Терроризм в России в начале XX века

Исторический факультет

Кафедра отечественной истории новейшего времени

Курсовая работа

Оглавление

Введение……………………………………………………………………3

Глава I. Террор партии социалистов-революционеров……………….…7

§ 1. Место террора в деятельности эсеров…………….……….7

§ 2. Боевые организации………………………………………..12

§ 3. Эсеры-максималисты…………………………….……..…14

Глава II. Анархистский террор…………………………………………..16

Глава III. Место террора у социалистов-революционеров……………..20

Заключение……………………………………………………………..…25

Список использованной литературы………………………..…………...26

Введение

Отечественными исследователями опубликованы сотни, если не тысячи, работ, посвященных тем или иным аспектам революционного движения в России, в которой в той или иной степени затрагивалась проблема революционного терроризма; с другой стороны, история революционного терроризма как самостоятельная исследовательская проблема стала рассматриваться в отечественной историографии совсем недавно, в середине 1990-х годов. В 1994 и 1995 годах в Москве под эгидой общества «Мемориал» состоялись две конференции, посвященные терроризму в истории России. Материалы второй из них - «Индивидуальный политический террор в России. XIX - начало XX в. История. Идеология. Социальная психология», были изданы.

В редакционном предисловии к сборнику говорится, что проблема политического террора относится к числу наименее изученных в отечественной историографии; до настоящего времени нет ни одной обобщающей работы. Такое положение вещей сложилось не только из-за трудности самой проблемы, но и, в первую очередь, из-за невозможности для историков в течении нескольких десятилетий сколько-нибудь серьезно и объективно заниматься ее изучением. Архивный материал был почти недоступен, а интерпретации диктовались предписанными сверху жесткими рамками.

Материалы сборника весьма разнообразны; наряду с концептуальными статьями, в которых предпринимаются попытки оценить влияние терроризма на русское общество начала XX века (И. М. Пушкарева, М. И. Леонов), в нем представлены фактографические, хотя и весьма ценные, сообщения, статьи, посвященные отдельным аспектам деятельности террористических организаций, истории провокации, публицистика.

Несмотря на то, что к теме терроризма отечественные историки стали обращаться лишь в сравнительно недавнее время, проблема неоднократно затрагивалась в работах, посвященных истории российского революционного движения. В трудах советских историков народничества рассматривалась конкретная история революционных организаций, их идеология и практическая деятельность и т. д. Разумеется. Многие работы несли на себе печать времени, а их авторы были поставлены в жесткие идеологические рамки.

Русский революционный терроризм начала века, сыгравший огромную роль в жизни страны, потрясший современников был практически «не замечен» советской историографией.

Но, впрочем, это и неудивительно. Признать крупную роль терроризма в политической жизни страны означало «преувеличить» значение «мелкобуржуазных» партий или, что было еще «хуже», указать на причастность к терроризму большевиков, официально индивидуальный террор отвергавших. Отсюда и соответствующие оценки: «Политические… итоги террора социалистов-революционеров были равны нулю»; «В целом эсеровский террор не оказал в 1905 - 1907 гг. большого влияния на ход революции». И лишь в конце 1980-х - начале 1990-х годов в отечественной литературе стали появляться более взвешенные характеристики: «В целом революционный террор не оказал в 1905 - 1907 гг. большого влияния на ход событий, хотя и отрицать его значение как фактора дезорганизации власти и активизации масс не следует» Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая половина XIX - начало XX в.) М., 2000. С. 7.

В 1990-е годы появляется ряд монографических исследований, статей, защищаются диссертации, посвященные истории политических партий начала века, в которых значительное внимание уделяется проблемам революционного терроризма. Среди них монография об эсерах-максималистах Д. Б. Павлова, исследования о партии эсеров М. И. Леонова, К. Н. Морозова, Р. А. Городницкого, об анархистах - В. В. Кривенького и др.

