Советский Союз в послевоенном мире

Советский Союз в послевоенном мире

Советский Союз в послевоенном мире

С завершением кровопролитнейшей в истории человечества войны сложился новый мировой порядок. Он характеризовался не только изменениями границ в Европе, Азии и Африке. Едва ли не главной его особенностью стала перегруппировка сил на мировой арене, связанная с разгромом крупных военных держав -- Германии, Японии и Италии.

Контуры послевоенного мирового устройства стали вырисовываться еще до второй мировой войны, когда начались длительные и напряженные переговоры советского руководства с лидерами Германии. В ходе переговоров 1939--1940 гг. определились сферы интересов двух стран. СССР первоначально претендовал на территорию Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, восточных районов Польши и Бессарабию. Но уже тогда имелось в виду и продвижение сферы интересов СССР в сторону Болгарии и черноморских проливов.

Усиление политической и военной активности СССР на Балканах не прошло незамеченным. Оно вызвало серьезную обеспокоенность в Турции, стремившейся получить гарантии великих держав в отношении своей территориальной целостности. Такие гарантии в сентябре 1939 г. ей предложила Великобритания. Однако турецкий президент И.Иненю стремился добиться таких же гарантий и от СССР, Было предложено заключить советско-турецкий пакт о взаимной помощи. Для этого в Москву прибыл министр иностранных дел Турции Сараджоглу. 1 октября 1939 г. его приняли Сталин и Молотов. Уже тогда выяснилось, что СССР не желает давать никаких гарантий Турции в начавшейся войне. Отказ подписать пакт о взаимной помощи Молотов объяснял просто: «Против кого этот советско-турецкий пахт будет направлен? Заключать пакт против Германии мы не можем, против Италии -- она является союзницей Германии. Против Болгарии -- но она ведь не угрожает Турции...*'. О гарантиях СССР о ненападении вообще не говорилось. Предвидя свою возможную договоренность с Германией по Болгарии, Сталин откровенно сказал Сараджоглу: «Я думаю, как бы... у нас с турками не вышло недоразумение, особенно из-за Болгарии...*. Стремясь разрушить англо-турецкую договоренность о противодействии возможной агрессии на Балканах, Сталин добился от Турции обещания не вмешиваться в боевые действия, если они возникнут на территории Румынии или Болгарии. «Если Болгария выступит против Турции, -- заявил он, -- тогда надо ее бить. Но почему надо бить Болгарию в остальных случаях*. Таким образом, эти «остальные случаи», в которых мог быть задействован СССР, вовсе не исключались советским руководством.

В ноябре 1940 г., в ходе переговоров в Берлине В.М.Молотова с лидерами Германии выяснилось, что советское руководство хотело бы распространить свое влияние на новые территории. В директивах Сталина Молотову на ведение этих переговоров отчетливо просматриваются контуры возможных изменений мирового устройства. Теперь уже официально речь шла об особых интересах СССР на Балканах (Румыния и Болгария), в Турции (черноморские проливы), Иране. Было высказано также пожелание «обезопасить* для СССР выходы из Балтики в Северное море и, тем самым, проявлена заинтересованность советского руководства в Скагерраке и Каттегате. На этих условиях СССР был готов присоединиться к тройственному пакту. Интересно, что так и не договорившись об этом, Москва, тем не менее, резко критиковала Германию за ввод ее войск в Болгарию в марте 1941 г., расценив это как «нарушение интересов безопасности СССР».

Нападение Германии на СССР положило начало формированию антигитлеровской коалиции. В ее рамках проблемы послевоенного мирового устройства занимали не менее важное место.

Уже в декабре 1941 г. на встрече в Москве с министром иностранных дел Великобритании А.Иденом советское руководство выступило с новыми предложениями о территориальных изменениях после окончания войны. Главной задачей внешней политики советских лидеров было добиться согласия новых союзников на закрепление за СССР территорий, вошедших в его состав в 1939--1940 гг. Вместе с тем, список пожеланий советского руководства был достаточно большим. 16 декабря 1941 г. Сталин изложил свое видение послевоенных границ. В центре его внимания были границы Советского Союза. Кроме восстановления границ 1941 г. он поставил вопрос о включении Тильзита в состав советской Литвы, «возвращении» финского Петсамо Советскому Союзу, заключении союзного договора с Румынией и Финляндией (по которому там должна была создаваться сеть военных баз СССР по примеру Прибалтики 1939--1940 гг.), отторжении от Болгарии Бургасского района («для Болгарии совершенно достаточно иметь один морской порт в виде Варны*). В отношении других границ Сталин поставил вопрос о расчленении Германии (создании на ее территории независимых государств в Баварии, Рейнской области и др.). Стремясь заинтересовать Великобританию, он предлагал создание сети ее военных баз в Бельгии, Голландии, Норвегии и Дании, не забыв добавить, что это будет сделано лишь «при условии гарантии некоторыми державами (имелся в виду СССР) входов и выходов из Балтийского моря». Был поставлен вопрос о репарациях с Германии. Кроме этого, предлагалось создать «военный союз демократических государств» Европы, имеющий международную военную силу. Предлагалось также создание в Европе «государственных федераций». В их числе назывались Балканская федерация, Польско-чехословацкая федерация и др.

