Че Гевара

Че Гевара

26

ЧЕ ГЕВАРА План

1. Введение.

2. Детство и юность Че Гевары.

3. Цель Че Гевары - революция.

4. Революционный путь Че Гевары.

5. Конец жизни Че Гевары.

6. Заключение.

7. Список использованной литературы. Введение.

Если в каждой человеческой жизни заложен изначаль-ный сюжет, то жизнь Эрнесто Че Гевары -- образец повествования, почти не отклонившегося от замысла. Краси-вая сказка о человеке, который, преодолев физическую немощь, на волне победоносной революции поднялся к вершинам всемирной славы -- и с карабином и вещмеш-ком за плечами отправился в чужедальнюю сельву, что-бы стать жертвой вселенского зла. Есть в этой сказке скорбная недомолвка, некогда завораживавшая молодые умы. От скуки и богатства бегут, это случается, от нуж-ды и безвестности тоже уходят, но от торжествующей власти, от великих перспектив переделки жизни доверив-шегося тебе народа... кто ж бежит от работы Всевыш-него? Чего тогда требовать от жизни вообще? Уж не смер-ти ли искал команданте Гевара в зеленых ущельях Боли-вии? Да, имела хождение и такая инфернальная версия:

«Че нашел окно открытым -- и выбросился в него». По-чему? А потому, что инстинкт смерти и ненависти, Танатос, сопряжен был в его натуре с инстинктом жизни и сострадания -- Эросом. Эти два неистовых инстинкта и сделали в конце концов его жизнь невозможной... По-добные версии безразмерны, как гороскопы, и примени-мы к любому из нас. То, что Че Гевара распорядился собою именно так, а не иначе, имеет, разумеется, свои причины, но причины эти следует искать не в гибели его, а в самом течении его жизни.

Да, но стоит ли искать вообще? Ничто так не чуждо нам, ничто так не удалено от нас, как недавнее прошлое: тоскливы прошлогодние газеты, постыдны прошлогодние восторги и невозвратными кажутся те времена, когда имя Че Гевары, подобно молнии, блистало над «вулканиче-ским континентом». Однако, удаляясь, прошлое с неотвра-тимостью кометы Галлея вновь приближается к нам, и мы рано или поздно неизбежно окажемся застигнутыми им врасплох. Мы, кажется, закаялись участвовать в на-силии над творческой эволюцией жизни, но революционаризм вечен, как вечно и неразрешимо противоречие между конечностью нашего личного существования и бес-конечностью Бытия, а потому никогда не прекратятся попытки вместить в свою отдельную жизнь все прошлое, настоящее и будущее человечества. Алексеев В.А. Скромный кондотьер: Феномен Че Гевары. М., 1995.

Революцию творят массы. Они порождают и революцион-ных вождей -- ярких по своим способностям и поведению личностей, как правило отличающихся искренностью, муже-ством, беспредельной преданностью делу, которому служат. Жизнь вождей насыщена всякого рода коллизиями, столкно-вениями, часто заканчивается трагически. Но грядущие по-коления не забывают их имен, чтят их память, стремятся впитать в себя все лучшее, что было в них и в их дея-тельности.

История Латинской Америки выдвинула немало выдаю-щихся борцов за народное дело. В колониальную эпоху это индейцы Кауполикан, Куаутемок, Тупак Амару. В XIX в. -- Симон Боливар, Бернардо О'Хиггинс, Хосе Марти и десятки других героев борьбы за независимость. XX век навсегда занес в почетную книгу истории имена Панчо Вильи, Эмилиано Сапаты, Аугусто Сесара Сандино, Фиделя Кастро Рус, Эрнесто Че Гевары, Камило Съенфуэ-госа, Сальвадора Альенде и многих других.

В. И. Ленин, которого оппортунисты обвиняли в том, что Советская Россия развивается не по привычным «марксистским» схемам, указывал, что революция -- это не Невский проспект. Жизнь Эрнесто Че Гевары, развитие революционного процесса в Латинской Америке, история Кубинской революции еще раз подтверждают эту истину. Революции, хотя развиваются согласно одним и тем же закономерностям, идут обычно путями, которые трудно за-ранее предугадать как самим революционерам, так и их противникам. Если бы было иначе, то революция, вероятно, не могла бы победить, ведь враг, зная заранее пути ее развития, сумел бы легко задушить революционный процесс в зародыше.

