На тех же, в общих чертах, основаниях впоследствии и были дарованы концессии французскому страховому обществу «Урбэн» и американскому «Эквитебль». Деятельность каждого страхового общества строилась на условиях получения концессии от правительства. Все они имели акционерную форму организации, специализировались в области личного страхования и подчинялись общей системе государственного надзора над страховым делом со стороны министерства внутренних дел. Для открытия операций в России они, как уже упоминалось, были обязаны предварительно внести в государственное казначейство денежный залог в 500 тыс. рублей и резервировать на счетах государственного банка 30% поступлений страховых платежей. Помимо всего прочего, государство, учитывая долговременный характер этих договоров, получало дополнительные финансовые ресурсы для вовлечения их в хозяйственный оборот.
Все операции личного страхования производились иностранными страховщиками в русской валюте. Управление делами каждого общества в России осуществлялось через соответствующее генеральное агентство, аппарат которого (служащие и страховые агенты) подбирался на месте. Генеральные агентства иностранных акционерных страховых обществ искали клиентуру среди наиболее обеспеченных слоев российского населения, явно пренебрегая той его частью, которая могла выделять на страхование жизни сравнительно небольшие денежные средства.
В дальнейшем отношение русских страховщиков к деятельности иностранных компаний на отечественном рынке резко меняется. Происходит это в силу следующих причин: во-первых, появление мощных конкурентов встретило сопротивление на внутреннем страховом рынке, поскольку «Нью-Йорк» развивал свою деятельность весьма бурными темпами, вызывая беспокойство у российских страховщиков; во-вторых, особое неприятие вызывало использование американскими обществами излюбленных «тонтинных» схем при страховании с участием страхователей в прибылях. Тонтинные операции, названные по имени неаполитанского банкира XVIII века Луиджи Тонти, изобретателя этой системы, предполагали следующее: при этих операциях все страхователи разделялись на группы по годам застрахования и по избранным ими срокам накопления, а прибыль страхователей накапливалась обществом до окончания срока и распределялась только среди оставшихся в живых членов группы. Комбинации с тонтинным страхованием привлекали страхователей возможностью получения кроме обычных страховых выгод и дополнительной крупной прибыли. В рекламных целях американские общества искусственно увеличивали отчисления в пользу тонтинных групп, которым предстояли выплаты в ближайшие годы. Таким образом, при помощи благоприятных тонтинных разверсток приобреталась масса новых страхователей.
Вместе с тем, в условиях, когда размер отчисляемой страхователям прибыли определялся исключительно страховщиком, а сроки накопления составляли от 10 до 20 лет, гарантии получения прибыли дожившим до срока страхователям никто дать не мог. Это обстоятельство и использовали европейские и российские страховые компании в качестве главного аргумента в борьбе с мощными заокеанскими конкурентами. В европейских странах "антитонтинные" законодательные инициативы вынуждали американские страховые компании ограничивать свои операции или даже прекращать их, в частности, в Швейцарии (с 1891 г.) и Пруссии (с 1896 г.).
В конце 1889 г. в российской печати начинается кампания с целью прекращения или, по крайней мере, ограничения операций иностранных страховщиков в России. С января 1890 г. ее возглавил новый орган акционерных страховых обществ - ежемесячный журнал «Страховое обозрение». Главными объектами критики стала деятельность обществ «Нью-Йорк» и «Эквитебль».
Способы ведения дела американскими компаниями страхования жизни, нацеленными исключительно на быстрое получение прибыли, давали немало поводов для упреков. Страхование жизни в США получило бурное развитие в 1860-е гг., но в следующее десятилетие обнаружился значительный его упадок. Так, если в 1870 г. только в штате Нью-Йорк действовало 71 общество страхования жизни, в которых было застраховано капиталов более чем на 610 млн. долларов, то в 1878 г. число этих обществ уменьшилось вдвое, а сумма застрахованных капиталов стала меньше в четыре раза. Финансовая катастрофа имела истинно американский масштаб: застрахованные суммы сократились по тогдашнему курсу почти на 1 млрд. русских рублей! В поисках новых рынков крупные американские общества страхования жизни, прежде всего, «Нью-Йорк» и «Эквитебль», обращают свои взоры на Европу и в течение 1880-х гг. быстро развивают там свои операции. В середине 1880-х гг. они, как уже было сказано, появились в России.
