Нельзя преувеличивать значение личности Гитлера, однако, нельзя и игнорировать ее. Фигура Гитлера является уникальной не только в силу беспрецедентных зверств и жестокостей, которые требовались по его приказам, но и потому, что до сих пор он окутан ореолом некой загадочности, тайны (в противоположность ему Муссолини был ясен, как открытая книга), и все же мы знаем о нем больше, нежели о тиранах прошлого. Тайна состоит в том, что ему были, несомненно, присущи многие дарования и положительные качества. Именно это обстоятельство и придает Гитлеру особую жуть. Только узнав и оценив стороны характера фюрера, можно понять весь ужас и глубину его нравственного падения и первобытного варварства.
Внешне Гитлер был непривлекателен. Он был среднего роста, худощав. Голова как бы преобладала над всем телом. На высокий лоб свешивалась челка. Самым запоминающимся на его лице были подстриженные усики. Его никогда не видели модно одетым. У него были нездоровые зубы, а к концу жизни - близорукость, что часто вынуждало его пользоваться очками, хотя на публике он в них никогда не появлялся. Его глаза слегка на выкат и немигающий взгляд производили сильное впечатление. Личные привычки Гитлера были стойкими, консервативными, но и достаточно причудливыми. По мере возможности он соблюдал распорядок дня, был почти трезвенником и вегетарианцем, не курил, не пил кофе и был болезненно чистоплотен, что проявлялось в том, что он мылся ненормально часто. Спал он мало, читал много (без всякой системы) и имел необычайную память на подробности фактов. Он не допускал дискуссий по многим вопросам, где возможны различные точки зрения. Считал себя знатоком в вопросах истории, архитектуры и искусства. Также широко интересовался медициной и биологией. Его уверенность в самообразовании шла рука об руку в высокомерным пренебрежением к "интеллектуалам", получившим классическое образование. Однако, хотя его знания были отрывочными, односторонними и догматичными, он был достаточно интеллигентным человеком и обладал острым умом.
Довольно тесно на протяжении десяти лет с Гитлером сотрудничал Отто Штрассер. Он вел тщательную запись своих бесед с ним, собрав уникальные, зачастую скандальные сведения, как о самом фюрере, так и о людях, входивших в его ближайший круг. Он пишет в своих воспоминаниях, что цель его книги "Гитлер и я" - постараться понять, какие чисто человеческие качества помогли Гитлеру стать настоящим воплощением принципа разрушения. Штрассер вспоминает, что Гитлер с чувствительностью сейсмографа откликался на малейшие колебания человеческих сердец; он озвучивал самые сокровенные желания людей с уверенностью и точностью бессознательного знания; он затрагивал едва заметные инстинкты, страдания и чаяния целой нации. Но главный его принцип - принцип разрушения. "Он знает только то, что стремится уничтожить; он ломает стены, не имея никакого представления о том, что будет построено вместо них. Он - антисемит, антибольшевик, антикапиталист. Он клеймит врагов, но не имеет друзей. Ему чужды какие-то бы ни было созидательные принципы", -- пишет Штрассер. Гитлер был опьянен амбициями, не знающими никаких моральных ограничений, и гордыней, которую можно сравнить с гордыней Люцифера. Штрассера часто спрашивали, в чем секрет необыкновенного ораторского таланта Гитлера. Штрассер объяснял его лишь сверхъестественной интуицией Гитлера, его способностью безошибочно угадывать чаяния слушателей. Если он пытался подкрепить свои аргументы теориями или цитатами, то это делалось на посредственном уровне. Но стоило ему отказаться от этих попыток и подчиниться внутреннему голосу, как он тут же становился одним из
1. Штрассер Отто. Гитлер и я. Перевод с английского - Ростов-на-Дону: издательство "Феникс", 1999. -с.90
величайших ораторов века. Гитлер не пытался ничего доказывать. Когда он говорил об абстрактных вещах, таких как честь, страна, нация, семья, верность, то это производило потрясающее впечатление. Гитлер зажигал аудиторию и его слова находили путь к каждому сердцу. Его слова ложатся точно в цель, он касается душевных ран каждого из присутствующих, освобождая коллективное бессознательное и выражая самые сокровенные желания аудитории. Он говорил людям то, что они хотят услышать. Штрассер замечает, что Гитлер - ясновидец, впадающий в транс, оставаясь лицо к лицу с публикой. Это - момент его величия, когда он по настоящему становится самим собой. Он верит в то, что говорит; ведомый магической силой, он не сомневался в своем историческом предназначении. Но в обычном состоянии - это совершенно другой человек. Он не может быть естественным, он постоянно смотрит на себя со стороны. Сначала - это неизвестный солдат, неприметный герой, проливающий слезы над несчастьями своей родины. Затем, говорит Штрассер, он стал Иоанном Крестителем, который готовится к приходу миссии, потом самим Миссией, примеряющим на себя роль Цезаря. Однажды, продолжает автор, он обнаружил грандиозное действие вспышек своего гнева и стал этим пользоваться. Когда он впадал в задумчивость, он выглядел маленьким и старым человеком, измученным ролью, которую играл.