Че -- характерное для аргентинцев междометие, выражавшее и удивление, и восторг, и печаль, и нежность, и одобрение, и про-тест, стало сначала прозвищем Эрнесто Гевары, а потом боевым псевдонимом, сросшимся с его именем и фамилией. После победы Кубинской революции, будучи президентом Национального банка, Гевара подписался па новых банкнотах Кубы «Че», вызвав воз-мущение контрреволюционеров. В ответ Эрнесто сказал: «Для меня Че означает самое важное, самое дорогое в моей жизни. Иначе и быть не могло. Ведь мои имя и фамилия -- нечто маленькое, част-ное, незначительное». Григулевич И.Р. Эрнесто Че Гевара и революционный процесс в Латинской Америке. М., 1990.

Детство Че Гевары.

Когда на Кубе победила Революция и Эрнесто Че Гевара стал знаменит, газеты начали писать о нем всякие не-былицы. Некоторые журналисты даже высказывали сомне-ние, что он аргентинец. Нашлись и такие, которые утвер-ждали, что он русский, выдающий себя за аргентинца. Но Че был коренным аргентинцем. По отцовской линии Че -- аргентинец 12-го поколения, по линии матери--8-го. Среди его предков были ирландские мятежники, испанские завоеватели, аргентинские патриоты. По-видимому, Че передались по наследству некоторые черты его беспокойных предков. У него в характере было нечто такое, что влекло его к даль-ним странствиям, к опасным приключениям, к новым идеям.

Предки Че по отцовской липни, испанцы, поселились в Аргентине еще в колониальное время. Они обосновались в пограничной с Чили провинции Мендоса и занялись зем-леделием. В начале прошлого века Мендоса служила базой освободительной армии генерала Хосе де Сан-Мартина, ко-торая свергла испанское господство в Аргентине. Основа-телем аргентинской ветви Линчей был ирландец Патрик, участник освободительной борьбы своего народа против анг-лийского господства. От преследования англичан он бежал в Испанию, а оттуда в Аргентину, или, как ее тогда назы-вали, вице-королевство Рио-де-ла-Платы, где женился па богато» креолке. Это было во второй половине XVIII в., еще в период владычества испанцев.

Отец Че, Эрнесто Гевара Линч, был шестым ребенком в семье Роберто Гевары и Анны Линч.

Эрнесто-старший учился па архитектурном факультете Национального университета в Буэнос-Айресе, но с пере-рывами -- приходилось работать. От былых асьенд его пред-ков остались к тому времени лишь одни воспоминания.

Мать Че, донья Селия де ла Серна-и-де ла Льоса тоже, как и се муж, принадлежала к старинному аргентинскому роду. Ее отец, Хуан Мартин де ла Серпа, вошел в историю Аргентины как основатель города Авельянеды, соседствую-щего с Буэнос-Айресом.

В роду Селии имеется даже свой испанский гранд -- генерал Хосе де ла Серна-э-Инохоса, последний испанский вице-король Перу. Это его войска были разгромлены колум-бийским маршалом Сукре в памятном сражении при Аякучо. Имя этого генерала упоминается К. Марксом и Ф. Энгель-сом в статье «Аякучо» Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 14, с. 176--177.

, где описаны подробности истори-ческого сражения, завершившего 15-летнюю войну за неза-висимость Латинской Америки.

Селия была независимой натурой, не считалась с услов-ностями аргентинской аристократической касты. Ее инте-ресовала политика, по всем вопросам она высказывала свои собственные суждения. В юности она принимала участие в феминистском движении, боролась за предоставление жен-щинам избирательных прав. Одной из первых среди жен-щин Аргентины она села за руль автомобиля; одной из первых в стране она отрезала косы, стала подписывать своим именем банковские чеки.

В конце 20-х годов Эрнесто-старший, получив от отца в наследство небольшую сумму денег, купил 200 га земли в районе порта Карагуатай (провинция Мисьонес), что на границе с Парагваем Guevara Lynch E. Mio figlio il Che. Roma, 1981, p. 14--17.

. Он хотел превратить эти земли в об-разцовую плантацию по производству йерба-матэ (парагвай-ский чай). Цены тогда на йерба-матэ были высокими, не даром ее называли «зеленым золотом». Эрнесто Гевара купил самые современные машины, попытался облегчить труд рабочих-сезонников, занятых сбором этой культуры.

Поселившись в Мисьонес, Эрнесто-старший отменил та-лоны, начал выплачивать рабочим заработную плату день-гами и запретил продавать спиртное на своей плантации. Окрестные плантаторы поначалу сочли его за сумасшедшего, потом стали называть коммунистом. По политическим сим-патиям Гевара-старший тогда был сторонником партии Гражданский радикальный союз, глава которой Ипполито Иригойен, бывший в то время президентом, сделал много полезного для страны, выступал за независимую внешнюю политику. Но плантаторы в те времена жили по своим за-конам. В Мисьонес царил полный произвол. Местные власти, полиция были в руках плантаторов.

