Описание научно-педагогической практики

Описание научно-педагогической практики

Введение

В настоящее время российские политические партии действуют в социальной среде с разрушенными старыми и еще не сформировавшимися новыми связями, с низким уровнем гражданского самосознания, поэтому выполнение функции агрегирования интересов граждан можно приписать им с большой долей условности. У многих членов общества нет четко выраженных интересов, а политические партии представляют собой узкие элитарные группы, поэтому они отделены от общества и вытеснены на периферию общественного сознания россиян.

В результате политические интересы массовых категорий граждан не находят политического выражения. Если граждане и общественные группы не интегрированы в процесс принятия решений, если политика не имеет поддержки, то нельзя говорить, что данная система является по своей природе открытой и устойчивой к кризисам. В переходный период именно политические партии выдвигаются на ведущие роли, а проведение выборов «высвечивает» их способность синтезировать предпочтения тех или иных политических авторов в различных территориальных округах. Но, к сожалению, в России партии пока выполняют эту функцию не слишком эффективно.

Современная демократия - это представительная демократия. Внешне в современной с этим все благополучно, на федеральном уровне было зарегистрировано достаточное количество политических партий, которые участвовали в парламентских выборах, - четыре из них представлены в Государственной Думе действующего созыва. Практически везде зарегистрированы региональные отделения общефедеральных партий и движений, есть данные об их численности, формах участия в региональной политике и т.д. Но российский политический спектр слишком «размыт», сориентироваться в таком политическом пространстве трудно даже специалисту (отсюда такое разнообразие типологий российских партий).

Актуальность данной работы в контексте современной политической ситуации в Российской Федерации определена необходимостью реструктурирования партийной системы, ее качественного изменения с использованием зарубежного опыта.

Объектом данной работы являются политические партии современной России.

При этом предметом данной работы является совокупность факторов, определяющих современное положение политических партий России.

Целью данной работы является определение современного состояния политических партий в Российской Федерации.

В соответствие цели данной работы были поставлены и решены следующие задачи:

1. Определить роль российских политических партий в современных условиях.

2. Провести классификацию политических партий России.

3. Выяснить суть понятия «социальный капитал партии» в контексте современной политической ситуации России.

4. Сделать выводы по проделанной работе.

Источниками информации для написания работы послужили базовая учебная литература, фундаментальные теоретические труды наибольших мыслителей в области прикладной психологии, результаты практических исследований видных отечественных авторов, статьи и обзоры в специализированных и периодических изданиях, посвященных политическим партиям в современной России, справочная литература, другие актуальные источники информации, что описано в разделе использованных источников информации.

Данная работа состоит из введения, двух глав основной части, заключения, списка использованной информации.

1. Классификация политических партий и их социальный капитал

1.1 Политические партии России и их классификация

Рассмотрение современной классификации партий в России начнем с небольшого экскурса в историю.

В рамках политической системы России можно привести несколько основных типов партий. Так, известный отечественный исследователь взаимодействия бизнеса и власти С. Перегудов описывает процесс создания «партий бизнеса» (иначе «партий интересов») в России начала 1990-х гг. В качестве ядра «партий бизнеса» выступали те или иные предпринимательские организации или группы представителей влиятельных коммерческих структур. Особенность таких образований - сочетание ими функций партии и группы давления. Будучи партиями, они стремились оказывать прямое (вне парламентских процедур) влияние на исполнительную власть и даже состав правительства. По такому принципу в России конца XX в. были созданы политические партии, призванные выражать интересы той или иной части бизнес-сообщества, как то: «Партия экономической свободы», «Предприниматели за новую Россию», «Демократическая инициатива». В качестве другого примера политического объединения, похожего на кровеловскую «бизнес-партию», можно назвать Русскую социалистическую партию В. Брынцалова. Современным примером «бизнес-партии», на наш взгляд, является компания «Газпром», которая, хотя формально и не считается политическим объединением, в действительности часто выполняет чисто политические функции. [2]

Рассмотренная выше классификация политических партий описывает «идеальные» типы политических объединений. В действительности же большинство современных партий сочетают в себе черты нескольких теоретических моделей. Более того, данная типология может стать универсальной, поскольку была разработана на основе анализа развития партийных систем в развитых демократических странах. Специфика переходных режимов, вне всякого сомнения, накладывает свой отпечаток на партийные системы. Но коль скоро мы декларируем стремление к демократическому развитию, нам, прежде всего, следует пытаться найти способы адекватного применения таких концептуальных моделей в наши условиях. Исследуя проблему развития партийной системы современной России, большинство зарубежных аналитиков отмечают значимость государственного участия в процессе становления политических партий. В частности, зарубежные учёные обращают внимание на феномен «партий власти» (иначе «бюрократических» партий).

Классификация современных российских партий, в основании которой лежат выполняемые партиями функции и уровень их подконтрольности правящей элите, является наиболее точной на наш взгляд. Эти партии делят весь спектр политических объединений современной России на семь категорий:

· Коммунистическую партию Российской Федерации (видимо, как преемницу уникальной тоталитарной партии - КПСС);

· истинные партии;

· партии власти;

· партии помощников партии власти;

· поощряемые или разрешённые оппозиционные партии;

· враждебные партии («мухи»);

· «партии тщеславия».

Коммунистическая партия Российской Федерации (КПРФ) рассматривается как отдельная категория в современной российской партийной системе. Наличие широких масс сподвижников, разветвлённой организационной структуры и чёткой идеологической базы выделяют КПРФ из числа других политических объединений. Указанные авторы считают, что с начала 1990-х гг. и до сих пор КПРФ является единственной массовой партией в России. В отличие от КПРФ, другие «истинные партии» нельзя считать массовыми, поскольку они ближе к «кадровой партии» (в терминологии М. Дюверже). Яркий пример партии второго типа - «Яблоко» с его социал-демократической идеологией, нашедшее немало приверженцев в среде городских профессионалов («белые воротнички») и особенно представителей «старой интеллигенции». К третьей категории политических объединений современной России Оверслут и Верхейл относят «партии власти».

Они определяют её как «электоральное ответвление», созданное правящей группой, с тем чтобы удержать власть, организовав поддержку в законодательном органе. Мнения исследователей о том, какое политическое объединение постсоветской России можно считать первой «партией власти», расходятся. Одни исследователи считают таковой ПРЕС (Партия российского единства и согласия), созданную С. Шахраем, другие его более поздний аналог - движение НДР («Наш дом - Россия») В. Черномырдина.

Впрочем, большинство учёных, как зарубежных, так и российских, солидарны в одном: в абсолютном виде идея «партии власти» воплотилась в «Единой России».

Следующая разновидность партий - партии помощников партии власти - в свою очередь подразделяются на несколько субкатегорий: «партии-сателлиты», «партии-помощники» и «альтернативные» партии власти. Партии-сателлиты, не вступая в явные противоречия с партией власти, привлекают голоса избирателей, не идентифицирующих себя с «основной» партией власти, но склонных поддерживать политику власти в целом.

По мнению исследователей, СПС («Союз правых сил») изначально был именно такой партией. В отличие от сателлитов, «партии-помощники» идеологически не отличаются от партии власти, но у них другое руководство. По сути, подобные организации служат неким «резервом» для правящей элиты. К числу таковых можно причислить Российскую партию жизни, созданную председателем Совета Федерации С. Мироновым, а затем и возникшую на её базе «Справедливую Россию».

Назначение «поощряемых или разрешённых оппозиционных партий» - играть роль «оппозиции» режиму и канализировать общественное недовольство партией власти. Такие партии создаются или, по крайней мере, поддерживаются государственной властью. «Поощряемые оппозиционные партии» способны аккумулировать голоса оппозиционно настроенных граждан и тем самым обезоружить настоящую оппозицию. В качестве примера такой партии можно привести ЛДПР (Либерально-демократическая партия России), которая с 1993 г. вполне успешно справляется с задачей «канализации» недовольства части российских граждан, несогласных с государственной политикой. [5]

Другой партией, подходящей под формальные критерии «разрешённой или поощряемой оппозиции», до времени начала президентской избирательной кампании 2004 г. являлась «Родина», а затем и «Справедливая Россия».

