Манштейн идет! 21 ноября 1942 года штаб 11-ой армии, дислоцированный в районе Витебска, получил приказ ОКХ. Приказ гласил, что с целью более чёткой координации действий армий, участвующих в тяжёлых, оборонительных боях западнее и южнее Сталинграда, штаб 11-ой армии под командованием генерал-фельдмаршала Манштейна в качестве штаба группы армий «Дон» должен принять командование 4-ой танковой, 6-ой армией и 3-ей румынской армией. В приказе ОКХ группе армий «Дон» ставилась задача «остановить наступление противника и вернуть утерянные с начала наступления противника позиции.
Как было сказано выше, 19 ноября 1942 года советские войска начали наступление и сумели окружить немецкую группировку. А Манштейн принял командование группой армий «Дон» лишь 27 ноября. И только побеседовав с командующим группировкой генерал-полковником бароном фон Вейхсом, а также с начальником его штаба генералом фон Зонденштерном, Манштейн получил ясную картину последних дней и создавшегося положения.
Подчинение 6-й армии группе «Дон» было в известной степени фикцией. До сих пор армия фактически подчинялась непосредственно ОКХ. Гитлер приковал ее к Сталинграду, когда у нее еще была возможность освободиться своими собственными силами. Теперь она была в оперативном отношении неподвижна. Штаб группы не мог ею более командовать, он мог только оказывать ей помощь. Впрочем, Гитлер по-прежнему продолжал непосредственно управлять действиями 6-й армии через связного офицера Генерального штаба, имевшего при штабе армии собственную радиостанцию. Снабжение армии также находилось преимущественно в руках Гитлера, поскольку только он один располагал средствами снабжать ее по воздуху.
Штаб группы армий «Дон» не имел ни времени, ни возможности выяснить события, происходившие в штабе 6-ой армии. Генерал Паулюс, в рамках приказа Гитлера, приковавшего его к Сталинграду, сделал все возможное, чтобы снять силы с менее угрожаемых участков фронта своей армии. Ему удалось организовать оборону своего открытого южного фланга. Он попытался обеспечить свой тыл, перебросив 14-й танковый корпус с восточного берега Дона на западный. Но корпус натолкнулся на левом берегу на превосходящие силы противника. Эта обстановка привела к тому, что в дальнейшем штаб армии отвел оба своих корпуса сначала на плацдарм западнее реки Дон, а затем на восточный её берег, чтобы занять, по крайней мере, круговую оборону между Волгой и Доном. Эти мероприятия спасли армию от катастрофы, постигшей соседние с ней армии. Но неизбежным следствием было её окружение.
В любом случае, после начала окружения, вечером 19 ноября ОКХ следовало бы поставить перед 6-й армией новую задачу, обеспечив ей свободу действий.
Не вникая в подробности хода первых дней советского наступления, следует сказать, что окружение 6-ой армии могло быть предотвращено только в том случае, если бы она в эти первые же дни вражеского наступления попыталась вырваться из окружения через Дон на запад или восточнее реки на юго-запад. Главное командование обязано было отдать такой приказ. Конечно, и генерал Паулюс по собственной инициативе должен был бы принять решение уйти из Сталинграда. Но едва ли он был в состоянии принять его вовремя, как это было бы возможно для ОКХ, так как он не мог быть достаточно информирован об обстановке в соседних армиях.
Итак, на основе тех данных, которые были в распоряжении командующего группы армий «Дон» Манштейна, он решает подготовить операцию по выводу 6-й армии из окружения. При этом, Манштейн все же колебался в принятии окончательного решения, поскольку необходимым условием для того, чтобы пойти на риск отказа от немедленного прорыва 6-й армии, был ежедневный подвоз по воздуху 400 т грузов. Он считал, что «судьба 6-й армии важнее требований всех других театров военных действий». «Утерянные победы», Э. Манштейн, АСТ, Москва, 2003, с.368
Геринг с большим легкомыслием обещал достаточное снабжение 6-й армии по воздуху, а потом даже не пытался сделать всего, чтобы достигнуть хотя бы возможного, - этого солдат не мог предвидеть. Никто не мог предвидеть и того, что Гитлер впоследствии окажется глух ко всем оценкам действительного положения, придерживаясь своей теории удержать Сталинград любой ценой. Кто мог предположить, что ради названия «Сталинград» он примирится с потерей целой армии.
