"Мир Версаля" был сомнителен для многих. Им недовольны страны, проигравшие войну: он унизил их. Им недовольна Италия, её даже не включили в договор с Германией. Вне "Версаля" осталась Советское государство: сначала против него организовали интервенцию, а потом пытались говорить как со страной, проигравшей мировую войну. Англия и Франция экономически ослабленные, но в военно-оперативном плане сильные державы сумели проигнорировать многие требования США, и поэтому американский конгерсс не ратифицировал мирный договор, заключив с Германией сепаратное мирное соглашение. Более того, оказались неурегулированными вопросы обеспечения безопасности, вытекавшие не столько из прямых итогов войны, сколько из новой геополитической, военной и экономической ситуации в мире.
Достроить "версальскую систему" была призвана Вашингтонская конференция конференция 1921—1922 гг. , созванная по инициативе Соединённых Штатов. ! 4 государств, среди которых были, правда, и доминионы Англии, попытались установить паритет военно-морских сил и правила использования новых военных средств, а также разрешить "китайский" и "дальневосточный" вопросы. Так называемые договоры "Четырёх" и "Пяти" гарантировали неприкосновенность островных владений в Тихом океане и устанавливали баланс военно-морских сил и баз в этом регионе. "Договор 9" декларировал суверенитет, территориальную и административную неприкосновенность Китая (возвращая ему Шаньдун), однако без гарантий, зато провозглашал "принцип открытых дверей" в отношении данного независимого государства.
Итак, версальско-вашингтонская система определила не только лицо мира в 20-е —30-е гг. ХХ в. , но и конфликты приведшие, как это выяснилось позже, ко Второй мировой войне этого же века.
Как уже отмечалось, внутриполитическое развитие европейских стран в конце 1910-х—начале 20-х гг. при всей своей нестабильности характеризуется расширением демократии и утверждением конституционного правового государства. Казалось бы, идеалы, за которые в течение столетия выступал либерализм, достигнуты. Однако, под воздействием шока от крушения довоенного мира, национализма и утверждавшегося в Европе и СССР социализма либеральные идеи перестали находить отклик во многих странах Европы, уже к концу двадцатых граждане предпочли нелиберальные и антилиберальные государственные устройства. В условиях нарастания политической и финансовой власти монополий отстаиваемые либералами принципы свободной торговли и равенства возможностей требовали множества оговорок, превращаясь для многих в фикцию. Либеральные партии стремились выйти из этого кризиса двояким путём: одна часть сторонников либерализма пыталась договориться с социал-демократами (которые уже давно инкорпорировали в социалистическую идеологию часть идей политического либерализма), а другая— с крупной монополистической элитой. В целом история либерализма в межвоенный период —это история социального либерализма. Политическая реактивация либерализма произошла путём придания ему "социальной окраски" для привлечения малоимущих и неимущих слоёв. Формируется концепция "социального государства", "государства благоденствия". Социально-либеральная концепция базируется на следующих принципах: никакая частная собственность не может быть признана чистой (по происхождению) и абсолютной, ибо общество и разные его классы многими способами участвуют в её создании, умножении, охране, отсюда следует, что утверждение "индивид сам создает свою собственность и поэтому обладает на неё абсолютными правами", ложно. Государство вправе регулировать функционирование частной собственности с учётом интересов общества и особенно слоёв, имеющих непосредственное отношение к её созданию. Общество может претендовать особенно на ту часть частной собственности, которая не зависит от способностей, трудолюбия и предприимчивости собственника (прибыль монополий или привилегированного характера). Сдвигаясь влево либерализм начинает, всё чаще, оперировать понятиями: "позитивные свободы" и роль государства в их реализации, "социальная справедливость", "умеренный эгалитаризм", "демократия участия", но, в то же время, большинство либералов резко отмежёвываются от социализма. В 1930-е гг. экономический социальный либерализм стал основой программы для выхода из мирового экономического кризиса для многих стран мира. Кейнсианство (английский экономист Кейнс Дж. М. ) так обосновывало государственное вмешательство в экономику:
Активное государственное манипулирование основополагающим капиталистическим производственным механизмом "предложение - спрос" обосновывалось необходимостью обеспечения равновесия между двумя его частями.
Резкое увеличение государственных расходов - даже ценой создания бюджетного дефицита - в целях расширения покупательной способности населения и инвестиционных вливаний в "затухающие", но жизненно важные отрасли. Социальные расходы рассматривались как средство повышения покупательной способности.
Недопущение безработицы имело как социальную, так и экономическую мотивацию. Однако, оценивая роль либерализма в предвоенные годы, тот же самый Кейнс указывал, что либерализм утратил способность завоевать политическую власть и стал снабжать консервативную партию "наилучшими умами и характерами", а лейбористов - идеями. Это высказывание было характерно не только для Великобритании.
20-е - 30-е гг. стали временем расцвета консерватизма, питаемого главным образом политическим и этническим национализмом. Консервативные партии укрепляются за счет притока в их ряды части бывших либералов, которые переходят на позиции политического консерватизма под влиянием страха перед "большевизацией" народных масс и в силу логического завершения их прежних элитарно-либеральных представлений. Сближению части консерваторов и либералов способствует и то, что в условиях монополистического капитализма экономические представления большинства партий являли собой симбиоз признания свободной экономики и государственного вмешательства. Происходит расширение социальной базы на путях созвучности идей консерватизма чаяниям широких деклассированных слоев. Этот период становится временем кризиса либерализма и господства консерватизма во всех его проявлениях. К 1935 г. за консервативные партии в Западной Европе голосуют 33% избирателей, за либералов— 11, 7%. В то же время консерватизм межвоенного периода оставался рефлексией, а не политической теорией. Поддержание социально-экономическогоstatus quoи недопущение укоренения марксистского социализма мыслились как достигаемые различными методами. Поэтому мы наблюдаем обилие разнообразных консервативных партий и доминирование того или иного направления консерватизма в различных странах в зависимости от внутреннего и внешнего их положения. Так, в США господствующим было либерально-консервативное направление, на основе которого возникает реформистский консерватизм, отводящий себе роль контролера прогресса. В то же время в Западной Европе самое широкое распространение получает экстремистское течение консерватизма (Лейпцигский картель созидательных сословий, Итальянская националистическая ассоциация, Аксьон франсез). Продолжает существовать и такая разновидность консерватизма как "христианский социализм" (соединение христианских моральных представлений с социализмом, понимаемым как осуществление эгалитарных принципов раннего христианства, и патернализм), базирующийся на энцикликах Льва XIII и Пия XI. Двадцатый век иногда называют "столетием социалистического прессинга". И к этому есть много доводов. Социалистическое движениестановится заметным ещё на рубеже веков, и именно тогда его первые представители вошли в органы исполнительной власти, а роль социалистов-депутатов была повсеместно немаловажной. Более того под влиянием социалистических доктрин оказываются социальная политика ряда европейских стран, да и идеологии либерализма и консерватизма заимствуют немало у своего антагониста. В момент окончания Первой мировой войны леворадикализация масс была повсеместной и на востоке Европы возникают политические режимы декларирующие осуществление социалистических идеалов в полном объёме. В первые послевоенные годы происходили события, которые многими осознавались как начало мировой пролетарской революции, но именно это утверждение являлось оселком для социалистического лагеря. Уже с конца XIX в. в мировом социалистическом движении существовали различные оценки перспектив развития капиталистического общества, а значит путей и времени перехода к социалистическому строю. Партии в зависимости от ответов на эти вопросы стали делиться на ревизионистские (капитализм в ходе своего естественного развития эволюционирует к социализму и необходимо укреплять те хозяйственные, организационные и демократические институты, которые социалистические по своей сути), реформаторские (капитализм движется в сторону социализма, но надо не только поддерживать зачатки социализма, а необходимо завоевать политическую власть посредством выборов и опираясь, таким образом, на большинство населения начать строительство нового общества) и революционные (империализм является преддверием социализма, но данная стадия развития капитализма чревата войной, поэтому, в случае попытки империалистов развязать мировую войну пролетариат должен прекратить мучения народов мировой революцией, которая всё равно вспыхнет в ходе ожидающейся войны. Экстремальный характер взятия рабочим классом политической власти необходимо приведёт к кратковременному установлению диктатуры пролетариата для подавления сопротивления свергаемых классов, но одновременно явится и началом построения социализма. ). Второй разделительной линией в социализме стала проблема национализма. Если капитализм уже эволюционирует в социализм и рабочей партии надо укреплять зародыши нового социально-экономического порядка, то нарастание социализма, а значит и благосостояния рабочих, зависит от успехов национальной экономики, а поэтому необходимо поддерживать своё национальное государство. Учтите, что подобные рассуждения накладывались на широко распространившийся этнонационализм. Оппоненты подобной оценки действительности настаивали—империализм создавая мировое общественное хозяйство преодолевает принцип "нации", который является лишь прикрытием эксплуатации капиталистами без различая национальности, рабочих повсеместно, где норма прибыли выше. Поэтому освобождение рабочего класса является интернациональным по своей природе, а т. к. капиталист—интернационален, ему важна прибыль, а не национальность. Национализм в итоге и погубил мировое социалистическое движение, т. к. часть левых партий поддержала свои правительства в империалистической войне.
