Чем быстрее приближалось народное хозяйство СССР к довоенному уровню производства, тем больше давали о себе знать присущие исторически его структуре диспропорции и противоречия: между промышленностью и сельским хозяйством, между тяжелой и легкой промышленностью и т. д. России не хватило 2 - 3-х десятилетий для того, чтобы одновременно с завершением процесса капиталистической индустриализации (превращения машинного способа производства в доминирующий) преобразовать патриархально-общинное крестьянское сельское хозяйство в фермерское. Первая мировая война, а затем революция заблокировали этот процесс целым рядом негативных явлений: прогрессирующим выбытием основных фондов в крупной промышленности, в железнодорожном и водном транспорте, резким сокращением объемов внешней торговли, измельчанием крестьянских хозяйств и разрушением высокопродуктивных капиталистических земледельческих хозяйств. Невосполнимый экономический ущерб имела гибель миллионов людей во время первой и гражданской войны, а также вынужденная эмиграция десятков тысяч представителей научной и технической интеллигенции, деятелей культуры и народного образования.
К середине 20-ых годов пропорции обмена между крупной промышленностью и крестьянским сельским хозяйством выглядели таким образом, что ни промышленность, ни сельское хозяйство не создавали друг для друга рынков для расширенного воспроизводства.
Ощущая, с одной стороны, дороговизну промышленных изделий, а с другой - их хронический дефицит, крестьянское сельское хозяйство законсервировало свой полунатуральный характер, в то время как государственная крупная промышленность попала в объятия финансового кризиса. Выступая 25 февраля 1926 г. на заседании Политбюро ЦК ВКП(б), Л. Д. Троцкий снова напомнил об актуальность выдвинутого им наXII съезде РКП(б) лозунга "диктатуры промышленности". " Для социалистического государства, бедного капиталами, - указывал он, - надежнейший путь подъёма сельского хозяйства лежит через максимальное вкладывание накоплений в промышленность". На состоявшемся 6-9 апреля Пленуме ЦК ВКП(б) его впервые в этом вопросе активно поддержал Л. Б. Каменев: "Я несу полную ответственность вместе со всеми вами за ту политику, которую мы вели в 1923-24 году и считаю, что эта политика была правильна. Тогда я говорил "не забегай вперед", "равняйся по крестьянскому бессилию", но наступил момент, когда мы должны были сказать, что надо повернуть и равняться не по "крестьянскому бессилию", а по несколько возросшей "крестьянской силе". На апрельском (1926 г. ) Пленуме ЦК ВКП(б) точки зрения "старой" и "новой" оппозиции на причины переживаемых страной экономических затруднений и методы их преодоления практически совпали, что дало повод их противникам из послушного сталинскому аппарату большинства Центрального Комитета говорить о сколачивании объединенного оппозиционного блока. "В тех речах, с которыми здесь выступали тт. Каменев и Троцкий, - заявил Ф. Э. Дзержинский, - совершенно ясно и определенно нащупывается почва для создания новой платформы, которая приближалась бы к замене не так давно выдвинутого лозунга "лицом к деревне" лозунгом "кулаком к деревне".
Коренных изменений в принципы распределения национального дохода между промышленностью и сельским хозяйством резолюция апрельского (1926 г. ) Пленума ЦК ВКП(б) "О хозяйственном положении и хозяйственной политике" не внесла, по прежнему рекомендуя государственным органам проводить линию на снижение оптовых и розничных цен на промышленные изделия и облегчение налогового бремени для"маломощных слоев крестьянства". Равнению Коммунистической партии на экономические нужды деревни соответствовало равнение на политические нужды крепкого середняка, что выразилось в определенной либерализации избирательной инструкции по выборам в Советы. Проведенные в 1926 г. перевыборы в Советы ознаменовались общим повышением политической активности беспартийных крестьян и служащих, которым в ряде районов страны удалось потеснить в исполнительных комитетах членов ВКП(б) и проходящих вместе с ними по спискам кандидатов в депутаты городских и сельских пролетариев. Итоги избирательной кампании подвел июльский (1926 г. ) Пленум ЦК и ЦКК, приняв по данному вопросу в общем-то достаточно оптимистическую резолюцию, против которой резко выступали Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, Н. К. Крупская, Л. Д. Троцкий и др. По мнению Зиновьева "оживление Советов" на практике вылилось в "оживление мелкобуржуазных групп, верхушки служащих и "прочих", что, в свою очередь, обернулось "засорением всей советской системы элементами новой буржуазии и бюрократии". Оппозиционеры попытались связать итоги перевыборов в Советы, давшие увеличение в них независимых беспартийных депутатов, с ростом социально-имущественной дифференциации деревни и с отставанием промышленности"от развития народного хозяйства в целом". Из данной связки они вытащили понятие "правый уклон", с которым, по словам Троцкого, "партии вскоре придется вести борьбу". Из лидеров Коммунистической партии, по мнению оппозиционеров, "правыми уклонистами" являлись Н. И. Бухарин, А. И. Рыков, М. И. Калинин и М. П. Томский. Что касается И. В. Сталина, В. М. Молотова в В. В. Куйбышева, то в глазах оппозиции их деятельность выглядела "аппаратно-центристской", построенной на бюрократическом извращении партийной линии и партийного режима. Сами же оппозиционеры именовали себя "большевиками-ленинцами", предназначение которых - борьба с оппортунизмом и бюрократизмом. Во врем работы июльского (1926 г. ) Пленума ЦК и ЦКК представители "старой" и "новой" оппозиции взаимно амнистировали друг друга по части взаимных прошлых обвинений, подписав первое совместное заявление в адрес ЦК и ЦКК, в котором они, в частности, отмечали : "Сейчас уже не может быть никакого сомнения в том, что основное ядро оппозиции 1923 г... .. правильно предупреждало об опасностях сдвига с пролетарской линии и об угрожающем росте аппаратного режима".
За время, прошедшее после XIV съезда ВКП(б), партийный аппарат еще раз наглядно продемонстрировал, кто в партии хозяин. Ленинградская парторганизация, осмелившаяся на XIV партийном съезде заявить о своем особом мнении по отчету Центрального Комитета, была подвергнута настоящему разгрому. Протестующие против аппаратного режима члены ВКП(б) приступили к стихийной самоорганизации, устраивая нелегальные собрания и перепечатывая и рассылая документы о внутрипартийном положении. Одно из таких нелегальных собраний устроил в лесу, близ Москвы, работник Исполкома Коминтерна гр. Беленький. С докладом перед собравшимися выступил кандидат в члены ЦК ВКП(б) М. М. Лашевич. По его словам, "внутрипартийная демократия выражается ныне в казенном инструктировании и таком же информировании партъячеек. Процветает назначенство в скрытой и открытой формах сверху донизу, подбор "верных" людей - верных интересам только данной руководящей группы, грозящий подменить мнение партии только мнением "проверенных лиц".
Созданная по факту данного нелегального собрания следственная комиссия ЦКК усмотрела в действиях Беленького, Лашевича и других оппозиционеров проявление фракционности, нити которой, по ее мнению, идут в Исполком Коминтерна к Г. Е. Зиновьеву. Последнего июльский (1926 г. ) Пленум ЦК и ЦКК вывел из состава Политбюро ЦК ВКП(б), предупредив одновременно"всех оппозиционеров, независимо от их положения в партии, что продолжение ими работы по созданию фракции, противопоставленной партии, вынудит ЦК и ЦКК ради защиты единства партии сделать по отношению к ним соответствующие организационнве выводы". По мнению представителей партийного аппарата демократии в ВКП(б) было более чем достаточно. "Политбюро ЦК, - говорил в этой связи на июльском Объединенном Пленуме А. А. Андреев, - превратилось в дискуссионный клуб. Такое положение нетерпимо. Руководящее большинство чересчур либеральничало, ибо оно чересчур разводило демократию и передемократило, забыв о том, как Ильич руководил Политбюро, когда он давал две минуты для выступления и смотрел на часы, чтобы лишнего не говорили. А тут полчаса, час, речи стенографируются и т. д. и т. п. Такая обстановка может привести дальше к разложению.... "
То, что, А. А. Андреев выдавал за "нетерпимую" обстановку, в действительности представляло собою определенный механизм согласования спорных политических вопросов и проверки исполнения принятых высшими партийными органами (Политбюро, Оргбюро, Пленум ЦК, конференция, съезд) решений. При отсутствии единства взглядов по принципиальным вопросам внутренней и внешней политики такой механизм согласования неизбежно должен был приобретать черты фракционного раскола, идущего сверху вниз - от высших партийных органов до местных партийных организаций, что для деятельности политических партий представляет собою нормальное явление, - вспомнить хотя бы существование в российской социал-демократии фракций "большевиков" и "меньшевиков". Однако при свободе фракционной организации роль партийного аппарата заключается в проведении в жизнь решения большинства партии, с полным уважением мнения меньшенства и с сохранением за ними права апеллировать к к партийной массе. Рано или поздно, жизнь снимает спорные вопросы, порождая новую политическую действительность, при которой ранее спорившие стороны могут поменяться местами: "меньшинство" способно превратиться в "большинство" и, наоборот. Партийный аппарат ВКП(б) вырос в 20-ые годы в такую политическую силу, которая в существовании элементов фракционного раскола уже усматривала покушение на ее жизненноважные политические интересы, заключавшиеся в сохранении и упрочении подобранной его (аппарата) руководителями "связки" должностных лиц - своего рода особой"политической мафии", желавшей властвовать бессменно и бесконтрольно. Поскольку партийному аппарату кроме политики упрочения собственной власти надо проводить и реальную политику, учитывающую особенности внутри- и внешнеполитического положения СССР, постольку для него имеет особое значение наличие в его руках всей полноты политической инициативы, которая бы включала в себя и идейно-теоретическую проработку нового актуального политического вопроса, и его агитационно-пропагандистское сопровождение, и определенное перемещение кадров, и всякого родя аппаратные реорганизации. Для партийного аппарата недостаточно было того, чтобы тот или иной новый вопрос политики появился в поле зрения, - надо было, чтобы он "созрел", какими бы потерями во времени и в темпах необходимых преобразований это бы не обернулось. Аппаратные принципы формирования политики партии, в отличии от "консенсусных", не терпят ни суеты живого обмена мнений, ни стремительных оперативных действий по заранее согласованному и составленному плану, может быть кроме случаев, когда от этого напрямую зависит сохранение и удержание власти. Тогда аппарат выбирает самый прямой путь к решению искомой задачи, "навалом" набрасываясь на самое узкое, по его мнению место, мало заботясь при этом о всей совокупности последствий собственных действий. К такому выводу можно прийти, анализируя, например, действия сталинского аппарата по выводу экономики страны из кризиса 1923 г. , когда проблема сбыта продукции государственных трестов была одним махом решена волевым давлением на механизм ценообразования (по приказу ЦК все тресты на 30% понизили оптовые цены, хотя явно не во всех случаях эти цены расходились с ценами производства). Дорого обошлись стране аппаратные импровизации в процессе осуществления денежной реформы, в деле реформы единого сельскохозяйственного налога и т. д.
