Прав был Шёгрен, рекомендовав рукопись «Истории» Ногмова в печать.
«История» Ногмова в самом деле является не только самостоя-тельным исследованием, основанным главным образом 'на мате-риале кабардинского фольклора, но и литературным памятником и ценным историческим источником. В этом ее особенность. Ее пре-имущество перед другими трудами XIX в., посвященными адыгам, состоит именно в том, что она сохранила для потомства
такие фольклорные и другие источники, которые дают возможность изучить процесс развития общественно-политической мысли адыгов, нюансы материальной жизни и народной идеологии в истори-ческом плане. Некоторые авторы, на основании того, что «История» Ногмова базируется на фольклорном материале, пытаются прини-зить ее значение.
Таким образом, тот факт, что «Исто-рия» Ногмова написана в основном на фольклорном материале, не снижает, а, наоборот, возвышает ее историко-литературное значе-ние, делая ее бесценным памятником и источником для изучения материальной и духовной жизни адыгских народов на протяжении многих веков.
1.3 «История адыхейского народа» Ш.Ногмова
«История адыхейского народа» в концентрированном выраже-нии и в обобщенном виде дает нам представление о возникнове-нии, накоплении и развитии исторических знаний у адыгских народов, начиная с древних времен до XVIII в. Древнему и ранне-средневековому периоду Ногмов уделяет несколько глав. При написании этих глав, он кроме фольклорного материала использо-вал сведения, извлеченные из Трудов Карамзина, русских летопи-сей и античных писателей.
Особое внимание Ногмов уделяет расселению предков адыгов, делает попытку осветить процесс их этнического формирования.
Важное место в «Истории» Ногмова занимают вопросы общест-венного и семейного быта, социального и политического строя» древних адыгов. Надо отметить, что материалы, приводимые Ногмовым по этнографии адыгов, имеют уникальный характер. Он кратко и лаконично характеризует состояние производительности труда в сельском хозяйстве и ремесленном производстве. Ногмов пишет, что древние адыги «одарены были хорошими умственными способностями, славились деятельностью и сметливостью». Но постепенно с развитием общества, с разделением его на классы и «притеснением владельцев, а в позднейшие времена от беспрестан-ных набегов внешних захватчиков нравы адыгов совершенно изменились. Мы сталкиваемся здесь с попыт-кой Ногмова показать, хотя бы обзорно, процесс развития общества, в результате которого меняются общественно-социальные и нравст-венно-этические понятия людей. В этих суждениях Ногмова можно проследить мысль, что постепенно на смену патриархально-родо-. вым устоям пришли феодальные нравы, ставшие господствующей идеологией в феодальной Кабарде. В подтверждение тезиса об «изменении нравов» Ногмов приводит многочисленные факты из общественно-политической жизни кабардинцев, из жизни отдель-ных князей и дворян. Здесь необходимо отметить, что, признавая исторический прогресс, порою Ногмов идеализировал нравы древ-них адыгов, противопоставлял новый феодально-раздробленный период несуществовавшему у адыгов «золотому веку». Но это был не призыв возврата к старине, а способ выражения недовольства существующим положением.
Ш. Б. Ногмов в своей «Истории» описывает гостеприимство, свадебные обряды, положение женщин в обществе, аталычество, принципы и формы воспитания девушек и мальчиков, вооружение, военное воспитание, народные игры, одежду, танцы, жилища, на-родный календарь, характер народных собраний 'и т. д. При опи-сании этих традиционных этнографических вопросов Ногмов пока-зал себя блестящим знатоком традиций, быта и нравов адыгских народов. Строки, посвященные этим сюжетам, лаконичны. Ногмовские замечания, мысли и догадки и до сегодняшнего дня служат для историков и этнографов отправными пунктами при исследо-вании вопросов общественного и семейного, быта, материальной и духовной культуры адыгских народов.
