Европейское право и Российское законодательство - (реферат)

Дата добавления: март 2006г.

    ЕВРОПЕЙСКОЕ ПРАВО И РОССИЙСКОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

ЕВРОПЕЙСКОЕ ПРАВО О ПРЕДЕЛАХ ОГРАНИЧЕНИЯ ПРАВ ГРАЖДАН И РОССИЙСКОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО В плане методологии, наше правоведение находится сегодня в принципиально иной, по сравнению с советским периодом, ситуации. Формирование иных социальных идеалов, официальные стратегии на построение либеральной рыночной экономики и правового государства, конституционное закрепление прав человека, текущие реформы и т. п. ставят перед юридическим сообществом ряд проблем, эффективное решение которых напрямую зависит от философской и методологической состоятельности правовой науки. Такая состоятельность нынешнего правоведения рассматривается, главным образом, в контексте оценок методологического значения марксистских идей в современных условиях. Анализируя обозначившиеся в теоретической литературе, по этому поводу, точки зрения, В. М. Сырых выделяет три варианта отношения авторов к проблеме. "Компромиссный", представители которого, признавая необходимость пересмотра марксистского видения права, ряд его положений считают сохраняющими свое значение и в современных условиях. "Реформистский" - ориентированный на коренной пересмотр отношения к марксистским идеям как не соответствующим современности и переход к одному из немарксистских направлений изучения государства и права. "Радикальный", объединяющий позиции правоведов, полагающих марксистское учение изначально научно несостоятельным и видящих свою задачу в создании новой теории права, отвечающей сегодняшним реалиям и содержащей разработку оптимальных путей правового строительства. В нашей стране в ходе правовой реформы скла-дывается система законодательной и судебной защиты прав граждан. При этом учитывается как международный и европейский опыт в этой области, так и то, что вводимые в российскую правовую систему общепризнанные нормы и механизмы по защите прав человека должны взаимодействовать с утвердившимися и оправдавшими себя в современных условиях традиционными для России правовыми институтами. В связи с обязательствами перед Советом Европы Российская Федерация приводит свое законодательство в соответствие с европейскими требованиями, в том числе в области защиты прав человека. В процессе обновления российского законодательства принимается во внимание и правовая практика европейских государств по применению вынужденных ограничительных мер в области прав человека, которая опирается на правовые нормы Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее в статье - Конвенция) и на толкование этих норм в решениях Европейского Суда по правам человека (далее в статье - Европейский Суд). То, как государство относится к вопросу об ограничении прав и свобод своих граждан, в каких пределах и при каких условиях оно может пользоваться признаваемым за ним правом на дерогацию (отступление от взятых обязательств по соблюдению прав) является важным критерием зрелости демократического общества. Международные договоры о правах человека разрешают государствам-участникам вводить при определенных условиях правовые нормы, ограничивающие применение некоторых прав, а также в случае возникновения на их территории чрезвычайных обстоятельств отступать от выполнения взятых на себя международных обязательств по защите прав человека и основных свобод и приостанавливать действие их национального законодательства в этой области. Дерогационные меры принимаются только в той степени, в какой это необходимо государству в интересах его безопасности, но они не должны противоречить обязательствам, вытекающим из международного права. Нормы, позволяющие ограничить действие некоторых прав человека, вводятся с целью установить равновесие между правами отдельных лиц и интересами общества и государства в целом, а также в том случае, когда между ними могут возникнуть противоречия. Европейское право исходит из того, что только закон может огранить права граждан. В статье рассматриваются проблемы включе-ния в российское законодательство норм, регулирующих введение вынужденных ограничений прав граждан, в соответствии с европейскими стандартами защиты прав человека. ТОЛЬКО ЗАКОН МОЖЕТ ОГРАНИЧИВАТЬ ГРАЖДАНСКИЕ ПРАВА

Международные документы подчеркивают, что пользование правами человека не должно ограничиваться, однако, когда это необходимо, они устанавливают четкие обоснования, конкретные пределы введения ограничений прав и цели возможных отступлений от тех прав, которые защищены международными соглашениями. С одной стороны, это позволяет государству, ссылаясь на действие соответствующих международно-правовых норм, вводить вынужденные ограничения в пользовании определенными правами, а с другой - защищает граждан от произвольных действий государства по ограничению их прав. Европейские нормы об основаниях и пределах ограничения в пользовании правами человека содержатся в п. 2 ст. 8, 9, 10 и 11 Конвенции и в п. 3 и 4 ст. 2 Протокола № 4 к Конвенции. Обоснованием для введения ограничений служат схожие требования Конвенции, содержащиеся в перечисленных статьях. Ограничение должно быть "предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц" (ст. 8 Конвенции)1 . Перечисленные требования можно условно обозначить термином "конвенционные ограничительные обоснования", который используется в статье. Четыре статьи Конвенции непосредственно регулируют ограничение прав человека: отступление от соблюдения обязательств в чрезвычайных ситуациях (ст. 15); ограничение на политическую деятельность иностранцев (ст. 16); запрещение злоупотреблений правами (ст. 17); пределы использования ограничений в отношении прав (ст. 18). Принципиальное значение имеет признание положения о том, что ограничение государством прав человека есть мера, применение которой продиктовано исключительно крайней необходимостью. Это отражено и в статьях Конвенции, и в решениях Европейского Суда по конкретным делам, связанным с ограничением прав человека. ОТСТУПЛЕНИЕ ОТ СОБЛЮДЕНИЯ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ В ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ СИТУАЦИЯХ В соответствии со ст. 15 Конвенции в пользовании правами и основными свободами человека может иметь место только отступление от соблюдения обязательств в чрезвычайных ситуациях - "в случае войны или при иных чрезвычайных обстоятельствах, угрожающих жизни нации". Такие отступления недопустимы только в отношении специально оговоренных прав в п. 2 ст. 15 Конвенции: права на жизнь (ст. 2), (за исключением случаев гибели людей в результате правомерных военных действий); запрещения подвергаться пыткам и бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию (ст. 3); запрещения содержать в рабстве или подневольном состоянии (п. 1 ст. 4) и наказания исключительно на основании закона (ст. 7). Это указывает на вполне конкретные пределы возможного ограничения прав человека. "Любая из Высоких Договаривающихся Сторон, использующая это право отступления, исчерпывающим образом информирует Генерального секретаря Совета Европы о введенных ею мерах и о причинах их принятия. Она также ставит в известность Генерального секретаря Совета Европы о дате прекращения действия таких мер и возобновлении осуществления положений Конвенции в полном объеме" (ст. 15)2 . Статья 15 позволяет государствам ограничить осуществление некоторых прав, предусмотренных Конвенцией, но только при наличии ряда строго определенных и чрезвычайных обстоятельств, а также при условии, что такие меры не противоречат обязательствам по международному праву. Так, в деле ГРЕЦИЯ против Великобритании (1969 г. ) Европейская Комиссия по правам человека (действовала в 1955-1998 гг. ) уточнила, что термин "чрезвычайное положение" содержит в себе понятие серьезной опасности и потому для применения ст. 15 Конвенции необходимо наличие следующих условий: 1) опасность должна быть реальной или неминуемой; 2) ее последствия должны угрожать всей нации; 3) под угрозой должно находиться продолжение организованной жизни общества; 4) кризис или опасность должны носить исключительный характер в том смысле, что обычные меры или ограничения, допускаемые Конвенцией для сохранения безопасности, здоровья и порядка, являются недостаточными3 . Таким образом, для установления "чрезвычайного положения" должны быть в соответствии с конвенционными нормами достаточные доказательства того, что такие условия действительно существуют. Некоторые страны-члены Совета Европы - Великобритания, Ирландия, Греция, Турция и другие, вынужденные воспользоваться правом на дерогацию, ссылались в своих действиях именно на ст. 15 Конвенции. Так, правительство Великобритании, учитывая сохранявшуюся угрозу терроризма и сложившуюся ситуацию в Северной Ирландии, пришло к мнению о необходимости продолжения практики проведения особых арестов и задержания лиц, обусловленной чрезвычайными обстоятельствами. Используя возможность применения ст. 15 Конвенции, оно информировало в полном объеме Генерального секретаря Совета Европы о мерах, ведущих к отступлению от своих обязательств по Конвенции в соответствии с ее п. 3 ст. 5 с 23 декабря 1988 г. по 23 марта 1989 г. (Резолюция Комитета министров Совета Европы (90) 23 от 24 сентября 1990 г. ). Правительство Великобритании пошло на такой шаг вскоре после принятия Европейским Судом в Страсбурге решения по делу БРОУГАН и другие против Великобритании (1988 г. ), в котором указывалось на недопустимость в период расследования задержания на длительные сроки без доставки к судье лиц, даже по подозрению их в причастности к террористической деятельности. Европейский Суд признал в решении от 29 ноября 1988 г. , что задержание соответствующими органами Великобритании названных заявителей на длительный срок без доставки к судье является нарушением п. 3 ст. 5 Конвенции4 . Для России опыт ряда европейских стран по применению ст. 15 Конвенции может быть востребован в случае возникновения напряженной ситуации в некоторых регионах страны. Конституция Российской Федерации в п. 1 ст. 56 указывает: "В соответствии с федеральным конституционным законом могут устанавливаться отдельные ограничения прав и свобод с указанием пределов и сроков их действия". В пункте 3 этой же статьи перечисляются 16 конституционных статей (право на жизнь, не умаление достоинства личности, неприкосновенность частной жизни, свобода совести и вероисповедания, право на жилище, гарантии судебной защиты прав и свобод граждан и др. ), содержащих такие права и свободы, которые не подлежат ограничению5 . Этот перечень прав во многом совпадает с названным выше аналогичным перечнем прав ст. 15 Конвенции для тех же целей. Вступивший в июне 2001 г. в силу Федеральный конституционный закон "О чрезвычайном положении" регламентирует основные правовые нормы режима чрезвычайного положения, в том числе основания и порядок его введения, вводимые меры и временные ограничения ряда прав граждан, а также силы и средства, обеспечивающие режим чрезвычайного положения, гарантии и степень ответственности граждан и должностных лиц в такой ситуации, что должно способствовать соблюдению прав и основных свобод человека в период введения чрезвычайного положения. Закон предусматривает создание органов особого управления территорий, на которой введено чрезвычайное положение, для обеспечения скорейшей реализации целей введения чрезвычайного положения и сокращения времени действия ограничений прав и свобод человека и гражданина на данной территории6. Проект другого федерального конституционного закона "О военном положении", внесенный Президентом Российской Федерации в Государственную Думу, пока принят в первом чтении (апрель 2001 г. ). В соответствии с международными обязательствами, взятыми нашей страной в области прав человека, законопроект предусматривает в условиях военного поло-жения ограничения прав и свобод граждан России, иностранных граждан, лиц без гражданства, деятельности организаций и прав их должностных лиц в той мере, в какой это необходимо для обеспечения обороны страны и безопасности государства, и возложение на граждан и других лиц, а также на организации и их должностных лиц дополнительных обязанностей. Вместе с тем проведение широкомасштабной антитеррористической операции в Чеченской Республике в 1999-2001 гг. , которая, безусловно, была вынужденной и оправданной мерой в ответ на действия боевиков и международных террористов, показало, что были допущены массовые нарушения прав человека (право на жизнь, право на безопасность, право на свободное передвижение и др. ), допускались ограничения прав в условиях, когда не объявлялось ни чрезвычайное, ни военное положение в районе боевых, фактически военных действий. В связи с этим Парламентская Ассамблея Совета Европы на заседаниях в январе и апреле 2000 г. обращала внимание на то, что Россия нарушила некоторые важнейшие обязательства по Конвенции о защите прав человека и по международному гуманитарному праву, а также обязательства, взятые при вступлении в Совет Европы. Так, в рекомендации Парламентской Ассамблеи Совета Европы по конфликту в Чечне от 27 января 2000 г. отмечалось, что "военные операции российских федеральных войск в Чечне нарушают верховенство закона, так как операции такого масштаба не регулируются законодательством о борьбе с организованной преступностью, а поскольку чрезвычайное положение не было объявлено, эти операции являются произвольными и не регулируются законом". На территории Чеченской Республики российскими государственными органами были предприняты меры по восстановлению судебно-правовой системы, устранению ограничений прав граждан, решению проблемы беженцев, расследованию случаев преступлений военнослужащих против мирного населения и других нарушений прав человека Конечно, в случае вынужденного введения на какой-либо территории России ограничений прав граждан наша страна должна учитывать взятые при вступлении в Совет Европы обязательства по защите прав человека. О принятии таких мер Россия должна проинформировать Генерального секретаря Совета Европы. Все вопросы, связанные с введением каких-либо ограничений прав человека в любых экстремальных условиях, должны быть в правовом отношении урегулированы, т. е. соответствовать как требованиям Конституции Российской Федерации и действующему российскому законодательству, так и международным обязательствам нашей страны в области прав человека. ЗАПРЕЩЕНИЕ ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЙ ОГРАНИЧЕНИЯМИ В ОТНОШЕНИИ ПРАВ

Конвенция и Европейский Суд по правам человека указывают на недопустимость превышения пределов введения ограничений в пользовании правами и на незаконность злоупотреблений ими. В ст. 17 Конвенции государствам, группам или отдельным лицам запрещается "заниматься какой бы то ни было деятельностью или совершать какие бы то ни было действия, направленные на упразднение прав и свобод, признанных в настоящей Конвенции, или на их ограничение в большой мере, чем это предусматривается в Конвенции. "7 То есть речь идет о запрещении злоупотреблений правами на отмену или ограничение прав. Из статьи следует, что предел в ограничении прав может быть нарушен государством (в этом случае обвинение против него выдвигается лицом или группой лиц) и группой или отдельным лицом (тогда против них выдвигается обвинение государством). Статья 17 может применяться только в связи с нарушением прав, которые гарантированы другими статьями Конвенции. Хотя российское законодательство не содержит аналогичного запрета, но положение ст. 17 Конвенции учитывается при разработке и принятии законов, регулирующих пользование правами. ПРЕДЕЛЫ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ОГРАНИЧЕНИЙ В ОТНОШЕНИИ ПРАВ

В то время как ст. 17 устанавливает как бы возможные пределы отступления и изъятия конвенционных прав, ст. 18 Конвенции определяет нормативные рамки - пределы использования ограничений в отношении прав. Ограничения "не дол-жны применяться для иных целей, нежели те, для которых они были предусмотрены"8 . В российском законодательстве нет общей статьи о пределах ограничения прав. Статья 18, как и ст. 17, может рассматриваться только в сочетании с одним из нормативных прав, изложенных в Конвенции. В п. 2 ряда статей Конвенции прямо предусмотрены пределы пользования правами и свободами и включены конвенционные ограничительные обоснования. Такие ограничительные положения введены при предоставлении права на уважение личной и семейной жизни, на неприкосновенность жилища и тайны переписки (ст. 8), свободы мысли, совести и религии (ст. 9), свободы выражения мнения (ст. 10), свободы собраний и объединений (ст. 11), а также свободы передвижения (п. 3 и 4 ст. 2 Протокола № 4). Поскольку при применении этих положений часто возникали определенные трудности: считать ли основания для ограничений, перечисленных в вышеназванных статьях, исчерпывающими или государство имеет широкие полномочия по ограничению действий отдельных лиц, по крайней мере некоторых групп таких лиц (например, в отношении заключенных, бродяг), - эти вопросы стали предметом рассмотрения Европейского Суда при принятии решений по ряду дел. Суд признал, что, поскольку государство может рассматривать положение данного лица как члена определенной группы, что означает признание данного фактора при ограничении его прав и свобод, оно тем не менее должно действовать законным образом в пределах конкретных ограничительных положений соответствующих статей Конвенции. Эта позиция нашла подтверждение в деле О БРОДЯЖНИЧЕСТВЕ (против Бельгии) (1971 г. )9 , а также в деле ГОЛДЕР против Великобритании (1975 г. ). Чтобы государства не злоупотребляли полномочиями, которые основывались бы на таком широком объяснении, Европейская Комиссия установила правило "строгого толкования". Так, при рассмотрении дела "САНДИ ТАЙМС" против Великобритании (1979 г. ) Комиссия в своем решении констатировала: "Строгое толкование означает, что никакие другие критерии, помимо тех, что упомянуты в положении об оговорке, не могут быть основанием для каких-либо ограничений, и что эти критерии, в свою очередь, должны быть истолкованы таким образом, чтобы смысл слов не был расширен по сравнению с общепринятым значением"10 . Любые отступления от соблюдения прав Конвенции должны быть убедительно мотивированы, сопряжены "с формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые установлены законом", отвечать конвенционным ограничительным обоснованиям. В статьях Конвенции, содержащих ограничительные положения (ст. 8, 9, 10, 11), употребляются выражения "предусмотрено законом" и "установлено законом". Европейский Суд в деле МЭЛОУН против Великобритании (1984 г. ) установил требования, которые должны предъявляться к определению того, была ли соблюдена законность в соответствии с Конвенцией при рассмотрении дел, связанных с нару-шениям прав человека. Такими требованиями являются: достаточная доступность закона - любой человек должен иметь возможность получить все необходимые сведения о применимости соответствующих правовых норм к его делу; достаточная точность изложения норм закона и их предсказуемость - любой человек смог бы отнести свои действия с нормами закона, и осуществление государством своих полномочий в соответствии с законными целями11 . Право на судебную защиту является гарантией всех других прав и свобод и не подлежит каким-либо ограничениям. Даже в случае введения на территории страны чрезвычайного положения согласно Федеральному закону "О чрезвычайном положении" правосудие продолжает осуществляться обычными судами, учрежденными в соответствии с Конституцией России (ст. 35), и действуют нормы, не допускающие чрезмерного продления сроков содержания под стражей подсудимых. В соответствии с указом Президента Российской Федерации может быть предусмотрено продление срока содержания лиц, задержанных в соответствии с российском уголовно-процессуальным законодательством по подозрению в совершении актов терроризма и других особо тяжких преступлений, на весь период действия чрезвычайного положения, но не более чем на три месяца (ст. 12)12 . УВАЖЕНИЕ ЛИЧНОЙ И СЕМЕЙНОЙ ЖИЗНИ

Страницы: 1, 2