Анализ эволюции политико-религиозных отношений в Турции
Содержание
- Введение
- Глава 1. Традиционалистско-мусульманская парадигма развития политико-религиозных отношений
- §1. Ислам как фундаментальная основа Оттоманской империи (1517-1871 гг.)
- §2. Формирование панисламизма двух типов [Официально-реакционного, "абдулхамидовского"; и младотурецкого] (1871-1918 гг.)
- Глава 2. Республиканская [западноевропейская] парадигма развития политико-религиозных отношений (1920 - 2001 гг.)
- §1. Эпоха кемалистского лаицизма (1920-1938 гг.)
- §2. Волны политико-религиозного развития Турции во второй половине XX в. (1950-2001 гг.)
- Глава 3 - Копенгагенская [умеренно-исламистская] парадигма развития политико-религиозных отношений в Турции (2001-2009 гг.)
- §1. Турецкий исламизм в начале третьего тысячелетия
- §2. "Умеренный" ислам - компромисс между кемалистами и исламистами?
- Заключение
- Список основных сокращений
- Список использованных источников и литературы
- Приложения
(1) Определить периодизацию парадигм развития политико-религиозных отношений
(2) Определить тенденции и тренды каждого периода
(3) Определить причины смен парадигм
Историография темы делится на три части. Во-первых, это работы наиболее прогрессивных западных исследователей. Стоит выделить три работы - С. Хантингтона, Ф.Кардини и Б. Луиса. Хантингтон рассматривает Турцию как феномен мусульманской цивилизации, отмечая, что цивилизационные эксперименты привели к тому, что Турция оказалась "оторванной страной". Важным достижением Луиса является рассмотрение ислама без отрыва данной религии от политики, чем злоупотребляют западные, советские и современно-российские исследователи. Достоинства монографии Кардини - в детальном исследовании первого "контакта" Турции с европейцами.
Второй пласт историографии - работы советских исследователей. Это наиболее тенденциозная часть историографии. Изучение ислама отходит в них на последний план, его роль в общественной и политической жизни начиная с середины XIX в. постепенно нивелируется; всё сводится лишь к "личным" интересам партии - национально-освободительному движению в конце XIX в., чему посвящено большинство исследований. Смена цивилизационной парадигмы в 1920-х гг. объясняется советскими историками с точки зрения марксизма, когда на первый план выходит социально-экономическая подоплёка.
Работы советских учёных, посвящённые второй половине XX в. прямо заявляют о своей главной цели: определить степень угрозы исламизма для коммунизма, причём в росте исламизма в Турции обвинялись, прежде всего, США и НАТО. Данная тенденция существует в статьях Л.Г. Куртыновой и И.Л. Фадеевой, И.И. Ивановой.
В советской части историографии стоит выделить, на наш взгляд, несколько наиболее удачных примеров - статьи Р.П. Кондакчян и монографии крупнейшего советского исследователя истории Османской империи - Ю.А. Петросяна. В числе минусов этих работ - вышеупомянутая тенденциозность, в числе явных плюсов - краткие обзоры эволюции политико-религиозных отношений на протяжении всей истории турецкой государственности. Также удачным образцом является обзорная монография Ю.И. Рустамова, посвящённая влиянию ислама на общественную мысль в Турции в XX в. Достаточно подробно анализируется и эволюция влияния на общественную мысль до XX в.
Важен и очерк чехословацкого историка Зденки Весела, который анализирует противостояние исламистов и секуляристов перед военным переворотом 1980 г. и после него. Одним из первых советских историков Весела "смотрит" на исламизацию Турции не с точки зрения опасности коммунистическому режиму, а с точки зрения внутренних причин явления.
В общем и целом пласт советской историографии составляет обширную базу фактов, которые использовались при подготовке данной работы, в том числе статистических данных, данных о малоизвестных массам событиях.
Наконец, третья группа историографии - современно-российские исследования. Стоит выделить несколько наиболее удачных и важных исследований. Во-первых, это статьи крупного исследователя современного ислама в Турции - Н.Г. Киреева. На данное время он единственный употребляет термин "мягкий" ислам, являющийся достаточно распространённым у западных и турецких исследователей, тогда как для российских характерно либо наименования "умеренный" и "демократический" ислам, либо отсутствие всякого упоминания о смене политического курса ислама. В статьях Киреева приводится достаточно богатый фактический материал, а также материал аналитического характера.
С точки зрения накопления фактического материала важными являются статьи Б.М. Ягудина и Б.М. Поцхверии. Интересен и обновлённый постсоветский взгляд на фигуру Ататюрка и его секуляристскую деятельность Ю.Н. Розалиева, в котором личность Кемаля избавлена от типично советского идеологического пафоса.
Также стоит выделить исследования и сообщения А. Корицкого, постоянного корреспондента журнала "Азия и Африка сегодня" в Турции. Ряд его статей посвящён политической ситуации в Турции в последние годы. Достоинством статей является богатейшая база фактов, а также ссылки на внутритурецкое видение проблемы.
Тем не менее, в "рейтинге популярности" тем исследований в современной российской историографии исламизм уступает целому ряду работ, посвящённых проблеме интеграции Турции в ЕС, которая, по всей видимости, представляется российским историкам более актуальной в силу геополитических причин.
В целом, стоит выделить следующее:
(1) Высокий уровень тенденциозности работ: западные и современно-российские рассматривают ислам и исламизм прежде всего с точки зрения геополитической и цивилизационной опасности; советские - с точки зрения опасности коммунистическому режиму.
(2) Отсутствие обзорных трудов, анализирующих эволюцию политико-религиозных отношений на протяжении всей истории турецкой государственности.
(3) Для советской и современно-российской историографии характерно использование типично европоцентристских пониманий характера ислама и взаимоотношений ислама и политики.
Этим и определяется научная актуальность данной работы.
Источниковую базу исследования составляют источники следующих типов:
(1) Материалы периодической печати и сети интернет
(2) Нормативно-правовые акты
(3) Политические программы
Наибольший пласт источников составили материалы периодической печати, имеющие вспомогательную роль в анализе современной ситуации в данной проблеме. Это материалы англоязычных сайтов турецких газет [Milliyet Turkish Daily News, Sabah], а также сообщения русско- и англоязычных информационных агентств [BBC, РИА Новости] и новостные материалы русскоязычных газет [Известия, Коммерсант, Независимая газета, Новая газета] и ряда новостных и аналитических порталов сети интернет [Институт религии и политики, Lenta, Strana, Inopressa, Gazeta].
Данный вид источников датируется последним десятилетием и являет собой немалую важность с точки зрения обратной связи между политикой правительства [курс на умеренный исламизм], деятельностью оппозиции и так называемой "четвёртой властью" - СМИ. При этом не стоит переоценивать значение прессе как источника в силу нижеизложенных причин:
(1) Крайний субъективизм турецкой прессы ввиду того, что подавляющая масса прессы проправительственного характера, а единственная оппозиционная газета не имеет англоязычной версии сайта [Джумхуриет; редактор этой газеты, Мустафа Балбай был арестован в 2008 г. в числе заговорщиков]
(2) Русско- и англоязычная пресса отличается изрядной долей переведённого материала, отсутствием [почти полным] собственных корреспондентов и естественной тенденциозностью в обозрении и оценках внутренней политики сквозь призму политики внешней.
Одним из важнейших источников стала конституция Турции 1982 г. Исторические условия создания данного источника:
(1) Экономический, политический и социальный циклический кризис конца 70-х гг. XX в.
(2) Военный переворот 1980 г.
(3) Кризис турецкого конституционализма [1950-1980 гг.]
(4) Резкий рост исламистской, националистической и антидемократической оппозиции.
По своему характеру это типично западно-ориентированная конституция без широкой флексибильности к особенностям менталитета и цивилизационного развития Турции. Благодаря этому источнику можно сделать ряд выводов о будущем развития института конституционализма и исламизма в Турции.
Также немаловажную роль при изучении эволюции политико-религиозных отношений в XIX в. играют нормативно-правовые акты турецких падишахов [хатт-и хумаюны] и выдержки из программ ряда движений и обществ Новых Османов и младотурок.
Также одним из главных наряду с конституцией 1982 г. источников является Программа Белой Партии, ранее доступная на сайте партии в англоязычной версии. Благодаря этой программе можно сделать выводы касательно настроений политической элиты Турции, настроенной на данном историческом этапе на создание новой конституции по копенгагенским критериям.
В основу данного исследования положен структуралистский подход [Ф. де Соссюр, К. Леви-Стросс], в рамках которого применяется системно-структурный метод: создание рабочей модели [структуры], состоящей из фактов и установленных между ними связей, изучаемой в динамике или в статике. Структура в данном подходе - это система устойчивых внутренних отношений, определяющих существующие признаки объекта.
Принятая нами периодизация эволюции политико-религиозных отношений соответствует концепции разной длительности исторического времени ведущего историка XX в. Фернана Броделя, согласно которой "историческое время" делится на три слоя:
(1) Константа основных элементов общественного бытия.
(2) Экономическая и социальная действительность циклического характера.
(3) Хронологическое определение событий.
Согласно данной концепции каждый последующий слой времени имеет более короткую длительность.
Также в данном исследовании применяется ценностный подход, подразумевающий отношение исследователя к изучаемым объекту и предмету. Таким образом, используется концепция аксиологического субъективизма А. Штерна: "только слепой догматик может упорно верить будто историческое знание является отображением истины".
Использованные в данной работе методы делятся на общенаучные и специально-исторические. Общенаучные методы - это индукция и дедукция, анализ и синтез. Специально-исторические методы - это историко-генетический [метод последовательного распределения свойств, функций и изменений исторической реальности, направленный на анализ генезиса тех или иных явлений или процессов], ретроспективный [метод "от настоящего - к прошлому", создание этапов становления и формирования явления], синхронный [метод выявления взаимосвязи одновременно происходящих явлений] и диахронный ["метод периодизации", выделение качественных особенностей процесса во времени, моментов образования новых этапов, периодов, определение общего направления развития] и метод аналогии [компаративный метод - метод закономерностей и проведения исторический параллелей].
Работа состоит из трёх глав, каждая из которых состоит из двух параграфов; введения, заключения, списка источников и литературы, приложения и списка сокращений. Деление на главы обуславливается принятой в данном исследовании периодизацией политико-религиозных отношений, делящей их на три этапа или парадигмы - традиционалистско-мусульманскую (1517 - 1918 гг.), республиканскую [западноевропейскую] (1920-е - 2001 гг.) и копенгагенскую [умеренно-исламистскую] (2001 г. - настоящее время). Подобное деление обосновывается следующими хронологическими факторами:
(1) 1517 г. - принятие падишахом Османской империи титула халифа всех мусульман
(2) 1920-е гг. - гражданская война и начало республиканских преобразований Ататюрка
(3) 2001 г. - создание Белой Партии - фундамента умеренного исламизма.
Глава 1. Традиционалистско-мусульманская парадигма развития политико-религиозных отношений§1. Ислам как фундаментальная основа Оттоманской империи (1517-1871 гг.)Традиционно принято считать, что тюрко-сельджукские кочевые племена, от которых нынешние турки ведут своё происхождение, приняли ислам в конце X в. Сами турки связывают начало своей истории с именами Османа [Османа I Гази] и его сына Орхана [Урхана]. Некогда кочевники, турки-османы всего за немногим более полутора веков овладели обширной территорией, ядро которой составлял [и составляет поныне] полуостров Малая Азия.В советской историографии было принято считать, что на походы в Византию и на Балканы турок-османов вдохновлял газават, или, иначе, малый дхихад, то есть борьба с кафирами [неверными]. Более основательные исследования западных, турецких и российских авторов доказывают, что этот фактор, конечно, имел место, но не был решающим. Брожения кочевников были вызваны активностью в регионе монголо-татар и, кроме того, глубочайшим кризисом Восточной Римской Империи, которая занимала тогда буферное положение на юго-восточной границе Европы и Азии.Идея о газавате, которым руководствовались турки-османы во время своих походов на запад возникла из средневековых представлений европейцев об исламе, на которые повлияли Реконкиста в Испании, и прежде всего целый ряд крестовых походов. Речь папы римского, Урбана II, произнесённая 24 ноября 1095 г. на соборе в Клермонте стала фактически объявлением войны исламу, которая, несмотря ни на что, не закончилась и в наши дни.Стоит отметить, что, как и в любом конфликте, здесь свою роль сыграло столкновение коммерческих интересов, прежде всего, интересов папы римского и военной аристократии турок-османов.Тем не менее, к середине XV в. роль крестовых походов существенно уменьшилась. Ватикан понимал, что Византия доживает последние дни. Даже Флорентийская уния [Laetentur coeli - объединение католической, латинской церкви с восточной; соответствующая булла была подписана 6 июля 1439 г. и рассматривалась византийцами как последняя надежда в их "борьбе" против турок-османов] не смогла остановить продвижение турок на запад.Различные тюркские племена проникали во владения Византии ещё в XI-XII вв., в дальнейшем турки-османы активно окружали Константинополь. В 1453 г. город пал. Большинство жителей города считало, что лучше "видеть в городе турецкую чалму, чем папскую тиару". Как пишет Франческо Кардини, падение Константинополя "было воспринято [католиками] как страшное предзнаменование конца света, как доказательство, что отныне невозможно победить турок и остановить их продвижение". Подобные опасения католики разделяли и в середине XIII в., когда монголо-татары были близки к вторжению в западную Европу.Османское продвижение на Балканах сопровождалось страхами в Европе, тем более что на захваченных территориях турки-османы насильно обращали людей в ислам. После падения "нового Рима" [и переименования Константинополя в Истанбул] Ватикан начал активно продвигать идею нового крестового похода, которая стала ассоциироваться с идеей защиты собственно уже Европы от мусульманства. Правда, собрать подобный поход уже не удалось, а смерть Мехмеда II и распри между его сыновьями привели к ослаблению турецкого натиска.Тем не менее, страх перед османами продолжал иметь место, особенно в Италии [в Генуе, Венеции, Ватикане]. Учитывая характер итальянских государств XV в., нетрудно предположить, что главным их страхом были "закрывшиеся ворота" в Азию, активные фазы торговли и интерцивилизационного общения с которой в XIV в. прекращаются вплоть до начала эпохи Великих географических открытий.Тем временем, молодое османское государство продолжало расширять свои территории. Начиная с Мехмеда II османские султаны "сами стали смотреть на себя как на наследников византийской империи и тем самым обосновывали свои претензии на власть над всем христианским миром…в титулатуре…появился термин "кайсер-и Рум", то есть (восточно)-римский император".Оттоманская империя представляла собой военно-аристократическо-теократическую деспотию, причём такой характер продолжал оставаться в силе [фактически] до падения Империи в 1918 г. Султан империи был одновременно и халифом всех мусульман [с 1517 г.], сама империя была центром халифата, что повышало и без того высочайший авторитет Порты в мусульманском мире. Господствующим течением в Оттоманской империи был суннизм ханифитского толка, правда его "победа" над шиизмом относится лишь к XVI в.Как отмечает Кондакчян, "государство [Османская империя] не имело собственного идеологического аппарата", в котором султан и не нуждался: вероучение ислама являлось и религией, и идеологией одновременно. Мусульманское духовенство являло собой влиятельнейший социальный институт, а духовенство в социальной иерархии Блистательной Порты стояло на одной ступени с военной аристократией, также как и последняя, владея вакуфами [землёй], а также "разнообразным имуществом в городах". Ведущим идеологическим течением был "калам" - мусульманская ортодоксальная схоластика.Верховный муфтий Порты, шейх-уль-ислам занимал особое место в Османской империи. Для султанских указов была необходима "фетва" - особый документ, "одобряющий акты высшей власти". Кроме того, фетвы санкционировали даже "низложение султанов и их восшествие на престол". Шейх-уль-ислам занимал в османской официальной иерархии место, равное великому везиру [согласно кодексу 1477 г.] и получал огромное жалование от казны. Со второй половины XIX в. вместе с ростом независимости и влияния шейх-уль-ислама и улемов в целом растёт и религиозный фанатизм.