«Изменение нравов» Ногмов связывает и с переменой рели-гиозных воззрений адыгов. Ногмов проследил эволюцию их рели-гиозных представлений, начиная с древних времен до XVIII в. Освещая внешнеполитическое положение предков адыгов, он сообщает, что греки распространяли среди адыгов христианство и это «послужило к сближению этих двух народов». В действитель-ности, адыги имели с греческими колониями на юге России ожив-ленные торгово-экономические и политические связи. Ногмов счита-ет, что союз с греками, принятие адыгами от них христианства «внесло к ним миролюбивые занятия искусствами и просвещение». Ногмов отдает предпочтение христианству ввиду того, что оно исповедовалось русскими и не уводило его соотечественников от столбового пути развития[5,33], способствовало прогрессу народа.
Падение Византии, завоевание тюрками Константинополя в 1453 г. и создание впоследствии Крымского ханства, как вассаль-ного .государства Османской Турции, привели к осложнению внут-ренней, внешне-политической и идеологической жизни на Северном
Кавказе. Началась постоянная война ханов против адыгов с целью захвата их земель. Ш. Б. Ногмов в своей «Истории» этой пробле-ме уделяет важное место. На многих страницах описывается героическая борьба кабардинцев против крымских ханов, которые внедряли среди них мусульманскую религию, служившую для ино-земцев идеологическим оружием.
По мнению Ногмова, в ориентации Кабарды на Россию христи-анство играло не последнюю роль. Это вполне резонно, так как в XVI в., во времена Темрюка, адыги были полумусульманами, полухристианами.
Центральной темой в «Истории» Ногмова является вопрос о русско-кабардинских отношениях и борьбе народа против внешних врагов. Взгляды Ш. Ногмова по этим кардинальным вопросам изложены четко и аргументирование. Эту проблему он старается решить в тесной связи с деятельностью отдельных личностей, в частности князя Темрюка Идарова, который возглавил борьбу за сближение Кабарды с Россией.
Ш. Б. Ногмов не употребляет слово предпосылки. Но весь ход изложения событий, связанных с борьбой против иноземных за-хватчиков и с внутренним состоянием края, свидетельствует о том, что он, в общем, понимал основные причины и предпосылки, тол-кавшие Кабарду на сближение с Россией. Внутренние раздоры, междоусобная борьба князей, вызванные развитием феодальных отношений, Ногмов рассматривает как одну из причин, ослабляв-ших народ в его борьбе против иноземных нашествий. Он под-вергает критике тех князей и дворян, которые ориентировались на Крымское ханство и с помощью которых в Кабарде временно устанавливалась власть хана и кабардинцы переносили «самые жестокие притеснения». В рукописи Ногмова, хранящейся и Исто-рическом архиве России в Ленинграде, после этих слов следует очень важное предложение, пропущенное А. Бсрже при издании «Истории» в 1861 г. Ногмов писал, что крымцы обращались с кабардинцами «самым неучтивым и дерзким образом», брали вес, что им вздумалось «самоуправно. Словом сказать, дошли до та-кой степени, что не было возможности переносить оскорбление»[3,24].
Ногмов опечален тем, что в народе не было единства и спло-ченности. В этом он обвиняет князей. «Сами князья были причи-ной бедствий своей родины; спор за право владения никогда не прекращался. Не находя достаточно сил в земле своей, они при-зывали чуждые племена и под предлогом, что отыскивают закон-нос достояние, предавали свою землю на разграбление инопле-менникам»[3,65].
Обрисовав внутреннее и внешнее положение Кабарды, Ногмов пришел к выводу, что «уже близка была минута решительного перелома, с наступлением коего, вероятно, Исчезла бы и полити-ческая самобытность Кабарды».