Больше внимания различным аспектам истории революционного терроризма в России уделялось зарубежными историками. Назовем монографии и статьи А. Улама, Д. Харди, О. Радки, П. Аврича, М. Хилдермейера, Э. Найт, А. Ашера и др.

Одна из немногих попыток сформулировать общую концепцию истории терроризма в России предпринята в статье американского историка Н. Неймарка «Терроризм и падение императорской России».

Н. Неймарку принадлежит также ценная монография «Террористы и социал-демократы», в которой рассмотрена история наиболее заметных революционных организаций в царствование Александра III. Как бы хронологическим продолжением этой книги и первой монографией, специально посвященной истории терроризма в России стала книга А. Гейфман «Убий! Революционный терроризм в России. 1894 - 1917». В книге А. Гейфман, написанной на основе широкого круга источников, в том числе материалов из архива партии социалистов-революционеров, архива заграничной охранки и собрания Б. И. Николаевского показан подлинный размах терроризма в Российский империи начала века. По ее расчетам, в 1901 - 1911 годах жертвами террористических актов стали около 17 тысяч человек.

Одна из центральных идей Гейфман - то, что в начале XX века господствовал новый тип террористов, скорее предшественников современных экстремистов, нежели преемников российских террористов XIX века. Они не слишком интересовались теорией, нередко действовали исходя из своих собственных побуждений, а не по решению какой-либо партии.

Хронологические рамки данной работы приходятся на начало XX века, кульминационным периодом является первая российская революция, исходя из того, что в это время, после определенного затишья, складывается и достигает пика определенный тип терроризма, значительно отличающийся от терроризма предыдущего века.

Глава I. Террор партии социалистов-революционеров

§ 1. Место террора в деятельности эсеров

В конце 1980-х годов с призывом к возрождению (хотя и со значительными коррективами) народовольчества выступил Х. О. Житловский. В 1898 году Житловский, под псевдонимом С. Григорович, выпустил книжку «Социализм и борьба за политическую свободу». В ней он немало места уделил «Народной воле», «из всех планов, намерений и начинаний «Народной воли» действительно великим и исторически важным остается террор, которому одному партия обязана своей известностью, своим могуществом, своим обаянием».

Один из лидеров русского неонародничества, впоследствии главный идеолог эсеров В. М. Чернов, вспоминал, что он и его единомышленники в России «очень рано почувствовали, что имеем за границей поддержку в… наших взглядах у Житловского».

Позднее Житловский стал членом «Аграрно-социалистической лиги», вошедшей затем в партию эсеров, и одним из лидеров заграничной эсеровской организации.

В начале 1901 года раздались выстрелы террористов-одиночек, показавшие, что недовольство части общества политикой властей, не имеющее легальных каналов для выхода, чревато экстремистскими формами протеста.

В конце 1901 - начале 1902 годов, в результате объединения «южных» и «северных» социалистов-революционеров, к которым тогда же или несколько позже примкнули «Группа старых народовольцев», «Аграрно-социалистическая лига» и другие заграничные группы, а также «Рабочая партия политического освобождения России», образовалась единая партия социалистов-революционеров История политических партий России. М., 1994. С. 395..

2 апреля 1902 г. С.В.Балмашев смертельно ранил мини-стра внутренних дел Д.С.Сипягина -- этим было положено начало эсеровского террора. Лидеры партии, по-видимому, на-кануне покушения не были полностью уверены в желательной для них реакции общества. По крайней мере, первая прокла-мация, отпечатанная в большом подвальном помещении ял-тинской дачи Н.Г.Коломийцева, имела подпись «Боевая орга-низация», без указания партийной принадлежности. И лишь тогда, когда реакция общества выявилась достаточно опреде-ленно, была издана вторая прокламация, уже за подписью «Боевая организация партии социалистов-революционеров», и сразу «Революционная Россия» начала массированную агита-цию в пользу террора Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая половина XIX - начало XX в.) М., 2000. С. 314.