По сути, Сталин предлагал Великобритании тот же вариант сотрудничества, который вплоть до начала Великой Отечественной войны он отрабатывал с Германией. Характерно, что такой же оставалась и тактика действий: закрепить эти договоренности Сталин предложил в секретных протоколах.

Однако Идеи категорически отказался не только подписывать, но и обсуждать в деталях эти проекты. Он лишь поблагодарил Сталина за «столь подробное и откровенное изложение» его точки зрения, сославшись на то, что вопросы послевоенной реконструкции Европы не могут обсуждаться без участия американской стороны. Под этим предлогом он отказался даже признать довоенные границы СССР (их окончательно признали лишь на Ялтинской конференции в 1945 г. под влиянием решающих побед Красной Армии в Европе).

Все это вызвало у Сталина сильное раздражение и разочарование. Он, правда, справедливо полагал, что, возможно, обсуждать эти вопросы «еще не пришло время*.

По мере наращивания военных успехов Красной Армии разработки о будущем мировом устройстве приобретали все более четкие контуры.

В январе 1942 г. решением Политбюро ЦК ВКП(б) была создана «Комиссия по послевоенным Проектам государственного устройства стран Европы, Азии и других частей мира» во главе с Молотовым, В рамкахэтой комиссии былисозданытри рабочие группы: одна готовила предложения по Западной и Северной Европе и Британской империи (А.Я.Вышинский и АА.Соболев), другая -- по Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европе, Ближнему и Среднему Востоку (В.ГДеканозов, Я.З.Суриц), третья -- по Западному полушарию, Тихоокеанскому бассейну и Восточной Азии (С. А Лозовский, К.А.Уманский),

Осенью 1943 г. были готовы детальные предложения советской стороны о послевоенном устройстве мира. В общих чертах они были доложены на Тегеранской встрече «большой тройки» и показали, что советская сторона более подготовлена к обсуждению этих проблем, чем англо-американские союзники.

В январе 1944 г, заместитель наркома иностранных дел И.М.Майский представил Молотову записку «О желательных основах будущего мира», в которой были окончательно сформулированы пожелания относительно границ и интересов СССР в послевоенном мире. Они сводились к следующему: включение в состав СССР района Петсамо, возвращение СССР Южного Сахалина, передачу Курильских островов, обеспечение обшей границы СССР с Чехословакией (за счет Польши или Румынии), заключение долгосрочны* договоров с Финляндией и Румынией о предоставлении СССР военных баз на их территории, гарантии «свободного и удобного» использования транзитных путей через Иран к Персидскому заливу. Германию предлагалось раздробить на ряд независимых государств (с этим соглашались и лидеры США и Англии в Тегеране). Предлагалось восстановить Францию как «более или менее крупную европейскую державу», не возрождая ее военной мощи. Высказывалось стремление ликвидации диктаторских режимов в Испании и Португалии с заключением пакта о взаимной помощи и военного союза с Испанией. Было признано в интересах СССР способствовать созданию в Европе федераций -- Дунайской, Балканской, Центрально-Европейской, Скандинавской и т.п. Подчеркивая необходимость независимой и жизнеспособной Польши, Майский в то же время отмечал, что «мы не заинтересованы в нарождении слишком большой и слишком сильной Польши» с учетом того, что Польша всегда была враждебна России. То же самое было высказано и в отношении Венгрии, Наоборот, предлагалось «стремиться к созданию сильной Чехословакии». Со всеми балканскими странами предлагалось заключить договоры о взаимопомощи, а с Грецией (в силу особой заинтересованности в ней Великобритании) -- тройственный пакт о взаимопомощи между Англией, СССР и Грецией по примеру Ирана. Развивая идеи создания английских (и возможно американских) баз в Норвегии, Майский считал необходимым добиваться также размещения там и советских баз. В то же время он предлагал согласиться с возможным протекторатом США над Исландией. Не было возражений и против возможного присоединения к Франции бельгийской Валлонии, а также размещения военных баз Великобритании в Бельгии и Голландии.

