В высших сферах власти сложилось два заговора: придворная камарилья искала выход в ужесточении репрессивных мер, чтобы подавить не только революционное движение, но и оппозицию буржуазии. Были значительно увеличены штаты полиции (по 1 городовому на 400 жителей), полиция в городах была вооружена пулеметами. Другой заговор соединил часть думской оппозиции и генералитета. Здесь искались варианты дворцового переворота. Этому заговору сочувствовали некоторые сановники и даже родственники царя. 17 декабря 1917 г. они организовали убийство Распутина. Налицо был полный развал власти.
В начале 1917 г. возникли перебои в снабжении хлебом Петрограда и ряда крупных городов. Возможно, они были созданы искусственно, ибо запасы хлебы в России были даже избыточными - но наличие заговора вовсе не обязательно. Пришвин, служивший в Министерстве земледелия, в Отделе продовольствия рабочих заводов и фабрик, в своих дневниках неоднократно возвращается к этому вопросу. В одном месте он пишет: «Член Совета Министров заставил нас высчитать, сколько всего рабочих занято в предприятиях, обслуживающих оборону. Цифра получается очень небольшая, и странно кажется, что этих рабочих Министерство Земледелия не могло обеспечить продовольствием, что на фабриках, работающих на оборону, повсеместно реквизируются запасы продовольствия... А бумаги все поступают и поступают: там по недостатку хлеба остановился завод, там целый район заводов».
На заводах были случаи самоубийств на почве голода. Подвоз продуктов в Петроград в январе составил половину от минимальной потребности. Продразверстка, введенная правительством осенью 1916 г., провалилась. В феврале М.В.Родзянко писал царю: «В течение по крайней мере трех месяцев следует ожидать крайнего обострения на рынке продовольствия, граничащего со всероссийской голодовкой».
Хлебная проблема приобрела политический характер, и вся государственная система рухнула, как карточный домик. Произошла совершенно мирная революция. К ней присоединился даже полк личной охраны царя, состоящий только из георгиевских кавалеров.
Это - яркое выражение свойства той государственности, которая возникает в традиционном обществе: постепенная утрата легитимности может доходить до такой стадии, когда все защитные силы «организма государства» иссякают полностью, моментально и как бы необъяснимо. Отдельные подсистемы государства при этом выглядят здоровыми и даже мощными - но в момент кризиса оказываются абсолютно недееспособными. Утрата согласия подданных на продолжение власти лишает ее и силы.
3. Предпосылки кризиса имперской структуры как противоречия в экономике
Ещё в 70-х - начале 90-х годов ХIХ века Фридрих Энгельс, оценивая настоящее и перспективы российской экономики, подчеркивал: "само экономическое и финансовое положение России усиленно толкает её на путь ускоренной преднамеренной, искусственно насаждаемой индустриализации". И в посланиях своим русским приверженцам К.Маркс подчеркивал, что Россия, являясь "современницей капиталистического производства, может усвоить его положительные достижения", поскольку "живет не изолированно от современного мира" и "вместе с тем...не является...добычей чужеземного завоевателя". Более того, Россия уже (конец 1860-начало 1880-х гг.), по оценкам автора "Капитала", используя опыт Запада, форсируя железнодорожное строительство, рост фабрик и заводов, сумела резко сократить (по сравнению с Западом) "долгий инкубационный период развития машинного производства". И ещё ( как фиксация факта-доказательства возможности сокращенного варианта капиталистического развития): "русской буржуазии в 60-70-х годах удалось сразу ввести у себя весь механизм обмена (банки, кредитные общества и др.), выработка которого потребовала на Западе целых веков". Любопытно, что и Георгий Валентинович Плеханов в канун I-й русской революции, характеризуя мировой капитализм, отмечал тенденцию "постоянно возрастающего ускорения" его "при движении ... с Запада на Восток". "Отсюда, - подчеркивал патриарх российских марксистов, - неизбежно более быстрое развитие русского капитализма, (а потому): "Наш капитализм отцветет, не успевши окончательно расцвесть", - предупреждал Георгий Валентинович.
