В 1605 г. , когда Сесил и Нортгемптон пытались реформировать хаусхолд, по просьбе последнего главный реквизитор транспорта Роберт Флетчер подготовил доклад о злоупотреблениях реквизиторов, чтобы правительство могло должным образом подготовиться к нападению со стороны парламента и заранее подготовить ответные предложения. Флетчер составил яркую картину взяточничества и вымогательства реквизиторов транспорта, которые особенно расцветали во время королевских путешествий по графствам. При этом реквизиторы явно имели высоких покровителей при дворе, которые покрывали их дела. Главную причину злоупотреблений он видел в отсутствии должного контроля. [465 Peck L. L. Court Patronage.... P. 134, 167; Peck L. L. Northampton.... P. 148-149. ] Госсекретарь Сесил и Лорд-казначей Нортгемтон имели различные подходы к решению проблемы реквизиций. Первый предложил обменять королевское право реквизиций вместе с другими феодальными правами короны на регулярные субсидии, и, таким образом, снять проблему. Второй стремился контрольно-дисциплинарными методами ограничить злоупотребления королевских реквизиторов, не отказываясь от самой практики. В соответствии с рекомендациями Флетчера, который считал, что в их среде слишком много синекур, Нортгемптону удалось сократить число реквизиторов транспорта и удерживать его на минимальном уровне в 1612-1614 гг. [466 Ibid. ] Второй путь оказался более продуктивным. Кроме Сесила и чиновников центральной администрации, обеспокоенных в нехватке средств, в полной отмене королевских реквизиций больше никто не оказался заинтересован. Палате общин и короне более выгодным представлялся вариант перевода реквизиций в денежные композиции. В 1606 г. в Звездной палате разбиралось дело о злоупотреблении одного из королевских поставщиков, который сделал любопытные признания о практике распространенной среди поставщиков. Его признания показывают тесную и взаимовыгодную связь поставщиков с местной администрацией. Поставщики в 10 раз завышали требуемое количество товаров, затем перепродавали излишки и делили доходы с местной администрацией. При этом поставщики предпочитали отправляться в отдаленные графства, где контроль за их действиями был менее строгим, а население было вынуждено более охотно идти композиционные соглашения. Кроме того, поставщики вымогали деньги у местного населения под обещания добиться ослабления штрафных санкций против католиков и рекузантов. Разбирательство выявило существование целой коррумпированной системы. В нее, помимо поставщиков, были втянуты как местная, так и центральная администрация королевские слуги в лице королевского торгового надсмотрщика и его подчиненных. Чтобы показать свою дееспособность и решительность в искоренении зла, администрация, несмотря на признание обвиняемого, решила применить к нему образцово-показательные меры наказания. Он был подвергнут штрафу в 1000 ф. и конфискации земли, выставлялся к позорному столбу в тех 7 городах, где отличился, по которым его с позором прокатили задом наперед верхом на лошади. [467 Nichols J. The Progresses.... Vol. 1. Р. XIII-XIV. ]Подобные меры должны были вызвать чувство удовлетворения у пострадавшего от злоупотреблений поставщиков населения, продемонстрировать королевскую заботу о "добрых" подданных и действительные намерения Якова I искоренить эти нарушения.
В результате данного разбирательства судьи подтвердили, что реквизиции продовольствия и товаров являются королевской прерогативой, но они не должны распространяться на недвижимое имущество подданных, в частности различные лесопосадки (timber) и фруктовые деревья, произрастающие на их земле. Местное население активно искало в придворных кругах защиты от действий реквизиторов. Иногда удавалось получить покровительство прямо от короля. Пользуясь его пристрастием к развлечением, заключались своего рода сделки об освобождении от продовольственных реквизиций и об ограничении реквизиций транспорта в местах королевской охоты при условии, что местное население будет заботиться о сохранности поголовья оленей в данном районе. [468 Ibid. Vol. 1. Р. XV. ]Но даже такие соглашения нарушались поставщиками, при молчаливом согласии хозяйственных служб двора и местной администрации. В дело приходилось вмешиваться Гофмаршальской конторе и лично лордам Ноллису и Ваттону, казначею и инспектору Хаусхолда, чтобы остановить реквизиции до завершения проверки. Реально Яков I и его администрация не имели действенных средств, чтобы поставить поставщиков под собственный контроль. В лучшем случае они могли провести несколько показательных процессов и апеллировать к мировым судьям. Практика реализации данного королевского права через прямую закупку товаров по заниженным ценам были ведущей вплоть до начала XVII в. , все больше превращаясь в обыкновенную коммерческую операцию. Но при такой системе двор зависел от добросовестности поставщиков, от качества поставляемых товаров, их количества (оно могло быть не только недостаточным, но и излишним, тогда возникали проблемы с его хранением). Учитывая огромные потребности двора, которые постоянно росли, такую систему было трудно регулировать. Опять же не надо забывать про злоупотребления.
В связи с этим в конце правления Генриха VIII начал вводится новый способ реализации королевского права реквизиций. Это так называемые компромиссные соглашения с графствами (composition). Графство “соглашалось” через своих агентов на ежегодную поставку определенных товаров ко двору по королевской цене. При этой системе устранялась посредническая роль поставщиков. Товары покупались собственными агентами графств по рыночным ценам и отправлялись в Лондон. При получении товара придворные службы оплачивали его “королевскую стоимость”. Разница в ценах компенсировалась налогом (композиция), который собирался группой мировых судей (compounders) или отдельными откупщиками (undertaker). Во время правления Марии было составлено 12 подобных соглашений, в основном, на поставку зерна. [469 Loades D. The Tudor Court.... P. 75. ]При Елизавете эта система развивалась более активно. Была составлена книга, в которой композиции фиксировались. Она хранилась в Счетной палате. К 1578 г. уже 12 графств заключили соглашения по различным видам поставок. Композиционные соглашения имели определенный срок и при его истечении не обязательно продлевались. Причем решение о прекращении могло исходить от обоих сторон. Окончательно система сложилась в 1590-е годы, когда была создана специальная комиссия, вводившая композиции, которые из добровольных постепенно становятся принудительными. [470Woodworth A. Purveyance for the Royal Household in the Rein of Queen Elizabeth // Transaction of the American society n. s. Vol. 35. Part. I. P. 71. ]Недостаток подобной системы был в том, что графства часто поставляли меньше назначенного в соглашении, а слугам хаусхолда было трудно востребовать недостающее. Им приходилось посылать собственных агентов, чтобы собрать задолженность. Как правило, они собирали больше, чем требовалось, что вызывало новые недовольства подданных.
Но индивидуальные поставщики полностью не исчезли. Они выполняли отдельные поставки, часто лично для монарха. Введение новой системы не изменило общего характера ситуации с королевскими реквизициями. По выражению Лоудза, жалобы “на большие поставки ушли, чтобы быть замененными новыми— о тягостных и несправедливых композициях”. [471 Loades D. The Tudor Court.... P. 72. ] Уже первые месяцы правления Якова I вызвали большой поток жалоб на чрезмерно возросшие реквизиции продовольствия и транспорта. Очевидно, что первые несколько лет Яков I и его администрация не контролировали деятельность поставщиков, а те, пользуясь своеобразным переходным периодом, резко увеличили злоупотребления. В 1604 г. Бэкон писал, что "нет более общей, постоянной, чувствительной и такой горькой обиды", чем жалобы на реквизиции. Но при этом он отмечал, что палата общин не претендует на ущемление королевской прерогативы или обсуждение королевских прав, а лишь просит устранения "злоупотреблений и восстановлении законов". [472 Nichols J. The Progresses.... Vol. 1. Р. XIII. ] Спустя несколько лет ситуация резко изменилась. Злоупотребления возросли до такой степени, что поставили под угрозу существование самого права на королевские реквизиции. Нельзя сказать, что Яков I не разделял беспокойства своих подданных. Он прекрасно осознавал ту связь, которая существовала между королевскими поставками и внутренней политикой. В 1604 г. в преддверии открытия парламента и в ходе его работы он требовал от Сесила строго наказывать провинившихся поставщиков и приложить все усилия, чтобы информировать об этом и, таким образом, "хорошо настроить парламентариев". [473 Peck L. L. NorthamptonI.... P. 148. ]В 1606 г. отвечая на билль против поставок, Яков I заявил, что он желает изгнать " как коррупцию, так и тех, кто в ней замешан".
Особенно большой поток жалоб против реквизиций был направлен в парламенты 1606 и 1610 гг. [474 CSPDom. 1603-1610. P. 298, 312, 316, 593. ]В 1606 г. палата общин отреагировала принятием соответствующего билля. 23 апреля 1606 г. после предоставления билля о злоупотреблении поставщиков и составления Сесилом детального отчета по этой проблеме была выпущена королевская прокламация. [475 Stuart Royal Proclamations.... P. 136-142]Она должна была ответить на предъявленные обвинения и перехватить у парламента инициативу в решении данного вопроса. Чтобы ослабить давление парламентариев и предотвратить их дальнейшее вмешательство в сферу коронных прав, необходимо было продемонстрировать действенность мер принимаемых королевской администрацией.
Прокламация провозглашала неприкосновенность самого права королевских реквизиций, которое является "одним из наиболее древних цветков в короне наших предшественников", и что оно будет сохранено его потомками как "незыблемое право монархии". Корона стремилась ограничить вмешательство в сферу своих прав, поэтому наказания на поставщиков могли быть наложены только высшими слугами двора или Судом Звездной палаты. Посредством прокламации Яков I попыталсяся инициировать среди слуг хаусхолда компанию по разработке специальных мер для дальнейшего предотвращения злоупотреблений поставщиков. Особое внимание уделялось вопросу о реквизициях транспорта. Реквизировать транспорт разрешалось только штатным слугам двора и только во время сопровождения короля. Слуги, которым было разрешено реквизировать экипажи, заносились в специальный список, подписанный руководителями всех трех придворных департаментов. Остальным предписывалось обзавестись собственными каретами за счет личных средств. Естественно, что к первым лицам относились высшие слуги двора, ко вторым– средний и низший уровень. Прокламация подтверждала, что все реквизиции должны совершаться только на основе специальных патентов (comissions). К ним прилагался список того, что было действительно взято (comissions blanke scedule). Этот список заверял мировой судья, который тем самым удостоверял справедливость совершенных реквизиций. Полученные от поставщиков расписки предоставлялись в Гофмаршальскую контору для сверки с патентами. Таким образом, прокламация представляла собой попытку взять королевских поставщиков под двойной контроль со стороны Гофмаршальской конторы и мировых судей. Но, как мы видели, и те и другие были материально заинтересованы в завышении норм поставок, что создавало условие для личного обогащения. Косвенным образом причастность слуг Гофмаршальской конторы к злоупотреблениям поставщиков подтверждала сама королевская прокламация. Она запрещала им арестовывать и заключать в тюрьму тех, кто пришел с жалобой на неправомерные реквизиции. На них было распространено действие Habeas corpus. В 1610 г. во время обсуждения Великого контракта слуги хаусхолда выставили условия, на которых они были согласны пойти на отказ от права реквизиций. Они настаивали на сохранении для королевских слуг права реквизировать транспорт по заниженным ценам, возможности реквизировать топливо во время королевских путешествий, требовали оставить за королевским торговым надсмотрщиком право регулировать цены на рынках, через которые проходил королевский двор и настаивали на сохранении для слуг двора права преимущественной покупки товаров. [476 Aylmer G. E. The Last Year of Purveyance.... P. 85. ]Предложения отвечали прежде всего интересам среднего звена королевских слуг. Было предложено провести совместную конференцию палат по данным предложениям, но от имени палаты общин Финч полностью отверг возможность каких-либо уступок. [477 Proceedings in Parliament 1610. Vol. 2 .... P. 278-279. ]Если бы Великий контракт был принят, то свои места и доходы потеряли те, кто жил за счет поставок и распределения композиций, а король имел бы меньше возможностей для патронажа. Для Якова I вполне реально возникала проблема, как удержать при себе придворное сообщество.
Первоначально Яков Стюарт воспринял традиционную систему поставок и, возможно, считал пост поставщика достаточно почетным. Во время своего переезда в Англию он даровал звание королевских поставщиков нескольким олдерменам провинциальных городков. Одним из них был Джон Twentyman of Newark, который удостоился такой чести за прекрасно прочитанную на латыни речь при торжественной встрече Якова I. Впоследствии он пользовался большим расположением короля, участвовал в королевских охотах. [478 Nichols J. The Progresses.... Vol. 1. Р. 88-89] Должность королевского поставщика помимо финансовых выгод, заметно возвышала социальный статус ее владельца в глазах земляков. Как и все другие слуги, он получал доступ ко двору и переходил под прямую защиту и покровительство короля. Например, Томас Френч, мэр Кембриджа, также являлся поставщиком двора для свежей рыбы.
При Якове I система композиций получила свое дальнейшее развитие. Были разработаны специальные бланки-формы для того, чтобы облегчить заключение соглашений. Закупка продовольствия и других товаров вновь перешла в руки королевских слуг, в соответствии с общим направлением придворной политики Якова I на возвышение роли двора и королевских слуг в управлении. Теперь композиции в форме денег, собираемых в графствах, должны были передаваться непосредственно в Хаусхолд, после чего закупки совершались слугами соответствующих субдепартаментов по рыночным ценам. При данной системе именно на слуг ложилась ответственность, чтобы купить товар по рыночным ценам, но желательно не выше тех, чем они были, когда высчитывался размер композиций с графств. В то же время и вся выгода от подобных операций принадлежала им. Королевские слуги превращались в своего рода откупщиков, что не меняло ситуации для графств (Томас Симондс, один из королевских бакалейщиков (grocer), получил право на сбор композиций с бакалейных товаров). Тем не менее, композиционные сборы были для графств значительно легче прямых поставок продовольствия. Возможно, само существование такого способа решения проблемы реквизиций стало одним из факторов того, что графства не столь живо отреагировали на предложение Сесила в 1610 г. выкупить данное королевское право.
Активное введение композиций во второй половине правления Якова Стюарта стало одним из способов выхода из кризисной ситуации, возникшей после провала Великого контракта. Дополнительным стимулом для их распространения стала нехватка средств для содержания двора. Сохранившиеся свидетельства о соглашениях показывают их взаимовыгодный характер. Корона получала быстрые, живые и почти регулярно выплачиваемые деньги, а преимущество композиций для графств состояло в том, что их стоимость была ощутимо меньше стоимости обычных реквизиций.
В 1622 г. город Ньюарк заключил соглашение на 240 ф. , тогда как только их прежние поставки скота оценивались в 232 ф. без учета поставок масла, воска, пшеницы, солода и их транспортировки. При этом участвовавшие в переговорах с королевской комиссией представители горожан поторапливали мировых судей подписать соглашение на том основании, что те графства, которые уже их заключили, находятся в большой выгоде, а в тех, которые отказались от композиций, сохраняется вся тяжесть королевских реквизиций. Восторженное одобрение условий композиций мировыми судьями свидетельствует о высокой степени удовлетворения составленным соглашением. [479Nichols J. The Progresses.... Vol. 1. Р. XVI. ]Более того, если графство сразу выплачивало двойную стоимость композиций, то полностью освобождалось от любых реквизиций на время соглашения, что прямо подтверждает нехватку средств для обеспечения двора. Безусловно, что подобные соглашения ослабляли напряженность в отношениях с графствами, но создавали дополнительные проблемы внутри придворной администрации.
В 1621 г. была создана новая должность королевского надсмотрщика за всеми денежными композициями в составе Гофмаршальской конторы (Remembrancer of the Greencloth или Receiver-General of Compositions). Им стал Симон Харвей. Он был королевским бакалейщиком еще при Елизавете и надзирал за сбором композиций с бакалейных товаров. Имел патент на добычу олова в Корнуоле и Девоне и на ряд других товаров. В последующем ему удалось сделать карьеру в Гофмаршальской конторе, вытеснив ее старых слуг (в 1623 г. - клерк-контроллер, в 1625 г. секретарь гофмаршальской конторы). Его резко критиковали в парламенте 1624 года именно за распространение денежных композиций. Но ему удалось сохранить пост в Гофмаршальской конторе до своей смерти в 1628 г. , несмотря на то, что ее слуги свалили на него всю вину за финансовые трудности. [480 Aylmer G. E. The Last Years of Purveyance.... P. 87. ] В 1622 г. Яков I распорядился перевести на денежные композиции все королевские реквизиции, включая и реквизиции транспорта, для чего была создана комиссия во главе с Лордом-казначеем Кранфилдом и подкомиссия из королевских слуг. В комиссию из королевских слуг вошли герцог Леннокс как Лорд-стюард, Бэкингем как Шталмейстер, а также казначей и инспектор Хаусхолда.
По новой системе поставщики получали денежные средства, на которые производили разного рода закупки, пользуясь при этом правом преимущественной покупки товара на рынке. Выделял и контролировал использование этих средств казначей-кассир Хаусхолда. Прекращался сбор композиций различными лицами. Сбор композиций передавался под централизованный контроль, который был поручен Абрахаму Якобу, одному из таможенных откупщиков. Но все строгие меры могли быть легко нивелированы королевской щедростью к своим слугам. Например, все выгоды контроля над сбором композиций на поставку бакалейных товаров и вина были перечеркнуты грантом герцогу Ленноксу права собирать пошлины с поставки вин. Новая система не устраивала никого, прежде всего придворных слуг, поскольку лишала их дополнительных привилегий. Она не изменила финансовой ситуации и постепенно была отменена к 1631 г.
Таким образом, реквизиции играли жизненно важную роль в деятельности хаусхолда и в его финансовой системе. Они обеспечивали двор необходимыми товарами даже тогда, когда казна была почти пуста. В то же время поставщики находились под двойным прессом: сверху, со стороны короны, которая в тяжелых финансовых условиях требовала еще большей выгоды от их деятельности, но вместе с тем перекладывала на них ответственность за злоупотребления; снизу - со стороны королевских подданных, которые именно поставщиков считали главными виновниками роста реквизиций.
Реальная ценность права королевских реквизиций была намного выше его денежного выражения. Реквизиции предоставляли слугам хаусхолда ряд дополнительных привилегий и доходов, от которых они не стремились отказываться. Сопротивление королевских слуг стало одной из причин провала Великого контракта. Переход на денежные композиции также вызывал недовольство придворных слуг, что, в конечном счете привело к отставке Кранфилда и свертыванию его реформ, под предлогом отсутствия должных финансовых выгод. Таким образом, в вопросе о праве королевских реквизиций корона была вынуждена постоянно лавировать между собственными финансовыми потребностями, интересами отдельных групп придворных слуг, заинтересованных в сохранении традиционной системы, а также стремлением большинства подданных и парламента ограничить чрезмерные расходы на содержание двора.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30
