Одежда, привычки, замашки, манера разговора -- брезгливая, надменная, тоже были одинаковыми. Все это как зараза переходило от одного к другому. Объяснение всему было простым: не имея светского образования или достойных примеров для подражания, вчерашние крестьяне, а нынешние купцы копировали друг друга во всем. Невежество было одной из характерных черт русского купечества, особенно в первом поколении.
Сами хозяева учились мало, детей тоже не особенно приучали к «пустым занятиям». Что же касается рабочих, хозяева предпочитали также принимать неграмотных. А тех, что выписывали газеты, тотчас выгоняли с фабрики. Конечно же, под другим предлогом.
Одновременно со строительством фабрик в Яковлевском возникали кабаки, трактиры, лавки. Сидоров первый в 1876 году открыл свою лавку. Цены в ней были таковы, что по 15--20 копеек с каждого рубля оставались владельцу в виде чистой прибыли, а это составляло в год около десяти тысяч рублей. Конечно, рабочие могли брать товар у других лавочников, но весь фокус состоял в том, что другие отпускали за наличные, а Сидоров давал в долг, под запись в расчетной книжке. Крохоборство Сидорова доходило до того, что цены на товары были только нечетные. Например, фунт сахара стоил 11 копеек. А если покупатель брал, допустим, полфунта, то платил уже шесть копеек. Полушка шла в доход купцу.
Однажды фабричная инспекция снизила в лавке Сидорова цену за кусок мыла с 13 до 12 копеек. После долгих споров и доказательств, что «это мыло братьев Дряхловских, а значит лучшее в России», Сидоров предпочел вместо 12 копеек -- одиннадцать. Но каждый кусок стал резать пополам и продавать по шесть копеек. Казалось бы, какая разница: продавать один кусок за 12 копеек или две половинки за ту же цену? Оказывается была выгода: «дешевое» мыло брали спорее*.
Обирая рабочих на чем только можно было, купцы в каждый приезд губернатора, полицмейстера или другого именитого гостя, устраивали кутежи, на которые уходили сотни и тысячи рублей.
Пуще огня боялись фабриканты, как бы их дети не пустили по ветру сколоченные богатства.
В 1884 году Сидоров добился разрешения учредить паевое «Товарищество льняной мануфактуры Сосипатра Сидорова», капитал которого составлял миллион рублей.
В 1886 году, после смерти В. Дороднова, его сыновья Александр и Мефодий организовали фирму «Торговый дом Василия Дороднова сыновья». Дела у них шли настолько успешно, что уже через два года они пустили механическую ткацкую и бельно-отделочную фабрики.
Так «вели дела» яковлевские фабриканты, подчиняя все одному: больше денег, любыми путями*.
Фабричные
Возникновение фабрик в Яковлевском оказало свое влияние на жизнь всей округи: на земледелие, бюджет крестьянских хозяйств, нравы и быт населения.
Более или менее крепкий крестьянин долго избегал фабрики, боясь, что, не успев в достаточной мере отойти от крепостничества, попадет в новую кабалу. Но худая земля, неурожаи, недороды невольно толкали крестьян на фабрику. Причем первыми из семьи посылали подростков, бывших солдат, вдов.
Прием на фабрику был предельно прост. Осенью или весной приходил человек в контору, где находился управляющий, иногда сам хозяин. Сдавал паспорт, ему задавали два-три вопроса, называли расценку или поденную плату и отправляли к мастеру. Как правило, каждый год приходили одни и те же. Новичков на первое время ставили к опытным ткачам. Детей вначале учили не столько профессии, сколько «жизни». «Школа» эта была суровой, крайне безжалостной. Их нередко били мастера и подмастерья.