Позиция партийного руководства не оставалась неизмен-ной. ЦК принимал решение о прекращении террора после опубликования манифеста 17 октября 1905 г., в период дея-тельности I Государственной Думы. Всякий раз решения ЦК встречали энергичное сопротивление. Дело доходило до угроз о разрыве с партией (так ставился вопрос в ноябре 1905 г. на съезде Северо-Западной области и на совещаниях московских членов ЦК). Во всех случаях приостанавливался «централь-ный» террор. На местах террор продолжался.

После Сипягина жертвами эсеровского террора стали харьковский и уфимский губернаторы Оболенский и Богдано-вич, помощник пристава Кулишов и полковник Метленко (два последних покушения были делом боевых дружин в Бердичеве и Белостоке), а 15 июля 1904 г. бомбой, брошенной Егором Сазоновым, в Петербурге был убит министр внутренних дел В.К.Плеве Гусев К. В. Рыцари террора. М., 1992. С. 314.. Затем последовал всплеск. Партийной статистикой зафиксировано в 1905 г. -- 54, в 1906 г. -- 78, в 1907 г. -- 68, в том числе после 3 июня -- 30 (по уточненным данным, в 1905 г. -- 59, в 1906 г. -- 93, в 1907 г. -- 81) покушений. И-- сразу резкий спад, в 1908 г. -- 3, в 1909 г. -- 2, в 1910 г. -- 1, в 1911 г. -- 2 покушения История политических партий России. М., 1994. С. 134.

Боевая организация за все годы своего существования со-вершила 11 покушений (менее 5% общего числа); 4 до 1905 г., 5, в том числе убийство агента полиции Татарова, в годы рево-люции, 2 -- во второй половине 1907 г.; 47 покушений на счету других специализированных организаций: центрального боевого отряда и боевых областных отрядов. Остальные терро-ристические акты совершили боевые дружины, основной зада-чей которых считалось участие в массовых вооруженных вы-ступлениях. БО и боевые областные отряды, как правило, на-правляли свои действия против представителей высшего и среднего эшелона государственного аппарата, боевые дружи-ны -- против непосредственных исполнителей карательных функций и агентов полиции (провокаторов).

Эсеровский террор не был одноплановым. Едва ли можно отнести к террору старого типа, даже вообще к террору, убий-ство провокаторов и шпионов (если употреблять устоявшуюся терминологию). Также вряд ли можно считать актами традиционного революционного («ин-теллигентского», по традиции, идущей от Г.В.Плеханова, В.И.Засулич, В.И.Ленина и остальных социал-демократов) террора пять покушений, совершенных рабочими, членами боевой дружины в Одессе, против солдат, городового, страж-ника, околоточного надзирателя в «Потемкинские дни». В целом действия боевых дружин, в которых основную массу составляли рабочие и крестьяне, скорее относились к проявле-ниям «партизанской войны» как по формам и средствам свое-го осуществления, так и по связи с чувством непосредственно-го протеста экзальтированных лиц.

Боевые, или как они часто назывались, летучие, отряды при областных комитетах и террористические боевые дружи-ны при самых крупных губернских комитетах действовали под непосредственным партийным контролем, также, как и центральный боевой отряд. Первые из них возникли в середи-не 1905 г., но в основном начали создаваться с конца 1905 -- начала 1906 г. Центральный боевой отряд, летучие боевые от-ряды Северной, Центральной областей состояли преимущест-венно из интеллигенции и в меньшей части -- из рабочих, По-волжской области -- из интеллигенции и крестьян с вкрапле-нием рабочих. Южная боевая дружина имела в своем составе отчасти крестьян, но главным образом, рабочих. Деятельность этих отрядов определялась комитетами, «они не отходили от линии поведения, которая определялась партийными докумен-тами того времени» История политических партий России. М., 1994. С. 139..