Следующий подтип в рассматриваемой классификации - «враждебные партии», или же партии для отвлечения, («мухи» - flies). Единственная цель «мух» - нанести вред оппозиционным партиям, используя похожий лейбл, декларируя сходную программу или же выставляя кандидата-двойника, вводя тем самым в заблуждение избирателей. Примером партии подобного рода была вышеназванная «Родина». По мнению многих политологов, эта партия создавалась с тем, чтобы отнять голоса у КПРФ на выборах в

Государственную Думу в 2003 г. Так, получив около 9% голосов избирателей (большей частью за счёт приверженцев левых или националистических идей), партия продемонстрировала свою эффективность в качестве типичной «мухи».

На примере «Родины» видно, что предложенная Х. Оверслутом и Р. Верхейлом типология предполагает некоторую размытость между границами «идеальных» типов. Так, одна и та же партия может быть легко отнесена и к категории «партий-сателлитов», и «поощряемых или разрешенных оппозиционных партий», и «враждебных партий».

Выделяют ещё один тип партий, обладающий уникальными характеристиками, - это «партии тщеславия» («партии рекламы»), существующие с единственной целью - оказывать поддержку какому-то определённому кандидату (как правило, крупному бизнесмену или высокопоставленному чиновнику).

Следует отметить, что данная классификация отнюдь не единственная в своём роде. Другой весьма известный исследователь постсоветской политики Э. Вильсон предлагает схожую классификацию «изобретённых» или «виртуальных» российских политических партий.

Согласно данной типологии в России существуют следующие типы партий.

1. «Виртуальные популисты», исполняющие роль трибунов населения.

Поскольку подобные партии в действительности не имеют никакого желания оспаривать действия властей, они масштабно поддерживаются госаппаратом. В указанную модель, на наш взгляд, вполне вписываются Партия пенсионеров, Партия социальной справедливости и ныне «Справедливая Россия»;

2. «Мягкие оппоненты», притворяющиеся настоящими соперниками действующей власти и существующие для того, чтобы убедить внутреннюю аудиторию и иностранных наблюдателей, что в России существует конкурентная политика. В действительности партии, принадлежащие к данной категории, либо в принципе «не избираемы», либо просто не имеют и тени желания соперничать с действующей властью. К партиям такого рода можно отнести Партию жизни;

3. «Пугала» - партии, создаваемые властями для того, чтобы наглядно продемонстрировать худшую альтернативу существующей правящей партии, чтобы напугать избирателей и иностранные правительства. По сути, при создании подобных партий власть явно эксплуатирует принцип, по которому «из двух зол выбирают меньшее». Обычно к партиям подобного толка небезосновательно причисляют ЛДПР и другие политические объединения националистического или псевдонационалистического толка»;

4. «Мухи» (flies). По мнению Э. Вильсона и ряда других исследователей, главное предназначение партий такого рода заключается в размывании электоральной базы основных оппонентов «партии власти» (об этом уже говорилось выше). [2]

Подводя итог, следует отметить, что рассмотренные нами классификации в целом могут быть применены при анализе развития российской партийной системы. Вместе с тем временные рамки схем, разработанных для развитых демократических стран, в российских условиях оказываются сдвинутыми.

Несколько столетий, ушедших на зарождение и эволюцию партийной системы в странах Запада, у нас оказались сжаты до двух-трёх декад. Неудивительно, что в российской политической системе одновременно присутствуют и элитистские, и массовые, и популистские партии и даже партии-фирмы.

В то же время традиционные для Запада разграничения на основе классических «расколов» (С. Липсет и С. Роккан) не всегда имеют место в России. У нас не развиты ни проблемное голосование, ни сильная партийная идентификация, ни чёткое разделение политических объединений по принципу идеологических оснований. Вместе с тем применительно к российской политике нельзя говорить и о возникновении новых типов партий, свойственных современным западным политическим системам («зелёные», религиозные фундаменталисты, феминистские движения, движения секс меньшинств и т.п.).

Таким образом, вопрос о разработке классификации политических объединений, имеющей солидное теоретическое обоснование и вместе с тем применимой для анализа реалий российской политики действительности, пока ещё остаётся открытым.

