б). Процесс крещения
Крещение Ольга обставила с подобающей для великого государства пышностью. Крещение происходило в храме святой Софии. Ее крестным отцом был сам император, а крестил ее патриарх. Ольга приняла в крещении имя Елены, в честь матери Константина Великого, византийского императора, сделавшего в IV в. христианство официальной религией империи. После крещения Ольга была принята патриархом и имела с ним беседу о вере.
в). Неудавшиеся попытки Ольги склонить Святослава к православию Утаить обращение по приезде в Киев было очень трудно, и притом Ольга, как видно, вовсе не хотела таиться–это было несовместно ни с ревностью новообращенной ни с характером Ольги; не хотела она таиться и равнодушно смотреть, как сын ее, вся семья и весь народ остаются в язычестве, следовательно, лишаются вечного спасения. Так, по возвращению в Киев Ольга начала уговаривать сына Святослава к принятию христианства, но он и слышать не хотел об этом; впрочем, кто хотел креститься, тому не запрещали, а только смеялись над ним. В этом известии мы находим прямое указание, что христианство распространялось в Киеве, тогда как прежние христиане из варягов могли принимать греческую веру в Константинополе. В характере сына Ольгина, который не мог принять христианства по своим наклонностям, а не по привязанности к древней религии. Ольга по свидетельству летописи, часто говорила ему: “Я знаю бога и радуюсь; если и ты узнаешь его, то также станешь радоваться”. Святослав не слушался и отвечал на это: “Как мне одному принять другой закон? Дружина станет над этим смеяться”. Ольга возражала: “Если крестишься, то и все станут это делать”. Святославу нечего было отвечать на это; не насмешек дружины боялся он, но собственный характер его противился принятию христианства. Он не послушался матери, говорит летописец, и жил по обычаю языческому. Эта самая невозможность отвечать на возражения матери должна была раздражать Святослава, о чем свидетельствуют и летописцы, говоря, что он сердиться на мать. Ольга ожидала даже больших опасностей со стороны язычников, что видно из ее слов патриарху: “Народ и сын мой в язычестве; дай мне бог уберечь от всякого зла! ”Святослав ссылался на настроение дружины. против крещения своих вельмож он вроде бы против ничего не имел. Лишь в так называемой летописи Иокимовской, которая была в распоряжении 1горусского историка В. И. Тапищева (1686-1750), Святослав представлен воинствующим язычником. В этой летописи сама гибель князя оценивается как божья кара за насилие в отношении христиан. Но и там эти репрессии отнесены к периоду пребывания Святослава на Дунае, именно к тому периоду, когда русское войско начали преследовать неудачи.
г). Реакция язычников на крещение
Над принимавшими христианство начали смеяться в Киеве, но на прежних христиан при Игоре, как видно не обращали внимания; следовательно, хотя не было явного преследования, однако насмешки были уже началом преследования и знаком усиления христианства, чего обращение Ольги могло быть и причиною и следствием; можно заметить, что новая религия начала принимать видное положение, обратила на себя внимание древней религии, и это враждебное внимание выразилось насмешками. Борьба начиналась: славянское язычество, принятое и руссами, могло противопоставить христианству мало положительного и потому должно было скоро приклониться перед ним, но христианство само по себе без отношения к славянскому язычеству встретило сильное сопротивление. Через несколько лет после поездки в Константинополь Ольга направила посольство к германскому императору Оттону. Чем был вызван такой шаг опять таки не ясно. Не исключено что это была реакция на притязания Константинополя. Цель посольства была двояка–установить постоянные политические отношения с Германией и укрепить религиозные связи. Ревностный христианин Оттон I направил в Киев христианских миссионеров и проповедника Адальберта. О и достиг Киева в 961-962 г. Ольга продолжала свою миссию. Однако киевские язычники выгнали миссионеров из города и едва не перебили их. Винили германские хронисты в этом вероломных руссов-ругов, которые как казалось им, сами не знали чего хотели. Вероятнее же, что руссы-христиане ожидали вовсе не того, что им пытались навязать миссионеры. В 961-962 г. идет борьба язычников и христиан. Не исключительно, что на заезжих христиан язычники реагировали остро нежели на домашних. Спутникам Адольберта похоже здесь вообще не на кого было опереться.
Необходимость принятия христианства
Необходимость новой религии определялась социально-политическим развитием страны. С ликвидацией автономии славянских союзов, племенных княжеств складывалась структура единого государства с единой династией во главе, с единым господствующим слоем, представленным военно-служилой знатью (включавшей дружину киевского князя и дружины его родственников-вассалов). В этих условиях оказались непригодными для центральной власти старые центры племенных княжеств, создавались новые (Владимир-волынский, Смоленск на новом месте, Ростов, новая крепость-детинец в Полоцке, Туров и т. д. ), в которых и располагались князья–родственники, киевского правителя. В сфере же идеологической стали непригодные прежние языческие культы, носившие местный характер и могущие служить сепаратистским тенденциям.
Принятие на Руси христианства как государственной религии определялось рядом причин. Возникновение в VIII-IX вв. кассового раннефеодального строя явилось результатом связанных друг с другом процессов. Это было перерастание родовой и племенной знати поздних этапов первобытнообщинного строя в местных князей, союзов племен–в государственные организации, социального неравенства внутри традиционных коллективов (общин, миров), имевшего различное происхождение, как функциональное (должностное), так и имущественное, - в неравенство классовое. Составной частью этих процессов было и появление в составе челяди наряду с пленниками– иноплеменниками и иноземцами – также и рабов – соотечественников. Формирование местных княжений и создание на их основе в IX в. Древнерусского государства с центром в Киеве, основанное на раннефеодальное эксплуатации в форме централизованной ренты–даней, полюдья, - требовало и изменений в идеологической области, в религии. Можно ли было привести довольно примитивную систему славянских культов в соответствии с новыми требованиями, которые были выдвинуты появлением классового общества и государства? Попытки противопоставить христианству реформированный языческий культ не перевели к успеху. Лучше всего эти требования могла удовлетворить мировая религия, сама созданная в условиях поздней античности, приспособленная к феодальному обществу и отвечающая той стадии развития, в которую вступила Русь. Христианство, как господствующая религия в средневековье, освящало классовое неравенство, отношение господства и подчинения, феодальную структуру общества, обожествляло государственную власть, что вполне соответствовало условиям Руси.
В средневековье, несмотря на довольно значительную замкнутость отдельных феодальных миров как политических организмов, международное общение играло значительную роль, выражаясь в торговле между отдельными странами, в политических и матримониальных союзах, в использовании иностранных наемных дружин, в обмене достижениями культуры. В этих условиях правители всех европейских государств были заинтересованы в принятии одной религии–христианства, как части античного наследия. Это делало их формально равными друг другу, принадлежащими к одному культурному миру, противостоящему язычникам–варварам, хотя реальные политические условия и другие факторы не могли не вести к активной борьбе внутри этого мира и подчинению одних стран другим. Русь в IX – X вв. традиционна была связана с Константинополем – “Царьградом”и со славянами в Центральной Европе и на Балканском полуострове, также находившимися в тесном общении с Византией. Эти связи в значительной степени определяли церковную ориентацию Руси на восточно-христианский мир константинопольскую кафедру в блистательной столице древнего государства, для уравнения с которым принятие христианства давало достаточно оснований. При заинтересованности обоих христианских центров, Рима и Константинополя, в обращении в свою веру народов Европы киевские князья могли сами выбрать то направление христианства, которое, по их мнению, должно было лучше отвечать политическим и культурным нуждам государства. Принятие христианства как государственной религии связано с сыном Святослава великим князем киевским Владимиром (980–1015 гг. ), который осознал необходимость реформы религиозного культа. Его попытка предотвратить распространение на Руси христианства путем создания интернационального языческого пантеона во главе с Перуном, олицетворявшим новое социальное отношение раннефеодального общества, оказалась неудачной. За ней последовали разрушение социального пантеона и официальная христианизация. Это событие было ускорено ходом политических взаимоотношений между Русью и Византией в конце 80-х годов X в.
Крещение Владимира
Первое громкое выступление против языческой веры
Под 983 годом, в начале княжения Владимира, летописец помещает рассказ о следующем событии: Владимир после похода на ятвягов возвратился в Киев и приносил жертву кумирам вместе со своими людьми; старцы и бояре сказали: “Кинем жребий на отроков и девиц; на кого падет, того принесем в жертву богам”. В это время жил в Киеве один варяг, который пришел из Греции и держал христианскую веру; был у него сын, прекрасный лицом и душою, на этого–то молодого варяга и пал жребий. Посланные от народа (об участии князя не говорится ни слова) пришли к старому варягу и сказали ему: “Пал жребий на твоего сына, богам угодно взять его себе, и мы хотим принести его им в жертву”. Варяг отвечал: “У вас не боги, а дерево; нынче есть а завтра сгинет, не едят, не пьют, не говорят, но сделаны руками человеческими из дерева; а бог один, которому служат греки и кланяются, который сотворил небо и землю, звезды и луну, и солнце, и человека, дал ему жизнь на земле; а эти боги что сделали? сами деланные; не дам сына своего бесам! ”Посланные рассказали эти речи народу; толпа взяла оружие, пошла к варягову дому и разломали забор вокруг него; варяг стоял на сенях с сыном. Народ кричал ему: “Дай сына своего богам”. Он отвечал: “Если они боги, то пусть пошлют какого – нибудь одного бога взять моего сына, а вы о чем хлопочете? ”Яростный клик был ответом толпы, которая бросилась к варягам, подсекла под ними сени и убила их. Несмотря на то что смелый варяг пар жертвою торжествующего, по–видимому, язычества, событие это не могло не произвести сильное впечатление: язычеству, кумирам сделан был торжественный вызов, над ними торжественно надругались; проповедь была произнесена громко; народ в пылу ярости убил проповедника, но ярость прошла, а страшные слова остались: ваши боги– дерево; бог –один, которому кланяются греки, который сотворил все, - и безответны стояли кумиры Владимира перед этими словами, и что могла в самом деле славянская религия сказать в свою пользу, что могла отвечать на высокие запросы, заданные ей проповедниками других религий? Самые важные из ни были вопросы о начале мира и будущей жизни. Что вопрос о будущей жизни действовал магически и на языческих славян, как на других народов, видно из предания о том, как царь болгарский обратился в христианство вследствие впечатления, произведенного на него картиною страшного суда.
Выбор религии
а). Поход на Болгар и иноземные послы в Киеве
Через год после мучительной смерти двух варягов Владимир пошел войною болгар камских. Те болгары не были славяне. Издавна отделились они от своих единоплеменников. Жили в тех местах, где Кама сливается с Волгою, и выше, где ныне город Казань. В ста двадцать трех верстах нынешней Казани и в девяти верстах от берега была у них столица под названием: Болгары. Доныне уцелели от нее развалины, около десяти разных зданий. Теперь на этом месте, близ города Тетюши, село Богородицко–Успенское Спасского уезда. Болгары были веры магометовой. Владимир пошел на них со своим дядею Добрыней и победил. После сражения Добрыня сказал Владимиру: “Я смотрел болгарских пленников: они в сапогах ходят, такие не станут нам постоянно давать дань, пойдем искать лапотников”. И Владимир заключил мир с болгарами. Те поклялись: “Тогда не будет мира между нами, когда камень начнет плавиться в воде, а хмель тонуть! ”
На другой год после заключения мира пришли от этих болгар послы к Владимиру. Они говорили: “Ты князь мудрый и смышленый, а не знаешь закона; веруй в наш закон и поклонись Магомету…”
Потом приходили к Владимиру немцы – католики из Рима и уговаривали принять их веру. Затем приходили иудеи из хазарского царства. Хазары в то время жили около Нижней Волги. Там, где Волга сближается с Доном, стоял у правого берега Дона их город Белая Вежа, Саркел, построенный по их просьбе греками. Теперь эта местность находится в земле войска Донского.
Наконец, греки присылают к Владимиру одного философа. “Философ” по - гречески “мудрец”. Греки велели сказать Владимиру: “Слышали мы, что приходили к тебе болгары, уча, чтобы ты принял их веру, но их вера нечистая. Приходили также немцы из Рима; их вера немного разнится от нашей, но они ее не исправили”.
Владимир сказал философу:
- Вот еще иудеи говорили мне, что немцы и греки веруют в Того, Кого он распяли… Да, мы в Него веруем, - отвечал философ.
Зачем же Он сходил на землю и принял такое страдание? – спросил Владимир. Философ отвечает:
Если хочешь послушать, я тебе все с начала расскажу, зачем Бог сходил на землю. Послушать рад, - сказал князь.
И философ рассказал ему о сотворении мира, о потопе, потом о пришествии Христа Спасителя на землю, о Его крещении, страданиях и воскресении. После своего рассказа он показал завесу, вытканную золотом. На ней была изображена картина суда Господне. Философ указал князю праведников на правой стороне картины, идущих с радостью в рай, а грешников по левую сторону идущих на мучения. Владимир, вздохнул, сказал: “Добро этим на право, и горе тем кто на лево”. Философ и говорит: “Если хочешь стоять направо с праведниками, то крестись”. Владимир сохранил в сердце слова философа но сказал ему: “Подожду еще немного”. Владимиру хотелось еще лучше разузнать и раздумать о всех верах. Философу он сделал дорогие подарки и с великой честью отправил в Царьград. Задумался князь Владимир, какую веру принять ему с народом. Конечно, не всему народу нравилось жестокое язычество. Сколько сгубило оно сыновей и дочерей у родителей! Ведь родители должны были по жребию приносить своих детей в жертву. В то же время некоторые славяне уже ведут добрую жизнь христианскую, посвященные святыми Кириллом и Мифодием.
б). Совещание Владимира и рассказ послов о своем путешествии Через год после своего разговора с иноземными послами о вере Владимир созвал своих бояр и старцев из горожан киевских и сказал им:
Вот приходили ко мне болгары, советую принять их закон; потом пришли немцы из Рима, и те хвалили свой закон; еще приходили иудеи. Последними приходили греки, хулили все законы и хвалили только свой. Много рассказывали о жизни всего мира с самого его начала. Искусно они умели говорить, чудесно слушать их. Они говорят–кто в их веру вступит, тот по смерти восстанет и уже никогда не умрет… Ума моего не достает, не знаю, что сделать… придайте мне ума, посоветуйте! .. Ты знаешь князь, что никто не хулит своего, а хвалит, - отвечали Владимиру бояре и старцы от народа. –Если хочешь еще лучше испытать все веры, то у тебя есть мужи: пошли их, и узнаешь службу каждого народа, как он молится богу.
Полюбилась эта речь князю и всем людям. Выбрали из киевлян десять человек, хороших и смыленных, и сказали им: “Идите сперва к болгарам, узнайте их веру”. Выборные отправились в болгарскую землю; не понравилось им магометанское богослужение в мечетях. Потом Владимир послал этих выборных к немцам. “А оттуда, - сказал он, - идите к грекам”. Побывали десять русских послов в немецких краях, потом приходят в Царьград. Тогдашний греческий царь принял их к себе и спросил, зачем пришли. Они все ему рассказали. Услышав их ответ, царь очень обрадовался и оказал им большой почет. На другой же день утром послал сказать патриарху: “Русские послы пришли, желают испытать нашу веру; приготовь церковь и клир, а сам облачись в святительские ризы– пусть русские увидят славу Бога нашего. ”Услышав это, патриарх велел созвать весь клир церковный, то есть всех духовных лиц. Устроили в великом, богато украшенном храме Св. Софии праздничное соборное служение; зажгли все паникадила, и на обоих клиросах установлены были лики, то есть собрание певчих. Император пришел с русскими послами во храм и поставил их на просторном месте. Показал всю красоту церковную. Слушали они чудесное пение певчих, то певших поочередно с правого и левого клироса, то сливавших голоса в один согласный хор. Русские послы видели всю архиерейскую службу и предстояние дьяконов. Греки объяснили русским все исполнившееся на их глазах богослужения. Русские послы изумились и хвалили православную службу. Когда кончилась церковная служба, послов позвали во дворец; там оделили их богатыми подарками и отпустили на родину.
Выборные вернулись в Киев, Владимир вновь созвал бояр и старцев из народа и сказал им: “Вот воротились посланные нами мужи, послушаем, что они видели”. Выборные рассказали: Ходили мы к болгарам, смотрели, смотрели как они поклоняются в своем храме, то есть в мечети: стоят, распоясавшиеся, поклоняются, сядут и глядят туда и сюда будто бешенные. И нет у них веселья, но печаль и смрад великий; нет добра в их законе… Приходим после к немцам; видели–многие службы бывают в их храмах, а красоты никакой не видели… А вот пришли к грекам и повели они нас туда, где служат своему Богу. Не знаем, на небе ль мы были, на земле ли! Не умеем сказать, есть где на земле такой вид или такая красота! Только знаем, что там, в греческих храмах, Бог пребывает с людьми; и служба у греков лучше, чем во всех других землях. Мы не можем забыть ту красоту… Всякий человек, если отведает сладкого, после не принимает горького: так и мы не можем больше оставаться в своей вере…
Тогда бояре сказали Владимиру:
Если бы дурен был греческий закон, то бабушка твоя Ольга приняла бы его. А она была мудрее всякого человека…
Где женам принять крещение? – спросил Владимир.
Где тебе угодно – отвечали бояре и старцы от киевского народа. И вот рассказы русских выборных послов стали из княжьего терема расходиться по Киеву среди народа и далее за его пределы. Русский народ задумался о вере начал признавать христианство…
Осада Корсуян и принятие Владимиром христианской веры
Все было готово к принятию новой веры, ждали только удобного случая. “Подожду еще немного”, - говорил Владимир, по свидетельству начального летописца киевского. Удобный случай представился в войне с греками; предание тесно соединяет поход на греков с принятием христианства, хочет выставить, что первый был предпринят для второго. Владимир спросил у бояр: “где принять нам крещение? ”. Те отвечали: “Где тебе любо”. И по прошествии года Владимир выступил с войском на Корсунь. Корсунцы затворились в городе и крепко отбивались, несмотря на изнеможение; Владимир объявил им, что если они не сдадутся, то он будет три года стоять под городом. Когда эта угроза не подействовала, Владимир велел делать вал около города, но корсуняне подкопали городскую стену у уносили присыпаемую русскими землю к себе в город; русские сыпали еще больше, и Владимир все стоял. Тогда один корсунянин, именем Анастас, пустил в русский стан ко Владимиру стрелу, на которой было написано: “За тобою с восточной стороны лежат колодцы, от них вода идет по трубам в город, перекопай и перейми ее”. Владимир услыхав об этом, взглянул на небо и сказал: “Если это будится, я крещусь”. Известие верно ходу событий: это не первый пример, что князь языческого народа принимает христианство при условии победы, которую должен получить с помощью нового божества. Владимир тот час велел копать против труб, вода была перенята; херсонцы изнемогли от жажды и сдались. Владимир вошел в город с дружиною и послал сказать греческим императорам Василию и Константину: “Я взял ваш славный город; слышу, что у вас сестра в девицах; если не отдадите ее за меня, то и с вашим городом будит то же, что с корсунем”. Испуганные и огорченные таким требованием, императоры велели отвечать Владимиру: “Не следует христианам отдавать родственниц своих за язычников; но если крестишься, то и сестру нашу получишь, и вместе царство небесное, и с нами будишь единоверник; если же не хочешь креститься, то не можем выдать сестры своей за тебя”. Владимир отвечал на это царским посланием: “Скажите царям, что я крещусь; и уже прежде испытал ваш закон, люба мне ваша вера и служение, о которых мне рассказывали посланные нами мужи”. Цари обрадовались этим словам, умолили сестру свою Анну выйти за Владимира и послали сказать ему: “Крестись и тогда пошлем к тебе сестру”. Но Владимир велел отвечать: “Пусть те священники, которые придут с сестрою вашею, крестят меня”. Цари послушались и послали сестру свою вместе с некоторыми сановниками и пресвитерами. Анне очень не хотелось идти. “Иду точно в полон, - говорила она, лучше бы мне здесь умереть”. Братья утешали ее: “А что если бог обратит тобою Русскую землю в покаяние, а Греческую землю избавит от лютой рати: видишь, сколько зла наделала Русь грекам? ”И теперь, если не пойдешь, будет тоже. И едва уговорили ее идти. Анна села в корабль, простилась с родней и поплыла с горем в Корсунь, где была торжественно встречена жителями. В это время, продолжает предание, Владимир разболелся глазами, ничего не мог видеть и сильно тужил; тогда царевна велела сказать ему: “Если хочешь исцелиться от болезни, то крестись поскорее; если же не крестишься, то и не вылечишься”. Владимир сказал на это: “Если в самом деле так случиться, то по истине велик будет бог христианский”- и объявил, что готов к крещению. Епископ корсуньский с царевниными священниками, огласив, крестили Владимира, в церкви Св. Василия, стоявшей на торговой площади среди города. (Владимиру при крещении дали имя Василий). И когда возложили на него руки, то он вдруг прозрел; удивясь такому внезапному исцелению, Владимир сказал: “Теперь только я узнал истинного бога! ”Видя это, и из дружины его многие крестились. После крещения совершен был брак Владимира с Анною.
