Развитие и сохранение аутентичности как условие естественного образования человека
25
Оглавление
Введение
Глава I. Развитие и сохранение аутентичности как условие естественного образования человека
1.1. Понятие аутентичности
1.2. Кризис аутентичности
Глава II. Развитие аутентичности в образовательном процессе
2.1. Аутентичное образование
2.2. Сохранение аутентичности в образовательном процессе
2.3. Аутентичная речь
2.4. Анализ урока русского языка
Заключение
Библиография
Введение
Сегодняшняя система образования держится на фундаментальной подмене понятия «человек образованный» понятием «человек обученный» и на отождествлении процесса образования с процессом обучения. Обучение - это процесс трансляционный, чётко регламентированный. Что касается образования, то это уникальный процесс становления «человеческого в человеке», который должен быть естественным, который происходит непрерывно, в течение всей человеческой жизни.
Сущность образования по природе своей естественна, т.к. прежде всего, имеет дело с человеком, развитие которого идёт во все стороны сразу и не может быть загнано в строгие рамки программ, правил и стандартов. Каждый человек уникален, а потому естественно, что у каждого свой «маршрут» и своя траектория развития. Уважение уникальности, поддержка и развитие ее в каждом человека - это ценнейшее достижение человеческой культуры. Образование как неотъемлемая часть культуры должно помочь человеку утвердить его в праве на аутентичность, на подлинность, на поиск себя самого.
Идея аутентичности (подлинности, истинности, неподдельности) проходит, по сути, красной нитью через большинство, если не все, концепций, относимых к корпусу экзистенциальной психологии. Тем временем, не во всех из них она приобретает понятийное оформление или становится термином теории. Общим местом для экзистенциально мыслящих психологов и философов является сосредоточенность на актуальном бытии человека в мире, его экзистенции, которую можно определить как конкретную, биографическую, воплощенную жизнь конкретных людей, характеризуемых уникальностью и незаменимостью. «Экзистенциальная феноменология изучает экзистенции в терминах личностного вовлечения в ситуации в мире. Она направлена на пробуждение к особому способу жизни, обычно называемому аутентичным существованием (экзистенцией)» [2] . Таким образом, аутентичность - ключевая тема экзистенциальной психологии.
Термин «аутентичность» - скорее психологический, но и педагогика уделяет большое внимание проблеме сохранения детской аутентичности (подлинности, неподдельности). Тема курсовой работы «Развитие аутентичности ребенка как педагогическая задача».
Гипотеза: сохранение детской аутентичности влияет на дальнейшее эмоциональное благополучие в дальнейшей жизни ребенка.
Целью работы является исследование сохранения детской аутентичности как педагогической задачи.
Объект исследования - детская аутентичность.
Предмет - особенности сохранения детской аутентичности.
Работа носит теоретический характер, поэтому её основными задачами является рассмотрение отечественной и зарубежной психолого-педагогической литературы, наблюдение за педагогическим процессом в образовательных учреждениях.
В соответствии с поставленными задачами в работе использовались следующие методы: теоретический анализ психолого-педагогической литературы по проблеме; методы качественного и количественного анализа результатов.
Глава I. Развитие и сохранение аутентичности как условие естественного образования человека
1.1. Понятие аутентичность
Наиболее полное освещение и теоретическую разработку аутентичность получила у Сальваторе Мадди, который поставил ее в центр представлений об идеальном развитии личности. Анализируя развитие личности, формирование жизненного стиля на позднем периоде развития молодого человека, С. Мадди выделяет несколько этапов. Под первым понимается «эстетизм», где освободившиеся от родительского давления и гнета молодые люди рвутся познать все прелести жизни. Однако не связывая себя обязательствами, он начинает вскоре чувствовать одиночество и стремится к совершенству в отношениях, собственных устремлениях и возможностях. Это, по С. Мадди, второй этап - стиль «идеализма».
Наконец, «возникает идеальный в экзистенциальном смысле стиль жизни - аутентичности, или индивидуализм, который углубляется всю оставшуюся жизнь» [2] .Это происходит в результате принятия того неудачного опыта, с которым связано разочарование от несовершенства мира в конце второго этапа («идеализма»). В сердцевине экзистенциальной теории личности С. Мадди лежит различение аутентичного и неаутентичного человека. Под аутентичным человеком понимается неконформная, но, вместе с тем, ответственная личность. Определяя аутентичного человека и тем самым противопоставляя ему человека неаутентичного, С. Мадди отмечает следующие их характеристики (в т.н. «Двадцати пяти тезисах экзистенциальной психологии»): «ценности аутентичной личности определены и нестандартны, а ценности неаутентичной личности размыты и стереотипны», «аутентичная личность подходит к межличностным отношениям дифференцированно, ищет и рассматривает разные их варианты, в то время как личность неаутентичная предпочитает не дифференцировать свои отношения с людьми», «аутентичные люди стремятся к близкому социальному взаимодействию, неаутентичные предпочитают поверхностные и дистанцированные отношения», «аутентичные люди активны и оказывают влияние, а неаутентичные - пассивны и подвержены воздействиям», «мысли и чувства аутентичных людей носят цельный и планомерный характер, у неаутентичных же - характер фрагментарный и бесцельный», и т.д. [2].
Наиболее близким понятию «аутентичность» среди слов, более привычных широкому кругу людей, нам кажется слово «искренность». Аутентичность это искренность, открытость, честность человека. Не только и не столько по отношению к другим людям, сколько по отношению к себе самому, к тому внутреннему началу или «камертону», который Франкл называл совестью. Быть аутентичным значит жить по совести : не только «по совести», но еще и «жить», то есть осуществлять то, что является внутренне оправданным, а не отказываться от этого. Проявление аутентичности, «встреча с самим собой» может произойти у человека и остаться единичным событием, если он не интегрирует свое переживание, полученный опыт в процесс своей жизни. И напротив, аутентичность в действии ведет человека к большей аутентичности «по жизни», но вместе с тем и делает его менее свободным.
Человеку, не открывшему собственную аутентичность или редко сталкивающемуся с ней, не так сложно и не так тяжело предать себя, пусть даже актом свободного выбора, чем человеку более аутентичному. Ясным выражением аутентичности является словосочетание «верность самому себе».
Первым и основным условием аутентичности является осознание, или открытость опыту внутреннему и внешнему, или чувствительность к самому себе, способность слушать себя. Это не абстрактно-оторванный поиск чего-то в себе в противовес миру. Напротив. Человек слушает себя и переживает себя через мир. Каждое внешнее событие вызывает у него некоторую реакцию, которая не всегда является для него желаемой. Человек не всегда чувствует то, что он, по его представлениям, «должен» чувствовать. И то, чего он чувствовать «не должен», он вытесняет, проецирует или как-то иначе отделяет от «себя». Но человек способен пережить себя как субъекта только если он активно реагирует на внешний мир, поэтому вытеснение собственных чувств оборачивается для него отчуждением от самого себя, утратой чувства «Я» и ведет его к бессилию, неуверенности, внутренней пустоте, отсутствию смысла. Ведь смысл это пристрастность, когда человеку «не все равно», когда что-то в жизни ему небезразлично значимо для него.
События, которые происходят в жизни человека, всегда происходят с ним, и потому неминуемо значимы для него; если нам кажется, что в нашей жизни не происходит значимых событий, дело не в жизни, а в нашей способности воспринимать эту значимость, слушать голос своего живого внутреннего «Я», а не внешнего, отчужденно-мертвого рассудка. Первым шагом к аутентичности является открытие для себя и принятие человеком собственных чувств, осознание своего права чувствовать, переживать, то есть, быть. Чем шире жизненный мир человека, чем богаче смыслы, которые он способен из него вычерпывать, чем больше того, что ему небезразлично (и за что тем самым он находится в ответе), тем более аутентично его бытие.
Первым шагом к аутентичности было осознание. На этом этапе человек осознает собственные чувства как данность, как нечто «объективное». Но для того чтобы стать свободным по отношению к этим чувствам и принять на себя ответственность за них, человеку необходим второй шаг. Это обретение доверия к самому себе, или внутреннего согласия со своими чувствами. Человеку необходимо поверить, что его внутренний источник (в той мере, в какой он способен слушать его) приносит ему более истинные мнения, чем внешние авторитеты. Любые внешние авторитеты являются отчужденными, мнимыми, если доверие им не подкреплено внутренним согласием.
Доверять себе нужно лишь потому, что это единственное, чему вообще можно доверять, чтобы можно было доверять чему-либо еще . Но что значит «доверять»? Мои чувства не приносят мне объективной истины о мире, а лишь истину о моем собственном бытии. Она становится истиной о мире в той степени, в какой я принадлежу миру, то есть, не-отчужден от него. Если человек осознал ярость или гнев, которые он испытывает, довериться им не значит пойти и уничтожить их объект. Это значит принять их как некую истину, информацию о том, что нечто в бытии человека является для него угрожающим, то есть, значимым реально даже если оно не является значимым с точки зрения всех внешних критериев или «вообще не должно» быть значимым, по мнению этого человека. Таким образом, доверять собственным чувствам не означает доверять слепо, стремиться к их непосредственной реализации, но рассматривать их как материал для рефлексии, как некоторые истины о жизненном мире субъекта, к которым можно и должно как-то отнестись в рефлексии и в действии.
Третьим шагом к аутентичности является обретение способности к принятию решений. Когда что-то для человека значимо, он решает , как с этим поступить. Но и на этапе решения он непрерывно соотносит возможные варианты действия со своим внутренним голосом: он осознает, он сфокусирован , удерживается в фокусе себя. Иначе принятое решение может оказаться неверным. Правильное решение это внутренне оправданное решение. Даже если в результате избранная альтернатива окажется не идеальной с точки зрения внешних критериев, человек может сказать, что он поступил так, как он счел нужным.
Доверие к самому себе лежит в основе свободного выбора, будучи единственным его «достоверным» критерием. Однако парадоксальным образом оно ограничивает «формальную» свободу человека. Вместо множества путей, равно чуждых и безразличных ему, он начинает видеть тот единственный путь, который по-настоящему является его собственным. И человек постоянно выбирает, следовать этому пути или отказаться от него.
Четвертый шаг к аутентичности способность осуществлять действие даже в ситуации, когда его «внутренняя очевидность» перестает быть человеку явленной.
Это тоже доверие самому себе, но доверие «ретроспективное», которое позволяет действовать по собственной воле, следовать собственному выбору, прислушиваясь к сомнениям и вопрошая их, но не следуя им раньше времени, слепо. Человек не может постоянно удерживаться в фокусе себя, но если он верит в то, что избранный им путь является верным, если он принимает на себя ответственность за этот путь, у него больше шансов вновь оказаться в фокусе себя.
Однако аутентичность не простая последовательность шагов, а свойство целостного бытия, включающего в себя в свернутом виде все эти этапы, все эти «экзистенциальные способности», которые в онтогенезе формируются раздельно, но впоследствии интегрируются, образуя целостность, которая становится основным качеством бытия.
1.2 Кризис аутентичности
Основной кризис аутентичности связан с окончанием биологического созревания, которое у человеческого индивида наступает в районе двадцати лет. Он жестко связан с прекращением индивидуального созревания и роста. Биологическое развитие окончено, наступает период зрелости, стабилизации, нормализации на каком-то определенном уровне основных процессов обмена, процессов анаболизма и катаболизма с постепенным снижением общего энергетического потенциала и жизнеспособности организма. То есть, с биологической точки зрения начинается старение. Организм в целом уже не развивается, возможно дальнейшее развитие и появление каких-либо новых подсистем, но уже нет того процесса глобального развертывания, который свойственен растущему организму.
Такой более или менее резкий перелом в направленности индивидуального существования не может не пройти незамеченным на психологическом уровне. В процесс роста, созревания вырабатываются достаточно устойчивые стереотипы ментальной деятельности, которые ориентированы в направлении постоянного прироста психической активности, работоспособности, адаптивности. Если происходят какие-либо резкие сдвиги и колебания по типу пубертатных кризов, резкого усиления роста организма, то избыточность энергетического обеспечения растущего организма приводит к легкой психологической адаптации и переработке этой дополнительной информации. Заболеваемость неврозами в период пубертата чрезвычайно низка, и это даже вызывает удивление. Например, А. Е. Личко пытается объяснить этот феномен тем, что психогенные факторы, которые у детей и взрослых вызывают невроз, у подростков вызывают нарушения поведения. Однако это можно объяснить и тем, что психическая деятельность в этот период чрезвычайно пластична и все проблемы, связанные с ростом решаются достаточно легко.
Известно, что девочки, например, переносят пубертатный криз легче, чем мальчики. Происходит это потому, что у девочек половое созревание начинается существенно раньше, чем у мальчиков, когда психика еще пластична, личностные структуры окончательно не сформированы и новые ощущения, переживания, желания, новая самооценка и самосознание легко встраивается в "мягкий" каркас личности девочки-подростка. Как-то незаметно для окружающих девочка становится девушкой.
У мальчиков "поздний" пубертатный криз и "позднее" начало полового созревание протекают намного более сложно. Пубертатный криз приходиться у большинства мальчиков на возраст от 13 до 14 лет. В этом возрасте личность подростка уже более или менее сформировалась, устоялась. Он уже начинает осознавать себя как самостоятельно функционирующего человека, как личность со своими законами, правилами мальчишеской "асексуальной" жизни, со всеми войнами, драками, ножами, марками, книгами и т.п. Представьте себе компанию мальчиков с более или менее жесткой структурной иерархией. Все считают себя уже мужчинами, занимаются спортом. Девчонки для них не существуют. Девчонки - это не для мужского братства. Тот, кто дружит с девчонкой, не достоин быть членом настоящей мужской компании. С теми отщепенцами, которые ходят с девчонками в кино, мы не дружим. И вдруг на фоне этой достаточно устойчивой стабильной системы независимо от воли и желания подростка начинают появляться совершенно новые, незнакомые желания и мысли. Эта с двумя косичками, которую семь классов не воспринимал иначе, как мишень для жеваной промокашки, начинает вызывать у тебя жуткое замирание под ложечкой, хочется смотреть на нее часами, прикоснувшись к ней, домой идешь счастливый - какой кошмар. Это - я, тот, который еще вчера смеялся над такими же несчастными и обзывал их "жених и невеста", это я - несу ей портфель и изнываю под ее окном.
И все же несмотря на то, что подобные издержки биологического созревания представляют для мальчиков, а иногда и для девочек много беспокойства - они крайне редко становятся причиной возникновения психопатологической симптоматики за счет гибкости и пластичности нервно-психической деятельности в период роста. В это время еще возможна глобальная трансформация мировоззрения, и оно постоянно трансформируется в сторону все большего усложнения оценок различных жизненных ситуаций. Жизнь с каждым днем воспринимается все более сложно, все более богато. Она несет впереди массу неизведанных и неиспытанных возможностей. Подросток просто разрывается перед необозримыми перспективами: сегодня он желает стать летчиком, завтра хирургом, послезавтра писателем.
Сам объективный процесс роста и развития приучает подростка к мысли, что то, что я есть сейчас - меньше, чем то, чем я буду завтра, то что я имею сейчас - меньше, чем то, что я буду иметь завтра. И это так. Но только в процессе биологического созревания. На психологическом уровне это приводит иногда к возникновению легкой эйфории в этом возрасте от осознания собственного здоровья, энергичности, интеллектуальности. Казалось бы, пока еще не видится никаких видимых причин, что скоро всему этому прийдет конец, причем конец необратимый.
К. фон Монаков утверждает, что состояние под названием Klisis (радость, счастье) достижимо лишь тогда, когда все функционирование организма направлено на его развитие, - и отсюда возникает желание к повторению (продолжению) данного поведения В противоположность этому поведение, препятствующее оптимальному развитию организма, вызывает у субъекта (по теории Монакова) состояние Ekklisis (горести, депрессии, упадка).
Состояние, подобное экклизису, возникает не только, когда нечто препятствует оптимальному развитию организма, но и тогда, когда, достигнув пика, развитие оканчивается, энергия истощается и начинается процесс не только биологической, но и личностной инволюции и регресса.
А человеку-то ведь казалось, более того, ему продолжают все говорить, что у тебя все впереди, и он никак не подготовлен к тому, что после 20 лет с каждым годом все труднее и труднее усваивать новую информацию, все труднее и труднее что-то в крупном плане изменить в себе и просто страшно признать, что вот то, что ты есть сейчас - это уже навсегда и лучше не будет.
В этом плане тот оптимистический педагогический настрой, который существует в обществе не без участия гуманистической психологии с ее дурными теориями бесконечного личностного роста, вызывает у меня крайнюю настороженность. Именно в этих тенденциях, в подобном подходе к личности, я вижу причину того, что в настоящее время главный кризис аутентичности, связанный с окончанием биологического созревания, протекает у многих людей в обостренной форме.
Даже гуманистические психологи и психотерапевты, что, конечно, для них крайне нехарактерно иногда признают некоторые перегибы в этом направлении. "Общество говорит его члену, что он свободен, независим, может строить свою жизнь в соответствии со своей свободной волей; "великая игра жизни" открыта для него, и он может получить то, что хочет, если он деятелен и энергичен. В действительности для большинства людей все эти возможности ограничены" - пишет, например, Франкл [12].
Страницы: 1, 2
