28 апреля по IV французской армии генерала Гуро выходит приказ о зачислении 1-й Особой бригады в состав армии, точнее, в XVII-й корпус генерала Дюма. Дополнительно были сформированы пулеметные роты (в каждой 3 офицера и 143 нижних чина), разведывательные команды - по одной на полк, 60 человек каждая (в русских полках на Восточном фронте не было предусмотрено по штату). В результате в бригаду входили два полка по 3 батальона, подразделявшихся по 4 роты; каждый полк имел три пулеметные роты (12 на батальон), отряд связи и военно-хозяйственную службу (каждая рота имела собственную полевую кухню). По прибытию во Францию, русские войска, казалось, должны были сразу углубиться в курс боевой подготовки к предстоящим сражениям. Однако, прежде всего стали преследоваться интересы показа внешнего лоска и показухи. За один месяц1-я Особая бригада участвовала в 18 парадах, на которых присутствовали либо представитель Верховного Командования при французских армиях генерал Я. Г. Жилинский (на данной должности с 3 сентября 1314 г. ), либо генерал Гуро, либо президент Франции Р. Пуанкаре.
Один батальон из 1-го Особого полка полковника М. Д. Нечволодова прошел даже церемониальным маршем в Париже; там же подразделение русских войск примет участие в торжествах по поводу праздника 14 июля, ежегодно отмечавшегося французами. Являлись ли парады необходимостью для бригады, прибывшей во Францию сражаться вместе с французами и англичанами против общего врага? Определенное время все-таки уделялось и на боевую подготовку. Об этом свидетельствуют приказы по 1-ой Особой бригаде № 29 от 21 апреля, № 35 от 26 апреля и др. Многих солдат направили учиться на краткосрочные курсы по овладению новыми военными специальностями, своеобразный центр которых находился в Шалоне, где солдаты обучались на пулеметчиков, снайперов, телефонистов, сигнальщиков, саперов и т. п. Одновременно солдаты и офицеры изучали особенности французского фронта и методы ведения боев, участвовали в практических занятиях на полигоне, на учебных стрельбах.
На французском фронте 1-я, затем и 3-я Особые бригады не являлись отдельной самостоятельной частью из-за малочисленности и недостаточной технической укомплектованности. Они входили в состав французской армии, и подчинялись в оперативном отношении командующему фронтом, в юридическом - представителю Верховного Главнокомандующего во Франции: “.... где бы ни находились русские войска, они подчиняются русским военным законам”. Таким образом, русские войска имели как бы двойное подчинение. К боевой службе на французском фронте русские солдаты приступили в ночь на 17 июня 1916 г. , когда подразделения 1-й Особой бригады заняли один из участков IV французской армии, входившей в группу войск под командованием командира II кавалерийского корпуса генерала де Митри. Сектор, занимаемый русскими войсками, находился к востоку от города Реймса, примыкая своим правым флангом к реке Сюипп, близ села Оберив.
Во французских окопах и траншеях русских солдат ждали “сюрпризы”- они не переставали удивиться тому, какими прочными и солидными бывают фортификационные сооружения: глубокие землянки (в 50 ступенек), прочные деревянные перекрытия. В офицерских землянках находились даже ванны и кое-где бильярдные столы.
В тылу позиций находился военный лагерь Мурмелон Ле Гран, в котором русские солдаты будут располагаться на отдых, когда их сменят французские подразделения.
Сектор, оборонявшийся нашими войсками, находился постоянно под обстрелом и являлся отнюдь не легким. Расстояние, разделяющее наши передовые линии от немецких, составляло всего 70-80 м, поэтому постоянно приходилось быть начеку. Все четыре месяца, которые русские войска провели на передовой, прошли для них в постоянных перестрелках с врагом.
Боевое крещение 1-я Особая бригада получила 18 июня - подверглась артиллерийскому обстрелу противника и отбила немецкую атаку. Первые убитые появились у бригады 14 июля. Двое солдат 1-го Особого полка были заколоты в неравном штыковом бою, и теперь немцы точно знали, что против них находятся русские войска, поскольку противник захватил с собой в качестве трофеев каски с двуглавыми орлами.
1-й Особой бригаде удалось принять участие в известной наступательной акции франко-английских войск против Германии - сражении на реке Сомма (июль-ноябрь 1916 г. ). Для русских солдат самый ожесточенный бой произошел 5 сентября, когда в течение 12 часов пришлось отбить пять сильнейших атак противника. 1-й и 2-й батальоны 2-го Особого полка (которому достался самый тяжелый участок в бригаде) неоднократно вступали в рукопашные схватки с немцами. Потери только в этот день составили 35% всего личного состава 1-й Особой бригады. Самые мощные атаки противника приняла на себя 9-я рота 2-го Особого полка, недосчитавшаяся 2/3 бойцов.
Русские войска продемонстрировали умение воевать не только в открытом бою, но и в боевых разведывательных рейдах, называвшимися французами“ coup de main ”. Так, младший унтер-офицер Г. Котов и ефрейтор А. Калмыков с группой товарищей совершили боевую вылазку к немцам, в результате которой захватили двух пленных, две винтовки с боеприпасами и два ящика ручных гранат. Все участники вылазки были удостоены Георгиевских крестов, А. Калмыкову присвоено звание младшего унтер-офицера, а его трем боевым товарищам - звание ефрейтора. Этот славный эпизод имел счастливое продолжение: героев принял генерал Н. А. Лохвицкий и вышестоящее французское начальство.
Не осталась незамеченной акция 16 июля, когда была отбита вылазка противника, стоившая ему до 100 человек убитыми и ранеными и 10 человек пленными. С нашей стороны тоже имелись немалые потери -13 убитых (плюс один солдат французской службы) и 36 раненых, из них 2 офицера. Командир XVII корпуса генерал Ж. Дюма с большой похвалой отозвался об общем управлении контратаки и о мужественном поведении чинов 1-й Особой бригады, а генерал де Базелер сказал: “.... русские остаются по-прежнему мастерами штыкового боя”. 29 сентября 1916 г. выходит приказ № 646 поIV армии, отмечающий заслуги 3-го батальона 2-го Особого полка: “18 сентября 1916 под командованием своего командира подполковника Верстаковского, будучи яростно атакован 6-ю ротами германцев, которые наступали под прикрытием сильной артиллерии, встал, как один из окопов, бросился в штыки и своим неудержимым порывом, отбросил неприятеля до его линии, нанеся при том ему сильные потери”. По этому приказу 3-му батальону 2-го полка от генерала Гуро был пожалован Военный крест с пальмой. В приказе по 1-й Особой бригаде № 174 от 4 октября 1916 г. приведена телеграмма от генерала Ж. Дюма: “Шлю самые сердечные поздравления храбрым войскам иих храбрым начальникам”. О доблести обоих полков 1-й Особой бригады нам наглядно говорит число награждений за первый период пребывания на французском фронте–в течение июня-сентября 1916 г. (даны самые приблизительные подсчеты). Из нижних чинов 1-го Особого полка были награждены: Георгиевскими крестами 4-й степени 2 чел. , Георгиевскими медалями“За храбрость”4-й степени - 9 чел. (из которых один - из штаба бригады), французским Военным крестом - 3 чел. Но больше всего наград получили солдаты 2-го Особого полка: Георгиевскими крестами 3-й степени - 2 чел. 4-й степени - 38 чел. Георгиевской медалью“За храбрость” 4-й степени - 82 чел, Военным крестом - 66 чел. Награды получили и офицеры 1-й Особой бригады - орден св. Анны 4-й степени с надписью“За храбрость”- 6 чел, орден св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом - 4 чел. , Военным крестом - 4 чел (один из награжденных, генерал Н. А. Лохвицкий получил крест с пальмовой ветвью). Кроме того, президент Франции указом от 22 октября 1916 г. наградил кавалерским крестом ордена Почетного Легиона 2 офицеров русской службы (подполковника Иванова и поручика Тихомирова) и одного офицера французской службы.
Боевую службу 1-я Особая бригада исправно несла до 16 октября, когда ее на позициях у села Оберив сменила 3-я Особая бригада, также доблестно исполнявшей долг перед союзниками и не давшей повода усомниться в собственной храбрости и стойкости.
В течение 1916 г. , по данным военного атташе во Франции полковника А. А. Игнатьева, потери 1-й Особой бригады составили 2 офицера и 103 солдата убитыми и умершими от ран, 2 офицера и 130 солдат ранено. В 3-й Особой бригаде соответственно 1 офицер и 67 солдат, 3 офицера и 404 солдата. Ничуть не умаляя героизма русских солдат на французском фронте, хотелось бы указать и на следующие неприятные моменты. Случались на фронте и такие неприятные вещи, как взятие в плен наших солдат немцами: во время“.... одной частной атаки немцев на наши позиции к югу от высоты Менил были взяты в плен немцами 21 человек в убежище.... ”.
В 1-й Особой бригаде существовали телесные наказания для нижних чинов еще со времени их отправки из России. Несмотря на то, что генерал Н. Лохвицкий заявил в приказе № 205 от 1 ноября 1916 г. :“Как русская, так и французская армии никогда не знали немецкой палочной дисциплины.... ”.
Отношения между нижними чинами и офицерами не являлись чрезвычайно дружелюбными, иногда случались серьезные инциденты. По недоразумению пьяных офицеров, 4-я рота 2-го Особого полка некоторое время вела перестрелку со 2-й ротой того же полка (когда полк находился на боевых позициях у села Оберив), в результате чего у 4-й роты оказалось 27 человек убитыми и 36 раненых. Еще во время переезда 1-й Особой бригады, незадолго до прибытия в Марсель, самодурство командира 2-го Особого полка П. П. Дьяконова довело его до удара со стороны одного солдата, некоего Петрыкина, который по прибытии в Марсель сбежал. Пытаясь его разыскать, начальник 1-го батальона 2-го Особого полка подполковник М. М. Иванов судил и впоследствии расстрелял 8 человек. Офицеры тоже не оставались “в долгу”. В приказе по 1-й Особой бригаде № 205 от 1 ноября 1916 г. можно найти следующие строки: “Состоящий во 2-м ОСОБОМ пехотном полку Подпоручик Конюс позволил себе нанести удар нескольким солдатам.
Приказываю арестовать Подпоручика Конюс на 20 суток, надеюсь, что подобный случай больше не повторится.... ”.
Даже с момента отправки 1-й Особой бригады из России у солдат с офицерами стали возникать трения, которые в течение времени не только уменьшались, но и увеличивались; остановить их не представлялось возможным. Какое отношение у солдат могло сложиться о своем командире, генерале Н. Лохвицком, когда он лично поощрял порки солдат.
Прапорщик В. А. Рыхлинский вспоминал, когда он, 21-летний офицер, называл 35-40-летних рядовых и унтер-офицеров на“вы”, его начальник, временно командовавший 2-м Особым полком капитан М. И. Иванов (впоследствии подполковник и командир 1-го батальона этого же полка) высказывал В. А. Рыхлинскому собственное неудовольствие, на людях демонстрировавший доброту к подчиненным. Отметим, что в бою М. И. Иванов не прятался за спины солдат. Не имея боевой спайки, в глубине рот, батальонов, полков 1-й Особой бригады, как и в 3-й, зарождалось семя недовольства против офицерства, многие представители которого позволяли себе грубо обращаться с солдатами. Отсутствие боевых кадровых офицеров, большая часть которых была выбита в первые месяцы войны на русском фронте, давало о себе знать.
Несомненно, среди офицеров находились люди порядочные, отважные и смелые. Ярчайшим примером подобного офицера может служить подполковник Г. С. Готуа, командир 2-го батальона 2-го Особого полка, которого солдаты вспоминали с уважением.
После вышеперечисленных фактов вовсе не удивительно, что именно 1-я Особая бригада стала ядром неповиновения высшей власти и явилась рассадником недовольства в русских войсках на французском фронте в 1917 г. Уже в 191б г. , в конце года, один из атрибутов дисциплины - соблюдение формы одежды - в 1-й Особой бригаде стал нарушаться. Причем не обязательно среди нижних чинов, но и среди господ офицеров. Тревога по этому поводу звучит в приказе № 173 по 1-й Особой бригаде от 3 октября 1916г. В приказе № 224 по 1-й Особой бригаде от 23 ноября 1916 г. можно найти следующие строки: “Главнокомандующий французскими армиями обращает внимание на заметный упадок внешней дисциплины в войсках[в 1-й Особом бригаде], выражающееся в несоблюдение формы одежды, и некоторой распущенности”. Спустя 4 месяца от приказа № 454 от 12 августа 1916 г, в декабре 1916 г. еще существовали погоны и петлицы разных цветов, пулеметчики не имели установленных нарукавных знаков для их отличий, нижние чины не имели индивидуальных знаков, введенных с 15 ноября 1916 г. (приказ № 219).
Отмеченные случаи несоблюдения дисциплины имели место и в 3-й Особой бригаде. В приказе № 7 от 22 октября 1916 г. говорится: “Люди начинают распускаться. Кивают головой отвечая на приветствие, ходят расстегнувшись, поднимают воротник, а когда идет дождь имеют несчастный, непотребный вид”.
Кроме несоблюдения формы одежды в русских войсках имелись факты “национальной слабости”: неумение ограничить себя в употреблении спиртных напитков –спиртные напитки распивали целыми группами. Случались единичные случаи кражи, когда русские солдаты воровали у французских.
Уже в 1916 г, происходит знакомство солдат с революционной эмиграцией, живущей во Франции, которая через небольшие группки военнослужащих русской армии начинает проникать в Особые бригады и изнутри способствовать разложению подразделений.
В результате, революционный дух, который охватит войска воюющих сторон в 1917 г. , имел корни и в 1916 г. И одной из причин возникновения подобного настроения не могла не служить поспешность формирования Особых бригад и отправка столь молодого подразделения и без боевого опыта на далекий фронт. Салоникский фронт был открыт в конце 1915 г. Сербы, англичане, французы, итальянцы и две русские бригады образовали на Балканах т. н. Восточную армию под общим руководством генерала М. Саррайля (с 16 января 1916 г. ), которой надлежало остановить продвижение противника и по возможности облегчить положение на франко-германском фронте.
Отметим, что между М. Саррайлем и командующим британскими войсками генералом Магоном (и их преемниками) возникают противоречия. Ни один из них не желал подчиняться другому. Подобного рода антагонизмы были сплошь и рядом в войсках Антанты от первого дня войны до последнего. Генералы каждой страны в первую очередь исповедовали собственные узко-национальные интересы. Не оказался исключением и Балканский театр. С политической точки зрения дела здесь обстояли хуже, чем где-либо, поскольку на Балканах присутствовали войска пяти держав Франции, Британии, России, Сербии, Италии; самые большие противоречия являлись между Францией и Британией.
В результате, военно-политическая обстановка на Балканском театре военных действий, в которой надлежало сражаться русским войскам, не располагала к формированию дружественных взаимоотношений среди союзников. В первой половине августа 1916 г. в Салоники прибыла 2-я Особая пехотная бригада с генералом М. К. Дитерихсом, с первых дней пребывания столкнувшаяся с разнообразными трудностями, например, отсутствие некоторого имущества, инструментов (и имея в тылу до 180 больных). Лучше всего сказано в“Общих выводах по формированию и отправки бригады на фронт союзных армий”: “.... почти ничего не было подготовлено заранее, для снабжения бригады всем необходимым. Правда, что каждое наше заявление принимается с большой предупредительностью и сейчас же почти исполняется, но тем не менее, по-видимому. Штаб Armee d ' Orient[Восточной армии]не получил нужных всеобъемлющих указаний по нашему снабжению и обеспечению из Парижа, а потому приходится постоянно напоминать то о том, то о другом”. Генерал также сожалел о том, что его 2-я Особая бригада не была укомплектована с технической точки зрения. “При вверенной мне бригаде.... считаю необходимым ходатайствовать о сформировании горных трех батальон наго артиллерийского и паркового дивизионов и одной саперной роты. Только тогда бригада будет иметь самостоятельное боевое значение и, главное, значительную политическую силу при разрешении в будущем тех или других дипломатических вопросов на Балканах”.
Как и на французском фронте, 2-я Особая бригада вошла в группу войск вместе с 57-й, 156-й французскими дивизиями (под общим командованием генерала Кордоннье), которым надлежало находиться в первых эшелонах атак. С прибытием 2-й Особой бригады в Салоники сербское командование сразу попросило верховное союзное командование о включении русских войск в состав сербских армий, т. к. они пользовались большим уважением и популярностью среди сербов. С подобными просьбами выступали командующий I -й сербской армией воевода Мишич, командующий III -ей сербской армией Васич. На подобные предложения генерал М. К. Дитерихс ответствовал о“.... неудобстве включать войска великой державы в состав малого государства”. По замыслу Главнокомандующего Восточной армии в первую очередь требовалось овладеть крупным сербским городом Битоль (Монастырь). Взятию города придавалось большое военно-политическое значение. Во-первых, это был сербский город, и его взятие должно было символизировать освобождение Сербии от врага. Во-вторых, с освобождением Битоля должно было начаться наступление всего союзного экспедиционного корпуса на всем протяжении линии Балканского театра. В-третьих, успешная операция могла способствовать вхождению Румынии в Антанту. В августе-сентябре 1916 г. началась Битольская операция. На острие передовых союзных дивизий находились русские и сербские подразделения; французы и англичане - на менее опасных участках.
Воевать приходилось в неимоверно тяжелых условиях: боевая деятельность 2-й Особой бригады“.... состояла в ряде утомительных горных переходов, при чуть ли не тропической жаре, многочисленных боевых столкновениях и стоянках в окопах и на склонах гор, занятых противником.... ”. Большие проблемы возникли у бригады с лечением раненых и больных солдат. Французы, которые по договоренности должны были обеспечить санитарное обеспечение, подчас совершенно игнорировали заботы о наших раненых. Вместе с тем не только французы подобным образом относились к нашим солдатам. Когда полковые врачи написали рапорт нашему бригадному врачу о необходимости устройства в тылу русского“неподвижного госпиталя”, последний заявил, “.... что мы здесь прежде всего должны заботиться о том, чтобы не ссориться с французами и что все нападки на французские госпитали несправедливы”. Наиболее четко, как всегда, выразил все недостатки бригады генерал М. К. Дитерихс (за проведение Битольской операции получит высокие сербские награды): во-первых, не хватает артиллерии, технических, перевязочных средств; во-вторых, отсутствие связей с союзной артиллерией и войсками; в-третьих, отсутствие инженерных средств при бригаде. С начальником 2-й Особой бригады соглашался и генерал М. Саррайль: “.... русские не имели ни артиллерии, ни тыловых служб.... их административные службы сильно зависели от наших [французских]…”. Не лучшим образом дела обстояли и с продовольствием. Кроме вышеперечисленных проблем можно прибавить еще одну - недоверие к боевым качествам русских союзников, в частности, к французам: “.... последние всегда следовали уступами за нашими флангами”, несмотря на то, что наступать на противника должны были все вместе. Иногда происходили очень неприятные случаи: из-за вялых и нерешительных действий французских войск в середине октября в районе Велушино-Кенали 4-й Особый полк попал в окружение, сумевший все-таки прорваться к своим, взяв инициативу в собственные руки. Более того, местная официальная пресса ничего не говорила об успехах русских войск, приписывая все удачи на счет исключительно французов и итальянцев.
Несмотря на указанные проблемы на Салоникском фронте, 2-я Особая бригада зарекомендовала себя с лучшей стороны. Невзирая на преграды на своем пути, она с честью выполняла долг. 18 сентября 3-й батальон 3-го Особого полка овладевает высотой Бигла, 24 сентября части того же полка ведут упорные бои в районе Арменско. Наши потери составили 10 офицеров и 576 нижних чинов убитыми и ранеными. Всего с начала Битольской операции 2-я Особая бригада потеряла до 15 октября 1916 г. : офицеров - 5 убитых и 18 раненых, нижних чинов - 173 убитых и 1. 099 ранеными, 128 человек пропали без вести. К 7 ноября во 2-й Особой бригаде под ружьем оставалось–1. 423 человек в3-м Особом полку и в 4-м 1. 396 (по штатам в полку должно быть 3. 000-3. 500 человек). Общие потери союзников составили более 40, 0 тыс. чел (из них 28, 0 тыс. сербов).
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