В отношении Турции предлагалось препятствовать ее усилению. С помощью советско-болгарского и советско-румынского пактов было признано целесообразным исключить ее влияние на балканские дела. Эту нишу, естественно должен был занять СССР. В Иране предлагалось усилить советское проникновение при помощи «целого ряда экономических, культурных и политических мероприятий» создания советских больниц и школ для иранцев, изучения русского языка, оказания помощи в организации иранских вооруженных сил и др. На Ближнем Востоке планировалось укрепить советское влияние в сфере экономической, культурной и политической. Майский считал, что

СССР не заинтересован вучастии ввойне с Японией, хотя, безусловно должен добиваться ее военного разгрома. Главным итогом такого разгрома он справедливо считал укрепление позиций СССР в Китае.

Для обеспечения контроля за сохранением такого мирового порядка Майский предложил создать международную организацию, в которой решающая роль должна была принадлежать «большой четверке» -- СССР, США, Великобритании и Китаю.

Справедливо полагая, что вся эта послевоенная конструкция будет устойчивой лишь в случае взаимопонимания между США, СССР и Великобританией, Майский предлагал следующую направленность советской внешней политики в послевоенный период «Укрепление дружественных отношений с США и Великобританией использование в советских интересах англоамериканского противоречия с перспективой все более тесного контакта с Великобританией всемерное усиление советского влияния в Китае превращение СССР в центр притяжения для всех подлинно демократических средних и малых стран и подлинно демократических эелементов во всех странах, особенно в Европе поддержание международной беспомощности Германии и Японии вплоть до того момента, когда и если эти страны обнаружат искреннее стремление к переходу на рельсы настоящей демократии и социализма».

Майского при этом ничуть не смущало главное противоречие -- укрепление дружественных отношений с Великобританией и США при одновременном превращении СССР в «центр притяжения» коммунистических и других левых сил было невозможным.

Недоступные ранее архивные документы дают основание полагать, что имели место если не тайные договоренности, то по крайней мере доверительные беседы между лидерами «большой тройки», выходившие за рамки официальных соглашений о послевоенном устройстве.

Осенью 1946 г. французская газета «Кавалькада» опубликовала текст неизвестного соглашения между Сталиным и Рузвельтом, якобы достигнутого в ходе их личный встреч в Тегеране и Ялте. В этом документе, в частности, говорилось: «Президент Соединенных Штатов Америки признает, что Советскому Союзу необходимо иметь выход в Средиземное море, так же как и необходимость эффективной гарантии его безопасности в районе Черного моря и Проливов». Главной причиной появления такого документа, как означалось в документе, было то, что СССР понес большие потери в войне. Говорилось, что Сталин и Рузвельт договорились в Тегеране о предоставлении после войны долгосрочного американского кредита Советскому Союзу в размере 6 млрд долларов для нужд экономического развития и еще 4 млрд долларов для закупок продовольствия, США не возражали против заключения двусторонних отношений СССР с Австрией, Польшей, Чехословакией, Румынией, Болгарией и Югославией при условии сохранения в этих странах демократического строя и их национальной независимости. Была зафиксирована и позиция по Средиземному морю и Проливам. В Ялте же, как следовало из документа, были оговорены вопросы компенсации со стороны Германии. В частности, предусматривалось изъятие немецкого промышленного оборудования, использование труда немецких военнопленных на восстановлении объектов СССР, мобилизация советским оккупационным командованием гражданских специалистов и рабочей силы (но не более чем на пять лет), демонтаж и перевозка в СССР всей военной промышленности советской зоны оккупации, передача СССР 75% всего оставшегося в Германии после войны промышленного оборудования. Согласие США давалось также на присоединение к СССР Восточной Пруссии и территориальные уступки от Польши, Чехословакии, Венгрии и Румынии.

По мнению публикаторов, эти договоренности явились основой послевоенного мирового устройства.

Обнародование этих материалов вызвало шоковую реакцию на Западе. В начале ноября 1946 г. главный директор европейской конторы «Интернейшнл Ньюс Сервис оф Америка» Кингсбери Смит направил запрос в адрес Молотова и Вышинского с просьбой прокомментировать данную публикацию. В свою очередь Молотов направил информацию Сталину, в которой запрашивал, что именно следует ответить журналисту. Характерно, что в своей телеграмме вождю Молотов никак не оценивал эту публикацию как «фальшивку».

Показательна и осторожная телеграмма Сталина, в которой он не отвергал самой идеи такой договоренности: «Я не помню, чтобы мною и Рузвельтом было подписано какое-либо соглашение по этим вопросам. Но, возможно, что в отдельных речах на конференции Трех что-либо в этом роде было обещано Рузвельтом и, возможно, что это обещание или речь зафиксированы в стенограмме, иди даже в каком-либо протоколе». Сталин поручил Молотову навести справки и, в частности, использовать для этого своего переводчика Павлова. 9 ноября Молотов и Вышинский доложили Сталину, что никаких письменных соглашений и упоминаний в протоколах конференций об этом нет. Можно было вздохнуть спокойно и ответить мировой общественности в соответствующем духе.

