Внутри Красной Армии на ужасное состояние боевого духа указывали четкие индикаторы. Согласно данным Красной Армии, число самоубийств и несчастных случаев среди солдат и офицеров во второй четверти 1937 года резко возросло по сравнению с предыдущим годом: на 26,9 процента в Ленинградском военном округе; на 40 процентов в Белорусском военном округе; на 50 процентов в Киевском военном округе; на 90,9 процента в Особой Краснознаменной Дальневосточной армии; на 133 процента на Черноморском флоте; на 150 процентов в Харьковском военном округе; на 200 процентов в Тихоокеанском флоте. Соответственно возросло и число несчастных случаев. Вдобавок пьянство стало к 1937 году в Красной Армии такой проблемой, что в декабре этого года НКО пришлось издать приказ «О борьбе с пьянством в РККА». Приказ требовал от всех полков собрать совещания всех командных и надзорных кадров, на которых «с нажимом» описать все пьяные безобразия и заклеймить пьянство и пьяниц как недопустимое и позорное явление.
Письмо, отправленное позже советскому писателю Илье Эренбургу знаменитым публицистом Эрнстом Генри, запечатлело чувство, разделяемое многими: «Ни одно поражение никогда не приводило к таким чудовищным потерям в командном составе. Такая убыль могла быть только следствием полной капитуляции страны после проигранной войны. Как раз накануне критического столкновения с вермахтом, накануне величайшей из войн, Красную Армию обезглавили. И сделал это Сталин».
Нет никаких сомнений, что Сталин и советская политическая иерархия хорошо сознавали вред, нанесенный чистками Красной Армии. На совещании в Москве в мае 1940 года под председательством новоназначенного народного комиссара обороны маршала С. К. Тимошенко заместитель наркома И. И. Проскуров смело заявил: «Как бы ни было тяжело это сделать, я должен прямо сказать, что такой расхлябанности и такой низкой дисциплины нет ни в какой другой армии, кроме нашей (голоса смеет: Верно!)». И отнюдь не случайно сам Проскуров незадолго до начала войны угодил в ряды попавших под чистку.
Для противодействия некоторым из вредоносных последствий чисток Президиум Верховного Совета СССР издал постановление «Об усилении единоначалия в Красной Армии и флоте». Это постановление отменяло введенный в мае 1937 года непопулярный институт военных комиссаров и возлагало «полную ответственность за все сферы жизни и деятельности подразделений, частей и соединений, в том числе за политработу, политпросвещение и дисциплину, на командиров». Однако следует заметить, что на случай если командиры будут отклоняться от надлежащего исполнения своих обязанностей, на всех уровнях командования были сохранены посты заместителей командиров по политической части.
Безусловно, прошедшие чистки создали Красную Армию, чья верность Сталину не вызывала сомнений. Однако эта верность основывалась в основном на малодушном и парализующем страхе, который душил в рядах Красной Армии любое творчество, инициативу или гибкость. Избавляя Красную Армию от ее наиболее творческих военных мыслителей и наиболее опытных военных практиков, чистки одновременно гасили те революционные традиции, которые зажигали энтузиазм и в командирах, и в солдатах Красной Армии. Лишившись этого боевого духа, безжизненная и сделавшаяся чисто механической Красная Армия неуклюже боролась с врагом и обильно истекала кровью на полях сражений Финской войны. Летом 1941 года она будет действовать точно так же и на тот же лад на западе Советского Союза. И в конечном итоге только немецкое высокомерие, унизительные советские поражения и угроза уничтожения страны зажгут в обновленной Красной Армии боевой энтузиазм, да и то после катастрофических потерь и страданий. И даже тогда чистки оставят в советских душах неизгладимый след, который нельзя будет полностью стереть вплоть до произошедшей в конечном итоге смерти советского государства.
Командные кадры и подготовка
Чистки и массовое увеличение Красной Армии между 1937 и 1941 годах подвергли огромному напряжению систему боевой подготовки. Требовалось не только заменить десятки тысяч опытных вычищенных офицеров и солдат, но и подготовить кадры для командования, управления и службы в армии, более чем удвоившейся в размерах. Многие из новобранцев обладали только самой начальной подготовкой, полученной ими во время службы в резервных или территориальных частях. Подготовленный в декабре 1939 года военным атташе США в Хельсинки доклад подытоживает западные впечатления о новых советских солдатах, основанные на уроках Финской войны:
«Боевой дух русских войск в настоящее время трудно проанализировать. Солдаты -- практически все крестьяне или простые рабочие, привыкшие к скудному существованию, которое само по себе было бы невыносимым почти для любых других представителях белой расы. Их пичкают постоянным потоком пропаганды, превозносящей достоинства коммунизма и заверяющей их, что они приносят сейчас некоторые жертвы во имя того, чтобы он мог восторжествовать о всем мире. Будучи невероятно простодушными и находясь благодаря стараниям своего правительства в полнейшем неведении об условиях жизни за пределами России, многие из них действительно почти фанатичны в своем рвении отправиться в то, что их убедили считать священным крестовым походом для освобождения своих братьев по классу от злодеев-угнетателей...
Финский Генеральный штаб докладывает, что русские солдаты, с которыми они пока сталкивались, отчетливо делились на две категории. Более половины из них отличается плохой подготовкой, плохо одеты и оснащены. Это тли, как я считаю, так называемые недавно мобилизованные обученные резервы. Эти донесения подтверждаются ранее полученными донесениями о советских солдатах, сражающихся с японцами во Внешней Монголии. С другой стороны, определенные русские части, согласно донесениям, хорошо обучены и снаряжены. Их используют как ударные войска при более важных атаках или главных ударах; они, как говорят, очень хорошо ведут себя в бою, атакуя храбро (умело, проявляя существенное тактическое мастерство в своих уловках с целью захватить финнов врасплох».
Особенно проницательное недавнее исследование ученого отметило недостатки подготовки как офицер, так и солдат:
«Основная масса новобранцев, призванных в ходе частичной мобилизации, состояла из прошедших военную подготовку в территориальных частях и не обладающих твердым профессиональным умением. Неопытный командный состав и постоянный отрыв рядовых от боевой подготовки для хозяйственных нужд крайне отрицательно сказывались на результатах боевой и оперативной подготовки. Фигурально говоря, было некому обучать, некого обучать и нечему обучать».
Это массовое увеличение численности армии было бы и при нормальных обстоятельствах пугающе тяжелой задачей. Опасный международный климат, необыкновенные боевые успехи немецкой армии, менее чем блестящее вовлечение в войну Красной Армии и охвативший Красную Армию страх сделали ее еще более трудной.
С 1939 года до середины июня 1941 года число сухопутных дивизий Красной Армии увеличилось с 98 до 303, а общая численность вооруженных сил возросла с 1,6 миллиона до 5,3 миллиона бойцов. В 1937 году были сменены 69 ООО офицеров, за десять месяцев 1938 года 100 ООО получили новые назначения, а в 1939 году назначили на новые должности 246 626 офицеров (68 процентов от общего числа). Во многих случаях командиры батальонов повышались до командиров дивизий, а командиры отделений -- до командиров полков. В речи на заседании Центрального Комитета партии, посвященной последствиям Финской войны, нарком обороны Ворошилов отметил, что «многие старшие командиры оказались не на должном высоком уровне. Ставка Главного Военного Совета вынуждена была снять многих высших командиров и начальников штабов».
Представленный НКО 20 марта 1940 года пространный и основательный доклад Е. А. Щаденко, начальника Управления по начальствующему составу Красной армии, ярко обрисовал кадровые проблемы Красной Армии. Щаденко проанализировал ситуацию в 1937 году:
«Красная Армия начала свое увеличение с 1932 года, темп расширения постоянно ускорялся, и к 1939 году она увеличилась почти в четыре раза. Это увеличение численности не поддерживалось нормально подготовленными армейскими кадрами, поскольку возможности готовящих эти кадры учреждений осталась прежней. Эти условия вынудили нас обратиться к резервам, которые состоят из:
а. 31 процента младших лейтенантов запаса, прошедших прежде годичную подготовку в войсках;
б. 24,3 процента младших лейтенантов прошедших гражданскую военную подготовку в гражданских школах, весь курс обучения которых состоял из 360 часов теоретических занятий и двухмесячных лагерей в РККА (четыре месяца -- 768 часов) и у которых нет совершенно никакого опыта командования;
в. 13,2 процента младших лейтенантов, прошедших подготовку на двухмесячных курсах подготовки младшего командного состава по 384-часовой программе; и
г. 4,5 процента командиров, закончивших краткосрочные курсы в училище в период Гражданской войны.
В целом 73 процента офицеров запаса -- это младшие лейтенанты, то есть командиры с краткосрочной подготовкой, не имевшие возможностей для систематической переподготовки.
В училищах, как теперь стало очевидным, время обучения преступно разбазаривалось; только 66 процентов его посвящалось изучению военных наук и необходимым видам деятельности, а остальное время (127 дней в году) учащиеся проводили вне организации, в перерывах, увольнениях и на каникулах. Учащиеся выпускались без требуемых полевых учений и подготовки. В результате приходится признать, что подготовка кадров, особенно пехоты, была крайне неблагоприятной... Такое же положение существует и с подготовкой младших офицеров в армии.
За шесть лет (с 1932 по 1937 год) из резервов было призвано 29 966 человек, еще 19147младших лейтенантов были оставлены в кадрах из бывших односрочников. Итого мы получили за шесть лет 49 113 человек -- то есть столько же, сколько произвели за тот же срок военные училища. Эти меры не покрыли быстро растущие потребности армии ни в количественном, ни, особенно, в качественном отношении.
Образовался большой некомплект, который на 1 января 1938 года достиг 39 100 человек, или 34,4 процентов от установленных потребностей в командных кадрах. Организационные меры в 1938 году требовали 33 900 человек и еще 20 ООО для замены уволенных из рядов РККА и в целом 93 ООО человек. Таким образом, совершенно ясно, что в 1938 году армии недоставало почти 100 ООО начсостава.
Призыв большого количества солдат и офицеров запаса с краткосрочной подготовкой совершенно не отвечает растущим требованиям технического переоснащения армии и приводит к резкому падению качества армейских кадров, что не может не сказаться отрицательным образом на подготовке солдат и младших офицеров, особенно в пехоте».
Обрисовав проблему, с которой столкнулась Красная Армия. Щаденко рассмотрел сведения о выпусках учреждений военной подготовки и впрямую сосредоточился на вредоносном действии чисток:
«За эти десять лет [1928-1938 годы] ряды армии покинули 62 ООО человек (из-за смерти, инвалидности, по суду или по иным причинам), а 5670 военнослужащих были забраны или переведены в ВВС. В целом сухопутные войска покинуло 67 670 военнослужащих. Отсюда следует, что выпуск военных училищ едва покрывает реальные потери и не создал никаких резервов для поддержания роста армии и ее резервов».
Щаденко подчеркнул особенно тревожную нехватку пехотных командиров. Он указал, что выпуск пехотных училищ на самом деле упал, в то время как потребности армии резко возросли и будут повышаться. Более того,
«Если принять в расчет, что за 1937--1938годы 35 ООО военнослужащих, включая 5000 политработников, были арестованы, исключены из партии и таким образом покинули РККА в связи с очищением армии, положение с пехотой еще более усугубляется».
Согласно Щаденко, состояние резервов было еще более опасным, так как оно угрожало расстроить мобилизацию, если та станет необходимой:
«Положение с начсоставом запаса еще более острое, и пехоты [в резерве] недостаточно даже для частичной мобилизации. В то же время, как показал опыт боев на Хасане, Халхин-Голе, в Западной Белоруссии и Украине и на финском фронте, качество командиров запаса очень низкое. Более того, 14,5 процента из 73 процентов командиров запаса с краткосрочной подготовкой и даже 23 процента пехотных люди 40 лет и старше. Последние не могут быть использованы строевых частях в качестве командиром взводов или рот, которыми они были в запасе.
В отношении кадров офицеров запаса, они совершенно не покрывали и, в настоящее время, не покрывают потерь первого года войны и новых соединений создаваемых в ходе войны.
В итоге к 1938 году Красная Армия в отношении обеспечения подготовленными кадрами оказывается в исключительно трудном положении; армии недостает 93 ООО кадров и 300 000-350 ООО резервов».
Далее Щаденко предлагал комплекс подробно расписанных мер для исправления положения в 1939,1940 и 1941 годах. Предложенный им трехлетний план ставил целью произвести полностью обученный и компетентный начсостав для Красной Армии и ее резервов, но не раньше 1942 года.
5 мая 1939 года Щаденко представил НКО еще один доклад, который подробно описывал работу, проделанную в 1939 году Управлением по начальствующему составу. Начал он доклад с подытоживания главных изменений, произошедших в Красной Армии за тот год:
«За отчетный период, и особенно за август и сентябрь, в армии было введено существенное число новых образований, а именно 4 управления фронтами, 2 управления военными округами, 8 армий, 19 стрелковых корпусов, 111 стрелковых дивизий (имеющих в своем составе 333 стрелковых полка, 222 артиллерийских полка и 555 отдельных батальонов), 16 танковых бригад, 12 резервных стрелковых бригад, 42 военных училища, 52 курса переподготовки офицеров, 85резервных полков, 137 отдельных батальонов, не включенных ни в корпуса, ни в дивизии, 345 эвакуационных госпиталей и множество баз служб тыла (передовых складов, мастерских, санитарных поездов, санитарных бригад и т.д.). Для осуществления этих мер требовалось 117 188 лиц начальствующего состава или увеличение на 40,8 процента численности, существующей на 1 января 1939 года...
Для доведения до полной численности новых соединений, так же, как для пополнения армейских полевых частей на востоке, западе и северо-западе, требовалось большое количество вновь назначенных и переведенных командных кадров, чье общее число составляло 246 626 военнослужащих или 68, 8 процента от установленных требований.
Для удовлетворения этого спроса выпуск военных училищ возрос в целом до 101 147 кадров в год (с 13 995 в 1937 году и 57 ООО в 1938 году). Хотя нехватка по-прежнему существовала, эффективность системы несколько улучшилась. С этими цифрами контрастировало число «вычищенных» офицеров: 18 658 в 1937 году (4474 арестованных), 16 362 в 1938 году (5032 арестованных), и 1878 в 1939-м (73 арестованных).
Доложив обо всем этом, Щаденко заключил: «Задачи поставленные вами [Ворошиловым] перед Управлением по начальствующему составу Красной Армии, в основном выполнены». Он утверждал, что план полготовки кадров и пополнения полевых частей был удачным, а управление готово разработать план на 1940 год.
Однако, учитывая приведенные цифры, было ясно, что в 1941 года Красная Армия будет не готова к боям. Равным образом не было никаких гарантий, что качество офицерского состава, производимого на ускоренных курсах подготовки, будет отвечать требуемым стандартам. Доказательство чрезмерного оптимизма Щаденко появилось в документе, составленном год спустя и подписанном покидающим свой пост наркомом обороны совместно с его преемником.
8 мая 1940 года уходящий с поста наркома обороны К. Е. Ворошилов предоставил своему преемнику С. К. Тимошенко акт о сдаче/приеме должности. Этот акт был официальным документом, подробно описывающим состояние вооруженных сил, когда руководство ими перешло в руки Тимошенко. Хотя и подписанный Ворошиловым, этот доклад явно был подготовлен его критиками, креатурами у принимающего дела наркома. В разделе «Оперативная подготовка» акт начинал с уничтожающей критики:
«1. К моменту приема и сдачи Наркомата Обороны оперативного плана войны не было -- по Западу -- в связи с занятием Западной Украины и Западной Белоруссии; по Закавказью -- в связи с резким изменением обстановки; по Дальнему Востоку и Забайкалью -- ввиду изменения состава войск -- существующий план требует переработки.
Генеральный штаб не имеет точных данных о состоянии прикрытия госграницы.
2. Руководство оперативной подготовкой высшего начсостава и штабов выражалось лишь в планировании ее и даче директив. Народный Комиссар Обороны и Генеральный штаб сами занятий с высшим начсоставом и штабами не проводили.
Контроль за оперативной подготовкой в округах почти отсутствовал. Наркомат Обороны отстает в разработке вопросов оперативного использования войск в современной войне. Твердо установленных взглядов на использование танков, авиации и авиадесантов нет.
3. Подготовка театров военных действий к войне во всех отношениях крайне слаба. В результате этого:
а) в железнодорожном отношении театры военных действий не обеспечивают быстрое сосредоточение войск, их маневр и снабжение;
б) пропускная способность железных дорог к новым западным границам низка и не обеспечивает требования обороны границ;
в) положения об управлении железными дорогами на театре войны, четко определяющего функции органов НКПС и органов ВОСО, а также порядок перевозок, нет;
г) строительство шоссейных дорог идет медленно и ведется многими организациями (Гуждор, Главдорупр, Гулаг НКВД), что приводит к распылению сил и средств и отсутствию общего плана дор. строительства;
д) строительство связи по линии НКС сильно отстает, а по линии НКО в 1940 г. сорвано совершенно, вследствие позднего представления Генштабом и Управлением Связи заявок на строительные материалы и неотпуска таковых. Каблирование и использование уплотненных бронзовых проводов ведется в крайне ограниченном размере;
е) в аэродромном отношении крайне слабо подготовлена территория Западной Белоруссии, Западной Украины, ОДВО и ЗакВО;
ж) ясного и четкого плана подготовки театров военных действий в инженерном отношении, вытекающего из оперативного плана, нет. Основные рубежи и вся система инж. подготовки не определены;
з) план строительства УРов в 1940 г. не утвержден. Исчерпывающих директив по строительству УР в 1940 г. округам к моменту приема Наркомата не дано. Система предполья окончательно не разработана, и в округах этот вопрос решается по-разному. Нет окончательного решения и указаний НКО и Генштаба о содержании в боевой готовности старых укрепрайонов и укрепрайонов строительства 1938-1939годов., которые должны быть использованы как сильно укрепленный тыловой рубеж. Новые укрепленные районы не имеют положенного им вооружения, а именно недостает: коробов НПС -- 3, пулеметных -- 1114, ДОТ-4, для 45-мм пушек-- 80, для пушек Л-П--222, заслонов для ручных пулеметов -- 940, ружейных заслонов -- 2451; установок: пулеметных --1208, 45-мм пушек -- 520, пушечных Л-17 -- 543.