В этих сложных и тяжелых условиях проявилась дальновид-ность и мудрость Темрюка. Впервые в исторической литературе Ш. Б. Ногмов характеризует Темрюка Идарова как крупного государственного, военного и политического деятеля. Речь идет главным образом об объединении адыг-ских народов. Бесспорно, некоторые феодальные группировки он подчинил себе силой, опираясь на помощь России. Несколько позднее, по словам рус-кого посла в Турции в 1570 г. Ивана Новосильцева, Темрюк Идаров считал, что земля «по Терке по реке и до моря его, Темрюкова, и зверь бил и рыбу .ловил» Хотя Ногмов не ссылается на источники, по видно, что он был знаком с некоторыми русскими и восточными источниками и по мере необходимости использовал их. Темрюк Идаров, по мнению Ногмова, сыграл выдающуюся роль в истории адыгов.
Проблема сближения Кабарды с Россией является одной из центральных в его «Истории». «Темрюк с некоторыми кабардин-скими князьями дал присягу в верности русскому царю Ивану Ва-сильевичу и обязался помогать ему в войнах с султаном и Тав-ридой»,-- пишет Ногмов. Как констатирует Ногмов, «более всего народ был обрадован союзом и покровительством России». Вооду-шевленные этим союзом, кабардинцы во главе с Темрюком на протяжении многих лет, при поддержке русских войск, вели оже-сточенную борьбу против усилившейся агрессии крымских ханов, сильно обеспокоенных вступлением «Темрюка в сообщение с Россией».
Политический союз Кабарды и России 1557 г., говоря словами Ногмова, «крайне тревожил крымского хана». Кабардинский вопрос приобрел международный характер. Османская Турция и Крым-ское .ханство отказывались признавать факт заключения союза между Кабардой и Россией. А Россия всегда поддерживала свою новую союзницу, занимавшую важное стратегическое положение на Северном Кавказе.
В своей «Истории» Ногмов уделил определенное место показу социальной структуры кабардинского общества. Он обрисовал сложную феодальную иерархию.
Естественно, что в «Истории» Ногмова имеются и серьезные упущения и недостатки. Ш. Б. Ногмов в силу разных причин не смог глубоко раскрыть социально-экономический процесс, преодо-леть некоторую замкнутость при освещении исторических событий. Нередко слишком доверчиво относясь к
сказаниям и песням, он произвольно устанавливает место и время происходившего того или иного события, а некоторых переводах допущены искажения. Все это, вместе взятое, привело к тому, что в «Историю» Ногмова «вкрались» неверные выводы и толкования отдельных вопросов. Но при этом труд Ногмова «История адыхейского народа», положивший начало разработке истории адыг-ских народов, является заметным вкладом в русское кавказове-дение XIX в. Известный осетиновед В. Б. Пфаф писал: «Отдавая полную справедливость стараниям автора этого сочинения, нельзя, однако, не заметить в нем немало промахов, что весьма, естествен-но, так как труд Ногмова--заключает в себе первый опыт обра-ботки истории адыгейского народа»[5,33].
Исходя из своих просветительских взглядов, Ногмов высоко оценивает все, что содействовало прогрессивному развитию Ка-барды, ее культуры и просвещения.С этих позиций он освещает и исторические проблемы.
Глава 2. Адыгские педагоги - просветители
2.1. Умар Хапхалович Берсей - просветитель, баснописец
Сознавая настоятельную необходимость создания нацио-нальной письменности, У. X. Берсей занялся составлением черкесского букваря. По свидетельству М. Краснова, «в 1853 году Берсей представил свою азбуку черкесского языка в Академию Наук, которая ее одобрила. В марте 1855 года Букварь черкесского языка» У. Берсея был напечатан лиграфическим способом в Тифлисе. По этому букварю он обучал черкесов родному языку.
Впоследствии Берсей составил грамматику адыгейского языка. В 1862 году он совместно с известным кавказоведом Усларом разработал на русской графической основе азбуку кабардинского языка, с помощью которой печатались фольклорные тексты в «Сборнике материалов для описания местностей и племен Кавказа», записанные К. Атажукиным, П. Тамбиевым, Т. Кашежевым, Л. Г. Лопатинским.
Умар Берсей был не только лингвистом, но и первым писателем-баснописцем. В его «Букваре черкесского языка» напечатано 12 басен на адыгейском языке, написанных им, а так же арабские варианты 8 басен в переложении на адыгейский язык и список слов, встречающихся в первых четырех баснях. Басни У. Берсея отличаются острой социальной направлен-стью. Характерна притча «Визирь и Джегуако». В ней рассказывается о том, как Визирь поручил Джегуако составить список глупцов, проживающих в их ауле. Тот составил список и принес Визирю. Каково было возмущение Визиря, когда он увидел в списке свое имя первым! Разгневанный , он потре-вал объяснить, в чем заключается его глупость. Джегуако сказал, что он поставил имя Визиря первым в списке глупцов потому, что он отдал много денег своему рабу, купленно-му в чужой стране, и отправил за покупками в Индию, не по-думав о том, что тот может не вернуться. На вопрос Визиря:
А если он вернется? - Джегуако невозмутимо ответил: «Тогда я вычеркну из списка ваше имя и запишу имя того раба». В притче, таким образом, высмеивается Визирь и прославяется ум и находчивость Джегуако -- представителя трудо-вого народа.
В аллегорической форме Берсей высмеивает глупых чванливых людей в басне «Лиса и волк». Он пишет о приключениях умной и хитрой лисы и глупого и самонадеянного волка, пролезших в огород через узкое отверстие в изгороди. Лиса, сообразив, что с полным брюхом не сможет пролезть, обратно, воздерживается от еды. Волк, напротив, наелся вдоволь. По возвращении лиса легко пролезла в отверстие, а волка, не сумевшего пролезть, хорошенько поколотил подоспевший хозяин. Из своего рассказа автор выводит мораль: «Не надейся на свою силу и богатство». Нетрудно догадаться, кого изображает У. Берсей под видом лисы и волка.
Многие басни У. Берсея посвящены различным сторонам человеческой морали и нравственности. Такова, например, басня «Волк, Собака и Лиса». Повествуется в ней о том, как собака, незаслуженно обиженная хозяином, стала дружить с волком, нападавшим на его отары. «Не пренебрегай своим другом: он может подружиться с твоим врагом»,-- такова мораль басни.
В басне «Зайцы и Лисы» У. Берсей говорит о том, что нельзя рассчитывать на помощь одного врага с другим. Так случилось с героями этой басни -- зайцами, которые, решив сражаться с орлами, обратились за помощью к лисам. Лисы ответили им: «Если бы мы не знали, кто вы и кто те, с кем вы решили враждовать, мы вам помогли бы».
У. Берсей в своих баснях высмеивает зазнайство («Два пе-туха»), пустословие («Юноша»), глупость («Женщина и Ку-рица»), жадность («Купец и Лекарь») и т. д. Вместе с тем он восхваляет ум, находчивость, остроумие и сообразительность («Человек и Смерть», «Арап» и др.).
Для раскрытия людских пороков У. Берсей широки пользуется аллегорией и сатирой. Сатира его направлена прежде всего против тех, кто оскорбляет человека, его достоинство и честь.
Басни У. Берсея народны. Это выражается в отражении национального характера адыгских народов, в раскрытии народной мудрости, в том, что автор смотрел на явления окружающей действительности глазами народа.
Басни У. X. Берсея тесно связаны с устным народным творчеством адыгов, в особенности с пословицей и сказкой. В них проявляется своеобразный склад народного ума и насмешливым взглядом на вещи, характер национального юмора. Пословицы служат у Берсея основой морали его басен.
Персонажи зверей из басен близки к образам животных в адыгских сказках. Лиса, волк, петух, собака и другие животные и птицы берсеевских басен, несомненно, почерпнуты им в сказочном эпосе. В них не трудно узнать известные каждому с детства черты характеров сказочных зверей. В баснях У. Берсея встречаются те же персонажи-звери, как и в сказках. Они являют собой обобщенные характеры, в которых сатирически выражены людские слабости и пороки. Встречаются в баснях У. X. Берсея и персонажи-люди, которых он показывает в их бытовой и психологической конк-ретности («Визирь и Джегуако»).
Повествование в баснях У. X. Берсея ведется от лица автора. Рассказ иногда прерывается репликами басенных персонажей. Но несмотря на это, все время ощущается присутствие баснописца, его отношение к рассказываемому.
Самое значительное художественное достоинство басен У. Берсея состоит в том, что ему удалось показать характеры персонажей в действии. Предельно лаконичное повествования баснописца отличается простотой и ясностью языка и стиля, сочетающейся с глубоким содержанием и народной мудростью. Поэтому басни У. Берсея не стареют и сегодня.
У. X. Берсей был не только педагогом, филологом, басно-писцем, но и переводчиком. Он занимался также историей адыгских народов, оказывал помощь русским ученым, интересовавшимся ею.
Педагогическая и просветительская деятельность У.Х.Берсея от-носится к первому периоду адыгского просветительства (20-е - 60-е годы XIX века). Исследованием различных аспектов просветительского насле-дия У.Берсея занимались многие ученые Адыгеи и Кабарды, такие, на-пример, как У.С.Зекох, Ш.Х.Хут, Р.Х.Хашхожева, Т.Х.Кумыков, П.К. Услар, К.М.Атажукин, М.О.Косвен, М.В.Краснов, Д.ААшхамаф и др. В своих публикациях они хорошо осветили в основном историке - этно-графический и филологический аспекты. В данной статье мы пытаемся рассмотреть педагогическую деятельность и работу по созданию нацио-нальной письменности Умаром Берсеем, проанализировать кратко его басни с целью определения их педагогического, духовно-нравственного потенциала. Но вначале несколько биографических штрихов.
У.Х.Берсей родился в 1807 году в одном из абадзехских аулов недалеко от нынешнего Майкопа. В возрасте восьми лет он был продан в Египет.
Здесь мальчик получает домашнее образование, овладевает араб-ским, французским, тюркским языками. Далее он совершенствует свои знания во Франции на протяжении 3 лет. Подучив хорошее образование, У.Берсей возвращается на подину и принимает русское подданство. За-тем он поступает на службу в русскую армию в качестве переводчика ази-атских языков при начальнике правого фланга войск Кавказской линии. Без глубокого знания русского языка он не мог бы успешно выполнять обязанность переводчика и заслужить аттестацию "способного и достой-ного работника".
Военная администрация, считая более целесообразным использо-вать У.Берсея на педагогической работе, направляет его в качестве стар-шего преподавателя черкесского языка в Ставропольскую гимназию[9,40].
В гимназии он занимался и подготовкой национальных кадров. Как пишет доцент Д.А.Ашхамаф в статье "История черкесских алфави-тов", Берсеев подготовил двух учителей этого языка из черкессов: один поступил в Екатеринодарскую гимназию, а другой - в Ново-Черкасскую[7,90] Одним из учеников У.Берсея был известный адыгский писатель-просве-титель Адиль-Гирей Кешев (Каламбий).
Сознавая необходимость создания национальной письменности, У.Х. Берсей занялся составлением черкесского букваря. Директор гимназии Я.М. Неверов поощрял учебно-методическую деятельность Берсея. По его инициативе в 1853 году У.Берсей был командирован в Тифлис для завершения работы по составлению "Букваря". В том же году азбука черкесского языка У.Берсея,была одобрена Академией наук. М.Краснов пишет: «В 1853 году Берсеев представил свою азбуку черкес-ского языка в Академию наук, которая ее одобрила»[8,89] В 1855 году (14 марта) был издан первый в истории адыгейского народа "Букварь чер-кесского языка" в Тифлисе. По этому букварю он и обучал адыгов род-ному языку в Ставропольской гимназии.