Осенью 1902 г. в провинциальных губернских жандармских управлениях (ГЖУ) стали создавать-ся охранные отделения. Вскоре они стали непременной час-тью ГЖУ. В Департаменте полиции Особому отделу, заведо-вание которым поручили выдающемуся специалисту, С.В.Зубатову, были приданы функции особого органа по борьбе с революционным движением и террором в особенности. Были приняты чрезвычайные меры охраны императорской семьи, министров, высокопо-ставленных государственных деятелей. Их выезды соверша-лись после консультаций с начальниками охранных отделений Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая половина XIX - начало XX в.) М., 2000. С. 354.

Денежные поступления на нужды Боевой организации до конца 1907 г. были постоянны и весьма значительны. Кассиры ЦК А.А.Аргунов, затем М.А.Натансон БО в средствах не отка-зывали. Согласно подробному докладу, составленному В.С. Гоц за январь 1904 г. -- декабрь 1907 г., Азеф взял из кассы ЦК 319919 франков, ежемесячно около 2500 рублей. Кроме того, специальные пожертвования «на центральный террор» одно время не проходили через кассу ЦК, а сразу передавались БО, т.е. тому же Азефу. Азеф после разоблаче-ния и бегства писал жене: «... через мои руки проходили де-сятки тысяч без отчета». Савинков был убежден, что Азеф крал значительные партийные суммы. Савинков, Азеф, а также некоторые члены БО не стесняли себя в тракт на личные нужды, вызывая частые нарекания в партии. Согласно утверждениям Савинкова, «дело Плеве» обошлись партии в 30 тысяч, «дело великого князя Сергея Александровича» -- в 7 тысяч рублей. Вероятно, это преуменьшенные суммы. Другие авторитетные члены партии называли суммы в 50 и 40 тысяч рублей.

Совсем иным было финансовое положение летучих боевых отрядов, боевых дружин. Зачастую они не только обеспе-чивали себя, но, после экспроприации, отдавали значительную часть средств комитетам на общепартийные нужды. Порой, члены этих отрядов, буквально, бедствовали.

Боевая организация была немногочисленной. По подсче-там В.М.Зензинова, М. А. Натансона и В.М.Чернова, за все годы существования в ее состав входило 78-80 человек. Весной 1905 г. она насчитывала около 30 человек. Ни до, ни после этого времени БО не имела столько членов одновремен-но. Обычно в ней было от 10 до 15 членов. Особое положение в партии, та роль, которая отводилась БО, тот ореол, который создавался вокруг нее, были причиной того, что тип, образ террориста формировался именно этой небольшой замкнутой группой Городницкий Р. А. Егор Сазонов: мировоззрение и психология эсера-террориста // Отечественная история. 1995. № 5. С. 75.

§ 2. Боевые организации

В исследуемое время историю «центрального» террора ПСР можно разделить на два периода: БО ПСР под руководством Г. А. Гершуни и Е. Ф. Азеф (с февраля 1907 г. по январь 1909 г.) и «инициативная» БО ПСР под руководством Б. В. Савинкова (Боевая группа Б. В. Савинкова - с января 1909 г. по март 1911 г.)

Самоустранение осенью 1906 г. Азефа и Савинкова от руководства БО ПСР в связи с невозможностью продолжать работу в прежних технико- организационных формах встретило сопротивление ЦК ПСР.

Настоящей подоплекой этого дела являлись терзания Азефа, мучительно искавшего новой линии своего поведения, позволившей бы ему выжить, оградив его от подозрений как со стороны А. В. Герасимова - своего полицейского руководителя, так и эсеров.

Азеф предпочел объявить невозможным продолжение террора в старых формах, на которые охранка уже якобы нашла противоядие. Но подобная позиция заставляла ЦК ПСР воспринимать уход руководителей БО как временный, до выработки новых технических и организационных форм ведения террористической борьбы. Попытки В. М. Чернова, М. А. Натансона и Н. И. Ракитникова в ноябре 1906 г. уговорить боевиков продолжить работу без самоустранившихся руководителей БО не оставляли у Азефа сомнений, что при первой же возможности ЦК воссоздаст БО и без него.