Но это - оценки "слева" и оценки более или менее "со стороны". Между тем понимание необходимости ускоренного роста российской экономики наблюдалось и внутри правящих структур России. В частности, Владимир Иванович Ковалевский - де-факто первый отечественный министр промышленности и торговли ( а ранее почти "нечаевец"), - был убежден: "Дабы завершить великую задачу вывода отечественного хозяйства на самостоятельный путь, русская промышленность в своем развитии должна пропустить несколько исторических ступеней", а это реально лишь при активном и всемерном содействии со стороны правительства.
Таким образом, если первые же дискуссии конца 1950-начала 1960-х годов о "военно-феодальном империализме" и иностранном капитале позволили снять тезис об отсутствии или "агентурности" высшего (монополистического) капитализма в России, то тем не менее объективно при научно корректном подходе полученные результаты не закрывали вопроса об особенностях российского капитализма в целом1.
Так или иначе, "специфические условия", в которых формировался капитализм в России - в частности "капиталистический империализм", не могли не сказаться на характере капитализма, в том числе в его высшем проявлении, на что обращали внимание будущие представители "нового направления" уже в разработках конца 1940-первой половины-середины 1950-х годов. Целенаправленные изыскания рубежа 1950-1960-х годов, предпринятые по инициативе упоминавшегося Научного совета по комплексной проблеме "История Великой Октябрьской социалистической революции" (председатель - А.Л.Сидоров), позволили со всей определенностью сделать вывод о наличии особенностей в процессе формирования и характере монополистического капитализма в России.
В частности, особенностью развития российского капитализма есть основания считать слишком раннее возникновение здесь (по западноевропейским меркам) монополистических тенденций.
Первый вывод относительно монополистического капитализма в России, сформулированный в середине-второй половине 1950-х годов, гласил, что основные закономерности развития отечественных монополистических объединений аналогичны западноевропейским. Вместе с тем углубление и уточнение этого вывода показало, что монополизация в России происходила при том уровне развития производительных сил, который в странах классического капитализма соответствовал периоду свободной конкуренции. Следствием такой ситуации было чрезвычайное усиление неравномерности экономического развития разных отраслей и разных регионов страны: стягивание, концентрация производительных сил общества в некоторых точках обусловливали как бы оголение остальных фрагментов экономического пространства. И если "Продвагон" и "Продпаровоз" монополизировали до 90 процентов производства и сбыта соответствующей продукции, то в мостостроении монополизация охватила около 37 процентов сбыта, в сельхозмашиностроении - около трети производства и сбыта, а станкостроение было вообще почти не затронуто этими процессами. Кроме того, как показали В.И.Бовыкин и др., зарождение монополий второго типа (трестов, концернов) в России происходило одновременно с формированием картелей и синдикатов, т.е. монополий первого типа, что ломало классическую последовательность процессов монополизации. Вместе с тем советские исследователи на российском материале установили и некую общую, видимо, закономерность волнообразного движения жизни монополий: в условиях кризиса и депрессии преобладала тенденция к горизонтальной концентрации (картели, синдикаты), а в период экономического подъёма - стремление к комбинированию, т.е. к вертикальной концентрации.
С 1920-х годов в советской историографии утвердился тезис о невозможности появления в дореволюционной России феномена ГМК (государственно-монополистического капитализма), поскольку, как представлялось, немыслимо сращивание самодержавного государственного аппарата и монополистического как классово - социально чуждых, неоднородных явлений. Однако исследования А. Л. Сидорова, В. В. Адамова, С. А. Залесского, К. Н. Тарновского показали: тесные и весьма многочисленные связи между государственными структурами и монополистическим капиталом, монополистическими объединениями - факт, особенно и в первую очередь в годы I-й мировой войны.