Другой современник Гитлера - один из немногих немецких ученых, которые встречались с фюрером и оставили об этом письменное свидетельство, это профессор Шрамм из Геттингенского университета. Шрамм, имевший чин майора вермахта, отвечал за ведение официального дневника Верховного Командования в 1943-1944 годах, и ему довольно часто приходилось встречаться с фюрером. Его воспоминания имеют несомненную ценность в историческом плане. Фюреру было уже за пятьдесят, когда Шрамм увидел его впервые с близкого расстояния. Он был среднего роста, но "казалось, что в теле этого человека над всем остальным доминирует голова; торс, руки, ноги - казалось, все начинается оттуда… Он расхаживал по кабинету, делая широкие шаги и резко поворачиваясь, на улице он ходил быстро, почти не разгибая коленей. Все другие его движения отличала взвешенность и неторопливость. У него был безобразный и похожий на пирамиду нос". Именно поэтому Гитлер и выработал свой стиль усов - это маскировало его широкие ноздри, делало их уже. Косо висящая прядь волос скрывала его высокий лоб. Он производил глубокое впечатление на всех, кому пришлось с ним работать. Шрамм особо выделяет поразительную способность Гитлера оценивать людей: он мог мгновенно определить, подходит ли ему человек, стоящий перед ним, можно ли его привлечь на свою сторону или же он восприимчив к динамизму Гитлера. В этом отношении у него было какое-то "шестое чувство". Гитлер был способен провести и запутать самых проницательных наблюдателей. Шрамм в своих наблюдениях приходит к следующему выводу: "Когда Гитлера пытаются понять, дать ему всестороннюю оценку, конечный результат этих попыток всегда расходится с действительностью. Его общение с детьми и собаками, наслаждение, которое он получал, соприкасаясь с цветами или различными аспектами культуры, умение ценить красивых женщин, его отношение к музыке - все это было подлинным. Но такой же подлинной была и жестокость, не имевшая никаких моральных "табу", безжалостная, "ледяная" жестокость, с которой Гитлер уничтожал не только настоящих, но и потенциальных противников". Многие исследователи отмечали присущий Гитлеру характер двуликого Януса: с одной стороны - очаровательный и добрый, а с другой - дьявольски жестокий и злой. За маской веселого, внимательного и отзывчивого друга и товарища, скрывался ум, всегда готовый убивать, гордящийся этой готовностью к убийству. Шрамм отмечает, что, увидев истинное лицо фюрера, даже самый верный его сторонник из ближайшего окружения
1. Д.Сьюард. Наполеон и Гитлер. -Смоленск: РУСИЧ, 1995.-с.154
2. Д.Сьюард. Наполеон и Гитлер. -Смоленск: РУСИЧ, 1995.-с.156
обратился бы в камень, аналогично случаю с Медузой из древнегреческой мифологии. Фюрер отличался крайней нервозностью. Он страдал от ужасной бессонницы и кошмаров. Изломанная нервная система была той почвой, на которой у Гитлера возникали неконтролируемые приступы гнева, граничащие в безумием - он мог орать без остановки несколько часов подряд, выкрикивая оскорбления, топая ногами, колотя кулаками по столу или по стенам, лицо его при этом искажалось и багровело. Окружающих поражала его способность внезапно преображаться, становясь после припадка ярости спокойным и рассудительным.