В 1930 г. семья Гевары переехала в Сан-Исидро, городок на реке Ла-Плате, неподалеку от столицы. Там Эрнесто-старший владел на паях со своим родственником небольшой верфью.

Вскоре в связи с болезнью Тэтэ (у ребенка обнару-жилась астма) по совету врачей семья перебралась в Кор-дову, самую «здоровую» аргентинскую провинцию, распо-ложенную на западе страны в гористой местности. Ее чи-стый, прозрачный воздух, насыщенный ароматом хвойных лесов, считается целебным. Гевара приобрел дом -- «Виллу Нидию» в местечке Альта-Грасия, расположенном близ города Кордова, на высоте 1000 м над уровнем моря. Эрнесто-старший стал работать подрядчиком по строительству домов, Селия смотрела за ребенком. У Че почти еженощно повто-рялись приступы астмы. Отец спал рядом с его кроваткой и, когда малыш начинал задыхаться, брал его на руки, качал и успокаивал, пока не проходил приступ.

Вслед за Тэтэ у Гевары родилось еще четверо детей -- Селия, Роберто, Анна Мария и Хуан Мартин. Все они, как и Тэтэ, получили высшее образование. Дочери стали архи-текторами, Роберто -- адвокатом, Хуан Мартин -- проекти-ровщиком. Росли они нормально, особых забот родителям не доставляли.

С Эрнесто было совсем иначе. Он даже не смог посту-пить в школу. Два года мать занималась с ним дома. Читать он начал с четырех лет и с того времени стал страстным лю-бителем чтения.

В доме была большая библиотека, в которой наряду с классикой -- от испанской до русской -- имелись книги по истории, философии, психологии, искусству, работы Маркса, Энгельса, Ленина, Кропоткина, Бакунина. Аргентинские пи-сатели были представлены Хосе Эрнандесом, Доминго Сармьенто и другими. Были книги на французском языке. Селия свободно владела французским, знала английский. Она учила языкам детей, в частности Тэтэ.

У Че были свои излюбленные авторы. В детстве он чи-тал книги Сальгари, Жюля Верна, Дюма, Гюго, Джека Лон-дона. Затем он увлекся Сервантесом, Анатолем Франсом. Знал и любил Толстого, Достоевского, Горького. Он прочел и все модные тогда латиноамериканские социальные романы (перуанца Сиро Алегрии, эквадорца Хорхе Икасы, колум-бийца Хосе Эустасио Риверы), повествующие о тяжелой жизни индейцев и рабском труде рабочих в поместьях, на плантациях.

Че любил и поэзию, зачитывался Бодлером, Верленом, Гарсия Лоркой, Антопио Мачадо, Пабло Нерудой, множе-ство стихов он знал наизусть. Он и сам писал стихи. Он как-то назвал себя революционером, который так никогда и не стал поэтом. В письме к испанскому поэту-республи-канцу Леону Фелипэ, книгу стихов которого «Олень» обычно держал у изголовья, Эрнесто охарактеризовал себя как «не-удавшегося поэта». Кубинец Роберто Фернандес Ретамар, сам известный поэт, рассказывает, что незадолго до того, как Эрнесто навсегда покинул Кубу, он одолжил у Роборто антологию испанской поэзии, откуда выписал стихотворение Пабло Неруды «Прощай!»

Че не расставался с поэзией до самой смерти. В Боли-вии в рюкзаке вместе со знаменитым «Боливийским дневни-ком» была обнаружена тетрадь с его любимыми стихами. Об Эрнесто, таким образом, можно сказать словами Мартина Фьерро, свободолюбивого пастуха-гаучо, героя популярней-шей в Аргентине поэмы Хосе Эрнандеса (1834--1888):

С песней жил я, с ней умру,

С ней я странствовал повсюду,

С ней я похоронен буду...

(пер. М. Донского)

Эрнесто увлекался также живописью, знал хорошо ее историю, сам неплохо рисовал акварелью. Больше всего ему нравились импрессионисты. Увлекался он и шахматами. Только в музыке он не разбирался. У него не было слуха. Он не мог отличить танго от вальса и не умел танцевать, что вовсе нетипично для аргентинца. Когда Че был министром промышленности и его попросили высказать мнение о каче-стве новых пластинок, он ответил: «Я не могу высказать о музыке никакого мнения, мое невежество в этой области стопроцентно».

Тэтэ увлекался не только поэзией и искусством. Он был силен и в математике и в других точных пауках Guevara Lynch Е. Mio figlio il Che. Roma, 1981, p. 102--105.. Родители думали даже, что со временем он станет инженером.

С раннего возраста Тэтэ занимался спортом. Он любил плавать, когда семья проводила лето на побережье, в Мар-дель-Плате. Море он называл своим старым другом. Он словно стремился доказать, что способен, несмотря на свою астму, делать не только все то, что делают другие его свер-стники, но даже больше и лучше их: играл в футбол, регби, занимался конным спортом, альпинизмом, увлекался голь-фом и даже планеризмом, а главной страстью его детских и юношеских лет был велосипед.

Будучи студентом, Че совершил на мопеде путешествие в 4 тыс. км по Аргентине. Фирма «Микрон» предоставила ему мопед своей марки в целях рекламы и частично по-крыла расходы, связанные с путешествием. Потом он на-нялся матросом на аргентинское грузовое судно и некоторое время плавал на нем, побывал на Тринидаде, в Британской Гвиане. Затем обошел добрую половину Южной Америки. В 1941 г., когда Че исполнилось 13 лет, он сдал экзамены в государственный колледж имени Деан-Фунеса в Кордове. В 1945 г. он поступил на медицинский факультет университета в Буэнос-Айресе, здесь трудился в лаборато-рии известного аргентинского специалиста в области аллер-гии доктора Сальвадора Писани. Вместе с тем он стремился подработать, чтобы самому платить за учебу: служил в му-ниципалитете, оборудовал дома производство инсектицидов, торговал обувью..."

В эти годы олигархические и военные правительства в Аргентине сменяли друг друга. В 1930 г. был свергнут президент Ипполито Иригойен и к власти пришел первый аргентинский «горилла» -- генерал Хосе Феликс Урибуру, обещавший «избавить страну от коммунизма». Затем прези-дентом стал генерал Хусто, после которого непродолжитель-ное время страной правили два олигарха -- Ортис, настроен-ный проанглийски, и Кастильо, поддерживавший пронемец-кий курс. Последнего в 1943 г. сверг триумвират «горилл» в генеральских мундирах -- Роусон, Фаррель и Рамирес, на смену которым в 1946 г. пришел полковник Перон. В 1955 г. Перона убрала хунта генералов и адмиралов во главе с Лонарди и Арамбуру.

Экономика Аргентины была тесно связана с лондонским Сити и нью-йоркским Уолл-стритом. Значительная часть па-селения страны -- эмигранты или дети эмигрантов (в основ-ном из Италии и Испании). Кроме того, имеется большая немецкая колония, много евреев, поляков, англичан, выход-цев из стран Ближнего Востока. Естественно, что все эти национальные группы живо откликались на события, про-исходящие в странах, откуда были родом они или их роди-тели. Интеллигенция же, в особенности творческая, всегда тянулась к Франции. Париж был Меккой аргентинских ин-теллектуалов, писателей, артистов, художников. Поэтому и судьба Франции была им небезразлична. События в Совет-ском Союзе тоже всех интересовали. Коммунистическая пар-тия Аргентины возникла сразу же после Октября. Она, как правило, подвергалась жестоким преследованиям, но тем не менее активно действовала. Вообще идеи социализма до-вольно широко распространены в Аргентине. Социалисти-ческая рабочая партия появилась еще в конце прошлого сто-летия, и ее основатель Хуан Б. Хусто впервые перевел на испанский язык «Капитал» Карла Маркса. В Аргентине издавалось и издается много книг по социализму, марк-сизму. Многие из них имелись в семейной библиотеке отца Че. Кроме того, аргентинские газеты широко освещали за-рубежные события -- даже шире, чем события внутренней жизни. Все это позволяло семье Гевары быть в курсе важ-нейших перемен в мировой политике.

Широкий отклик в Аргентине имела испанская граждан-ская война. Отец и мать Че сотрудничали с Комитетом по-мощи республиканской Испании. Семья Че горой стояла за республиканцев; принимала участие в аргентинском движе-нии против фашизма и антисемитизма. По соседству жил доктор Хуан Гонсалес Агиляр, бывший заместитель премьер-министра Негрина в правительстве республиканской Испа-нии. После поражения Республики он эмигрировал в Арген-тину и поселился в Альта-Грасии. Дети Гевары дружили с детьми Гонсалеса Агиляра, учились с ними в одной школе, а затем в одном и том же колледже в Кордове. Тэтэ дружил и со своим сверстником испанским юношей Фернандо Барралем, отец которого погиб, сражаясь с фашистами. Изве-стный республиканский генерал Хурадо одно время гостил у Гонсалесов. Он часто бывал в доме Гевары и рассказывал о перипетиях гражданской войны, о зверствах франкистов и их союзников -- итальянцев, немцев. Все это оказывало соот-ветствующее влияние на формирование будущих политиче-ских взглядов Тэтэ.

Во время второй мировой войны вся семья Гевары и их друзья горячо сочувствовали союзникам, Советскому Союзу, желали поражения странам «оси» и радовались победам Красной Армии. Огромное впечатление произвела на них Сталинградская битва.

Аргентина тогда была наводнена агентами и шпионами «оси», располагавшими тайными радиостанциями. Власти не только не пресекали их подрывной деятельности, но ее покрывали и ей содействовали. Друзья же союзников, а в их числе семейство Гевары, помогали выявлять и разоблачать фашистских агентов.

Родители Че принадлежали к числу активных участни-ков оппозиционного демократического движения. Селия даже была арестована во время одной демонстрации в Кор-дове.

Тогда в Аргентине существовало множество подпольных боевых организаций, выступавших против полицейского тер-рора. В одной из таких организаций, действовавших на тер-ритории Кордовы, участвовал и отец Че. В доме, где жила семья Гевары, изготовлялись бомбы, которые использовались для защиты от полицейских во время Демонстрации. Все это делалось на глазах у Тэтэ, который однажды сказал отцу: «Папа! Или ты разрешишь помогать тебе, или я начну действовать самостоятельно, вступлю в другую боевую группу». Отцу пришлось разрешить, чтобы иметь возмож-ность контролировать действия сына и таким образом обе-зопасить его от провала и полицейских репрессий. Григулевич И.Р. Эрнесто Че Гевара и революционный процесс в Латинской Америке. М., 1990.

Конечно, у Че, как и у каждого из нас, были свои излюбленные авторы. В детстве это были Сальгари, Жюль Верн, Дюма, Гюго, Джек Лондон. Затем он увлекался Сервантесом, Анатолем Франсом, читал Толстого, Достоевского, Горького. Конечно, он прочел и все модные тогда латиноамериканские социальные романы - перуанца Сиро Алегрии, эквадорца Хорхе Икасы, колумбийца Хосе Эустасио Риверы, - в них описывались тяжелая жизнь индейцев и рабский труд рабочих в поместьях и на плантациях.
      Че с детства полюбил поэзию, зачитывался Бодлером, Верленом, Гарсиа Лоркой, Антонио Мачадо, любил стихи Пабло Неруды. Множество стихов он знал на память и сам сочинял стихи... Но, разумеется, мой сын себя поэтом не считал. Он как-то назвал себя революционером, который так никогда и не стал поэтом.. А в письме к испанскому поэту-республиканцу Леону Фелипэ, книгу стихов которого "Олень" он держал у изголовья, Эрнесто называет себя "неудавшимся поэтом". Кубинский поэт Роберто Фернандес Ретамар рассказывает, что незадолго до того, как Эрнесто покинул навсегда Кубу, он одолжил у Роберто антологию испанской поэзии, из которой выписал стихотворение Неруды "Прощай!".
Тэтэ увлекался не только "воздушными" материями, как поэзия и искусство. Вовсе нет. Он был силен и в математике к в других точных науках. Мы даже думали, что он станет со временем инженером, но, как известно, он выбрал профессию врача. Возможно, что тому была причиной его собственная болезнь или неизлечимая болезнь его бабушки, матери Селии, которую он сильно любил и которая ему отвечала тем же. У нее был рак, от которого она и умерла, как, впрочем, и Селия. Но, кажется, я слишком забегаю вперед.
      С очень раннего возраста мы стали приучать Тэтэ, да и других наших детей, к разным видам спорта, Тэтэ любил спорт, более того, он отдавался ему, как, впрочем, всему, за что принимался, самозабвенно и без скидок на свою болезнь. Он словно стремился доказать, что способен, несмотря на свою проклятую астму, делать не только все то, что делают другие его сверстники, но даже больше и лучше их. Будучи школьником, он вступил в местный спортивный клуб "Аталайя" и играл в запасной футбольной команде. Игроком он был отличным, но в основном составе клуба не мог играть, так как во время состязаний случались с ним приступы астмы, что вынуждало его покидать поле, чтобы приложиться к ингалятору. Боровичка В. “Выстрелы из засады”. М., 1976.

Страницы: 1, 2, 3



Реклама
В соцсетях
рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать