Вклад Гербарта в педагогику
ГЛАВА 1. Научно-психологическое направление в педагогике. Иоганн Фридрих Гербарт. Его жизнь и философские воззрения
Почти одновременно с Фребелем в Германии действовал другой педагогический мыслитель, идеи которого вначале, по появлении его сочинений, имели слабое распространение и влияние, но со второй половины 19-го века быстро приобрели господство в педагогическом мире и вызвали целую энергичную школу последователей, разрабатывавших его идеи дальше. Этот мыслитель был Фридрих Гербарт. Ему приписывают создание научно-психологической педагогики или, по крайней мере, точное, определенное положение ее основ.
1. Фридрих Гербарт (1776-1811), годы детства и образования
Ф. Гербарт родился в 1776 г. в г. Ольденбурге в семье чиновника (дед которого был простой ткач). Главное влияние на его воспитание имела мать, женщина умная, решительная и настойчивая. Несмотря на свою любовь к сыну, она воспитывала его без послаблений, вникая сама во все, даже в учебные занятия. В виду слабого здоровья, мальчика до 12-ти лет учили дома. Учитель его, пастор Ульце, человек философски образованный, рано приучал и своего питомца рассуждать на философские вопросы (из области этики, психологии и философии), причем побуждал мальчика излагать свои рассуждения и письменно. Мальчик охотно также занимался физическими опытами, играл с товарищами в математические и географические игры. Рано в нем обнаружилось и музыкальное дарование: 11-ти лет он уже отлично играл на рояли и даже участвовал в частных концертах. Так разносторонне развивалась и воспитывалась его духовная жизнь. В 1788 году Гербарт поступил в г. Ольденбурге в латинскую школу, которую с успехом окончил в 1794 г., т.е. 18-ти лет. Здесь он больше всего занимался физикой и философией (рационалистической философией Вольфа, с догматической верой в абсолютную силу разума - все постигать) и здесь же познакомился впервые с началами Кантовской философии. Весной 1794 г., 18-ти лет, он отлично окончил школу и поступил в Йенский университет. Йенский университет был тогда центром философских интересов. Талантливого проповедника кантовских идей Рейнгольда, автора «Писем о кантовской философии», в 1794 г. сменил знаменитый Фихте. Гербарт отдался всецело занятиям философией, сделавшись усерднейшим слушателем Фихте. В связи с появившимися впервые в 1795 г. фрагментами (уцелевшими отрывками) древнегреческого философа Парменида, его увлекла древнегреческая философия до Платона и, вообще, древнегреческий мир. Он с восхищением читал произведения Гомера, «Одиссея» которого, - еще тогда он надумал, - должна бы стоять во главе обучения классическим языкам. Уже тогда он интересовался вопросами воспитания и самовоспитания, поставив девизом о своей жизни: стремление уяснять добродетель и создание ее в себе и других. Сильное впечатление произвело на него вышедшее около этого времени Кантовское «Основание к метафизике нравов», где Кант излагает возвышенное понятие о долге и добродетели. Десятки лет спустя Гербарт говорит, что он «никогда не забудет того впечатления, которое произвела на него метафизика нравов», после того, как он в юношеские годы познакомился с разными формами обычного перед Кантом облагороженного эвдемонизма.
Гербарт - домашний учитель. Приготовление к профессорской деятельности. После 3-летних занятий Гербарт оставил Иену и поступил домашним учителем в семью Бернского (в Швейцарии) дворянина Штейгера к трем его мальчикам. Судя по оставшимся пяти сообщениям гг. Штейгерам о ходе воспитания, 20-летний Гербарт имел к этому времени уже широкие и продуманные взгляды на воспитание. Он ставит своей задачей не ослаблять никакой человеческой силы, но все приводить к развитию. Но в то же высшей целью полагает образование нравственное на основе религиозного мировоззрения. В обучении он против всякого одностороннего занятия памяти, и высказывается за возбуждение многосторонней умственной деятельности. В то же время он порицает искусственно облегчающие методы обучения и требует раннего приучения к напряжению (как Кант). Что касается до предметов обучения, он высоко ценит, за ее многосторонне образовательное значение, древность, но не пренебрегает и предметами нового времени: математикой и естественными науками. Учительство Гербарта в доме Штейгеров продолжалось с 1797 г. по 1799 г. В последний год, покидая Швейцарию, Гербарт посетил в Бургдорфе Песталоцци и вынес из посещения глубокое впечатление и от личности «благородного швейцарца», как он называл Песталоцци, и от его педагогических идей. По отъезде из Швейцарии, он ревностно изучал Песталоцци, и в Бремене, куда он переехал к одному из своих друзей, сделался главным инициатором Песталоцциевского движения. В Бремене Гербарт провел несколько лет (1800-1802 гг.) в напряженной и разнообразной литературной деятельности. Здесь он, среди других философских работ, написал и две педагогических: «Идеи к педагогическому учебному плану для высших занятий» (о среднем гимназическом образовании) и «О новейшем сочинении Песталоцци: Как Гертруда учит своих детей? К трем женщинам» (где он оценивает методы обучения Песталоцци и рассказывает о своем посещении Песталоцци в Бургдорфе).
Академическая деятельность Гербарта в Геттингене, Кенигсберге и опять в Геттингене. Весной 1802 года Гербарт переселился в Геттинген и, защитив диссертацию на степень доктора философии, получил место приват-доцента в университете. Здесь он читал лекции по педагогике и этике и издал крупные работы по философии и педагогике: «Общую педагогику, выведенную из цели воспитания» (1806 г.), «Главные пункты метафизики» (1808 г.) и «Общую практическую философию» (1808 г.). Вокруг Гербарта группировались все идеально настроенные юноши, посещавшие университет не ради будущих выгод, а единственно ради духовного образования; среди них было много дворян из русских остзейских провинций. Блестящие лекции и глубокие печатные труды сделали Гербарта настолько известным в просвещенных кругах Германии, что в 1809 году, по инициативе руководившего тогда в Пруссии просвещением Вильгельма Гумбольдта, он был приглашен в Кенигсберг, в качестве ординарного профессора занять кафедру философии и педагогики, - кафедру Канта. В Кенигсберге деятельность Гербарта продолжалась с 1809 г. по 1833 г. Здесь его внимание было направлено, преимущественно, на вопросы психологии, плодом чего явились: «Учебник психологии» (1816 г.) и главный психологический труд - «Психология, как наука, основанная вновь на опыте, метафизике и математике» (1824-1825 гг.). В Кенигсберге его стараниями был открыт, «педагогический семинариум» с опытной, образцовой школой, а потом и пансионом для учащихся, при чем Гербарт был директором этого семинария и сам принимал участие в обучении, преподавая математику. В 1833 году Гербарт снова переехал в родной Геттинген и здесь издал целый ряд сочинений по этике, психологии и педагогике. В это время был издан второй его главный труд по педагогике: «Очерк педагогических чтений» (в 1835 г.). Скончался Гербарт от удара в 1841 году. За 8 дней перед смертью, будучи совершенно здоровым, он, как бы предчувствуя смерть, говорил одному своему другу, что ему уж не долго жить. Спокойствие и ясность духа не оставляли его в последние дни ни на одно мгновение: «философом жил он», - говорит один из его ревностных последователей (проф. Рейн, создатель обширной педагогической энциклопедии, которую мы не раз цитировали), - «и философом умер».
Это был человек - удивительной нравственной стойкости и благородства духа. В нем не было никакого лукавства и мелочной личной враждебности. Поэтому еще в Иене, на студенческой скамье, он был предметом любви и уважения для своих друзей. При этом он отличался высокой независимостью убеждений. Он был чужд тогдашнему стремительному бегу вперед без оглядки и отрицательно относился к общему увлечению модными новшествами, как только таковыми. К одному он питал высочайшее уважение, - к истине, и любовь к ней сопровождала его во всю жизнь.
2. Философские воззрения Гербарта
Вместе с Кантом, Гербарт признает, что наши восприятия внешнего и внутреннего мира не соответствуют настоящей действительности, как она существует сама по себе, вне нашего воспринимающего сознания. Но, все-таки, эти субъективные восприятия нельзя считать, подобно Фихте, только плодом или самоотражением самодеятельного сознания, только его представлением или идеей (отсюда, - припомним, философия Фихте обозначается, как крайний идеализм, отрицающий всякую самобытность внешней реальности). В этих восприятиях, несмотря на значительную их субъективность и зависимость от нашего сознания, отражается, однако, внешняя действительность, независимая от сознания реальности (отсюда философское направление Гербарта обозначается, в противоположность Фихтевскому идеализму, как реализм). Как дым указывает на огонь, так и наши ощущения и восприятия указывают на нечто действительно существующее, на некоторые реальности. Наши восприятия представляют нам внешний мир в виде изменяющихся вещей, со многими признаками. По образцу их, представляется нам во внутренних восприятиях и душа, тоже со многими изменяющимися свойствами и способностями. Но эти представления о вещах и о душе, о «я», если всмотреться в них, содержат в себе внутренние противоречия. Не может быть вещи, одной сущности - вещи со многими свойствами, как представляются нам вещи внешнего опыта; единое может быть только единым и не может быть многим: поэтому, если вещь мыслится, как единая вещь, единое бытие - сущность, то она не может быть многим, не может, в действительности, иметь многих качеств. Не может быть также, в действительности, и изменения действительных сущностей - вещей, ибо иначе выходило бы, что одна и та же вещь перестает быть одной и той же; из нашего представления об изменяющихся вещах выходило бы, что вещь становится не тем, чем она была, т.е. не той же вещью, вещь становится не сама собой. Поэтому Гербарт, близко к древнегреческому философу Гераклиту, отрицает действительность множественных свойств в объективных реальностях (реальностях, существующих вне нашего сознания), а также и их изменяемость. То, что действительно существует, - просто и постоянно; существуют в действительности простые неизменяющиеся реальности или, как он называл их, реалы. Их столько, сколько видимостей вещей. Эти простые сущности не имеют разнообразных качеств, но находятся в различных отношениях между собою, и вот эти то отношения одной реальности к другим и еще к другим и дают нам иллюзию «единой вещи со многими свойствами» и «единой, одной и той же вещи - меняющейся». Таким же простым и неизменяющимся по сущности реалом является и наша душа. Но оно так же, как и другие реалы, может находиться в различных отношениях к другим реалам: как и другие реалы, она отстаивает свою самостоятельность. Эти отношения ее к другим реалам, или эти реагирования ее на помехи ее бытию со стороны других реалов, и выражаются в виде различных ощущений и восприятий или, как Гербарт обозначает их широким термином, - «представлений».
3. Психология Гербарта. Основная функция души - взаимодействие представлений. Взгляд Гербарта на чувства и желания (волю)
По Гербарту, сама по себе душа не обладает никакими особыми способностями, какие признавала до Гербарта психология, и никакими представлениями, которые можно бы считать прирожденными. Она чисто простая сущность, настоящая tabula rasa, чистая таблица. И только с началом отношений к другим реальностям, и, прежде всего, к реальностям своего тела, в которое она заключена, в ней возникают различные ощущения или представления. Как существуют различные отношения между реалами, действующими один на другой, и как существуют различные отношения реала души к другим реалам, так существуют и различные отношения между возникающими в душе представлениями. Одни представления усиливают друг друга (однородные), другие ослабляют друг друга (противоположные), некоторые, не будучи ни противоположными, ни однородными, составляют более сложные комплексы (сложные представления вещей с различными свойствами). Представление, оттесненное другими, ослабляется до того, что делается незаметным, как бы оттесняется за «порог сознания», не исчезая, однако, совершенно. При благоприятных условиях, если оно находит поддержку в других представлениях, оно может опять, благодаря ним, усилиться и появиться над порогом сознания (вспомниться). В свою очередь и всякое новое представление получает тем большую силу и ясность, чем больше оно находит поддерживающих его бывших представлений, которые выходят к нему навстречу над порогом сознания. Так как бывшие представления не теряют, все-таки, некоторой своей силы, то массы таких однородных представлений оказываются, в общем, настолько сильными, что не дают силы, препятствуют быть ясными новым представлениям, с ними не однородным, и наоборот, усиливают, способствует ясности новых однородных представлений. Вот чем объясняется, что, при массе окружающих и идущих на человека впечатлений, только некоторые достигают ясных представлений, именно те, для которых есть содействующие однородные представления. Этим влиянием и содействием бывших представлений объясняется, далее, и то, что в одной душе - одно достигает ясных представлений и ясного сознания, в другой - другое. В этом действии прежних представлений на настоящие восприятия и состоит сущность апперцептивного внимания, которое обнаруживается уже в детском возрасте. Таким образом, основная единственная деятельность (функция) нашей души состоит в представлениях или взаимоотношении представлений противоположных и однородных. Душа представляет как бы полг борьбы представлений: одни оттесняют других, другие находят поддержку в союзных.
Этим механизмом представлений объясняются все частные проявления умственной деятельности: явления вспоминания одних представлений и забвения (оттеснения и пребывания под порогом сознания) других, внимания к одним и полной рассеянности (несознания и незамечания) к другим, равно (ассоциативная) деятельность воображения, когда в сознании свободно развертывается лента разных, взаимно связанных представлений. Этим же взаимоотношением представлений обусловливается наше понимание предметов, речи: мы понимаем, когда предмет или слово вызывает в нашей душе известный круг представлений. Но если из души в ответ на впечатление не поднимается никаких представлений, усваивающих впечатление, значит, мы его не понимаем. Из взаимоотношения представлений Гербарт объясняет не только различные явления умственной деятельности, но и явления чувствований и желаний или волю. И они не какие-либо особые функции души, но тоже сводятся к взаимоотношению представлений. На примере музыки он доказывает, что приятные и неприятные чувствования объясняются гармонией и дисгармонией ощущений или представлений. Чувствования суть только преходящие модификации (видоизменения) представлений: если появляющиеся в душе представления гармонируют одно с другим и образуют гармоничные комплексы и соединения), то они приятны нам; если же не гармонируют, противодействуют одно другому, вступают в борьбу между собой то неприятны. Так, представление смерти близкого нам человека вызывает в нас тяжелое чувство. Потеря имущества, разрывающая сложившиеся комплексы представлений, причиняет нам горе. Разочарование в человеке, которому мы верили и которого любили, нас глубоко печалит. Желание так же, как и чувство, является отражением тех же отношений между представлениями. Борьба желаний является выражением борьбы различных групп представлений: когда какая-нибудь одна из борющихся групп оттесняет остальные, соответствующее ей желание становится также господствующим и направляющим нашу волю. Таким образом, все деятельности души Гербарт сводит к взаимоотношению простых ее элементов, - представлений. Причем это взаимоотношение он думает определить с математической точностью, какую допускают всякие количественные отношения, а, следовательно, и отношения множественных представлений.