Итак, карикатурный господин с челкой, свисавшей на лоб, с чаплинскими усиками, с плохими зубами и со странной привычкой складывать руки где-то ниже живота стал фюрером для миллионов людей. По выражению советского критика Золотусского этот психоз был сочетанием животного ужаса и хорошо организованной пропаганды. Некоторые современные литераторы в Германии (в частности, Александр Кемпе) утверждают, будто Гитлер был первой "поп-звездой". Дескать, нацистская пропаганда сделала из этого заурядного в общем человека идола, кумира для миллионов людей. Действительно, реакция на партийные съезды в Нюрнберге и на довольно частые "явления" Гитлера "народу" - то в открытой машине, то на балконе какого-то здания, то на митинге - вполне напоминает реакцию "фанатов" на появление ведущих поп-музыкантов. Гитлер безусловно имел без сверхмощных децибелов вызывать неистовство толпы, массовую истерию. Это запечатлено на кинопленке, об этом же поведали нам современники фюрера, присутствовавшие на нацистских сборищах.
Слово "имидж" вошло в наш лексикон сравнительно недавно. Имидж -- это образ человека в глазах толпы. Имидж очень часто -- грим, макияж, маска, имеющая мало общего с настоящим лицом, с обликом того или иного человека. Какой же имидж был придуман для Гитлера? Здесь усилия пропаганды с самого начала шли в двух направлениях -- Гитлер изображался "фанатиком идеи национал-социализма" и аскетом, с одной стороны (слово "фанатик" было любимым словом Гитлера). И самым "мудрым из всех людей планеты" -- с другой.
Качества фанатика и аскета нацистского фюрера воспевались на все лады. Воспевались "солдатская простота" Гитлера. Он и впрямь часто ходил в гимнастерке с портупеей и ремнем. Но без погон. Иногда надевал плащ, шляпу или "почтальонскую фуражку" и довольно куций костюмчик. Фюрер не брал в рот спиртного, не курил, был вегетарианцем. Не был женат, не имел детей. Со своей любовницей Евой Браун не показывался на людях. Если Ева Браун случайно попадала в кадр, снимок и негатив уничтожались. О ее существовании никто не знал. Зато если бы любого немца спросили: как звали любимых овчарок Гитлера? -- они не задумываясь, сказали бы: "Блонди" и "Бела". Биографы не нашли в его биографии ни одного друга, а он как-никак прожил на свете 56 лет. Были "партайгеноссен" (товарищи по партии), соратники, министры, военные, несколько подпевал от искусства, свита -- адъютанты, секретари, порученцы, шоферы, врачи. Иногда Гитлер появлялся в обществе красивых женщин. Часто его снимали с детьми. Но все это было, как сейчас говорят, чистая показуха. Гитлера мало интересовали умилительно-невинные малыши. Не интересовали его и "простые люди", люди "из народа", с которыми он также снимался. По-видимому, все человеческие чувства Гитлера, если говорить языком Фрейда "сублимировались", то есть были переключены на жажду власти, на неуемное честолюбие. Единственного человека, с которым он был на "ты" и которому был многим обязан, -- Эрнста Рема -- он собственноручно вытащил из кровати, засадил в тюрьму и велел убить без суда и следствия. Аскетизм Гитлера был всего-навсего атрибутом "имиджа". Как только партия НСДАП начала субсидироваться дамами из общества и их богатыми мужьями, Гитлер купил себе роскошную машину, завел шофера, снял девятикомнатную квартиру в центре Мюнхена и загородный дом в Берхтесгадене, курортном местечке Баварских Альпах. Тем не менее, в сознании немцев успешно внедрялся образ фюрера-бессеребренника, "простого человека", доступного всем истинным арийцам, отзывчивого к чужой беде, доброго, чуткого.
1.5 Женщины Гитлера
Далее хотелось бы проследить роль женщин в жизни Гитлера, их влияние на имидж Гитлера, его становление в качестве вождя немецкого народа. Гитлер любил красивых женщин. И многие платили взаимностью. Одни давали энергию для насилия и преступлений, другие строили его имидж, третьи просто создавали усладу для глаз и рук. И он, быть может, был не тем, кем был, если бы не их симпатии, восхищение, тщеславие и извращенная любовь. Женское влияние испорченную натуру превращает в монстра.