Обращение А. Л. Сидорова ещё в конце 1940-х годов к фонду Особого совещания по обороне положило начало переосмыслению прежнего постулата, поскольку именно Особые совещания ( по обороне, по топливу, по продовольствию), структуры вроде Комитета по делам металлургической промышленности, где были представители как от госаппарата, так и от профильных монополистических объединений, в наиболее чистом виде являли собой становление государственно-монополистического капитализма.
Первая мировая война заставила приступить к организации подобного рода государственно-монополистических военно-регулирующих структур во всех основных странах участницах межблокового противостояния, поскольку альтернативой здесь выступала опасность крушения национальных экономик, катастрофического потрясения социальных организмов в целом. Разработки представителей нового направления позволили вычленить до пяти организационных вариантов ГМК в России.
Обозначим их:
1) монополии входят в государственные органы регулирования экономики;
2) монополии присваивается статус государственно-монополистического предприятия, выполняющего заказы правительства;
3) государство использует учетно-распределительный аппарат синдикатов для размещения и затем контроля за прохождением заказов;
4) создание смешанных государственно-монополистических предприятий;
5) формирование аппарата обсоюзивания мелкотоварного производства - речь идет главным образом о кооперации.
А.М.Анфимов - исследователь, чрезвычайно много сделавший для реконструкции объективной картины очень непростых процессов, разворачивавшихся в России конца ХIХ - начала ХХ веков прежде всего в аграрной сфере. Уже в 1960-м году Андрей Матвеевич поставил вопрос о необходимости при проведении локальных исследований учитывать (а следовательно - выявлять): 1) как велось помещичье хозяйство во всех его составляющих и 2) - столь же необходимо установить, как функционировали крестьянские хозяйства.
В этой связи историк показал ошибочность-некорректность дифференциации российских губерний на капиталистически-помещичьи, отработочные и смешанные в "Развитии капитализма в России" В.И.Ленина, ибо последний в своей группировке опирался только на характер помещичьих хозяйств.
Оговоримся, сам В.И.Ленин с учетом опыта I-й русской революции признал ошибочность - завышенность своих оценок относительно уровня развития капитализма в отечественном сельском хозяйстве, переосмыслил российскую аграрную действительность в целом ряде работ, начиная с попыток пересмотра аграрной программы российской социал-демократии в 1906 г.
В итоге было показано, что ростки новых буржуазных отношений cуществовали в русской деревне и до ХIХ столетия, однако проявляли они себя в сфере внеземледельческих занятий крестьянства. Сделаем в этой связи пояснения.
С.М.Дубровский выдвинул собственную достаточно целостную концепцию. Изложим основные её выводы:
1) более всего полукрепостнические отношения сохранились в системе землевладения (первая ступень аграрного строя);
2) меньше, чем на первой ступени, полукрепостнические остатки имели место в землепользовании (вторая ступень), в распределениии средств производства, в самом сельхозпроизводстве (третья ступень) и наконец - в сбыте (четвертая ступень);
3) более того, по оценкам ученого, сбыт сельхозпродукции в начале ХХ века в значительной степени был организован уже на капиталистической основе, а частично - даже на монополистически-капиталистической.
При этом С.М.Дубровский утверждал, что и в самой отсталой (по его оценкам) сфере - землевладении - на долю "помещиков-крепостников" приходилось к 1917 г. меньше сельхозугодий, нежели числилось их за крестьянской буржуазией и капитализированными помещиками. А потому, делал заключение историк, "капиталистический сектор даже в землевладении явно преобладал" (пометим: аренда земли, по Дубровскому, явление прежде всего капиталистическое).
И если в период "оттепели" происходила своеобразная "реабилитация" целого ряда ленинских работ, идей - в том числе его переоценки как ошибочных собственных представлений о степени капиталистической трансформации российского сельского хозяйства, то интерпретация этих идей, представлений в советской историографии была очевидно неоднозначной.
В частности, если достоянием гласности стал вывод В.И.Ленина, гласящий, что в России начала ХХ века "далеко ещё не сложились капиталистические аграрные порядки", то С.М.Дубровский и его сторонники отвечали: - да, и потому "капиталистические отношения находились в процессе складывания и (...) получили преобладающее значение", причем как "в помещичьем, так и в крестьянском хозяйствах".
Общий вывод группы Дубровского - "неотрадиционалистов": капиталистические отношения несомненно одержали верх к концу ХIХ века как в "деревне в целом", так и в "аграрном строе" России, т.е. - в землевладении, в землепользовании и тем более в земледелии. А связи деревни с российским рынком (по этим оценкам) пребывали уже в сфере влияния монополистического капитала.
Исследования конца 1950-х - 1960-х годов и дискуссии этого периода выяснили наличие двух типов социальной дифференциации деревни: позднефеодального и капиталистического.
Смысл первого - выделение торгово-ростовщической буржуазии и феодализирующихся верхов, с одной стороны, а с другой - бобылей как предпролетариата.
Содержание второго более сложно, поскольку он включает две ступени или фазы социального расслоения - раннекапиталистическую и зрелокапиталистическую. Охарактеризуем их:
раннекапиталистическая фаза наряду с тем, что дает феодальный тип расслоения, выделяет промышленно-буржуазные элементы, организующие в городе или в деревне капиталистические промышленные предприятия;
зрелокапиталистическая фаза есть принадлежность или соответствует собственно аграрному капитализму.
И потому социально-экономическая структура аграрного строя России начала ХХ века - это разноуровневое сочетание: 1)полукрепостнических отношений (отработки первого вида, зимний найм, продовольственная аренда и т.д.); 2)раннекапиталистических отношений (отработки второго вида); 3)собственно аграрно-капиталистических отношений.
4. Политические предпосылки кризиса имперской структуры
Начало Первой мировой войны привело к резкой поляризации В России политических и классовых сил. Монархические и либерально-буржуазные партии выступали в поддержку ведения войны. 21 июля 1914г. центр партии кадетов обратился с воззванием к народу, в котором говорилось, что прямой долг народа -- сохранить Родину единой и нераздельной и удержать за нею то положение в ряду мировых держав, которое оспаривается у нас врагами. Кадеты также взывали отложить внутренние споры, не дать ни малейшего повода врагу надеяться на разногласия в России. Думская фракция кадетов на экстренном заседании сессии Думы 26 июля 1914г. взывала выполнить свой долг. Лидер кадетов Милюков заявил о чувстве здорового патриотизма. “В этой борьбе мы все заодно, мы не ставим условия и требования, мы просто кладем на весы борьбы нашу твердую волю одолеть насильника”. Кадеты на страницах центрального органа партии газеты “Речь” пропагандировали идею внутреннего мира. Либерально-буржуазные партии выступали в поддержку воинствующей политики царизма, рассчитывая в условиях будущей победы урвать кусок побольше от раздела Турции и Австрии. Шовинистические позиции либерально-монархических партий объединяли их с помещичье-буржуазными партиями.
Классовая позиция кадетов проявилась в том, что они были солидарны с Царизмом в отношении к войне.
Поражения русской армии весной и летом 15г., потери огромной территории российского государства вызвали тревогу в буржуазном лагере.
Возможность проиграть войну в условиях все усиливавшейся хозяйственной разрухи, недовольстве трудящихся масс, нарастающей революционной борьбы рабочего класса, призрак самой революции заставили либеральные партии колебнуться влево, стать в оппозицию к правительству Царизма.
Возникающие во время войны буржуазные организации типа Военно- промышленных комитетов, земско-городские союзы, особые совещания, различные комиссии, создание Прогрессивного блока приближают и приобщают буржуазию к власти. С этой целью летом 15г. либеральные партии возлагают на себя давления на правительство, используя Прогрессивный блок; они потребовали создания нового правительства, пользуясь доверием страны. Не решаясь в условиях поражения и развала народного хозяйства брат на себя полную ответственность, кадеты рассматривали такое правительство как переходное, ответственное в будущем перед Думой.
Однако Царизм не пытается даже маневрировать. В ответ на требования Прогрессивного блока Царь приказал немедленно закрыть заседание Государственной Думы, а либералов заставил кричать “ура” в свою честь.
Революционное настроение народных масс передается либеральной буржуазии. Это наглядно продемонстрировал 6-й съезд партии кадетов в начале 16 года. Левое крыло съезда настаивало на решительной борьбе с правительством Царизма, соглашаясь на блок с трудовикам и меньшевиками.
Правое крыло, лидер партии кадетов Милюков с большим трудом пытались сдерживать сползание съезда влево, добиваясь своих требований через Думу.
В 1916г. отношения правительства и буржуазии обострились до предела.
Царизм был нужен буржуазии для борьбы с революцией, она не собиралась свергать царское правительство, она хотела его реформ, но реформ на свой лад, добиваясь уступок для себя.
1 октября 16г. на заседании Государственной Думы Милюков произнес “архирадикальную” речь с обвинениями в адрес правительства. Закончил он словами: ”Что это, глупость или измена?” Его поддержали меньшевики во главе с Шульгиным.
На собрании представителей Прогрессивного блока прорабатывались различные варианты давления на правительство, запугивая Царизм революцией, но однако настаивая на борьбе с Царизмом законными средствами. Пугая правительство надвигающейся революцией, либералы изо всех сил старались не допустить ее. Накануне революции октябристы, кадеты, Прогрессивный блок предлагали Царю пойти на уступки им взамен на снятие угрозы революции, они могли предотвратить ее, поскольку пользовались доверием со стороны народа.
Но Царь поступил крайне неосмотрительно и радикально: он распускает Думу, и делает попытку подавления военным путем народного восстания.
“Революция пришла снизу”-- говорил кадет Маклаков. Народ свергает Монархию. Объективно, либеральная партия принимает участие в расшатывании устоев Монархии, но подлинными участниками революции, покончившими с 300- летней Монархией, были пролетарий и крестьяне. Они сумели довести до конца борьбу с Царизмом, установить демократическую республику.
Социалистические партии, их роль в годы Первой мировой войны. Измена лидеров 2-го Интернационала затруднила выступление рабочих против начавшейся войны. Правительства воюющих стран содействовали парализации антивоенных настроений масс. Произошел раскол единства действий антиимпериалистических сил.
В своем большинстве социально-демократические партии оказались во враждующих лагерях, прекратилась работа международных социальных бюро почти всех партий, в том числе и социально-демократических. После вступления многих социально-демократических партий в буржуазные правительства, с трибун парламентов они пропагандировали социал-шовинизм, способствуя господствующим классам в ведении войны. Идеологами социал-шовинизма в России выступали Плеханов, Маслов, Потресов и др. Они поддержали империалистическую политику Царизма, призывая рабочий класс время войны отказаться от революционной борьбы, настаивая на необходимости разгрома Германии и Австро-Венгрии.
Фракция Чхеидзе 4-й Государственной Думы и их сторонники оказались на позиции центризма. Они под давлением Большевиков поддержали антивоенную декларацию, голосовав в Госдуме против предоставления кредитов правительству на ведение войны. Однако их деятельность в дальнейшем свелась к парламентской деятельности и не вели борьбу против социал-шовинистов.
Во время войны меньшевики основывают в Париже газету “Голос”, а после ее запрета -- “Наше слово”, с которой сотрудничает меньшевик Аксельрот, Мартов,
Мартынов, Троцкий и др. “Голос”, как орган меньшевиков, эволюционировал вправо. Сначала газета выражала позицию Интернационала, затем она постепенно скатывается на позицию центризма. В этом отношении характеризуется эволюция взглядов и лидера меньшевиков Мартова, опубликовавшего в 14 году несколько антивоенных, антиимпериалистических статей, а 15 году защищал центристские позиции фракции меньшевиков IV Государственной Думы. Во время войны меньшевики приняли участие в работе циммервальдской и кантальской конференций. Однако они выступили против активизации антивоенных выступлений рабочих. В предложенной ими резолюции о всеобщей антивоенной забастовке говорилось, что она желательна, если этот вопрос будет обсуждён и принят местными партийными организациями.
Деятельность местных меньшевистских организаций в основном была связана с выборами в военно-промышленные комитеты рабочих групп и работа в них.
Связей с рабочими во время войны меньшевики не установили. Там, где они пытались вести пропаганду среди рабочих, полиция производила аресты и разрушала наладившиеся связи.
В таких же условиях работали социал-революционеры. Начало войны заставило эсеров определить своё отношение к ней. Большая часть эсеровской организации в России и за границей встала на социал-шовинистические позиции. Они отказались от революционной деятельности, чтобы оказать содействие правительству, довести войну до победы. Однако у определённой части организаций социалистов-революционеров проявились интернациональные настроения. Они были характерны для крупных центров: Москва, Петроград, Харьков, Тула, Нижний Новгород и др. Лидер эсеров - Чернов пытался осудить идеализацию освободительной войны и подверг критике лозунг: ”Война до победного конца”.
Оборонцы из эсеровской партии провели в Москве совещание (активную роль в подготовке совещания сыграл Керенский ). Совещание приняло решение об обороне страны, демократизации и создании правительства, способного обеспечить победу. Меньшевики и эсеры, находившиеся в Швейцарии провели совместную конференцию и договорились о сотрудничестве в обороне страны.
Они стали издавать в Париже газету “Призыв”. В редакцию вошли: Плеханов, Аксельрот, Аргунов и др.
Левые эсеры с социал-демократами участвовали в работе циммервальдской конференции, принявшей манифест пролетариев Европы, осуждавший империалистическую войну и социал-шовинистов. Рабочие эсеры участвовали в стачках и демонстрациях, выпускали антивоенные листовки.
К 1917г. сформировалось три группы среди партии эсеров. Эти группы возглавляли: Натансон, Спиридонова.
Левые эсеры отражали настроения той части революционного российского пролетариата и крестьянства, которая находилась под влиянием социалистов-революционеров. Они выпустили до февраля 1917г. около 100 листовок с призывами: “Долой войну!”, “Долой самодержавие!”, “Да здравствует русская революция!”. В России в борьбе с царизмом и буржуазией, на выборах в военно-промышленные комитеты, в организации стачек и митингов часто большевистские и эсеровские организации заключали договора о совместных выступлениях, заседаниях. На практике проявлялась левоблокистская партия революционной борьбы. Резонанс в рабочих кругах произвела эсеровская листовка к большевикам, где эсеры приветствовали революционную большевиков, отдавали должное их мужеству во время выборов в рабочие группы центрального военно-промышленного комитета и осуждали действия социал-шовинистов.
В начале войны партийные органы большевиков были разогнаны, лидеры партии сосланы в Сибирь; связи между организациями прервались, но, не смотря на репрессии царизма, ему (царизму) не удалось задушить движение большевиков. Лозунги большевиков: “Превращение войны империалистической в войну гражданскую”, “Рабочие должны добиться поражения своих правительств в войне”. Несмотря на массовые аресты, большевики восстановили русское бюро
Центрального Комитета партии, действовавшего с осени 1915 по весну 1916 г., а после ареста его членов в 1916г. восстановлен и действовал до февраля 1917г. Большевистские организации действовали в Петрограде, Москве, Нижнем Новгороде, Ростове-на-Дону, Харькове, Киеве, Баку. Всего существовало около 200 партийных организаций. Численность большевиков к февралю 1917г. приблизительно 24 тыс. человек.
За годы первой мировой войны в России общее количество стачек и общее количество бастовавших рабочих превысило то же во всём остальном мире.
В феврале 1917г. произошла февральская революция, свергнувшая монархию.
После неё в России сложилось двоевластие.
