотое равновесие между правами и свободами личности и порядком в государстве усилиями генералов наконец найдено. После 1980 г. прошло десять лет, и сложившаяся было закономерность в периодичности событий была нарушена - очередной военный переворот не грянул. Видимых кризисных явлений в политической жизни не наблюдалось.

Однако этот порядок сохранялся, пока генералы - бывшие члены СНБ в соответствии с предоставленными им новой конституцией временными правами строго наблюдали за ним. По мере отхода страны от военного режима 1980-1983 гг. все постепенно возвращалось на круги своя. Мало-помалу стали давать о себе знать симптомы хронических недугов турецкой модели политического плюрализма. Непосредственный военный контроль исчез, а способности к эффективному политическому самоуправлению турецкое общество еще не приобрело.

Генеральские запреты начала 80-х на создание и деятельность тех или иных политических партий постепенно уходили в прошлое, и многопартийная система стала все более адекватно отражать социально-политическое расслоение в обществе. В обстановке незрелости гражданского общества борьба между политическими партиями по-прежнему оказывалась далекой от демократических норм, от конструктивного обмена мнениями и поиска компромисса, приобретая прежний ожесточенный характер и обостряя внутриполитическую ситуацию.

Страницы: 1, 2



Реклама
В соцсетях
рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать