Предпринятые послабления и огромный читательский интерес в обществе проявились прежде всего в резком увеличении числа периодических изданий. К 1860 г. их число возросло до 230 наименований. Одновременно росли тиражи и число наименований книг. Только в 1860 г. вышло 2085 книг. Издательская и книготорговая деятельность получают развитие не только в культурных центрах, но и в провинции. Правительство с большой тревогой следило за развитием печати. Эти настроения хорошо отражены в словах Александра II: “Теперь не время гладить наших журналистов по голове”. Однако в условиях революционной ситуации было невозможно пойти на запретительные меры. Поэтому правительство предпринимает усилия “сделать печать средством влияния и элементом власти”. Этому курсу соответствовали издания известного реакционного публициста М. Н. Каткова. В верховных кругах считалось полезным “разоблачать” в печати “крайние увлечения” Герцена и Огарева. Одновременно с этим администрация стремилась ограничить появление новых журналов. [32 “История России 1861-1917г. ”]
Как только наметился спад революционной ситуации, царизм предпринимает осторожные шаги по наступлению на печать. 12 мая 1862 г. были утверждены“Временные правила” по печати. На первый взгляд они носили благожелательный характер по отношению к изданиям, но стремились дозировать меру критики для разных слоев населения. Так, материалы о“несовершенстве законов”, “недостатках и злоупотреблениях администрации” разрешалось помещать только в изданиях с подписной ценой не ниже 7 руб. в год, так как эти дорогие издания недоступны для народа. Подобный же порядок был установлен и для книг. Были установлены санкции по отношению к издателям: министрам внутренних дел и народного просвещения в административном порядке предоставлялось право приостанавливать любые издания сроком до 8 месяцев. Широковещательные декларации “Временных правил” существенно ограничивались особыми секретными приложениями, предусматривавшими проверку сочинений. 6 апреля 1865 г. вышел новый закон о “некоторых облегчениях и удобствах отечественной печати”. Внешне он также носил весьма либеральный характер. В нем получили развитие некоторые положения “Временных правил”. От предварительной цензуры освобождались все периодические издания, но при этом особо оговаривался порядок судебных преследований за нарушение законов о печати. Характерно, что царизм намеренно запутал законодательство по издательским делам: новый закон был издан как дополнение к закону 1828 г. Это означало, что все частные указы, принятые за четыре десятилетия, включая реакционные меры второй четверти XIX в. , продолжали действовать, создавая неразбериху и внося противоречия, но облегчая тем самым преследования. Характерно и другое — административная деятельность часто расходилась с законодательством, не считалась с ним. Например, при закрытии журнала “Современник”царизм даже формально не прибегнул к судебному разбирательству, предусмотренному законодательством. Вопреки установленным правилам, около половины периодических изданий остались под надзором предварительной цензуры. Либеральное заигрывание продолжалось недолго. Во второй половине 60-х— начале 70-х гг. правительство начало открыто вводить ограничения в отношении газет и журналов.
§8. Незавершенность реформ
Внутренняя политика 60—70-х гг. отмечена проведением ряда реформ, изменением общего политического курса царизма, который стал больше учитывать потребности страны в условиях капиталистического развития. Рассматривая совокупность всех изменений в России после 1861 г. , В. И. Ленин называет это явление“.... шагом по пути превращения феодальной монархии в буржуазную монархию”. [33 В. И. Ленин Т. 20. —С. 165] В этом определении заложен один из основополагающих выводов относительно пореформенного развития. Вместе с тем все политические преобразования были проведены при полном сохранении принципов и основ самодержавия. Это происходило даже тогда, когда невозможность прежних абсолютистских приемов управления была налицо. Примером может служить вопрос о создании Совета министров В условиях проведения реформ как никогда вставала необходимость единства действий всех центральных государственных учреждений. По мнению ряда высокопоставленных деятелей, достигнуть этого возможно было путем создания кабинета министров, возглавляемого премьером и состоящего из представителей одного политического направления. Такое правительство должно было гарантировать политику от малообоснованных решений, принимаемых императором во время встреч с тем или иным министром. В критические для царизма годы революционной ситуации был создан Совет министров, который, согласно закону от 12 ноября 1861 г. , объявлялся высшим административным органом. Однако значение его было номинальным. Проблема единства государственной политики осталась нерешенной, что проявилось в отсутствии единой политической программы правительства, значительных колебаниях его политического курса и в постоянных разногласиях среди высшей бюрократии Царизм это полностью устраивало, ибо единое мнение в правительстве принижало значение самодержавной власти. Чтобы не связывать себя никакими обязательствами, царизм категорически отвергал возможность создания и представительного органа, даже без законодательных функций, таким образом, сохранение самодержавия было главным пережитком, который предопределял половинчатость и непоследовательность в модернизации государственного строя России. [34 “История России 1861-1917г. ”] 1 марта 1881 г. Александр II одобрил проект правительственного сообщения о созыве представителей земств. На 4 марта было назначено слушание этого вопроса в Совете министров. Однако убийство Александра II изменило ход дальнейших событий. Глава 3. Контрреформы.
§1. Усиление политической реакции.
Период 80-х —начала 90-х гг. характеризуется наступлением царизма на прогрессивные ростки, которые появились в результате реформ предшествующих десятилетий. Этот период отмечен серией реакционных преобразований, направленных на пересмотр сложившейся системы буржуазного законодательства, которые в советской историографии принято называть контрреформами. Понятие контрреформ имеет широкий смысл и включает не только реакционные законы, направленные на возврат к дореформенным политическим порядкам. Под контрреформами подразумевается весь политический курс правительства Александра III, которое повседневными административными действиями демонстрировало пренебрежение к вопросам самоуправления, соблюдению существовавшего законодательства, общественному мнению. В эти годы царизм действует не только наперекор потребностям времени, но и во многом вопреки даже интересам дворянства, которые изменились в условиях пореформенного развития. В 80-х гг. особенно заметно выступают самодовлеющие черты самодержавия, проявляется влияние бюрократических кругов. Если в предыдущий период наблюдалась внешняя готовность к реформам, даже когда их и не собирались осуществлять, то в период контрреформ правительство упрямо повторяло о своей твердости, отказе от уступок даже тогда, когда оно их фактически совершало.
Еще в 70-х гг. в правительственных кругах и реакционной печати получает распространение взгляд, что все беды, и, прежде всего революционное движение, происходит от реформ. В условиях пореформенного развития стали забываться впечатления от революционного натиска середины века, сбитого отменой крепостного права и последующими реформами. На первый план выдвинулось общественное движение, питательной средой которого было недовольство реформами, точнее —недовольство их ограниченностью. Реакционные правительственные деятели делали из этого вывод, что лучший способ погасить политический канал—это ликвидировать общественный элемент в управлении страной и развернуть широкую карательную деятельность против революционеров. В обстановке спада революционной ситуации на рубеже 70—80-х гг. этот курс был обречен на провал далеко не сразу.
§2. Сущность политики царизма
Правительственный курс после 1 марта 1881 г. , намеченный в манифесте 29 апреля, не вызывал сомнений относительно его реакционной направленности. Общим направлением была идея о первенствующей роли дворянства. Однако порвать с прежним курсом одним росчерком пера царизм не мог. Сохранялся страх перед террористической деятельностью народников; требовалось время для оценки политической обстановки, определения размаха революционного движения; сам царизм нуждался во внутренней перегруппировке и консолидации своих сил. Перестройка политики хорошо прослеживается на примере Особой комиссии по подготовке новой реформы местного управления под председательством М. С. Каханова (в исторической литературе ее принято называть“кахановской комиссией”). [35 35 “История России 1861-1917г. ”]Задумана была эта комиссия еще до 1 марта 1881 г. , как бы в развитие политического курса 60—70-х гг. В условиях первых месяцев правления Александра III, когда еще не определились контуры будущих реакционных преобразований, царизм согласился на ее работу (ноябрь 1881 г. ). По мере усиления позиций реакционеров выводы кахановской комиссии правительством все больше игнорировались, пока, наконец, в 1885 г. она не была окончательно распущена, так и не оставив после себя практических результатов.
Политическая переориентация царизма во многом зависела от перестановок в правительстве. Изменения начались очень быстро. Отставку получили либерально настроенные министры М. Т. Лорис-Меликов, Д. А. Милютин, А. А. Абаза. Активную роль начинают играть откровенные реакционеры Д. А. Толстой, К. П. Победоносцев, близким советником царя становится кн. В. П. Мещерский. Облик правительственных деятелей хорошо прослеживается на примере назначенного в мае 1882 г. на ключевой пост министра внутренних дел Толстого. По отзывам современников, “он принципиально не доверял почти никому и лишен был того внутреннего подъема, который один способен внушить и поддерживать плодотворную мысль”. Его главными принципами были “ненависть к выборным должностям, предположение, будто бы виц-мундир обеспечивает пригодность и благонамеренность чиновника”. [36 “Отмена крепостного прав в России” П. А. Зайончковский]В государственных делах он разбирался слабо, что было замечено еще в период его пребывания на посту министра просвещения. Толстой окружил себя малопривлекательными помощниками, такими, как И. Н. Дурново и В. К. Плеве. В этот же период становится особенно разнузданной реакционная публицистика М. Н. Каткова, который развернул травлю прогрессивных деятелей страны и отстаивал сословное начало в борьбе с либеральными взглядами. Сам Катков не ограничивался ролью публициста. Находясь в тесном контакте с Победоносцевым и другими высокопоставленными деятелями, он оказывал прямое влияние на многие политические решения. Реакционная концепция контрреформ в основном складывается к середине 80-х гг. Она составилась из традиционных догм: божественное происхождение самодержавия и божественный промысел как основа его политики, противопоставляющиеся кощунственным и единичным планам политических реформ; полная централизация власти; осуждение земского и городского самоуправления как не соответствующих традиционным устоям русской жизни; воинствующий шовинизм. Интересы дворянства рассматривались в традиционном, дореформенном понимании. В качестве типичной фигуры представлялся помещик-крепостник, владелец земли.
Подобный взгляд уже не отражал тех перемен, которые произошли в пореформенной России. К 80-м — началу 90-х гг. само понятие “дворянство”уже не соответствовало представлениям о сословии, интересы которого зависели исключительно от обладания землей и сложившихся аграрных отношений. Еще в 1863 г. были сняты ограничения в предпринимательской деятельности для лиц, находящихся на государственной службе, которые в основном были дворянами. В результате некоторые дворяне-чиновники стали заводить свои предприятия, многие вступали в акционерные общества, занимали по совместительству щедро оплачиваемые посты директоров банков и фирм, выступали в качестве администраторов, советников, консультантов. Это касалось в первую очередь сравнительно узкой группы чиновничества, занимавшего высокие должности в административном аппарате, но именно эта часть дворянства была наиболее влиятельной и чаще всего выступала от имени всего сословия. С другой стороны, многие помещики и даже аристократы стали фабрикантами. Сферой дворянского предпринимательства была сахарная промышленность, где руководящие позиции заняли земельные магнаты — Барятинские, Долгоруковы, Юсуповы, Бобринские и др. Почти все имущие дворяне в той или иной форме превратились в рантье, живя на проценты от своих вкладов. Одновременно наблюдается проникновение в верхи дворянства разбогатевших выходцев из других сословий. Поддерживаемое богатством быстрое продвижение по службе, “особые заслуги”, благотворительная деятельность открывали для них путь во дворянство. Так, дворянство получили крупные железнодорожные подрядчики Поляковы, Губонины, купцы Рукавишниковы, фабриканты Гинзбурги, Прохоровы, Терещенко, Воронины и др. Но в целом стародворянская психология сохранилась. Торгашество, кропотливое “выжимание”прибыли были чужды дворянству, но буржуазное предпринимательство в его среде уже не осуждалось. Строилось оно на привилегиях, которые были связаны с близостью дворян-предпринимателей с властью. Дворянское предпринимательство было менее динамичным по сравнению с купеческим и поэтому постоянно нуждалось в поддержке властей, льготных кредитах и искусственно создаваемых преимуществах. Привилегии дворянства вызывали раздражение остальной буржуазии, которая стремилась любыми средствами преодолеть их. Предпринимательство дворянства и купечества по-прежнему противоречило друг другу. Но многое изменилось. Буржуазное развитие страны порождало новую природу дворянства, значительно изменяло интересы сословия. Между тем царизм 80-х гг. недооценил новую природу дворянства и отстаивал - отжившие патриархальные порядки, чем наносил дворянству скорее вред, чем пользу. Например, в 1884 г. правительство ввело запрещение для чиновников пяти высших классов совмещать службу с деятельностью в частных предприятиях. Так искусственно консервировал отжившие формы землепользования. Отчасти правительство признавало экономическую неоправданность установленного порядка и в 1893 г. приняло закон об ограничении прав общины на переделы земли и закрепление наделов за крестьян нами. По новому положению за передел должно проголосовать не менее 2/3 сельского схода и интервал между переделами не мог быть меньше 12 лет. Этот шаг был направлен на защиту интересов зажиточной части крестьянства, но не облегчил выхода из общины беднейших слоев. Более того, в том же году был принят закон, запрещавший закладывать надельные земли, ограничивавший залог и продажу крестьянских земель, что закрепляло малоземелье крестьян, которое было выгодно только для наиболее отсталых помещичьих имений, использовавших полукрепостнические формы эксплуатации. Показательно и отношение царизма к переселенческой политике. Имея значительный резерв свободных земель, ради интересов помещиков и незыблемости пресловутого принципа патриархальности государство сдерживало переселение крестьян из густонаселенных районов. Мероприятия царизма по аграрному вопросу показывают мелкомасштабность политики, отсутствие позитивной основы, что приобретало вид топтания на месте.
§3. Царизм и самоуправление
Земство в 80-х гг. рассматривалось как враждебная сила, поэтому правительство всячески стремилось к усилению административного начала в управлении. В эти годы царизм снисходительно относился к произвольным действиям губернаторов по отношению к земствам, не придавая значения даже грубым нарушениям законов. Само правительство с нескрываемым раздражением встречало любые, даже самые безобидные инициативы земств. Так, например, была отклонена просьба Вологодского губернского земства о проведении выставки сельскохозяйственного скотоводства и молочного хозяйства. За беспричинными отказами скрывалось стремление ограничить значение земств, унизить возраставшее влияние земских деятелей. Отмечая это явление, В. И. Ленин писал: “Всемогущая чиновничья клика не смогла ужиться с выбранным всесословным представительством и принялась всячески травить его” [37 В. И. Ленин, Т. 5. —С. 35]. Не ограничиваясь третированием земств, правительство вынашивало планы создания новых начал в местном управлении. Попытки их реализации прослеживаются прежде всего в законе 12 июля 1889 г. о земских участковых начальниках. В 40 губерниях создавалось 2200 земских участков (по 4—5 на каждый уезд), которые должны были заменить мировых посредников, уездные по крестьянским делам присутствия и мировой суд (мировой суд сохранялся только в Петербурге, Москве, Одессе). Во главе участков ставились земские начальники с широким кругом полномочий: контроль над общинным самоуправлением крестьян, рассмотрение судебных дел, ранее принадлежавших мировому суду, утверждение приговоров волостного суда, решение земельных вопросов и т. д. В этом законе содержался отказ от ряда принципиальных положений предшествующих лет. Если введение должности мировых посредников хотя бы декларировало достижение согласия между крестьянами и помещиками, то земские начальники должны были решать эти вопросы административным путем с классовых позиций помещиков. Если мировые суды создавались на выборных началах, то в новых условиях судебное разбирательство осуществляло лицо, абсолютно независимое от общественного мнения. В связи с ликвидацией мирового суда возрастало значение волостных крестьянских судов, которые существовали вопреки принципу бессословного суда. Особый статус земских начальников означал произвольное усиление власти дворянского государства над крестьянством и другими непривилегированными сословиями. Это усиливалось тем, что должности земских начальников могли занимать только лица дворянского происхождения, обладавшие значительным земельным цензом или еще более высоким цензом на другие виды собственности. При многообразии функций земских начальников закон не требовал от них высокой компетентности, и к занятию этой должности могли быть допущены даже лица, имевшие “незаконченное домашнее” образование, что являлось своеобразным попустительством их произволу. Продолжая наступление на местное самоуправление, 12 июня 1890 г. царизм издает новое“Положение о губернских и уездных земских учреждениях”. [38 38 “История России 1861-1917г. ”]В нем усиливались элементы сословности, При проведении выборов первая, землевладельческая курия становилась полностью дворянской. Число гласных от нее увеличивалось, а имущественный ценз для дворян понижался. Резко повышался избирательный ценз для городской курии, а крестьянская курия практически лишалась самостоятельного представительства, ибо избранные земские гласные подвергались процедуре утверждения губернатором. Все эти меры носили характер контрреформы, которая еще более увеличила представительство дворян. В 90-х гг. дворяне вместе с чиновниками составляли 55, 2% гласных уездных собраний и 89, 5% губернских. Однако в условиях буржуазного перерождения дворянства усиление его позиций не имело заметного политического значения для царизма. По-прежнему земства находились в оппозиции, а земско-либеральное движение даже активизировалось, так как контрреформы расширили его основу.
Реакционеров не устраивало и городское самоуправление. С точки зрения правительства его недостатками были преобладание торгово-промышленных кругов и недостаточность правительственных полномочий. Приступая к пересмотру действующего городового положения, правительство решило ограничить влияние городских владельцев в органах самоуправления. Первоначально было предложено, чтобы избирательный ценз определялся не только обладанием недвижимой собственностью, но и степенью имущественной обеспеченности. Практически это означало, что в число избирателей должны быть включены богатые квартиронаниматели, среди которых было много влиятельных людей—юристов, издателей, управляющих, маклеров, удачливых специалистов и т. д. Привлечение их к городскому управлению не означало какую-то демократизацию. Однако переход к новым избирательным основам несколько расширял круг избирателей, что само по себе уже не устраивало царизм. Стремясь ослабить выборное начало, 11 июня 1892 г. царизм издал новое городовое положение. Все преобразования в нем свелись к ограничениям. Если ранее избирательным правом пользовались все владельцы недвижимой собственности, то по новому закону для них устанавливался ценз: в губернских городах —1—1, 5 тыс. руб. , в остальных городах — 300 руб. В результате число избирателей сократилось в 3—4 раза и стало совсем незначительным. Так, в Москве количество избирателей уменьшилось с 23671 человек до 7221, в Казани с 6930 до 894 человек. [39 “История России конец XVII – XIX в”] Из законодательства изымалось положение о том, что городское самоуправление действует самостоятельно. Официально закреплялась практика вмешательства администрации в дела самоуправления. Правительство получало право не утверждать избранных законным путем городских голов. В таких случаях думы должны были выбирать новую кандидатуру. Городские головы и члены управ объявлялись состоящими на государственной службе, что во многом ставило их личное благополучие в зависимость от служебных успехов, которые оценивались не избирателями, а высокопоставленными чиновниками. Ограничивалось количество заседаний думы. Все это далеко не полный перечень вводимых изменений, открывавших новые каналы для усиления административной оценки и зависимости от правительства органов городского самоуправления. Новое, городовое положение, так же как и положение о земских учреждениях, носило характер контрреформы. Оценивая последствия этих двух законов и в целом политики бюрократических ограничений, В. И. Ленин писал, что правительство “убило сельское самоуправление, изуродовало самоуправление городское и земское” [40 В. И. Ленин, Т. 5. — С. 94]. Однако открыто реакционный курс царизма не мог быть постоянным. Вот почему В. И. Ленин еще в 1894 г. писал, что крепостники показали разнузданную, невероятно бессмысленную и зверскую реакцию, но всего“на час” [41 В. И. Ленин, Т. 1. —С. 295].
§4. Карательная политика царизма
Наряду с политической реакцией для периода 80-х—начала 90-х гг. характерно усиление полицейского режима и введение дополнительных ограничений для печати. 14 августа 1881 г. был принят специальный закон—“Положение о. мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия”. Он хотя и принимался как временная чрезвычайная мера на три года, но по истечении срока всякий раз возобновлялся вплоть до 1917 г. Основным методом в борьбе с революционным движением был неусыпный полицейский надзор, который возбуждал волну доносов, провокаций, арестов. Был увеличен штат Отдельного корпуса жандармов, созданы новые жандармские учреждения — отделения по охранению порядка и общественной безопасности (сокращенно—охранные отделения). Они не подчинялись местным жандармским органам и могли действовать совершенно самостоятельно. В их обязанности входило предупреждение стачек, борьба против уличных демонстраций, собраний, наблюдение за подозрительными лицами, учебными заведениями, обществами, клубами и т. д. Охранные отделения имели значительные штаты “охранной наружной службы” — секретных агентов и особо секретных сотрудников —провокаторов. На создание этого аппарата тратились большие средства. Например, за арест известного народника М. Ф. Грачевского только одному жандарму было выплачено 15 тыс. руб. , а жандармскому офицеру, арестовавшему народовольца С. А. Иванова, был пожалован орден и 3 тыс. руб. Охранные отделения имели сеть провокаторов внутри рабочего и революционного движения. Широко известны наиболее крупные провокации — “дегаевщина” и “зубатовщина”. Развитие политического сыска привело к созданию в конце 1882 г. секретной полиции. Важным орудием царизма была специально созданная заграничная агентура, которая следила за революционерами-эмигрантами, возбуждала против них общественное мнение европейских стран. В обстановке реакции серьезной помехой в карательной деятельности были судебные уставы 1864 г. С вводом положения от 14 августа 1881 г. в судопроизводстве по политическим делам была ограничена гласность. Однако правительство пошло еще дальше и с целью нейтрализации оппозиционного звучания политических дел указом от 12 февраля 1887 г. предоставило министру юстиции полное право закрывать двери заседаний любого суда. С прекращением публикации отчетов о политических процессах было покончено с печатной гласностью. Из юрисдикции суда присяжных были изъяты все дела о насильственных действиях против должностных лиц. Фактически разрушив принцип несменяемости судей, царизм создал для себя более благоприятные возможности для оказания административного давления на суды. Все эти меры не были чем-то новым в деятельности правительства, ибо они лишь узаконили практику, которая вопреки закону применялась на политических процессах и раньше. Жертвами реакции стали печать и школа. 27 августа 1882 г. были утверждены новые“Временные правила”о печати, которые усиливали репрессивные меры против печати. Администрация получила законные санкции закрывать любой периодический орган, лишать издателей и редакторов прав продолжать свою деятельность, если она будет признана“вредной”. На редакции возлагались обязанности своеобразных осведомителей — по требованию полицейских органов они должны были сообщать имена авторов статей, помещенных под псевдонимами. Опираясь на новое законодательство, в 1884 г. власти обвинили редакцию демократического журнала “Отечественные записки” в поддержке связей с революционерами и запретили его издание. Были закрыты многие другие прогрессивные издания. Идеологи реакции К. П. Победоносцев и М. Н. Катков одним из средств борьбы с революцией считали“натуральную земляную силу инерции”, под которой подразумевалось развитие невежества и предрассудков. Типичной для идеологов реакции была враждебность к интеллигенции и студенчеству. Неоднократно подчеркивалось, что революционное движение держится только поддержкой “учащегося пролетариата”, поэтому своей важнейшей задачей правительство считало насаждение в университетах “верноподданнических настроений”. 23 августа 1884 г. был введен новый университетский устав, в котором были проведены реакционные принципы управления учебными заведениями. Была фактически уничтожена автономия университетов. Ученые советы и факультеты были сильно скованы в своих действиях. Замещение вакантных должностей преподавателей, избранных советами, происходило после утверждения министром просвещения. Был уничтожен университетский суд. Сильно возросла роль попечителя округа, который получал право созывать совет и присутствовать на его заседаниях, назначать деканов, наблюдать за преподаванием, т. е. фактически руководить всей жизнью университета. Была повышена плата за обучение с 50 до 100 руб. по указу 1887 г. Получение стипендии и пособий, назначенных правительством, зависело от весьма субъективных отзывов о студентах инспекторов. Наряду с этим в 1886 г. были ограничены льготы по призыву в армию для лиц, имеющих образование, и увеличен минимальный срок военной службы до одного года. Правительство не смогло в целом вернуть университеты к дореформенной эпохе. Урон был нанесен в другом: университетам были ограничены ассигнования. Темпы развития университетского образования и научных исследований снизились, что имело отрицательные последствия для научного прогресса в масштабах всей страны. Реакция затронула и школы. 5 июля 1887 г. был издан печально известный циркуляр, часто именуемый циркуляром о “кухаркиных детях”. В нем рекомендовалось ограничить поступление в гимназии и прогимназии “детей кучеров, лакеев, поваров, прачек, мелких лавочников и тому подобных людей, детей коих, за исключением разве одаренных необыкновенными способностями, вовсе не следует выводить из среды, к коей они принадлежат”. Одновременно усиливалось влияние церкви на начальную школу. Реакция и упрощенный подход к вопросам образования содействовали падению престижа самодержавия в различных слоях общества.
Насаждая реакционные порядки, царизм прикрывал свои действия лозунгами народности. Велась фальшивая игра в “народного царя”. Своим внешним видом сам Александр III подлаживался под облик простолюдина. За всем этим скрывалась подлинная сущность самодержавия, стремившегося пресечь в народе любые вольнолюбивые мысли. Публичному забвению предавались даже реформы предшествующего царствования. По указанию Александра III было запрещено празднование 25-летия отмены крепостного права, а в печати не допускалось даже упоминание об этом событии. Прикрываясь словами о защите русского народа, царизм придерживался откровенно националистического курса, культивировал шовинистические настроения в мелкобуржуазной среде. Ряд национальных меньшинств подвергались насильственной христианизации. В условиях глубоких социальных и политических противоречий насаждение национальной розни и преследование демократической культуры приобретали характер карательных действий против революционного движения.
Заключение
Совет министров собрался только 8 марта. Председательствовал новый император Александр III. Многим казалось, что раз покойный император одобрил доклад Лорис-Меликова, то обсуждение в Совете министров— простая формальность. Но Александр III сказал, что “вопрос не следует считать предрешенным”. Высказывались мнения за и против. Чаши весов колебались, пока не взял слово К. П. Победоносцев, худой и с виду невзрачный.
Обер-прокурор Синода доказывал, что только “чистое” самодержавие, такое, каким оно сложилось при Петре I и Николае I, может противостоять революции. Неумелые реформаторы своими уступками и полууступками, реформами и полуреформами способны только расшатать здание самодержавного государства.
Когда Победоносцев наконец умолк, Лорис-Меликов почувствовал себя в отставке. Александр III сказал, что над проектом надо еще подумать. Больше к нему не возвращались.
Тем временем Исполнительный комитет “Народной воли”почти полностью был арестован. 3 апреля 1881 г. были публично повешены пятеро народовольцев: А. И. Желябов, С. Л. Перовская, Н. И. Рысаков, Т. М. Михайлов и Н. И. Кибальчич (конструктор метательных снарядов).
В этих событиях — 1 и 8 марта, 3 апреля — разрядился политический кризис. Вскоре были разгромлены военные ячейки “Народной воли”. Грозная организация распалась на ряд мелких кружков и групп. При Александре II самодержавие шло по пути реформ. Этот путь — от неограниченного самодержавия до устойчивого конституционного режима — очень опасен. Преобразовываясь, самодержавное государство теряет свою устойчивость и становится очень уязвимо. Этот путь можно пройти спокойно и осмотрительно, неуклонно продвигаясь от реформы к реформе, следуя логике их развития и не останавливаясь перед теми, к которым не лежит душа. Ибо самое опасное на этом пути—остановки. Страна, следующая за правительством по пути реформ, не может вдруг остановиться.
Александр II в значительной мере был сам повинен в разыгравшейся драме. К счастью, бразды правления перехватила властная рука Александра III. Но это была рука консерватора.
Александр II оставил по себе добрую память в народе. Прошло много лет, произошло множество событий. И когда (уже в начале XX в. ) русских крестьян спрашивали, кого из исторических деятелей они знают, мужики отвечали, напрягая память: Стеньку Разина, Емельку Пугачева.... Петра, Катерину (Екатерину II).... Суворова, Кутузова, Скобелева.... Александра, царя-Освободителя....
Литература
“Революция сверху” Н. Эдельман, М. , 1989г.
“Отмена крепостного права в России” П. В. Зайончковский, М. , 1968г. “История России конец XVII – XIX в. ” В. И. Буганов, П. Н. Зырянов, М. , 1997г. “История СССР. 1861 – 1917г. ” ред. В. В. Артемов, М. , 1989
“Собрание сочинений В. И. Ленина” М. , 1975г.
“Экономическое положение крестьян в Европейской России” А. М. Анфимов, М. , 1984г. “Внутренняя политика царизма с середины 50-х до начала 80-х г. г. ” В. Г. Чернуха, Л. , 1987г.