В России тон кампании против деятельности иностранных обществ страхования жизни задала передовая статья газеты «Свет» от 20 февраля 1890 г. В ней, в частности, говорилось, что «…следует восстать против вторжения иностранных страховых компаний, допущение которых передает в руки иностранных деятелей громадные суммы кровных сбережений русского народа…». По мнению газеты, страхование в иностранных обществах «нерасчетливо и недостойно человека, любящего свою родину». Кульминацией кампании стал фундаментальный доклад «О деятельности американских обществ по страхованию жизни в России», прочитанный в апреле 1890 г. в Обществе для содействия русской торговле и промышленности, представлявшем собой своего рода комиссию с участием представителей торгово-промышленных кругов и правительства. Доклад обвинял американские компании в использовании далеких от целей страхования спекулятивных тонтинных схем и создании, благодаря обещаниям невероятных и несбыточных прибылей, в создании финансовой системы, которая сегодня называется «пирамида». Основной вывод доклада сводился к тому, что страхование жизни должно иметь чисто национальный характер, тонтинные операции должны быть запрещены и необходимо ходатайствовать перед правительством «о недопущении в России иностранных предприятий страхования жизни вообще и американских обществ «Нью-Йорк» и «Эквитебль» в особенности».
Неадекватность последнего требования российских страховщиков подчеркивается острым неприятием и раздражением агрессивной рекламной деятельностью американских обществ. В докладе отмечалось, что соотечественники стали жертвами «ошеломляющего действия на них неведомой еще в России грандиозной рекламы». Американские компании обвинялись даже в «слишком беззастенчивой изобретательности в деле рекламы». Реклама, в которую вкладывались огромные средства, действительно стала основным средством продвижения иностранными обществами своего страхового продукта на российский рынок. Даже ограничения, наложенные на деятельность иностранных компаний в России, использовались ими для саморекламы: на бланках полисов, в рекламных объявлениях и проспектах непременно подчеркивалось, что все их действия находятся «под фактическим контролем русского правительства». В некоторых случаях рекламная деятельность американских обществ приобретала рискованный характер. Так, в середине 1890-х гг. компания «Эквитебль», игнорируя неписаные правила ведения страхования, нарушала личную тайну русских страхователей, публикуя в газетах и отдельными листовками списки застрахованных ранее в обществе и умерших лиц, с указанием их фамилий, званий и размеров выплаченных сумм.
Обсуждение вопроса о деятельности иностранных обществ страхования жизни в России на страницах печати, в государственных и общественных учреждениях продолжалось несколько лет. Единственным практическим результатом этой дискуссии стало издание в 1894 году правительственного распоряжения "О воспрещении тонтинных операций" и акта "Об ограничении производства русскими и иностранными страховыми Обществами операций страхования жизни с накоплением прибылей", запрещающее всем действующим в России страховым обществам как отечественным, так и иностранным, заключение договоров по страхованию жизни с участием в прибылях по тонтинной системе. После этого накал критики иностранных компаний, действовавших по страхованию жизни в России, заметно снизился и в последующие десятилетия основной темой, поднимавшейся в прессе отечественными акционерными страховыми компаниями, об американских обществах была тема «упадка доходности и обеспеченности американских обществ страхования жизни».
Страховые компании «Нью-Йорк», «Эквитебль» и «Урбэн» более 25 лет успешно работали в России, занимая примерно четвертую часть отечественного рынка страхования жизни. Что касается страхования от огня... Иностранные страховые компании не использовали возможность осуществления прямых операций на сложном российском рынке огневого страхования, в первую очередь, из-за повышенной горимости, предпочитая активное перестрахование огневых рисков у иностранных перестраховщиков.
Отсутствие запретов на деятельность иностранных страховых компаний на территории Империи облегчало отечественным страховщикам возможность приобретать концессии и работать на иностранных страховых рынках. К началу первой мировой войны девять российских страховых обществ имели свои филиалы в США, где осуществляли прямые операции по страхованию от огня. В 1914 г. собранная ими за собственный счет премия превысила 18 млн. долларов. Из оперирующих в США по страхованию от огня 59 иностранных компаний страховое общество «Россия» занимало по сбору премии пятое место (6,2 млн. долларов), уступая лишь трем английским и одному германскому обществам. В 1913 - 1914 гг. американские филиалы российских страховых обществ перевели в свои Правления 775.000 американских долларов.
Иностранные компании с самого начала работали в России по особым правилам, определенным правительственными постановлениями и под контролем созданного в 1894 страхового комитета Министерства внутренних дел, осуществлявшего надзор за деятельностью всех страховых учреждений в Империи.
Средства страхового фонда, формируемого иностранными страховыми компаниями в обязательном порядке и состоящего из залога в 0,5 млн. руб., запасного капитала и, главным образом, из резервов премий, помещались в русские государственные и гарантированные правительством ценные бумаги, которые хранились в Государственном банке. По балансу общества «Нью-Йорк» за 1914 г. в Государственном банке находились принадлежащие компании русские процентные бумаги на сумму 41,8 млн. руб., в том числе по счету резервов премий на 40,4 млн. руб. Эти бумаги не могли быть выданы обществу без разрешения министерства внутренних дел. Ответственность за все операции в России несли главные агентства общества в Санкт-Петербурге. Агентства, помимо прочего, должны были ежегодно публиковать в печати специальные отчеты об операциях в России, содержащие подробный баланс и счет прихода и расхода, с указанием суммы поступивших премий, платежей и прибыли.
Период с конца 1880-х гг. до 1914 г. был временем планомерного роста российских отделений американских обществ, но при сравнении этих двух обществ можно заметить следующее: по сравнению с «Эквитебль», «Нью-Йорк» имел почти в два раза больший объем операций, более густую сеть представительств (помимо Петербурга и Москвы, в Киеве, Харькове, Одессе, Ростове-на-Дону, Риге, Варшаве и Лодзи) и более широкий круг обслуживающих банков - начиная от Волжско-Камского и «Лионского Кредита» до таких местных банков как Варшавский торговый, Рижский биржевой и коммерческий банк в Лодзи.
Россия быстро заняла второе по важности место среди зарубежных отделений общества «Нью-Йорк» и удерживала его до конца рассматриваемого периода, а по своему размаху операции общества к 1913 г. уступали только страховому обществу «Россия».
В 1910 г. капитал иностранных страховых обществ в России составлял 66,2 млн. рублей. В 1912 г. в портфеле иностранных компаний насчитывалось 56286 договоров личного страхования на страховую сумму около 121 млн. рублей (26%). Столь активная позиция на рынке личного страхования составляла серьезную конкуренцию восьми российским обществам, осуществлявшим страхование жизни: они имели в том же году 162638 договоров на сумму около 467млн. рублей. Действительно, тарифы иностранных страховых обществ были выше российских, да и размеры страхования были у них крупнее. Так, средняя сумма полиса составляла: у государственных сберегательных касс - 1,5 тысяч рублей, у российских акционерных страховых обществ - 2,5 тысяч рублей, у иностранных - 4,3 тысяч рублей. На 1 января 1915г. общий российский страховой портфель по страхованию жизни включал 484 тыс. полисов на сумму 1077 млн. рублей. На иностранные общества приходилось 59 тысяч полисов на сумму 255 млн. рублей (12% полисов и 24% страховой суммы).
Интересно отметить, что только обществу «Урбэн», которое увеличило впоследствии свой залог с 0,5 до 1 млн. рублей, было разрешено обратить часть своих средств на покупку домов и заключать страховые сделки на золото. Вообще, это общество успешно действовало в России и власти благосклонно относились к его страховым действиям и принимали различные правовые акты на разрешение каких-либо дополнительных действий.
2. Иностранные страховщики на рынке перестрахования
Перестраховочные операции получили распространение в России начиная с 1851 г. Вначале перестрахования из России принимали английские страховые компании, и довольно успешно для себя - целых двадцать лет финансовые результаты от принятия русских рисков оказывались вполне удовлетворительными. Затем, уже в 70-х гг. XIX века, положение резко изменилось. Под давлением угрозы английских обществ, грозивших прекратить перестраховочные операции, русские общества вынуждены были согласиться на целый ряд ограничительных условий, например, на исключение из перестрахования наиболее убыточных рисков, на исключение максимальных сумм и, наконец, на понижение размеров получаемого обществами комиссионного вознаграждения. Кроме того, премии по наиболее опасным категориям риска были повышены на 50%. Тем не менее, англичане стали уходить с российского страхового рынка, а их место постепенно занимали германские общества. До половины 80-х гг. в России работало одно лишь Магдебургское общество, и лишь к концу 90-х гг. наблюдается усиленный прилив немецких обществ в Россию. Проведенная С. Ю. Витте в 1895-1897 гг. денежная реформа, в результате которой были введены золотой монометаллизм и свободная конвертируемость рубля, создала благоприятные предпосылки не только для работы иностранных акционерных страховых обществ в стране, но и для активизации перестраховочной деятельности. Лидерами среди иностранных страховщиков, занимавшихся перестрахованием были Мюнхенское, Кельнское, Швейцарское (Цюрихское) перестраховочные общества.
Но в начале 90-х годов в широкой российской печати стали появляться статьи с рассуждениями о пагубных последствиях передачи за границу перестрахований. В административных сферах, а также в образованном обществе, всерьез полагали, будто бы российские страховые компании превратились в комиссионерские конторы которые, передавая большую часть ответственности за границу, жируют за счет перестраховочной комиссии. В прессе можно было встретить такие высказывания: «Отличительной чертой русского акционерного страхования является особая практика перестрахования: … в среднем только 1/3 премий оставляется обществами на собственном страхе, остальные же 2/3 передаются в перестрахование, при том почти полностью заграничным страховым предприятиям». Такая оценка заграничного перестрахования как прибыльной кормушки для русских компаний встречала резкие возражения у страховых техников, хорошо знакомых с существом дела. К примеру, А.А. Шахт, в 1902-1907 гг. работавший представителем союза немецких перестраховочных обществ в России, свидетельствовал: «Перестраховщики, получая соразмерно своей доле ту же премию, какая получена при застраховании, уплачивают от 15 до 20% перестраховочной комиссии, обычно 18%. Имея ввиду, что накладные расходы по ведению операций почти во всех обществах не ниже 22-28%, перестрахование вообще представляется невыгодным. Отсюда очевидна ошибочность взгляда, нередко выражаемого в печати, будто бы наши акционерные общества обратились в чисто комиссионные конторы, сваливающие с себя всякий риск и живущие комиссией, получаемой от заграничных перестраховщиков. В действительности отношение как раз обратное - комиссия никогда не покрывает полностью действительный накладной расход».
В своих суждениях Шахт в целом был прав. Уровень накладных расходов в российском страховании не снижался, оставаясь намного выше, чем перестраховочная комиссия, поэтому перестраховочные операции продолжали оставаться не слишком доходными для прямых страхователей. Расходы по ведению дела в акционерном страховании от огня по данным за 1904 год в среднем составили 27% нетто-премии, варьируясь в пределах от 23% у Первого общества до 52% у страхового общества «Помощь». Перестраховочная комиссия же никогда не превышала 18% от суммы переданной премии.
По заданию С.Ю.Витте в 1895 г. было проведено исследование вопроса о перестраховании огневых рисков. Обнаружилось, что «...в среднем за последние 40 лет Россия ежегодно несла безвозвратных потерь до 750 тысяч рублей за услуги иностранных перестраховщиков, причем перевод денег за границу из года в год возрастал и составил за последние 10 лет уже не 750 тысяч рублей, а свыше 3 млн. рублей». В министерстве сложилось убеждение, что перестрахование за границей «не безусловная необходимость, а продукт исторически сложившейся привычки наших обществ и отсутствия у них достаточной энергии для создания внутреннего перестрахования». По инициативе Министерства финансов было созвано совещание чинов Министерства финансов, Министерства внутренних дел и представителей русских страховых обществ с целью обсудить вопрос о сокращении передачи перестрахования за границу. В результате этих совещаний в 1895 г. было учреждено Общество Русского перестрахования и одновременно с этим организовано взаимное перестрахование рисков между русскими страховыми обществами. Участие иностранных перестраховщиков в русском страховом деле было ограничено 40% всей перестраховочной премии.
В начале XX в., под воздействием чрезвычайных обстоятельств, германские перестраховочные общества стали покидать русский рынок. Большие убытки 1901 и 1902 гг. заставили их оказать сильный нажим на русские общества с целью ограждения себя от повторения подобных случаев. В 1901 г. потери немецких обществ перестрахования от принятых в России обязательств составили огромную цифру - 15 млн. руб. В начале октября 1901 г. в Берлине состоялось совещание 48 заинтересованных иностранных обществ, представители которых прибыли в Петербург и предложили ужесточенный вариант общего перестраховочного договора. В нем предусматривалось обязательное повышение страховой премии, что для русских обществ означало потерю значительной части клиентов; оставление части стоимости в товарных страхованиях на собственном риске страхователя. За ту долю премии, которую оставляли у себя русские страховщики, в пользу немецких перестрахователей предлагалось уплачивать проценты из расчета 4% годовых. К ликвидации пожарных убытков на территории России привлекались заграничные перестраховщики. Наконец, размер комиссии за перестрахование с 18% опускался до 15%.