После XIV съезда ВКП(б) верхушка партаппарата пытается найти среднюю равнодействующую между продолжением (на словах) курса на"раздвижку" нэпа и отказом от него (на деле), прочерчивая в своей социально-экономической политике причудливые зигзаги. На словах провозглашается нерушимый союз рабочего класса и крестьянства, а на деле отменяется избирательная инструкция по выборам в Советы, принятая всего год назад с целью расширения гражданских прав для зажиточных крестьян. Обещание кредитов сельскохозяйственной кооперации сменяется их сокращением, а взятый в конце 1924 г. курс на превращение необоснованных административно-правовых ограничений по отношению к частному капиталу оборачивается угрозами принудительного снижения цен и отказом от кредитования. Пересматривается решение XIV съезда партии о развитии промышленности "в строгом соответствии как с емкостью рынка, так и финансовыми возможностями государства". Угасшая было вера руководства ВСНХ в силу печатного станка (т. е. в денежную эмиссию) после смерти
Ф. Э. Дзержинского и прихода на его пост (председателя ВСНХ) В. В. Куйбышева вспыхнула с новой силой, что выразилось в увеличении суммы капитальных вложений на 1926/27 хозяйственный год сверх их реального фондообеспечения.
Не афишируя своего "полевения", верхушка партаппарата в то же самое время ведет пропагандистское наступление на реальные "левые" силы Коммунистической партии, консолидировавшиеся вокруг Зиновьева и Троцкого, с целью опорочить их и, набрав достаточно политического "криминала" в их действиях и словах, отсечь от руководящих партийных органов, а следовательно 0 от "аппаратной" связи с рядовыми партийными массами (ибо никакой другой связи между "верхами" и "низами" партии уже не существовало). Важным этапом подготовки "отсечения левых" и собственной своей эволюции в сторону ограничения нэпа и отречения от его принципов стала для верхушки партаппарата состоявшаяся в октябре-ноябре 1926 г. 15-я конференция ВКП(б). Последняя не только осудила троцкистско-зиновьевскую оппозицию, определив ее в соответствии с установками доклада И. В. Сталина в качестве "социал-демократического уклона в нашей партии", но и утвердила в своей главной резолюции "О хозяйственном положении страны и задачах партии" несколько принципиальных поправок, внесенных в ее первоначальный проект все тем же Сталиным. Дело в том, что в написанный А. И. Рыковым проект резолюции по вопросам экономической политики И. В. Сталин собственноручно внес такие фразы, как "трудные условия мирового капиталистического окружения", "более высокий темп развития, чем в условиях капиталистического государства", "решительная борьба за ограничение эксплоататорских стремлений кулачества", "форсировать постановку в нашей стране орудий производства" и т. д. Эти и другие фразы ввели в указанную резолюцию дух конфронтационности и, поскольку Сталин решительно вычеркивал из ее проекта указания на наличие серьезных недостатков в управлении экономикой, то и - изрядного хвастовства.
Конференция утвердила решение состоявшегося накануне ее созыва Объединенного Пленума ЦК и ЦКК об освобождении
Л. Д. Троцкого от обязанностей члена Политбюро, а Л. Б. Каменева - от обязанностей кандидата в члены Политбюро. Большего Сталину добиться не удалось. В свою очередь и оппозиция не сумела добиться того, чтобы вместо конференции, являющейся по Уставу всего лишь расширенным Пленумом Центрального Комитета, созвать партийный съезд. В обращении к своим сторонникам, распространявшемся по каналам секретной партийной информации, оппозиция следующим образом характеризовала внутрипартийное положение: "ЦК захватывает роль высшего органа партии и, тем самым, освобождается от контроля партии в лице съезда. Партийные чиновники освобождаются и от всякой ответственности перед партийными массами, и тем самым попадают в полное подчинение верхушки господствующей фракции. ЦК перестает быть органом партии, напротив, партию он превращает в орудие проведения своей политики, которую он определяет самостоятельно и независимо от нее. Эта система проводится сверху донизу.... "Обращение заканчивалось словами: "Если успешно начнавшаяся ликвидация партии будет доведена до конца, то теперешний ЦК во главе со Сталиным превратится в своеобразный тип Бонапартистского