В отличие от многих теоретиков Гитлер признавал такое понятие, как душа народа. По его разумению она отличалась во многих отношениях женственными чертами. А это означало, что доводы рассудка действуют на нее меньше, чем доводы чувств. Народные чувства в женском воплощении, считал он, просты и однообразны. Народ говорит "да" или "нет", он любит или ненавидит, считает прав или неправ. Выступая на митингах и празднествах, Гитлер делал ставку на женственную душу толпы. И женщины, составлявшие половину и более любых его аудиторий, отвечали ему взаимностью. Обезумевшие глаза, руки, тянущиеся к нему, и как высшая точка - вопль: "Я хочу от тебя ребенка!" -- демонстрировали готовность лечь под господина. Большая часть женской половины Германии была заражена этими чувствами. И, конечно, это определило долю женских голосов, отданных за НСДАП в июле и ноябре 1932 года. Она составляла соответственно 45,5 и 44,8 процента. Есть все основания считать, что тенденции среди женщин-избирательниц сыграли определенную роль в сдвиге вправо, который привел в быстрому росту влияния НСДАП. Большая часть женской Германии боготворила Гитлера. По мнению почитаемого миром большого немецкого писателя Генриха Белля: "А уж немецкие матери - это высокочтимая категория "немецкой женственности", -- сколько из них не только без сопротивления, бывало, и без особой нужды, а то и даже с воодушевлением позволили своим четырнадцати-семнадцатилетним сыновьям ринуться навстречу смерти, принесли их в "жертву фюреру". В течение более чем пятнадцати лет длился роман немецких женщин с Гитлером. Но помимо массы у него были женщины, которые ему нравились, а для некоторых он был любимым.
Впервые Гитлер влюбился в 16 лет. Он жил тогда в Линце. Ее звали Штефания. Хорошенькая, светловолосая, восемнадцатилетняя девушка, дочь рано умершего высокого правительственного чиновника, часто прогуливалась с матерью по главной улице города. Там-то ее впервые заприметил будущий фюрер. Он не пытался с ней сблизиться, боготворил на расстоянии и отвергал все попытки друзей узнать, кто она, и способствовать встрече. Юный Гитлер создан из нее обожаемый идеал, своего рода символ немецкой женщины, который полюбил пылко и страстно. Сотворенный идеал остался недосягаем. Так и уехал он в Вену учиться на художника, наказав друзьям сообщать в письмах к нему все о ней под именем одного из школьных знакомых. Спустя годы один историк разыскал Штефанию в Вене, уже зрелую красивую женщину, вдову полковника. Рассказал ей о любви немецкого фюрера. И тогда она вспомнила, что однажды получила анонимное письмо, автор которого клялся в любви и верности и обещал жениться, как только найдет себе место в мире живописи. Вдова была растрогана.
Время и жизнь изменили взгляды Гитлера на женщин. Его принцип в 36 лет, после того как он вкусил окопной солдатской жизни, революционную смуту, прибился к нацистам и стал их лидером, -- лучше не жениться, разумнее иметь возлюбленную. Никаких тягот, и все воспринимается как подарок. Разумеется, это относится только к великим людям. "Ум женщины не имеет значения. Какие прелестные бывают женщины!" -- восклицал он.