Оставляя планы об уходе как запасной вариант, Е. Ф. Азеф видел для себя выход в это время в постройке аэроплана и в ведении боевого дела совместно с Г. А. Гершуни. Идея создания аэроплана принадлежала русскому эмигранту Сергею Ивановичу Бухало, жившему в Мюнхене и согласившемуся отдать свое изобретение в руки боевой организации для нанесения бомбовых ударов по резиденции царя.

История БО ПСР не закончилась с роспуском в январе 1909 г. после разоблачения Е. Ф. Азефа. Последняя страница ее истории, связанная с Б. В. Савинковым, вновь вернувшимся к боевой работе, закрылась лишь весной 1911 г. первое практическое следствие разоблачения Азефа для партии проявилось сразу же - возникла настоятельная необходимость роспуска старой БО и отставки ЦК ПСР. В этой ситуации Савинков действовал решительно: он заявил ЦК ПСР о своем желании создать боевую группу и возглавить ее.

В конфликтные отношения с руководством партии Б. В. Савинков вступил в связи с его крайне негативной реакцией на выводы Судебно-Следственной комиссии по делу Азефа и на позицию, которую заняла в этом вопросе ЗД ЦК ПСР. Не исключено, что этот конфликт стал одним из веских оснований для принятия членами БО решения о самороспуске, т. к. еще за несколько дней до выхода «Заключения» позиция членов БО была иной.

§ 3. Эсеры-максималисты

В 1904 г. в партии появилась группа «аграрных террористов» (лидеры -- М.И.Соколов, Е.И. Лозинский), оформившаяся впоследствии, в 1906 г., совместно с так называемой «московской оп-позицией» (В.В.Мазурин и др.) в «Союз социалистов-революционеров-максималистов», провозгласивший террор своим основным средством борьбы. Этими эсеровскими раскольниками были совершены самые кровавые и отвратительные террористические акты в годы революции, в том числе взрыв дачи П.А.Столыпина 12 августа 1906, а также самые крупные экспро-приации -- ограбление Московского общества взаим-ного кредита, когда партийную кассу за 15 минут по-полнили 875 тыс. руб. и захват казначейских сумм (около 400 тыс. руб.) в Фонарном переулке в Петер-бурге. Причем последний «экс» стал и одним из самых кровавых Будницкий О. В. Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая половина XIX - начало XX в.) М., 2000. С. 180.

В программном отношении расхождения заключа-лись в том, что «раскольники» не признавали программы-минимум, настаивая на осуществимости не-медленной социализации земли, фабрик и заводов. В тактическом плане максималисты отдавали приоритет терроризму, считая его универсальным средством борьбы против самодержавия, эксплуататоров, а также лучшим методом агитации, способным в конце концов побудить массы к восстанию. Экспроприации макси-малисты рассматривали как особую форму классовой борьбы, средство «конфискации частных капиталов» и преодоления «фетиша собственности».

В 1906--1907 годах максималистами было соверше-но около 50 террористических актов. Отношение к че-ловеческой жизни, не говоря уже о собственности, у максималистов было сходно с крайними анархистски-ми группами. Замечателен комментарий лидера макси-малистов М.И.Соколова («Медведя») по поводу многочисленных жертв среди «посторонних» при взрыве дачи Столыпина: «...Эти "человеческие жизни"? Свора охранников, их следовало перестрелять каждого в отдельности... дело не в устранении [Столыпина], а в устрашении, они должны знать, что на них идет сила. Важен размах... Каменную глыбу взрывают дина-митом, а не расстреливают из револьверов». Эсеры выпустили специальное заявление о своей непричаст-ности к взрыву на Аптекарском острове и о мораль-ном и политическом осуждении такого рода покуше-ний. Заявление было во всяком случае необычным для революционной партии; Б. И. Николаевский высказал предположение, что оно было принято под давлением Азефа, испугавшегося возможной реакции своих рабо-тодателей из Департамента полиции Николаевский Б. И. История одного предателя: террористы и политическая полиция. М., 1991. .

Страницы: 1, 2

В соцсетях