Рабочие, которые жили в своих домах, летом ежедневно ходили к себе в деревни даже за пять-шесть верст. Зимой спали прямо на фабрике, у станков. Это разрешалось. Другую часть работников составляли местные, яковлевские. Бездомные и пришлые из дальних деревень снимали углы у местных крестьян. За постой платили рубль в месяц, иногда в эту плату входили чай и квас. Фабриканты не стремились строить жилье для рабочих, хотя и не любили «Спиридонов-поворотов», то есть тех, кто жил далеко, был связан с крестьянством и после пасхи уходил до осени на землю. Осенью их под разными предлогами старались не брать на фабрику.
У Сидорова и Крымова были «кавказы» -- помещения для постоянных рабочих. Проживание в «кавказах» было бесплатным, а места давали в основном рабочим бельной фабрики, причем в первую очередь тем, кто мог понадобиться в случае пожара или другой беды ночью, а также в выходные дни и праздники.
Жили в «кавказах» скученно, «по 5--8 душ на окно». Причем нары почти никогда не пустовали: уходил на смену один рабочий, его место занимал другой, вернувшийся с фабрики. В помещениях были грязь, полумрак.
Тяжелая работа на фабрике, отсутствие сносного отдыха даже в недолгие свободные часы, быстро изматывали рабочих, подрывали их здоровье. Беспросветная, безрадостная жизнь невольно толкала рабочих в кабак, где они оставляли последние гроши. Поступая на фабрику, работник получал расчетную книжку, в которой с одной стороны писали заработок, с другой -- плату наличными деньгами, харчами, штрафы. Вот с такой книжкой и ходили фабричные по кабакам и трактирам, где, смотря по заработку и выданной плате, пользовались кредитом. Очень часто денежный остаток рабочего к получке равнялся нулю. Ничего не изменилось в этом отношении и после 1886 года, когда был издан специальный указ, запрещающий выдавать вместо зарплаты продукты и прочие товары. Отдаленность от органов контроля позволяла яковлевским купцам безбоязненно нарушать любые законы, не опасаясь за последствия.
Но, пожалуй, самым страшным было худое влияние фабричной жизни и быта на детей и подростков. Несмотря на меньшую плату, малолетним и женщинам нередко приходилось работать больше мужчин, иногда по две смены подряд, особенно после праздников, когда загулявшие рабочие не являлись на фабрику. Все это гибельно отражалось на их здоровье.
Предпринимательская деятельность в годы революционной борьбыНевероятно тягостные условия труда и быта вызывали растущее возмущение рабочих, толкали их на борьбу за свои права. 70-е и 80-е годы прошлого столетия явились начальным этапом этой борьбы. В 1870 году бастовали 800 рабочих Невской бумагопрядильни в Петербурге. В 1872 году еще более значительная стачка вспыхнула на Кренгольмской мануфактуре в Нарве, где работало около 6000 человек. Бастующие добивались сокращения рабочего дня, повышения заработной платы, удаления насильников -- мастеров.Стачка в Нарве знаменательна мужеством ткачей, недрогнувших перед двумя полками солдат.Одной из первых в Костроме была стачка рабочих льнопрядильной фабрики Михиной в 1873 году. Стачечники требовали сокращения рабочего дня. Их поддержали рабочие завода Шилова. Позднее стачки проходили на фабриках Долматовской мануфактуры, Разореновых, Миндовского и Бакакина в Кинешемском уезде, Горбуновых -- в Нерехтском уезде.Наиболее крупным событием рабочего движения 80-х годов явилась стачка на Никольской мануфактуре Морозова в Орехово-Зуеве, где работало около 11 тысяч человек. Она началась 7 января 1885 года и отличалась небывалым размахом, возросшей организованностью и стойкостью основной массы забастовщиков. «Эта громадная стачка, -- писал Ленин, -- произвела очень сильное впечатление на правительство, которое увидало, что рабочие, когда они действуют вместе, представляют опасную силу, особенно когда масса совместно действующих рабочих выставляет прямо свои требования»*.Вслед за Морозовской стачкой проходили забастовки в других городах. Арена классовой борьбы расширилась.Яковлевские ткачи вступили на путь организованной революционной борьбы несколько позже, чем рабочие крупных промышленных центров.Большинство рабочих яковлевских фабрик были выходцами из близлежащих и дальних захолустных деревень, то есть крестьянами почти сплошь неграмотными, сохранившими привычки рабской покорности перед начальством, верившим в «доброго» царя и в бога. К тому же многие из них еще не порвали окончательно связь с деревней, со своим хозяйством, что способствовало сохранению у них частнособственнической психологии и сильных мелкобуржуазных пережитков и предрассудков. Разумеется, что у таких рабочих классовое сознание пробуждалось замедленно, они труднее поддавались организации и сплочению. Но постепенно, особенно под влиянием крупных стачек, прошедших во многих городах России, в том числе и на предприятиях Костромы, яковлевские рабочие убеждались в необходимости борьбы с хозяевами. Первым выступлением яковлевских рабочих была забастовка ткачей на фабрике Дородновых в феврале 1888 года. Бастовавшие требовали отменить необоснованно налагаемые на них штрафы. На четвертый день на фабрику прибыли полицейские и всех «бунтовщиков» отправили в участок, где на них было заведено «дело». Убедившись, что основная масса рабочих их не поддерживает, бастовавшие ткачи вынуждены были согласиться продолжать работу на прежних условиях.Вторая забастовка произошла в мае того же года на фабрике Крымова. Забастовали 150 ткачей из-за того, что фабрикант уменьшил расценки на десять процентов. Однако эта забастовка, как и первая, закончилась неудачей. Старых расценок отстоять не удалось. Под давлением полиции ткачи вынуждены были на следующий день приступить к работе.Но рабочие продолжали борьбу. В сентябре 1891 года вспыхнула забастовка на фабрике Дородновых. В ответ на решение хозяев уменьшить расценки по разным сортам изделий от 5 до 40 процентов, забастовщики в свою очередь потребовали прибавки десяти процентов к старым расценкам. Несмотря на угрозы полиции, рабочие восемь дней не выходили на работу, проявив стойкость и товарищескую спайку. Под угрозой убытков фабриканты вынуждены были удовлетворить требования бастующих.В 80-х годах яковлевские фабрики перешли ко второму поколению хозяев. В 1886 году вместо В. Дороднова стали его сыновья Александр и Мефодий; в 1888 году, после С. Сидорова -- сыновья Мефодий и Иван, в 1903 году Рогачевская мануфактура перешла к наследнице Е. Крымова -- К. Симоновой. Ее муж руководил коммерческой частью, а сама она - хозяйственной. Новые хозяева вели дела энергично, приобретая для своих фабрик все новейшие машины, которые появлялись в полотняной промышленности. Но вся эта механизация не принесла яковлевским рабочим ни облегчения труда, ни увеличения заработка. Росли лишь текущие счета фабрикантов. Сами фабриканты жили в Москве и в Крыму, приезжая на фабрики лишь во время забастовок по телеграмме управляющего или губернатора.Стремясь создать видимость «союза» с рабочими, фабриканты открыли в Яковлевском двуклассную школу и библиотеку. «Крамольных книг» в библиотеке не допускалось, но она сыграла в дальнейшем немалую роль в знакомстве рабочих с передовыми революционными идеями.Разбуженные революциейСо второй половины 90-х годов прошлого и начала XX веков в революционном рабочем движении России наступил новый этап. Это движение стало развиваться под руководством социал-демократических организаций. Созданный в 1895 году В. И. Лениным петербургский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» первым в России стал осуществлять соединение научного социализма с рабочим движением. По словам В. И. Ленина, он был первым серьезным зачатком революционной партии, которая опирается на рабочее движение и руководит классовой борьбой пролетариата.Большевики вели большую разъяснительную работу среди рабочих и крестьян, помогая им правильно оценивать события, происходящие в стране.К началу революции 1905 года на яковлевских фабриках выделилась передовая группа рабочих: А. Волгин, А. Копейкин, М. Калабаев, А. Соловьев, С. Крайнов, В. Крылов, А. Ильин, Д. Серебряков, П. Серебряков, Н. Дубахин и другие. Но ни эта передовая группа, ни тем более основная часть рабочих еще не были готовы открыто поддержать выступления рабочих других городов, примкнуть к общей борьбе. Яковлевские текстильщики еще не имели связи ни с Костромским, ни с Иваново-Вознесенским комитетами РСДРП.В первые дни после «кровавого воскресенья» яковлевские рабочие не знали, что произошло в Петербурге и происходит в других городах России. Официальные газеты напечатали «беседу» царя с рабочими, в которой рабочие призывались к терпению и покорности.Лишь спустя две недели в Яковлевское попала листовка, выпущенная Костромским комитетом РСДРП. Это был своеобразный отклик на «беседу» царя.«Итак, терпите, рабочие.Терпите произвол и глумление чиновников, гнет и вымогательства фабрикантов, терпите голод и холод, покорно истрачивайте остаток сил в каторжной работе, покорно выносите удары казацких нагаек, покорно умирайте от солдатских пуль...Терпите, будьте покорны и держитесь подальше от «злонамеренных людей». А царь-батюшка тем временем будет говорить о своем любвиобильном сердце, о своих заботах ко благу народа направленных»*.В обстановке нарастающего революционного подъема проходило в стране празднование 1 мая 1905 года. Провели свою первую маевку и яковлевцы. Под руководством Волгина, Дубахина, Копейкина и других активистов были выработаны общие требования к фабрикантам: увеличение зарплаты на 20 процентов, уменьшение рабочего дня до 10 часов, обеспечение квартирными деньгами, устройство общих бань. К этим общим требованиям рабочие каждой фабрики добавили свои. В середине мая забастовали текстильщики Иваново-Вознесенска. 15 мая был создан первый в России общегородской Совет рабочих депутатов Иваново-Вознесенска, который не только руководил забастовкой, но фактически взял всю власть и управление в городе.23 мая старший фабричный инспектор Костромской губернии писал в отдел промышленности, что «напряженное и возбужденное состояние рабочих начинает искать себе выхода и в Костромской губернии. Соседство с Иваново-Вознесенском ставит рабочих Костромской губернии в особо неблагоприятные по отношению к сохранению спокойствия на фабриках условия»*. Участковый инспектор в свою очередь писал 17 мая из Яковлевского, что хотя забастовки и нет, но «настроение рабочих везде тревожное, заметно, что рабочие даже на фабриках собираются группами и о чем-то толкуют».22 июня в контору фабрики Дородновых пришла группа рабочих и вручила управляющему петицию из тринадцати пунктов.-- Сроку на ответ даем три дня, -- сказал управляющему Николай Дубахин. -- Не ответите или отклоните -- начнем забастовку.Срочной телеграммой вызвали из Москвы хозяев и фабричного инспектора из Костромы. Хозяева молчали три дня. Узнав, что ни у Сидорова, ни у Симоновой рабочие ничего не требуют, они решили отмолчаться. Но 25-го, когда та же группа пришла за ответом, Дородновы ответили рабочим, что условия работы остаются прежними.Через полчаса все ткацкое, отбельное и отделочное деления, то есть 571 человек из 618 вышли с фабрики. За то время рабочие фабрики С. Сидорова собрались за селом у кладбища и добавили к общим требованиям свои: удалить заведующего Самарина и еще нескольких служащих.Симонов -- заведующий Рогачевскои фабрикой, видя что и его рабочие собираются бастовать, стал их уговаривать:Не бросайте работу. Прибавим столько же, сколько дадут Дородновы и Сидоровы.Сидоровы и Дородновы согласились увеличить заработок на десять процентов, обещали устроить бани, а рабочий день сократить до 10,5 часов, увеличив при этом число рабочих дней в году за счет праздников.От предложения фабрикантов сократить число праздников рабочие отказались.
26 июня соглашение было достигнуто. Симонов прибавил столько же, но рабочие заявили, что сначала переговорят между собой и, выйдя с фабрики, совещались более часа. Обрадованные достигнутыми уступками, многие настаивали на том, что надо требовать больше. Волгина радовало, что рабочие самой пассивной фабрики вдруг почувствовали, что они могут добиться большего, чем дает владелец. Это была хорошая перемена. Через час рабочие дополнили свои требования: немедленно уволить за грубость коридорного и браковщика. Симонов согласился выгнать коридорного, а браковщику при всех сделать выговор и пообещал при повторной жалобе уволить с фабрики*.
Для яковлевских рабочих эта забастовка была заметным событием. Она наглядно показала им, что только в совместной борьбе можно рассчитывать на успех.
В трудном положении оказались фабрики и рабочие в октябре 1905 года. Забастовали железнодорожники, прекратилась доставка пряжи, продуктов, возник продовольственный кризис. Владельцы яковлевских лавок, сделавшие летом большие запасы на случай осеннего и зимнего бездорожья, тотчас взвинтили цены: пуд ржаной муки стали продавать за рубль сорок копеек вместо Рубля. Положение осложнялось и тем, что вследствие забастовки рабочих Кренгольмской мануфактуры, которая частично снабжала яковлевские фабрики пряжей, работы на всех трех фабриках шли по четыре -- четыре с половиной дня в неделю. Соответственно была понижена и зарплата.
Рабочие, как правило, ничего не предпринимали без ведома своих вожаков, но, возмущенные наглостью торговцев, стали поговаривать о погроме лавок. Единственная лавка общества потребителей, где пайщиками были сами рабочие, хотя и держала прежние цены, но не могла обеспечить всех рабочих. Чтобы не допустить погрома, предупредили фабрикантов, что, если цены в лавках не будут прежними, то рабочие начнут забастовку и потребуют увеличения зарплаты. Владельцы фабрик в свою очередь пригрозили лавочникам: если не сбавите цены, то мы откроем лавки при фабриках и будем торговать дешевле до тех пор, пока не разорим вас вконец. Угроза подействовала и цены остались на прежнем уровне**.
В основном, период с 1905 - 1917г. можно назвать периодом стачек, забастовок и выступлений рабочих.
В октябре 1905 года произошла Всероссийская политическая стачка, вылившаяся в мощное политическое выступление пролетариата. Напуганный ростом революции, царь поспешил пойти на уступки и 17 октября издал Манифест, в котором лицемерно обещал народу политические свободы: слова, собраний, союзов и обществ, неприкосновенность личности, созыв законодательной Государственной думы и т. п. Большевики разоблачали Манифест, как обманный маневр царя, призывали рабочих и крестьян не верить ему и продолжать борьбу вплоть до свержения самодержавия. Во многих губерниях России в сентябре прошли антивоенные стачки протеста. Рабочие требовали также улучшения условий труда, снабжения продовольствием, увеличения зарплаты.
В Яковлевском в это время забастовок не было, так как все требования рабочих исполнялись фабрикантами. Владельцы, лишенные былой поддержки губернатора и полиции, вынуждены были подчиняться решениям Совета, выполняющего волю рабочих.
Предпринимательская деятельность после революции 1917 В октябре 1917 года произошла социалистическая революция. Второй Всероссийский съезд Советов провозгласил передачу всей власти в стране Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.В Яковлевском об этом событии узнали 26 октября из телеграммы Костромского Совета рабочих депутатов.Яковлевские рабочие восприняли Октябрьскую революцию как неизбежное и закономерное событие. Фабрикантам же теперь надеяться было не на что и все свои силы они стали направлять на то, чтобы удержать власть над производством. Зная, что привлечь на свою сторону активистов не удастся, они старались перетянуть отсталых рабочих на свою сторону, используя подкуп, запугивание, церковь.