правительства". Анализирую зигзаги политической линии сталинского ЦК, лидеры оппозиции были всерьез обеспокоены тем, что, став полновластным диктатором, Сталин резко поведет страну к реставрации капитализма. Поэтому кроме демократизации партийного режима они ставили перед собой задачу подталкивать партийно-государственное руководство страны к более высоким темпам развития государственной промышленности страны ценою жесткой централизации амортизационного фонда и сокращения размеров негосударственного накопления. В летние месяцы 1927 г. и без того сильное напряжение на потребительском рынке, вызванное ростом инфляции, сменяется катастрофическим для его (рынка) функционирования сверхажиотажным спросом, на который повлияли слухи о неизбежности военного столкновения СССР с окружающими его капиталистическими странами. Осложнение дипломатических отношений с Великобританией (в связи с антибританской кампанией Коминтерна в Китае и попыткой превратить забастовку английских шахтеров из экономической в политическую) дало повод к нагнетанию в советской прессе милитаристской истерии. Оппозиция и сталинское большинство ЦК обменялись взаимными намеками на пораженческие настроения, которые (намеки) неожиданно для Сталина обернулись появлением заявлений старых большевиков в пользу примерения правящего большинства и оппозиционного меньшинства ЦК в связи с ростом военной опасности. В одном из них было сказано: "Заставить оппозицию подчиняться решениям партии нельзя иначе, как путем свободного коллективного, но отнюдь не фракционного обсуждения, и не путем репрессий, отсечений, отколов.... " Преследуя свою главную цель - проведение "левой" политики ограничения нэпа без участия в нем лидеров "левой" оппозиции
- верхушка партаппарата пока вынуждена была маневрировать. Июльско-августовский (1927 г. ) Пленум ЦК и ЦКК ограничился объявлением Зиновьеву и Троцкому"строгого выговора с предупреждением" за их "дезорганизаторские способности" о "термидорианском" перерождении ЦК, о "национально-консервативном курсе" внешней политики и о "кулацко-устряловской линии партии". При подготовке документов к предстоящему XV съезду ВКП(б) сталинский аппарат ЦК, прибегая ко все большим заимствованиям идей "левой" оппозиции, продолжает еще дистанцироваться от них путем чрезмерного их преувеличения. Однако наибольшая гиперболизация разногласий с "левой" оппозицией достигается сталинским большинством ЦК в вопросе подрыва единства партии "фракционной" деятельностью оппозиционеров. Именно эти обвинение в конце концов срабатывает на октябрьском (1927 г. ) Пленуме ЦК и ЦКК исключить Г. Е. Зиновьева и Л. Д. Троцкого из состава ЦК. Маневры сталинского аппарата между "левой" практикой и "правой" фразой продолжаются и на XV съезде ВКП(б) в декабре 1927 г. , где был утвержден достаточно умеренный пятилетний план развития народного хозяйства СССР, вскоре после съезда скорректированный в сторону резкого повышения всех его показателей. 3. Подведение итогов - заключение.
Вот так, постепенно, "альтернатива Троцкого" превращается в "альтернативу Сталина", однако без предполагавшегося Л. Д. Троцким демократического обновления партийного режима и без той административной "чрезвычайщины", которая, вместо сужения рамок нэпа в деревне ради неотложных мер по технической реконструкции промышленности, обернулась для страны тотальной коллективизацией сельского хозяйства и расточительнейшей сверхиндустриализацией. Исключенные из партии наXV съезде ВКП(б) "левые" оппозиционеры вскоре "идейно разоружаются" и практически все, кроме Троцкого, возвращаются в нее, чтобы участвовать в строительстве сталинского социализма.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Валентинов В. (Вольский). Новая экономическая политика и кризис партии после смерти Ленина. Стэнфорд, 1971.
2. Далин Д. После войн и революций. Берлин, 1922.
3. Загорский С. О. К социализму или к капитализму? Прага,
1927.
4. Зимин А. У истоков сталинизма. 1918 - 1923. Париж, 1984.
5. Исторический опыт КПСС в осуществлении новой экономической политики. М. , 1972. 6. Карр Э. История Советской России. М. , 1989.
7. Новая экономическая политика. Вопросы теории и истории.
М. , 1974.
8. Преображенский А. Новая экономическая политика. Опыт теоретического анализа. М. , 1926.