1.Эдуард Макаревич. Женщины Гитлера // Диалог, 1999 - № 2 с.50
Ему нравится их общество, особенно аристократок, хорошо одетых, слепивших блеском драгоценностей. Среди них жена и дочь Карла Бехштейна, владельца известной фирмы по производству роялей, щедро финансировавшего нацистскую партию, Винифред Вагнер - невестка сына Рихарда Вагнера, знаменитого композитора, почитаемого Гитлером. Он проводил время с высокой и статной красавицей Хеленой Ханфштенгль, женой руководителя зарубежного пресс-агентства партии Эрнста Ханфштенгля, ее подругой Мари Штук, женой художника. Были знакомства и попроще - сестра шофера, возившего его, медсестра Грета Шмидт…
Летом 1928 года Гитлер пригласил свою овдовевшую сводную сестру Ангелу Раубаль вести хозяйство в доме. Сестра приехала с двумя дочерьми. Одна из них, Гели - миловидная блондинка с пышными волосами, неуловимо напоминавшая Штефанию, привлекла Гитлера. Ему тогда было 39, ей около 20. Он снял для нее комнату, намеривался жениться. То, что он мысленно проделывал с каждой из своих аристократок, он реально пытался осуществить с племянницей. Уже тогда проявились его мазохистские наклонности, часто свойственные тиранам. Но Гели с отвращение отвергала эти домогательства. Сопротивление распаляло. Взаимности не получалось. Все меньше она хотела принадлежать ему. Все больше нарастал ропот среди ближайшего партийного окружения: нацистские вожди осуждали связь своего фюрера с племянницей, его стремление всюду быть с ней - на собраниях, встречах, в театрах, ресторанах. Конец был трагичен - 18 сентября 1931 года ее нашли у себя в комнате с простреленной грудью. Следователь констатировал самоубийство, но поговаривали о том, что сам Гитлер застрелил ее в припадке истерии. Другая версия - Гиммлер распорядился покончить с этой любовной интригой, от которой страдал авторитет партии. Тем не менее Гитлер страшно переживал ее смерть, долго находится в подавленном состоянии, что сказалось и на политических делах. По сути, из-за этого провалилась его первая встреча с президентом Гинденбургом. Фюрер произвел тогда плохое впечатление.
В октябре 1929 года Гитлер впервые увидел Еву Браун. Ей тогда было 17 лет, она работала бухгалтером в Мюнхенском фотоателье. С этого времени начались их непростые отношения. Ева была натурой романтичной, деловой и верующей - типичный характер немецкой женщины из средних слоев. После окончания школы она была современной девушкой: модный костюм, берет, яркая помада. Думая о будущем, серьезно верила в предсказания гадалки о том, что весь мир будет говорить о ее любви. В 1929 году Гитлер был еще не у власти. Но она заболела им, уверовав, что это ее судьба. Привораживали его выразительные глаза, голос и обходительность, его исполнение на рояле Верди и Вагнера, "Мерседес" с шофером, широкополая шляпа и кожаное пальто. Но его еще надо было завоевать. В то время у Гитлера еще продолжался бурный роман с Гели Раубаль. Когда Ева узнала о ее смерти и поняла, чем эта девушка была для него, она попыталась, и небезуспешно, воспроизвести манеры, прическу, одежду своей соперницы. В начале 1932 года платонические чувства отступили. Ева стала любовницей без пяти минут канцлера Германии. Преступные замыслы и дела поглощали Гитлера целиком, и Ева нередко чувствовала себя брошенной и забытой. Но с фанатичной одержимостью она добивалась полного признания, любви и ясности в своей судьбе. Для этого понадобились две попытки самоубийства. Но цель была достигнута. Ни проходило и дня, чтобы Гитлер не вспомнил о ней. Он подарил ей двухэтажную виллу в Мюнхене, а потом сделал хозяйкой своего замка в Бергхоф в Альпах. Все, о чем мечтала - было у ее ног. Услышав весть о покушении на Гитлера в 1944 году, она чуть не лишилась рассудка. "Любимый, -- пишет она ему, -- я вне себя… Ты знаешь, я это тебе всегда говорила, что, если с тобой что-нибудь случиться, я этого не переживу. С первой нашей встречи я дала себе клятву никогда не разлучаться с тобой, даже в смерти. Ты знаешь, что я жива только твоей любовью. Твоя Ева". 16 апреля 1945 года Ева Браун прилетела к фюреру, чтобы быть с ним в эти последние дни и разделить его участь. Прошло пятнадцать лет после их знакомств, и вот в ночь на 29 апреля 1945 года она, наконец, стала его женой. Превратилась из фрейлейн Браун в фрау Гитлер, пробыв в этой роли 40 часов. Вот такая женщина была Ева Браун - верная и прагматичная, мягкая в ласках и твердая в своих желаниях, педантичная и тщеславная, верящая в перст судьбы и глубоко безразличная к тому, что творил все эти годы ее любовник и муж на 40 часов.