26 ноября через одного прибывшего самолетом из «котла» офицера, Манштейну было передано письмо генерала Паулюса. Генерал в письме подчеркивал необходимость «свободы действий на крайний случай». «Утерянные победы», Э. Манштейн, АСТ, Москва, 2003, с.373 Согласно этому сообщению, армия имела продовольствия, уже при урезанных нормах, на 12 дней. Боеприпасов было 10 - 12% боекомплекта. Это соответствовало потребностям на один день настоящих боевых действий! Если эти данные соответствовали действительности, то было совершенно непонятно, как командование армии хотело осуществить намерение прорваться, высказанное им четыре дня назад.
На основании этих сообщений Манштейн решает сам вылететь в «котёл», чтобы переговорить с Паулюсом, но его длительное отсутствие не допускало ни напряженная обстановка у других армий, ни необходимость отстаивать взгляды группы армий в ОКХ, поэтому он посылает туда своего начальника штаба генерала Шульца, а позднее еще и начальника оперативного отдела полковника Буссе.
Первоочередной задачей Шульца было, наряду с получением личного впечатления о положении и состоянии 6_й армии и её командования, информировать Манштейна о том, что может быть предусмотрено для деблокирования 6_й армии.
Общее впечатление, создавшееся у генерала Шульца после вылета в «котел» и позже подтвержденное полковником Буссе, было таково: 6_я армия не расценивает свое положение и возможности сопротивления в «котле» как неблагоприятное, если будет обеспечено достаточное снабжение по воздуху. В своём донесении ОКХ, направленном 24 ноября из Старобельска, командование группы армий ясно указало на решающее значение этого вопроса. Чем более спорным и сомнительным становился вопрос о снабжении 6_й армии, тем важнее было её скорейшее деблокирование. Все зависело от решения Гитлера.
Наступление на 6_ю армию началось 2 декабря. Это наступление, как и повторные удары 4 и 8 декабря, были отбиты. Обеспеченность окружённой армии оказалась лучшей, чем ожидалось вначале. 2 декабря командование армии донесло, что армии продовольствия хватит на 12 - 16 суток. Время не ждало, необходимо было срочно пробить наземный коридор к 6_й армии и вывести её из «котла».
Командование группы армий направило 19 декабря в полдень Главному командованию телеграмму, в которой оно настоятельно требовало немедленно разрешить 6_й армии начать отход от Сталинграда и осуществить прорыв в юго-западном направлении на соединение с 4_ой танковой армией.
Когда на эту телеграмму не пришло ожидаемого ответа, штаб группы армий в 18 часов отдал 6_й армии и 4_ой танковой армии приказ, по которому 6_я армия должна была как можно скорее начать наступление с целью прорыва в юго-западном направлении. Первый этап этого наступления должен был проводиться в соответствии с объявленным еще 1 декабря планом операции «Зимняя гроза». В случае необходимости армия должна была продвинуться за реку Донская Царица, чтобы установить связь с 4_ой танковой армией и обеспечить возможность переброски к ней упомянутых выше колонн с запасами, необходимыми для снабжения армии.
Одновременно в приказе содержались указания о проведении второго этапа наступления, который должен был по возможности начаться сразу же после завершения наступления по плану «Зимняя гроза». По условному сигналу «Удар грома» 6_я армия должна была продолжать свой прорыв до соединения с 4_ой танковой армией, одновременно отходя с рубежа на рубеж из района Сталинграда.
Еще 12 декабря 4_я танковая армия генерала Гота начала наступление с юга в направлении «котла». Судя по первым сообщениям, соединения Гота быстро продвигались вперед. Имя этого генерала внушало особое доверие - Гот был не только боевым генералом, но и видным специалистом по военной истории.
Моторизованные и ударные танковые соединения Гота (часть их была срочно переброшена на Восточный фронт из Франции), шедшие на помощь, пошли в наступление из района Котельниково, примерно в 200 км юго-западнее Сталинграда. Вначале оно развивалось успешно - Гот стремительно продвигался вперед на соединение с 6_й армией, преодолевая сопротивление советских войск, которое, однако, нарастало. К 19 декабря части Гота продвинулись уже намного более 100 км и образовали сильный плацдарм севернее Мышковой. Ещё задолго до этого штаб Гота установил постоянную радиосвязь со штабом армии Паулюса. На западном участке «котла» уже была слышна отдалённая артиллерийская канонада. Всего лишь 50 км отделяло 6_ю армию от танковых авангардов Гота. «Держитесь! Идем на выручку!» «Катастрофа на Волге», И. Видер, Прогресс, Москва, 1965, с.70 - таков был многообещающий текст одной из его радиограмм, которая с быстротой молнии разнеслась по всем частям.
Приближался решающий час. Напряжение и возбуждение в «котле», особенно на его западном участке и в штабах, достигли апогея. Сомнений больше не было ни у кого - части, затаив дыхание, ждали лишь сигнала, чтобы пойти на прорыв и, проломив вражеское кольцо, двинуться на запад. Все были полны решимости и готовы идти на любые жертвы, чтобы не упустить эту представившуюся последнюю возможность спасения.
Однако официального приказа о подготовке к прорыву не было. План прорыва, разработанный в штабе армии, мало чем отличался от такого же плана, принятого в первые дни после окружения. За прошедший период положение катастрофически ухудшилось ввиду понизившейся боеспособности частей и соединений. Прорыв представлял гораздо больший риск. Три дивизии должны были прорвать кольцо юго-западнее Карповки и выйти в степи на соединение с наступавшей танковой армией Гота. Но операция должна была начаться лишь после того, как его авангарды будут не далее чем в 30 км от внешнего обвода кольца. Преодолеть большие расстояния немецкие части не смогли бы из-за нехватки горючего. Командование 6_й армии стремилось действовать наверняка и сократить до минимума неизбежный риск. Остальные соединения должны были бы поэтому покинуть свои позиции в «котле», лишь после того, как создался бы целый ряд предпосылок, уменьшавших риск этого маневра. Одно за другим они должны были сниматься с фронта вдоль Волги и продвигаться на юго-запад, втягиваясь в брешь, пробитую ударным клином. Обеспечение флангов возлагалось на сохранившиеся исправные танки, которых к тому времени еще насчитывалось около сотни.
Но вскоре в штаб 6_й армии начали поступать тревожные сообщения: русские танковые соединения перешли в стремительное контрнаступление, навязали шедшей на помощь армии тяжёлые оборонительные бои. В сочетании с новым русским наступлением к западу от реки Дон этот контрудар, в конечном счете, поставил в тяжёлое положение всю группу армий фельдмаршала Манштейна.
За истекшие недели немецкие войска тщетно пытались ввести в заблуждение русских и приковать возможно больше их сил к «котлу». С этой целью было проведено несколько ложных демонстраций и передано множество дезинформирующих радиограмм.
Мало-помалу на всех участках «котла» разговоры о подходившем Манштейне прекратились. В штабах больше уже не было новых известий о том, как развивается операция по освобождению окруженной армией. Это не поощрялось, а потом и вовсе было запрещено.