Но мировая война закончилась Революцией! Сначала в России, причём в ходе событий февраля-октября 1917 г. к власти пришли левые партии и образовалось социалистическое государство (РСФСР). Потом революции смели режимы в Германии и Австро-Венгрии, где тоже возникли социалистические образования и государства. Произошедшее необходимо было осмыслить. Российские события вообще не уложились в догматику марксизма усвоенную западными социалистами. Революция была объявлена буржуазно-демократической, а значит левые партии, теоретически, должны были передать власть буржуазии. Более того, европейским социалистам казалось, что в России вообще нет предпосылок к социализму, поэтому действия большевиков–авантюра. К тому же, сомнителен был путь диктатуры пролетариата, который противоречил демократии, единственному пути к социализму с точки зрения европейских теоретиков. Итак, события в России были интерпретированы почти по принципу "этого не может быть, потому, что не может быть". Европейские события 1918 - 1919 гг. осмысливались в критериях "несвоевременности социалистической революции" и "следования русской авантюре". Догматические представления лидеров социалистов на Западе не совпали с жизнью и, как это часто бывает, правильными были признаны собственные представления о том, чему должно быть. Но российские коммунисты и их сторонники имели своё представление о том, чему должно быть. Более того, с их точки зрения, действия социал-демократов Германии по успокоению страны выглядели просто как кровавое подавление социалистической революции германских рабочих. Таким образом, была заложена основа для глубочайшего раскола и непримиримости в социалистическом движении. В 1919 - 1920 гг. идеологический раскол обрёл институциональные формы. Конференциями этих двух лет был восстановлен II Интернационал. Параллельно в Москве революционные партии создают Коммунистический, так называемый III интернационал. Левые организации, которые стремились к восстановлению организационного единства рабочего движения и видели рациональные зёрна и в московском и бернском союзах, в 1921 году соединились в Международное объединение социалистических партий (так называемый "Второй с половиной интернационал"—"II 1/2"). Правда, в 1922 г. была предпринята попытка возродить единство. В Берлине работали конференция исполкомов трёх интернационалов, а затем "Комитет 9", но разность идеологических и национальных подходов не способствовали этому. В итоге, с 1923 г. существуют Рабочий социалистический интернационал (II-ой и II с1/2-ой) и Коммунистический интернационал. Подобное положение было воспроизведено и в профсоюзном движении: Амстердамский интернационал профсоюзов, Красный интернационал профсоюзов (Профинтерн), Международное товарищество рабочих (анархо-синдикалисты) и Международная конфедерация христианских (католических) профсоюзов (Утрехский интернационал). Партии объединившиеся в Рабочий социалистический интернационал (примерно 35-36 организаций с общей численностью до 6 млн. человек и с совокупным числом голосов избирателей до 26 млн. ) пользовались в Западной Европе поддержкой трети населения, входили в правительства Германии, Англии, Швеции, Дании, Бельгии, Чехословакии и контролировали местное самоуправление во многих странах Европы. Представления социалистов и социал-демократов о действительности были примерно следующими: Западный мир вступил в стадию организованного капитализма, которая создаёт основу "государства совершенно нового типа". Социализм начинает пониматься как максимализация общего благосостояния. Поэтому необходимо способствовать рационализации производства. Справедливость распределения общественного достояния должна обеспечиваться укреплением демократических институтов и перенесением демократии в экономику (т. н. "хозяйственная демократия"–соучастие рабочих в управлении предприятиями и распределении доходов посредством фабрично-заводских комитетов, профсоюзов, участия в наблюдательных советах и т. п. ). Однако, это ретроспективное обозрение социал-демократической идеологии, основанное не программах германской социал-демократии, английских лейбористов и Шведской социал-демократической рабочей партии. В 1920-е же годы, когда социал-демократии представилась возможность на деле осуществить политику реформизма, ни одна европейская партия этого направления не имела собственных рецептов для преодоления глубокого кризиса, переживаемого странами Европы. Социал-демократические концепции социально-экономического развития появляются на рубеже 20-х—30-х гг. , причём, во многом, под влиянием либерального анализа Дж. Кейнса, У. Бевериджа и Э. Вигфорса. Как заметил Кейнс, "либералы снабжали лейбористов идеями". Итак, парадокс был в том, что политика социал-демократов не была социал-демократической.
Подобное положение не оставалось не замеченным их коммунистическими оппонентами. Здесь предметом нашего рассмотрения является не деятельность коммунистической партии в СССР, а представления и политика коммунистов в Западном мире. Итак, в Коминтерне было объединено от 48 до 76 компартий и ещё несколько десятков иных коммунистических организаций, всего коммунистов было от 1, 3 до 3, 1 млн. человек, однако большая часть–это члены РКП(б) - ВКП(б), заграничных коминтерновцев было порядка 600-785 тысяч человек. Партии, которые допускали для себя и участвовали в выборах в "буржуазный парламент", занимали в своих странах четвёртые - пятые места, однако, компартия Болгарии в 1919, 1920, 1923 г. , Чехословакии в 1925 г. были вторыми, получали предложения, но не входили в правительства. Всего в Европе двадцатых годов за коммунистов голосовало порядка 6, 5 млн. человек. Причин небольшой популярности коммунистических партий было несколько: Это были партии направленные на мировую революцию и, по оценкам Коминтерна, она вот-вот должна была произойти, что приводило "военному восприятию" действительности; отсюда, бесконечное сектантство многих компартий, отказ от легальной работы, в начале 20-х гг. под влиянием спада революционной активности и репрессий властей в некоторых странах (Германия, Болгария, Югославия) происходит срыв к тактике террора и вооружённых авантюр. Во-вторых, согласно положению III Интернационала, компартия каждой страны рассматривалась как национальная секция Коминтерна, который мыслился как мировая партия. Задачи этой "партии" могли быть и такими как формулировал их в 1924 г. Зиновьев: "Победы ещё нет и нам предстоит завоевать 5/6 земной суши, чтобы во всём мире был Союз Советских Социалистических Республик". Грандиозный замысел шокировал многих на Западе ещё и тем, что там понимали под СССР не новую форму "Соединённых Штатов Европы или Паневропы", которой грезили многие европейские либералы и социал-демократы, а конкретное государство СССР, лежащие на востоке Европы и желающее захватить весь мир. Кстати, вышеперечисленное привело и к тому, что компартии были запрещены во всех восточноевропейских государствах, кроме Чехословакии, и периодически запрещались в некоторых странах Западной Европы. Итак, коммунистическое движение было в 20-е гг. направленно на революцию, а во внутренней политики руководствовалось лозунгом: "Класс против класса! ". Итак, коммунисты готовили трудящихся к революции, социал-демократы берегли капиталистический строй внутри которого вызревал социализм. Коммунисты считали, что социал-демократия предаёт рабочих способствуя стабилизации буржуазного строя, а социал-демократы считали, что революционными авантюрами коммунисты отбрасывают либеральную буржуазию в лагерь реакции, укрепляя консервативные круги, тормозят врастание социализма в капитализм.
С середины 20-х гг. Коминтерн берёт курс на борьбу с социал-демократией как партией, объективно и, как стало считаться позже, сознательно способствующей укреплению реакционных кругов буржуазии, а так как революционное давление рабочего класса будет возрастать, то единственное спасение монополистической буржуазии– это установление открытой террористической диктатуры —фашизма. В коммунистическом словаре за социал-демократией закрепляется термин "социал-фашизм". Надо отметить, что против подобного подхода к социалистическому движению выступали лидеры компартий Италии, Германии, Болгарии, Англии. Но основная линия III Интернационала была направлена на отрыв рабочих от социалистического движения (так называемый "единый фронт"). В 1927 1930 г. коммунисты пошли на раскол профсоюзного движения в каждой стране, требуя создания самостоятельных революционных профсоюзов.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17