Заключение
К этому очень важному пункту, который характеризует любое традиционное общество («старый порядок»), которое переживает кризис модернизации, надо добавить еще одно положение. До сих пор ведется нескончаемый бессмысленный спор, в котором «консерваторы» стараются представить русскую революцию (и революции вообще) как происки злодеев, совративших добрый народ и установивших порядок куда более жестокий и несправедливый, чем был при «старом режиме». Эти сожаления понятны, но непродуктивны. Проблема заключается в том, что в определенные исторические периоды модернизация становится абсолютно необходимой, но когда режим на нее решается и начинает «прогрессивные изменения», вся система власти неизбежно дестабилизируется. И в этот момент неустойчивого равновесия самые различные заинтересованные в изменениях политические силы (включая криминальные) могут сломать старый порядок.
Де Токвиль в важном труде «Старый порядок и революция» писал: «Порядок вещей, уничтожаемый революцией, почти всегда бывает лучше того, который непосредственно ему предшествовал, и опыт показывает, что для дурного правительства наиболее опасным является обыкновенно тот момент, когда оно начинает преобразовываться». Именно этот процесс происходил в России в начале ХХ века и в СССР в конце ХХ века. И эту закономерность подметил не только Токвиль, изучая революции на Западе.
Русский поэт и мыслитель Ф.И.Тютчев писал 28 сентября 1857 г.: «В истории человеческих обществ существует роковой закон, который почти никогда не изменял себе. Великие кризисы, великие кары наступают обычно не тогда, когда беззаконие доведено до предела, когда оно царствует и управляет во всеоружии силы и бесстыдства. Нет, взрыв разражается по большей части при первой робкой попытке возврата к добру, при первом искреннем, быть может, но неуверенном и несмелом поползновении к необходимому исправлению. Тогда-то Людовики шестнадцатые и расплачиваются за Людовиков пятнадцаых и Людовиков четырнадцатых».
Поэтому несостоятельны историософские модели наших антисоветских патриотов, обвиняющих большевиков за то, что "мы потеряли ту Россию". В том то и заключался порочный круг, в который загнала Россию монархия - если не проводить модернизацию, Россию сожрет Запад. Если идти на модернизацию, монархия сама так подрывает свою базу, что Россию может сожрать Запад. Ни сил, ни воли на то, чтобы овладеть кризисом модернизации, монархический режим не имел (как, скажем заранее, и советский в конце 80-х годов). И в момент неустойчивого равновесия Запад постарался этот режим сбросить. Дальше, как мы знаем, из этого кризиса как раз победителем вышел режим, который смог овладеть процессом модернизации и в то же время закрыть Россию от ее переваривания Западом. Но в тот момент расчет был, конечно, на то, что вместо царя у власти встанет прозападный либеральный режим.
Ленин писал в марте 1917 г. то, что было тогда известно в политических кругах: «Весь ход событий февральско-мартовской революции показывает ясно, что английское и французское посольства с их агентами и «связями», давно делавшие самые отчаянные усилия, чтобы помешать сепаратным соглашениям и сепаратному миру Николая Второго с Вильгельмом IV, непосредственно организовывали заговор вместе с октябристами и кадетами, вместе с частью генералитета и офицерского состава армии и петербургского гарнизона особенно для смещения Николая Романова». Революция победила так быстро и бескровно потому, что на время возник союз сил, имевших совершенно разные цели - прозападной буржуазии и Антанты, желавших продолжения войны, с массовым народным движением, желавшим мира.
Литература
1. Последний временщик последнего царя//Вопросы истории, 1964, № 10, 12; 1965, № 1, 2;
2. Соловьёв М. Е., Как и кем был убит Распутин?// Вопросы истории. 1965, № 3;
3. Касвинов М. К., Двадцать три ступени вниз, 2 изд., М., 1987,с. 191--224, 351;
4. Аврех А. Я., Царизм накануне свержения, М., 1989.
5. Виталий Иванов: К юбилею национального позора//http://www.vzglyad.ru/columns/2007/2/27/70250.html
6. Шепелева В.П. Учебное пособие "Революциология. Проблема предпосылок революционного процесса 1917 года в России по материалам отечественной и зарубежной историографии"//. РУДН
Страницы: 1, 2