4 января 1943 года Ставка ВГК утвердила план операции по уничтожению окруженного противника, получившей кодовое название «Кольцо». Начало наступления было запланировано на 10 января. 8 января представитель Ставки генерал Н. Воронов и командующий войсками Донского фронта генерал К. Рокоссовский направили Паулюсу ультиматум с предложением прекратить сопротивление и капитулировать, однако он был отклонен.
Утром 10 января советские войска перешли в наступление. Операция развивалась довольно успешно, несмотря на сопротивление противника. К исходу 25 января немецкая группировка была зажата на небольшой территории в сталинградских развалинах. За две недели окружённый враг потерял более 100 тысяч человек, лишился последних аэродромов, но по требованию из Берлина продолжал упорное сопротивление. 24 января Паулюс докладывал своему верховному командованию: «Дальнейшая оборона бессмысленна. Поражение неизбежно. Чтобы спасти еще живых, армия просит немедленного разрешения капитулировать». «Война 1941-1945», Е.Кульков, М.Мягков, О. Ржешевский, Москва, Олма-Пресс, 2001, с.95 Последовал отказ. Но это был отказ уже обреченным. 2 февраля 1943 года Фридрих фон Паулюс, которому за день до этого было присвоено (по радио) звание фельдмаршала, и еще 24 генерала с остатками своих войск (91 тыс.) сдались в плен. 140 тысяч солдат и офицеров противника были захоронены советскими войсками на поле боя. Безвозвратные потери Красной Армии в Сталинградской наступательной операции составили 155 тысяч человек.
Вместе с 6_ой армией под Сталинградом погибли:
- штабы 4_го, 8_го, 11_го, 51_го армейских корпусов и 14_го танкового корпуса;
- 44, 71, 76, 113, 295, 297, 305, 371, 376, 384, 389, 394_я пехотные дивизии;
- 100_я горнострелковая дивизия;
- 14_я, 16_я, 24_я танковые дивизии;
- 3_я, 29_я и 60_я моторизованные дивизии;
- 1_я кавалерийская и 20_я пехотная румынские дивизии. «Утерянные победы», Э. Манштейн, АСТ, Москва, 2003, с.423
Следует отметить, что отказ Паулюса капитулировать перед советскими войсками еще в начале января 1943 года стал смертным приговором как позднее павшим в боях, так и захваченным в плен немецким солдатам. Подавляющее большинство из 91_й тысячи солдат, захваченных в Сталинграде, к началу февраля превратились в живые трупы - обмороженные, больные, обессиленные люди. Сотнями они умирали, даже не успев добраться до сборных лагерей. После войны из общего количества сталинградских пленников на родину в Германию вернулись всего несколько тысяч человек.
Те, кто после долгих лет плена обрел свободу и начал новую жизнь на родине, должны постоянно вопрошать себя: как их собственное существование оправдывает гибель других и каким образом они могут соблюсти и выполнить завет своих павших товарищей. Но и вся Германия должна помнить своих бесчисленных сыновей, которые покоятся в далекой русской степи. И сегодня, и в будущем Германия должна сделать все для того, чтобы их незабвенная жертва была осмыслена грядущими поколениями.
Заключение
После окончания Сталинградской битвы прошло более 60_и лет. За прошедшее время четко определись всемирно-исторические масштабы этого события. «Для Германии битва под Сталинградом явилась самым тяжким поражением за всю ее историю, для России же - ее величайшей победой. В сражении под Полтавой в 1709 году Россия стала великой европейской державой; Сталинград положил начало ее превращению в одну из двух могущественнейших мировых держав». «Катастрофа на Волге», И. Видер, Прогресс, Москва, 1965, с.324
В сознании немецкого народа - и не только того поколения, которое пережило вторую мировую войну, - название города на Волге, где разыгралась трагедия, надолго сохранит свое зловещее звучание. Этот город на Волге пылающим заревом осветил военное, политическое и моральное крушение всего нацистского режима. Преисполненная глубокого символизма трагическая эпопея обнажила дьявольскую сущность антинравственной государственной и военной системы гитлеризма. За этой системой, поддавшись ее воздействию, вплоть до самого ужасного конца в самоубийственном ослеплении следовало большинство немцев.
Фельдмаршал Паулюс был одним из тех, кто помогал претворять в жизнь пагубные приказы. К сожалению, лишь после катастрофы он понял, во имя чего отдали свои жизни многие борцы Сопротивления и политически мыслящие представители офицерства. По возвращении из плена Паулюс в одном из своих публичных выступлений весьма верно отметил символическое значение трагедии на Волге. «В событиях Сталинградской битвы и сопутствовавших ей явлениях отразились как в капле воды все проблемы гитлеровских захватнических войн, все противоречия между требованиями стратегической обстановки, с одной стороны, и теми политическими и экономическими целями, которые ставило перед собой верховное руководство, - с другой стороны. Мы видим самоотверженность немецких солдат и офицеров. Но их самоотверженность была использована в преступных целях. Мы видим также предел человеческих и материальных возможностей, видим потрясающие личные трагедии, короче говоря, мы стали свидетелями всех бедствий, которые претерпел немецкий народ. В результате развязанной Гитлером войны обрушились бедствия на подвергшийся нападению Германии советский народ». Статья Мартина Латтмана «Stalingrad onne Luge», Mitteilungsblatt der Arbeitsgemeinschaft ehemaliger Offiyiere, за 1960 год, с. 10
Уже одна только авантюристическая попытка одновременно прорваться и к Волге, и на Кавказ показала сумасбродность захватнических планов. Стремление овладеть военно-промышленными центрами показывает, как далек был от классических законов стратегии Гитлер. Наступление на многие сотни километров в глубь вражеской территории велось без учета элементарных географических и метеорологических условий, без достаточных резервов и нормального снабжения войск, которых принудили выполнять непосильные задачи. Как и вся война в целом, это была игра ва-банк, и высший генералитет не положил ей конец.
Наконец, стремление во что бы то ни стало овладеть Сталинградом, которое в значительной мере диктовалось нелепыми и безответственными соображениями престижа, полностью разоблачило кощунственное высокомерие и аморальность Гитлера и его мировоззрения. Это был пагубный путь, на который была совращена вся нация: захват чужих земель и высокомерное пренебрежение к другим народам, самонадеянность и фанатизм, роковое стремление приспособиться к происходящему и бесплодные протесты, беспрекословное повиновение и бесчисленные душевные конфликты, лживые обещания и наивная доверчивость, самоотверженное выполнение долга и злоупотребление высокими побуждениями и преданностью, демагогическая пропаганда и надругательство над человеческим достоинством, распространившееся повсюду солдафонство и верноподданничество вместо сознания гражданской ответственности, всеобщая вина и покорность злому року перед лицом событий, которые в конечном итоге должны были с фатальной неизбежностью привести к катастрофе.
В сталинградской катастрофе как в фокусе отразились все наиболее характерные свойства нацистского государственного и военного руководства. Эта катастрофа является гигантским уроком военного провала, на котором история как бы решила продемонстрировать все наихудшие последствия сосредоточения безграничной власти в руках одного «фюрера», тоталитарных порядков и беспрекословного повиновения безумным приказам.
Удалось ли немецкому народу за прошедшие шестьдесят с лишним лет идейно и политически избавиться от чудовищного наследия во имя и в интересах своего оздоровления? Есть ли уверенность в том, что полезные уроки прискорбного прошлого станут достоянием наших потомков? На эти вопросы никто не может, не греша против совести, ответить утвердительно. В восприятии истории нацизма и участия Германии во второй мировой войне, одним из характерных эпизодов которого явилась Сталинградская битва, у немцев наблюдается своеобразное раздвоение сознания. Оно проявляется во многих сторонах мышления и в оценке различных событий и явлений, не в последнюю очередь как раз таких, как битва на Волге и движение Сопротивления против Гитлера. В первый послевоенный период не было недостатка в искреннем стремлении познать и осмыслить происшедшее, чтобы разделаться с недавним прошлым и преодолеть все заблуждения. Однако, по мере того, как катастрофу на Волге от нас отделяют все больше и больше лет, а материальное благосостояние в результате высокого развития экономики поднималось и наступило самоуспокаивающее благоденствие, стремление осмыслить прошлое умирало, и процесс великого обновления и очищения от прежних грехов так и не состоялся.
Память о Сталинграде, а также те национальные проблемы и задачи, которые вытекают для нас из завещания павших, с той и другой стороны должны постоянно напоминать нам о необходимости до конца осмыслить бесцельность жертв, принесенных с такой жестокостью. Мы должны бдительно следить за тем, чтобы не допустить повторения такого развития, которое грозило бы безжалостно уничтожить высшие духовные ценности и жизненные блага, или хотя бы подвергнуть насилию личность, вынуждая ее делать то, что противоречит голосу совести или чего не могут одобрить разум и сердце. Если мы все извлечем надлежащие уроки из сталинградских событий и национальной катастрофы немцев, то жертвы и страдания отцов не пропадут даром для потомков.
Список используемой литературы
1. «Воспоминания и размышления», Г.К. Жуков, Москва, 1988
2. «В тяжкую пору», Н.В. Попель, АСТ, Москва, 2001
3. «Укрощение «Тайфуна», Л.А. Безыменский, «Русич», Смоленск, 2001
4. «Война 1941-1945», Е. Кульков, М. Мягков, О. Ржешевский, Олма-Пресс, 2001
5. «Сталинградская битва» (в двух томах), Олма-Пресс, Москва, 2002
6. «День «М», В. Суворов, Инлес, Черкассы, 1994
7. «Барбаросса», В. Пикуль, Москва, 1991
8. «Сталинградская битва», А.М. Самсонов, Наука, Москва, 1989
9. «Вторая Мировая война», Б. Лиддел Гарт, АСТ, Москва, 2001
10. «Фельдмаршалы Гитлера и их битвы», С. Митчем, Русич, Смоленск, 1999
11. «Утерянные победы», Э. Манштейн, АСТ, Москва, 2003
12. «Воспоминания солдата», Г. Гудериан, Русич, Смоленск, 2001
13. «Барбаросса: от Бреста до Москвы», П. Корелл, Русич, Смоленск, 2002
14. «От Бреста до Сталинграда. Военный дневник», Ф. Гальдер, Русич,
Смоленск, 2001
15. «Роковые решения. Поход на Сталинград», Полигон, Санкт-Петербург,
2001
16. «Асы Люфтваффе», М. Спик, Русич, Смоленск, 2003
17. «Штурмовая авиация Люфтваффе», М.В. Зефиров, АСТ, Москва, 2001
18. «Сталинские соколы», В. Швабедиссен, Харвест, Минск, 2002
19. «Асы Сталина», Г. Полак, К. Шоурз, Эксмо, 2003
20. «Энциклопедия танков», АСТ, Москва, 2000
21. «Боевые самолеты Люфтваффе», Д. Дональд, АСТ, Москва, 2002
22. «Неизвестные битвы в небе Москвы», Д. Хазанов, Техника молодежи, 1999
23. «Бои за Харьков в мае 1942 года», А. Галушко, М. Коломиец, Фронтовая
иллюстрация, 6 - 2000
24. «Дело всей жизни», А.М. Василевский, Политиздат, Москва, 1973
25. «Оборона Сталинграда», Военная летопись, БТВ, 2002
«На флангах Сталинграда», Военная летопись, БТВ, 2002
26. «Роковые решения. Поход на Сталинград», Полигон, Санкт-Петербург,
2001
27. «Катастрофа на Волге», И. Видер, Прогресс, Москва, 1965