Могла ли иметь место подобная договоренность в реальной действительности? Думается, вполне могла. Об этом свидетельствует не только осторожность Сталина в переписке на эту тему с Молотовым. Главное доказательство заключается в том, что все другие (кроме проблемы Проливов) компоненты либо были реализованы, либо переписка о них (в вопросе о кредитах и даже их размерах, например) велась со ссылкой на достигнутые прежде договоренности.

То же самое касается и вопроса о советской опеке над Триполитанией, возникшего сразу после окончания войны с Японией, Давая 16 сентября 1945 г. директиву Молотову на сессию Совета министров иностранных дел в Лондоне, Сталин прямо указывал, что «следует нажать на ту сторону дела, что американцы в Сан-Франциско обещали нам поддержать наши требования на получение подопечных территорий. Я имею в виду письмо Стеттиниуса, Этот аргумент нужно выставить выпукло.». В ответ на такое согласие Сталин был готов ограничить советское военно-морское присутствие в Триполитании. Однако, идя вразрез с достигнутыми прежде договоренностями, США и Великобритания на лондонской встрече министров предложили лишь вариант совместной опеки всех союзников над Ливией, Эритреей и Итальянским Сомали. Непосредственное управление этими территориями должно было осуществлять конкретное лицо, назначаемое союзниками. Представители США и Великобритании потребовали также обосновать права СССР на опеку над Триполитанией. Интересно, что Молотов в этой связи отмечал, что «СССР имеет немалый опыт в практическом разрешении национального вопроса... Этот опыт мог бы быть с пользой применен в Триполитании». Кроме этого он ссылался на необходимость создания благоприятных условий судоходства для советских судов в Средиземноморье.

Все это показывает, что даже при наличии зафиксированных или устных договоренностей по послевоенному мировому устройству США и Великобритания начали отход от этих договоренностей едва умолкли бои в Европе и на Дальнем Востоке.

Чем это можно объяснить? Главным образом тем, что были достигнуты те цели, ради которых создавал антигитлеровскую коалицию -- Германия и Япония были повержены. Другой причиной было то, что каждая из сторон старалась интерпретировать прежние соглашения (если они не носили конкретного характера) в свою пользу. Наконец, с лета 1945 г. важнейшим фактором политики США стала ядерная бомба, которая активно использовалась лидером США для давления на советскую сторону.

Причина быстрого расхождения вчерашних союзников, а затем и начала «холодной войны» заключалась не в коварных замыслах Трумэна или Сталина, а, главным образом, в конфликте интересов СССР и Запада. То, что они были у них различны -- очевидно. Не менее важно было и взаимное недоверие. Поэтому нельзя говорить и о каком-либо одном «виновнике» развязывания «холодной войны». Ее «повивальными бабками» выступали как Восток, так и Запад.

СССР, внесший основной вклад в разгром фашистской Германии, превратился в одну из ведущих мировых держав, без которой стало невозможно решать проблемы практически ни в одном регионе мира. Противостояние между СССР и США стало носить глобальный характер. С этим не могли и не желали соглашаться американцы, не говоря уже об англичанах, которые воспринимали это исключительно как свидетельство экспансионистских намерений советского руководства.

Неизмеримо вырос международный авторитет СССР, который имел дипломатические отношения уже не с 26, а с 52 странами мира. Победа над фашизмом, усиление влияния СССР в мире привели и к росту левых партий и организаций в странах Европы, активизации их деятельности.

Становилось очевидно, что незавершенность и неоформленность происшедших после войны радикальных изменений в расстановке сил, неустойчивость их нового баланса подталкивали великие державы к тому, чтобы изменить его в свою пользу.

Одним из первых острых политических вопросов послевоенного мира стал иранский кризис. Отношение к Ирану у советских лидеров оформилось еще на заре Советской власти. Суть этого подхода состояла в том, чтобы опираясь на коммунистическое движение, установить республиканский строй в Иране, сделав его своим союзником. В ноябре 1920 г. Сталин докладывал Ленину из Владикавказа: «Состав Цека иранской компартии пришлось обновить, вместо Султанзаде и некоторых других членов введен старый персидский революционер Гейдар-хан и бакинские рабочие-персы. Дана директива перенести центр работы в Тавриз, как наиболее революционную область. Третье, в Персии возможна лишь буржуазная революция, опирающаяся на средние классы с лозунгами изгнания англичан из Персии, образование единого республиканского персидского государства, ныне разбитого на отдельные ханства..., созыв Меджлиса (учредилка) с общими и равными выборами, образование национальной армии (где прежде всего должны утвердиться советисты), улучшение положения крестьян за счет ханов. Соответствующие указания даны иранским коммунистам».

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7



Реклама
В соцсетях
рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать