Причины прекращения притока монет на Русь из стран Западной Европы во многом аналогичны причинам прекращения ввоза восточных дирхемов. В начале XII в. порча монеты в фискальных целях на Западе привела к тому, что она почти полностью деградировала и перестала быть пригодной для вывоза за пределы страны, ее чеканившей. В основном денарии обращались на территории Северной и Северо-Восточной Руси, за исключением земли вятичей, а в юго-западной части Руси, в частности на Киевщине, их найдено сравнительно немного. В первой половине XI в. денарии обращались вместе с восточными монетами, но постепенно процент последних в кладах уменьшается, и клады второй половины XI— начала XII в. состоят почти исключительно из одних западноевропейских монет. Вес денариев был различным. Большинство германских монет имело весовую норму около 1, 2 г, а английских 1, 3—1, 5 г. Эти величины не имели соответствия в русской денежно-весовой системе, что послужило причиной дробления монет. В кладах первой половины XI в. преобладают обломки, а не целые монеты. В кладах второй половины XI в. выделяются две группы монет с весовыми нормами 0, 9—1, 1 и 0, 6—0, 7 г. По своему весу монеты первой группы точно соответствуют новой норме резаны в северной русской денежно-весовой системе. Что касается монет с весовой нормой 0, 6—0, 7 г, то предположительно их следует связать с древнерусской веверицей. Судя по письменным источникам, веверица была самой мелкой денежной единицей Руси. Ее соотношение с гривной пока удается установить только приблизительно. В кладах второй половины Х в. есть группа обрезанных дирхемов с весовой нормой 0, 3—0, 4 г, соответствующей ровно 1/3 резаны, что дает основание выводить равенство резаны трем веверицам, а куны, следовательно, 6 веверицам и гривны— 150 веверицам при весовой норме счетной гривны 51, 19 г. Состав кладов монет XI в. показывает, что в первой половине столетия они принимались на вес, а во второй происходит возврат к их счетному приему. В кладах второй половины XI в. практически отсутствуют англосаксонские монеты и доминируют германские пфенниги. При этом на смену монетам, происходящим в основном из Южной Германии (чекан Кельна, Майнца и др. ), приходят пфенниги из Фрисландии и монетных дворов, находящихся на территории современных Голландии и Бельгии. Следует отметить, что находки фрисландских монет в основном концентрируются в двух пунктах — во Фрисландии и на Руси, что свидетельствует о непосредственных торговых контактах Руси и Фрисландии. Финальный этап обращения западноевропейских монет на территории Древней Руси характеризуется тенденцией превращения монет из средства денежного обращения в средство накопления сокровищ.
Первые русские монеты.
Первая попытка чеканить собственные монеты была осуществлена русскими князьями в конце Х— начале XI в. Письменные источники не сохранили сведений о начале русской монетной чеканки, тем не менее есть все основания утверждать, что она явилась не случайным эпизодом, а была подготовлена всем ходом исторического развития Руси, прежде всего двухсотлетним обращением на ее территории восточных монет.
Вводя в обращение свою собственную монету, русские князья стремились, видимо, с одной стороны, компенсировать в определенной степени недостаток в куфических монетах, ввоз которых резко сократился именно в. это время, а с другой —использовать монеты как прекрасное средство пропаганды государственного суверенитета Руси, ставшей в конце Х в. одним из мощных христианских государств. В отечественной нумизматике вопрос о причинах появления первых монет и времени их чеканки долгое время был предметом острых дискуссий. Одним из первых эти проблемы поставил И. И. Толстой, монографически изучивший древнейшие русские монеты. Он разработал типологию и предложил хронологическую классификацию этих монет, согласно которой чеканку начал Владимир Святой (980—1015) и продолжили его сыновья — Святополк Окаянный (1015—1018, приемный сын) и Ярослав Мудрый (1019—1054). Золотые монеты чеканил только Владимир. Другую схему древнерусского чекана предложил А. В. Орешников. Он считал, что чеканка монет на Руси началась при Ярославе Мудром, была продолжена его сыном Изяславом (1054—1078) и внуком Ярополком Изяславичем (1077—1078), князем волынским и вышегородским, а закончилась при Владимире Всеволодовиче Мономахе (1078—1125). При этом, по мнению А. В. Орешникова, Мономах осуществлял чеканку, являясь князем черниговским (1078—1094), переяславским (1094—1113) и великим князем киевским (1113- 1125). В основе схемы А. В. Орешникова лежало представление о времени Владимира Мономаха как о “высшей точке процветания” Киевского государства.
Большинство исследователей придерживается схемы И. И. Толстого, развитой в работах Н. П. Бауера. Схему А. В. Орешникова поддерживал, подкрепляя археологическими материалами, Б. А. Рыбаков. В последние десятилетия изучением древнерусских монет систематически занимались И. Г. Спасский и М. П. Сотникова, которые подвели итог более чем столетнему исследованию древнерусского чекана, издав “Сводный каталог русских монет Х—XI веков” (Л. , 1983). В основе этого труда лежит схема И. И. Толстого, подвергшаяся лишь частичным уточнениям и дополнениям.
И. И. Толстой связал начало чеканки монет с принятием на Руси христианства, объясняя их появление как “удовлетворение стремления к внешним признакам этой (христианской. —П. Ш. ) культуры ранее удовлетворения реальных потребностей”. Правда, он тут же оговаривался, что уже при Владимире I русские монеты стали удовлетворять фактическую потребность в средстве денежного обращения, связывая эту потребность с “кризисом серебра” в странах Арабского халифата.
Отдельные исследователи видели в чеканке первых монет проявление экономической мощи Киевской Руси и объясняли ее стремление вытеснить из обращения иноземную монету. Это мнение является безусловно ошибочным, особенно в заключительной своей части. При отсутствии собственных разработок серебра на Руси выполнить эту задачу было невозможно. Сырьем для русской монетной чеканки служил привозной металл, вероятно сами восточные дирхемы, перечеканка которых в сребреники потребовала бы колоссальных и неоправданных затрат. Клады и отдельные находки древнейших русских монет встречаются не только на громадной территории древнерусского государства, но и далеко за его пределами —в Скандинавии, Прибалтике, Польше и Германии. Однако этот факт еще не дает права приписать сребреникам значительную роль в русском денежном обращении. Они не могли обеспечить потребности экономики и денежного обращения в монете в силу кратковременности чеканки и незначительности эмиссий, а также их низкопробности. Около трех четвертей из числа всех апробированных сребреников имеют пробу ниже 500-й, т. е. практически не являются серебряными монетами. Значительная часть монет изготовлена из сплава с ничтожным количеством серебра. Показательно, что только высокопробные сребреники, имеющиеся среди монет всех типов, за исключением монет Святополка, встречены в кладах восточных и западноевропейских монет. Дирхемы, даже в последний период их обращения на Руси, в сравнении с сребрениками были монетами высокопробными. Именно они служили сырьем для чеканки русских монет, и далеко не случайно, что среди всей громадной массы восточных монет нет ни одного дирхема, перечеканенного в сребреник. Таким образом, можно пред
полагать, что на внутреннем рынке древнерусские монеты обращались по принудительному курсу. Поэтому более убедительным представляется мнение о том, что древнерусская чеканка преследовала в первую очередь политические цели.
Итак, длительная дискуссия о времени появления первых отечественных монет в настоящее время может считаться законченной. Чеканка началась в княжение Владимира Святославича (980—1015), вероятно, вскоре после официального принятия христианства в 988 г. Об этом свидетельствуют изображения Иисуса Христа на одном из типов серебряных монет и на всех золотых, а также постоянное присутствие креста как символа христианства в руках князя на всех без исключения монетах, как золотых, так и серебряных.
В настоящее время известно около 340 древнерусских серебряных монет, называемых условно сребрениками, и 11 золотых, или златников. Название серебряных монет заимствовано из Ипатьевской летописи начала XV в. , а золотых—из договора Руси с Византией 945 г. В первом случае употребление термина “сребреник” относится к началу XII в. , когда монеты уже не чеканились, во втором— ко времени, когда они еще не чеканились.
Подавляющее большинство монет содержит в легенде имя Владимира, значительно меньшее число — имена Святополка и Ярослава. На некоторых монетах имя князя до сих пор не поддается прочтению или читается предположительно. Размер сребреников такой же, как и большинства дирхемов, но, в отличие от последних, они отчеканены не на специально вырезанных кружках, а на отлитых в двусторонних литейных формах заготовках. Техника чеканки была весьма низкой. Нестойкость монетных штемпелей приводила к их быстрой смене, а частое и не всегда умелое копирование штемпелей искажало надписи до неузнаваемости. Штемпели, вероятно, были бронзовыми и имели вид щипцов. Такие сопряженные штемпели были известны на Руси и до начала чеканки монет — они служили буллотириями для оттиска вислых свинцовых печатей. В более позднее время такие штемпели назывались “клещи”. Небольшое число монет, отчеканенных одной парой штемпелей, говорит о том, что штемпели быстро разрушались.
Вопрос о национальной принадлежности резчиков монетных штемпелей очень сложен. Скорее всего они были русскими людьми, а не греками, хотя и подражали первоначальным византийским образцам. На Руси возобладало графическое исполнение штемпелей, а для византийских мастеров характерен высокий рельеф изображений. Эта художественная манера объясняется, скорее всего, не столько неопытностью резчика, хотя и это несомненно, сколько влиянием стиля восточных куфических монет. Следует отметить, что для монет раннего европейского средневековья вообще характерна своеобразная графичность исполнения изображений и надписей. В сравнении с одновременными западноевропейскими монетами русские сребреники и златники не выглядят “варварскими”. Русские монеты по мастерству резчиков и художественному исполнению ими штемпелей очень различны —наряду с грубо выполненными рисунками и неграмотными надписями имеются монеты тонкой, можно сказать, изящной работы, например “Ярославле серебро”. Все серебряные монеты с именем Владимира (более 250 экз. ) подразделяются на четыре типа. На монетах 1 типа на лицевой стороне изображен сидящий на престоле (? ) князь в шапке, украшенной подвесками и увенчанной крестом, в правой руке князя крест на длинном древке, над левым плечом маленький княжеский знак в виде трезубца. Вокруг изображения помещена круговая надпись справа налево вершинами букв к центру монеты: Владимиръ на столе. По краю монеты бусинный ободок. На обратной стороне погрудно изображен Иисус Христос в кресчатом венце, с Евангелием в левой руке и благословляющий правой. Круговая надпись, расположенная на лицевой стороне: I сусъ Христосъ. По краю монеты бусинный ободок. Другой вариант этого типа монет содержит на лицевой стороне легендуВладимиръ а се его сребро. Среди апробированных монет этого типа (примерно третья часть) только 4 экземпляра имеют пробу 875—800, остальные фактически являются серебряными монетами с незначительной примесью меди. Монеты 1 типа, вероятно, чеканились одновременно со златниками. Об этом говорит их однотипность. Предположительно формула легенды “Владимир на столе” была изначальной и сочеталась с полным написанием имени Христа. Штемпели резали не менее 5 мастеров-резчиков. Монеты этого типа составляют по особенностям легенды и изображений четыре подгруппы, но, видимо, все они чеканились если не одновременно, то в очень небольшом хронологическом диапазоне. Интересно отметить, что знаменитый Киевский клад сребреников 1876 г. состоял исключительно из монет этого типа.
На лицевой стороне монет II типа также изображен сидящий на престоле князь. Вокруг его головы появляется нимб, прежде неизвестный. Впервые же появляется и изображение престола, как бы иллюстрирующее первую часть надписи, помещенной на этой же стороне: Владимиръ на столе. На обратной стороне изображение Иисуса Христа заменяется изображением родового княжеского знака, так называемого трезубца. Это название предложил М. Н. Карамзин в своей “Истории государства Российского”. Легенда на обратной стороне А се его сребро завершает надпись лицевой стороны. Вокруг изображения бусинный ободок (иногда двойной). Одежда князя украшена бусинами, она напоминает кольчугу.
Чтение надписей на монетах этого типа чрезвычайно затруднительно, так как в большинстве случаев они являются бессмысленным набором буквообразных знаков. Это обстоятельство, с одной стороны, ставило под сомнение прочтение легенды И. И. Толстым, который видел в ней имя Владимира, а с другой— приводило к самым фантастическим ее прочтениям. Например, Я. Я. Волошинский прочитал имя “Ярослав”, а А. В. Орешников предположил в ней название города Переяславля. Княжеский знак аналогичен изображенному на златниках и на монетах 1 типа. Принадлежность его именно Владимиру I подтвердила находка при раскопках в Новгороде в слое XI в. бронзовой подвески с изображением такого же знака.
Подавляющее большинство монет этого типа столь же низкопробны, как сребреники 1 типа. Хронологически этот тип сменяет первый, что вытекает из факта перечеканки сребреника 1 типа штемпелями II типа, а также из наблюдений над составом монетных кладов. Вероятное время чеканки монет этого типа —первые 15 лет XI в. Большинство монет II типа происходит из Нежинского клада (недалеко от Киева) 1852 г.
Монеты III типа (известны 57 экземпляров) выделяются по следующим характерным признакам: в общем повторяя на обеих сторонах изображения монет II типа, они отличаются от последних отсутствием нимба вокруг головы князя, тщательным изображением престола (кресло с высокой и широкой спинкой), наклоном креста (на всех других монетах он изображен прямо) и, наконец, почти абсолютной правильностью и полнотой написания легенды: Владимиръ на столе, а се его сребро. Некоторые элементы рисунка восходят к 1 типу. Впервые среди монет этого типа встречены экземпляры, происходящие от разных штемпелей одной из сторон при общем другой. Это свидетельствует о том, что испорченные штемпели могли заменяться не только парами, но и поодиночке. Монеты этого типа столь же низкопробны, как и двух предыдущих. Случаи перечеканки монет II типа штемпелями III типа устанавливают их относительную хронологию. Следует отметить, что почти все (четыре из пяти) монеты этого типа, имеющие высокую пробу (более 840-й), сильно обрезаны. Обломки и обрезки восточных монет хорошо известны по многочисленным кладам. В кладах первой половины XI в. они абсолютно преобладают над целыми экземплярами. Так как низкопробных обрезанных сребреников неизвестно, можно предполагать, что на Руси хорошо разбирались в качестве обращавшихся монет и функции полноценной монеты выполнялись только высокопробными монетами. Монеты IV типа (известно 25 экземпляров) в целом повторяют на обеих сторонах композиции сребреников II и III типов, отличаясь от них правильностью рисунка и тщательностью исполнения штемпелей. Скорее всего все штемпели для монет этого типа изготовлены одним мастером, за единственным исключением экземпляра, выполненного небрежно и неумело. Среди монет этого типа встречен экземпляр с уникальной надписью: Владимире серебро + Съватаго Васила. Такое чтение, как оказалось единственно возможное, предложил Д. И. Прозоровский. Христианское крестильное имя Владимира —Василий хорошо известно. По содержанию легенда аналогична форме надписи на монетах Ярослава Владимировича Мудрого, и это проливает свет на их взаимную хронологию. Монетами этого типа завершаются эмиссии Владимира. Такое заключение аргументируется наличием монеты Святополка, штемпели для которой изготовил мастер монет IV типа. К тому же смешения композиций изображений и легенд, как правило, происходят только при смене монетных типов. На монетах этого типа изображены два вида княжеского головного убора: высокая русская шапка и низкая шапочка с крестом на вершине, повторяющая стемму императоров с византийских монет Василия II и Константина, в чем усматривается намек на равенство русского великого князя византийским императорам.
Златники. В настоящее время известны 11 золотых монет Владимира, происходящие от 5—6 пар матриц. Прототипом златникам послужили византийские солиды императоров Василия II и Константина VIII (976—1025). Как и византийские монеты, они имеют противоположную ориентацию сторон. На лицевой стороне изображен сидящий князь, в шапке с подвесками, увенчанной крестом. В правой руке князя крест на длинном древке, над левым плечом— княжеский знак в виде трезубца. Вокруг изображения надпись, читаемая справа налево. Вершины букв надписи обращены к центру монеты. Надпись Владимиръ на столе заканчивается крестом. На обратной стороне —погрудное изображение Иисуса Христа в кресчатом венце с благословляющей правой рукой и Евангелием в левой. Вокруг надпись: Iсусъ Христосъ. Изображения обеих сторон заключены в круговые бусинные ободки. Известен и другой вид надписи лицевой стороны: Владимиръ, а се его злато. Почти все златники происходят из двух кладов —Пинского 1804 г. и Кинбурнского 1863 г. , содержавших также золотые византийские монеты. Высокая проба златников (916—958) соответствует золоту византийских солидов конца Х—начала XI в. Этот факт является еще одним аргументом в пользу принадлежности златников Владимиру Святому, а не Владимиру Мономаху, так как проба солидов к концу XI в. упала до 350. Анализ стиля изображений и почерка букв и надписей позволяет заключить, что штемпели златников резали два мастера, причем один из них изготовил и штемпели большой группы серебряных монет.
Вес златников заключен в пределах 4, 0—4, 4 г. , т. е. соответствует весовой норме византийских солидов. Со временем вес златника стал русской единицей веса— золотником (4, 266 г), точно соответствующим 1/96 позднейшего русского фунта. Монет с именем Святополка известно 50 экземпляров, происходящих от 30 пар различных штемпелей. На лицевой стороне помещено изображение князя на престоле, близкое сребреникам IV типа Владимира, и круговая надпись, часто выполненная с ошибками, но читаемая легко: Святополк на столе. На обратной стороне изображение княжеского знака в виде двузубца, левый зубец которого завершается крестом. Вверху между зубцами небольшой знак в виде равноконечного креста с кружками на концах и над-[ись: А се его серебро. Изображения на обеих сторонах заключены в двойные бусинные ободки, идущие по краю монеты. \. П. Сотниковой и И. Г. Спасским выявлена работа трех мастеров монет Святополка, один из которых резал и штемпели монет IV типа Владимира. А. В. Орешников относил эти монеты к чекану великого князя Святополка-Михаила Изяславича (1093—1113). ошибочность такой атрибуции, помимо исключительной стилистической близости монет IV типа Владимира и Святополка, докатается принципиальным различием помещенных на них княжеских знаков. На монетах Святополка Изяславича следовало бы ожидать знак, производный от трезубца и подобный знакам сыновей и внуков Владимира 1. Так как Святополк был приемным сыном Владимира, а фактически приходился ему племянником, он, видимо, использовал знак, производный от неизвестного пока знака своего отца Ярополка Святославича. Этот последний должен был восходить, как и знак Владимира 1, к известному по печати знаку в виде двузубца их отца Святослава Игоревича. Можно предполагать, что в борьбе за киевский престол Святополк сознательно противопоставлял себя как Ярополчича своим двоюродным братьям Владимировичам. Абсолютное большинство монет Святополка также низкопробные. Монеты с именем “Петрос”. Известны 4 монеты, представляющие особый тип, примыкающий к чекану Святополка. Все они отчеканены разными штемпелями, но сходство в деталях рисунка, одинаковое начертание букв надписей и оригинальное расположение легенд позволяют заключить, что все штемпели сделаны одним резчиком. Атрибуция этих монет является самым сложным вопросом классификации древнерусского чекана. И. И. Толстой в надписи читал имя Георгия (крестильное имя Ярослава Мудрого) и на этом основании относил их к чекану Ярослава. А. В. Орешников связывал их с чеканкой Ярополка-Петра Изяславича, князя вышгородского (1077—1078). М. II. Сотникова и И. Г. Спасский убедительно восстановили легенду этого типа, прочитав ее следующим образом: Петрос Петрос и Огеос Петрос(“Петр, Петр”, “святой Петр”). По всем иконографическим признакам на лицевой стороне изображен апостол Петр, а никак не св. Георгий, изображавшийся по византийским канонам не только без бороды, но и без усов. Особое значение в правильном определении этих монет приобретает атрибуция княжеского знака, помещенного на обратной стороне. В. Л. Янин, не усматривая принципиальной разницы в княжеских знаках на монетах Святополка и с именем “Петрос”, считает последние также принадлежащими Святополку, а в имени “Петр” видит его крестильное имя. А. В. Орешников обратил внимание на различие в дополнительных значках, помещенных между зубцами княжеских знаков, на монетах Святополка и именем “Петрос” и на монетах еще одной группы со знаком Святополка с изначально испорченной легендой, в которой уверенно читается только имя “Петор”. Эта группа состоит из 9 монет, происходящих от 6 пар штемпелей, также изготовленных одним мастером-резчиком. Характерно, что на них изображен не святой, а князь в нимбе и с прямо стоящим крестом в правой руке. На обратной стороне между зубцов княжеского знака находится дополнительный значок в виде полумесяца, рогами обращенного вверх. А. В. Орешников определил их принадлежность к чекану великого князя Изяслава-Дмитрия Ярославича (1054—1078), а И. И. Толстой — к чекану Ярослава Мудрого. И. И. Толстой и на монетах этой группы увидел искаженное имя “Георгия”, а Н. П. Петров—имя “Дмитрий”. Н. Д. Мец, придав принципиальное значение значкам, помещенным между зубцами княжеских знаков, пришла к выводу о соответствии каждому имени на монете определенного значка: Святополку— крест, Петру — якорь, и Дмитрию — полумесяц, а также об одновременности чеканки монет Владимиром Святославичем и его сыновьями. Среди монет с именем “Петр” как в форме “Петрос”, так и “Петор” нет высокопробных, а большинство из них имеют только следы серебра. Этим, вероятно, объясняется и ограниченный ареал монет Святополка и с именем Петра, находки которых неизвестны за пределами Киевского, Черниговского и Переяславского княжеств.