В этом стремлении упростить содержание душевной жизни, свести ее на определенные простые элементы, отыскать в них строгую (математически точно познаваемую) закономерность и заключается неоспоримое значение Гербарта, как психолога.
4. Этические взгляды Гербарта
Почему мы считаем одни поступки хорошими, добрыми, другие - дурными, злыми? И что надо считать истинно-добрым и хорошим, а что - дурным? Иначе говоря, где лежит критерий, руководитель наш при нравственной оценке поступков и движений воли? Гербарт полагал, что руководителем здесь является непосредственный, присущий всем, вкус (Geschmack) или испытываемое бескорыстное чувство удовольствия при встрече с одними явлениями воли, и неудовольствия при встрече с другими. Так же, как непосредственный вкус, непосредственно возникающее чувство удовольствия, по поводу различных произведений искусства (творчества природы и человека). Говорит нам, что прекрасно, а что безобразно, так тот же, в сущности, вкус говорит каждому, что хорошо и что дурно в явлениях волевых. Разница здесь с эстетической оценкой предметов по красоте только в том, что там мы оцениваем произведения искусства, а здесь - изъявления воли. В этой аналогии этических оценок - суждений с оценками - суждениями эстетическими в узком смысле этого слова нас может смущать видимая неустойчивость, субъективность эстетических вкусов: одному нравится одно, другому - другое. Но эта неустойчивость вкусов - только видимость, происходящая оттого, что приходится разбираться в сложных произведениях искусства, в сложных явлениях эстетического, где прекрасное перепутано с безвкусным, стоит рядом с примесями безобразного. Потому и естественно - в зависимости от групп представлений, действующих в душе различных наблюдателей, одним больше бросается в глаза одно другим - другое, одни подмечают в произведении недостатки прекрасного, другие - достоинства или выражения прекрасного. Но возьмите простые объекты для эстетической оценки, и все их оценят совершенно согласно. Кто, напр., при сравнении дуги, проведенной криво, дрожащей рукой, с дугой геометрически правильною, или аккорда с диссонансом, усомнится, где красота и где безобразие?! Отыскать эти простые эстетические отношения, в оценке которых все вкусы говорят одинаково, значило бы указать простейшие элементы наших эстетических суждений, к которым (элементам), в сущности, сводятся и самые сложные эстетические оценки. Совершенно аналогично обстоит дело и с оценкой проявлений воли или с суждениями этического одобрения и неодобрения. Если и здесь, как кажется, проглядывает иногда личная субъективность наблюдателя, то это тоже зависит от сложности оцениваемых объектов, - проявлений воли. Но касательно простых проявлений воли этические суждения также всеобщи, как и всеобщи эстетические суждения насчет дисгармонии звуков, цветов, форм и проч. Найти эти простые объекты этической оценки или, как Гербарт называл их, простейшие отношения воли значило бы и здесь, как там, найти элементы этических суждений, элементы морального одобрения и неодобрения, которыми определяются, вообще, наши и более сложные нравственные суждения. Эти простейшие идеальные отношения воли, которые одобряются общим вкусом, Гербарт называет практическими идеями, т.е. идеями, которыми должна определяться деятельность (дело - праксис), поведение людей. Сколько же Гербарт открывает в этических оценках таких основных элементарных руководящих идей?
5. Основные идеи нравственности, по Гербарту
Основных идей, определяющих в совокупности нравственность, Гербарт насчитывает пять: 1) Идея внутренней свободы или согласия воли с собственным разумением, убеждением (Einsicht); 2) Идея совершенства или полноты стремлений в личности человека; 3) Идея благорасположения или гармонии воли с другими; 4) Идея права или соглашения воль на случай конфликтов и 5) Идея справедливости, как воздаяния за хорошие и дурные поступки.