1.2 Понятие «социального капитала» в контексте современных российских партий

Термин «социальный капитал» в конце ХХ века приобрел широкую популярность не только в академическом сообществе, но и далеко за его пределами. Суть концепции социального капитала состоит в утверждении, согласно которому вовлечение индивида в групповую деятельность может иметь ряд позитивных последствий и для него самого, и для сообщества в целом. Речь идет о самых разных аспектах жизни человека и общества, включая образование, здравоохранение и благополучие, понимаемое в самом широком смысле.

Для массовых партий многочисленные партийные организации представляют собой основной организационный и даже финансовый ресурс, поскольку партийный аппарат содержится за счет членских взносов, а при проведении избирательных кампаний партии этого типа полагаются на трудозатратные методы коммуникации, такие, как кампания «от двери к двери». Кадровые партии не стремятся наращивать членскую базу, поскольку их финансирование обеспечивают бизнес-структуры, а в период избирательной кампании они доносят информацию до избирателей при помощи СМИ.

В современной политической науке социальный капитал изучается в качестве свойства больших человеческих сообществ, стран и регионов с точки зрения того, в какой мере граждане доверяют друг другу и различным общественным институтам, а также участия граждан в деятельности различных добровольных ассоциаций. Иногда в качестве дополнительного аспекта социального капитала используют также показатели электоральной активности и другие данные, свидетельствующие о степени вовлеченности граждан в политический процесс. [1]

В настоящее время социальный капитал является важным фактором стабилизации российской партийной системы. Однако именно те аспекты социального капитала, на которые опираются российские политические партии, не помогают, а скорее препятствуют завершению процесса демократизации нашей страны.

Целый ряд исследователей придерживается точки зрения, что социальный капитал оказывает не только позитивное, но и негативное воздействие на процесс посткоммунистической общественной трансформации. Некоторые авторы акцентировали внимание на том обстоятельстве, что социальные сети в посткоммунистических странах часто объединены антиобщественными интересами

В политике преобладающая роль социальных сетей может означать, что формальные политические институты приобретают имитационный и фасадный характер. Так, партийная конкуренция становится малозначимой, если все властные рычаги находятся в руках неформальной группы, объединенной вокруг лидера. До последнего времени губернатор в российском регионе мог назначать «своих» людей курировать различные политические партии, формально конкурирующие друг с другом. Один вице-губернатор отвечал за «Единую Россию», второй за «Справедливую Россию», а третий - за КПРФ. Но если какая-то региональная партийная организация выходила из-под контроля губернатора и переориентировалась на мэра большого города или на крупного предпринимателя, то конкуренция становилась реальной и даже очень острой. Проблема в том, что это была конкуренция между кланами, слегка закамуфлированная идеологическими различиями партийных программ.

Иначе говоря, критики подвергли сомнению благотворную роль, выполняемую в условиях посткоммунистической трансформации одним из основных элементов социального капитала - социальными сетями. Но и более существенный аспект этого феномена, а именно доверие, также не остался без критического анализа.

Британские политологи Н. Летки и Дж. Иванс поставили под вопрос традиционную объяснительную схему, согласно которой успешность демократизации зависит от уровня доверия граждан к политическим институтам. Согласно их точке зрения данная логика в условиях посткоммунистической трансформации не работает. Скорее наоборот: успешная демократизация порождает эффективные политические и экономические институты, которым граждане могут доверять. Это доверие затем способствует росту политического участия. [6]

Большинство исследователей считают само собой разумеющимся, что в посткоммунистических странах уровень доверия граждан по отношению к политическим институтам не может быть высоким. Политические институты коммунистической эпохи полностью дискредитировали себя в глазах большинства населения, а период становления новых институтов пришелся на эпоху трансформационного экономического спада.

Применительно именно к политическим партиям мы можем выделить два аспекта социального капитала, препятствующие формированию по-настоящему конкурентной и стабильной партийной системы и один аспект, оказывающий позитивное воздействие на этот процесс.

Опора на вертикально интегрированные сетевые структуры патронатно-клиентельного типа, несомненно, вредит демократизации российской политики, а также формированию стабильного партийного спектра. Многочисленные взлеты и падения различных «партий власти» в посткоммунистической России убедительно демонстрируют угрозы, связанные с реализацией подобной электоральной стратегии. [1]

Страницы: 1, 2



Реклама
В соцсетях
рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать