Емь летописная - (курсовая)

Дата добавления: март 2006г.

    Введение.

При изучении средневековой истории Русского Севера историографический аспект является наиболее сложным, и в то же время, наиболее интересным. Можно без преувеличения сказать, что он является одним из важнейших при реконструкции исторического процесса в столь отдаленное время. Вопросы исторической географии привлекли внимание исследователей XVIII-XIX веков, они интересуют историков и в наше время, в силу постоянного увеличения источникового материала. Многообразие источников по исторической географии способствовало привлечению к ее изучению специалистов самых разных дисциплин, внесших свой существенный вклад в пополнение наших знаний об историко-географической ситуации, как в раннем, так и в классическом средневековье на Русском Севере. Актуальность темы, таким образом, состоит в представленном нами механизме использования разнохарактерных источников по изучению Русского севера. Историко-географический аспект как раннесредневековой, так и средневековой истории Русского Севера никогда не был предметом специального и комплексного исследования. В то же время, изучение его основных положений может способствовать решению общих вопросов средневековой истории Северной Европы.

За последние десятилетия значительно изменились подходы историков к роли материалов смежных исторических дисциплин в процессе исторических реконструкций. Это выражается не только в интенсификации этнографических, антропологических и археологических исследований на рассматриваемой территории, но и в новом понимании интерпретации добытого материала, его взаимосвязи с этническим, социо-культурными и экономическими процессами, происходившими в регионе. Автор считает наиболее оправданным комплексный подход к изучению проблемы, с использованием всех известных на сегодняшний день источников, как письменных, так и материалов смежных исторических дисциплин.

    Глава I. Этимология названия еми.

Прежде чем начать анализ литературы по проблеме, необходимо, что мы вкладываем в понятие“емь”, а так же какова ее этимология и вариативность названия в исторических источниках и литературе. И как показывает анализ в различные времена, в различных странах, источниках просматривается достаточно большая дифференцированность названия еми.

Во-первых, следует, определится, откуда вообще произошло это название. Наиболее приемлемым высказывание сделанное Р. А. Агеевой, которая считает, что“все северные народы названы собирательными именами и они, как правило, являются передачей самоназвания” [1 Агеева Р. А. Страны и народы: происхождение названий. – М. , 1990. – С. 21-22, 109, 123. ]. Причем емь относится именно к северным народам, наряду с другими племенами [2 Финно -угры и балты в эпоху средневековья. – М. , 1987. – С. 6. ] (см. приложение 1). Но есть и другое мнение. Существует теория, что “емь получила название от реки Емь, ныне Емца” [3Орлов А. Ф. Происхождение названий русских и некоторых западноевропейских рек, городов, племен и местностей. – Вельск, 1907. – С. 187-188. ]. Мы впервые встречаем емь в так называемом историко-географическом введении Повести временных лет и Лаврентивской летописи [4 ПВЛ. – Л. , 1926. – С. 3; ПСРЛ. – М. ,1962. – Т. 1. – С. 10. ], причем именно “еми”. Но если посмотреть далее под 1042 годом идет упоминание о “ями” [5 ПВЛ. – Л. , 1926. – С. 150; ПСРЛ. – М. ,1962. – Т. 1. – С. 153. ]. Так чем же это обусловлено? Во-первых, можно рассматривать появление этих и некоторых других названий, как производное от финского Hame [6 Агеева Р. А. Страны и народы: происхождение названий. – М. , 1990. –С. 89; Валонен Н. Ранние лопарско-финские контакты: из этнической истории финских племен // Финно-угорский сборник: антропология, археология, этнография. – М. , 1982. – С. 85. ]. Так каковы же были варианты транскрипций? Карамзин отождествляет емь; гам; гамчан; гамскую землю [7Орлов А. Ф. Происхождение названий русских и некоторых западноевропейских рек, городов, племен и местностей. – Вельск, 1907. – С. 187-188. ], собственно как производные. Подобные вариации представляет Н. Валонен [8Валонен Н. Ранние лопарско-финские контакты: из этнической истории финских племен // Финно-угорский сборник: антропология, археология, этнография. – М. , 1982. – С. 85. ]. Так же мнение, что “ямь => финское Hame, тавастлендеры” высказывает и Р. А. Агеева [9 Агеева Р. А. Страны и народы: происхождение названий. – М. , 1990. – С. 89. ]. Весьма интересные этимологические параллели перед нами рисует К. Ордин. В своем Покорении Финляндии он замечает, что“емь по родству с Эстами именуется Тавастами” [10 Ордин К. Покорение Финляндии: опыт описания по неизвестным источникам. – СПб. , 1889. – С. 2. ], кроме того, по его мнению, “у Шведов они назывались Тав-эстами, по-фински Hame откуда у летописцев и явилась Емь или Ямь” [11 Там же. ]. Нечто подобное мы находим на страницах Борьбы Руси против крестоносной агрессии… И. П. Шаскольского [12Шаскольский И. П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII-XIII веках. – Л. , 1978. – С. 20. ], он считает, что “русское название емь (ямь) произошло от самоназвания племени Hame, шведское название племени– “тавасты”. Еще одну весьма интересную вариацию предлагает П. Епифанов. Им отождествляется Чудь и Емь [13 Епифанов П. Заволоцкая Чудь. – Архангельск, 1869. - С. 31. ], что, вероятно, связано с названием всех иноплеменников чудью. Итак, если взять, что емь все же произошла от Hame, то что же означает“Hame”. По словам С. М. Соловьева, “Hame (Ham) значит мокрый водяной” [14 Соловьев С. М. История России с древнейших времен до наших дней. – М. , 1959. – Т. 1. – С. 116. ]. И это достаточно приемлемо, так как ареал обитания еми (хяме) достаточно заболочен и имеет разветвленную речную систему, но наряду с этой точкой зрения существует и мнение, что емь (ямь) собственно русское название [15 Агеева Р. А. Страны и народы: происхождение названий. – М. , 1990. – С. 123. ]. И это достаточно приемлемо, так как другие авторы заявляют, что “емь – жители болот и лесов на севере” [16 www. drbaldur. formoza. ru] Мы приняли, что емь (ямь) передача самоназвания так, что же оно передает? Здесь можно определить две отправные точки. Во-первых, название оной произошло от места жительства, а, во-вторых, от рода деятельности, то есть ввиду отношений с соседями. Что касается второго, то это касается, прежде всего, воинственности еми (в результате войн случались поражения, в результате которых она облагалась данью) [17 ПВЛ. – Л. , 1926. – С. 10 и др. ; ПСРЛ. – М. ,1962. – Т. 1. – С. 11 и др. ; ПСРЛ. – М. ,1962. – Т. 3. –С. 81 и др. ; Уставная грамота Новгородского князя Святослава Ольгердовича церкви святой Софии в Новгороде с датой 1136/37 годов, Новгорода, о поступлениях епископии из Онеги и с Заволочских владений Новгорода с дополнительными установлениями XIII века о десятине с приладожских земель // Древнерусские княжеские уставы X-XV веков. – М. , 1976. – С. 148. ]. Так Словарь русского языка IX-XVII веков показывает нам, что “Емца – дополнительная плата, подать”, а “hсти, hмь – грызть, кусать” [18 Словарь русского языка IX-XVII веков. – Вып. 5: е – зинутие. – М. , 1978. – С. 51. ], что тождественно с воинственностью. Как говорится, эти примеры говорят сами за себя. Но рассмотрим другую точку зрения.

Другие авторы определяют, что “ема – удлиненная лощина в лесу, куда собирается снеговая вода, заболачивая ее” [19 Мурзаев Э. М. , Мурзаева В. Г. Словарь местных географических названий. – М. , 1959. – С. 78; Мурзаев Э. М. Словарь народных географических терминов. – М. , 1984. – С. 200. ], что подтверждает их проживание в мокрой, болотистой местности. Но наряду с этим Мурзаевы показывают еще такое название как“ям – большая полноводная река, море” [20 Мурзаев Э. М. , Мурзаева В. Г. Словарь местных географических названий. – М. , 1959. – С. 264. ], что может свидетельствовать о проживании по берегам озер, рек, морей. Итак, следует отметить, что у нас выделилось две основные теории происхождения названия еми. Во-первых, это от места жительства, то есть они жили в болотистых, мокрых местах, что в достаточной степени представлено на топонимической карте: река Емца, Еменьга, Еманиха, озеро Емзо, деревня Еманово, местность Емская гора, Емецкая пустынь, Емецкий коней, Емецкое болото и др. Этой точки зрения придерживаются С. М. Соловьев [21 Соловьев С. М. История России с древнейших времен до наших дней. – М. , 1959. – Т. 1. – С. 116; www. bibl. ru. ], Э. М. и В. Г. Мурзаевы [22 Мурзаев Э. М. , Мурзаева В. Г. Словарь местных географических названий. – М. , 1959. – С. 78, 264; Мурзаев Э. М. Словарь народных географических терминов. – М. , 1984. – С. 200. ]. Во-вторых, это от рода деятельности, то есть они были воинственны и платили дань, но эта теория весьма гипотетична, так как это не отражается в топонимии и упоминается лишь в одном источнике [23 Словарь русского языка IX-XVII веков. – Вып. 5: е – зинутие. – М. , 1978. – С. 51. ].

    Глава II. Емь и ее место обитания.

Одной из наиболее важных сторон, рассматриваемой проблемы, является место обитания еми. По этому вопросу имеется множество точек зрения. Перед нами стоит задача в более полной форме раскрыть все точки зрения.

В так называемом историко-географическом введении ПВЛ идет перечисление племен, живших на Руси [24 ПВЛ. – Л. , 1926. – С. 3. ]. По мнению Рыбакова, эта “фраза о перечислении племен вставлена при редактировании 1118-1120 годов и Нестор имел в виду современную ему ситуацию, то есть конец XI– начало XII веков” [25 Рыбаков Б. А. Киевская Русь и Русские княжества в XII-XIII веках. – М. , 1982. – С. 110-142; www. apros. newmail. ru]. Татищев же считает, что емь жила “от Ладожского озера до Белого моря” [26 Татищев В. Н. История российская. – М. ;Л. , 1962. – Т. 1. - С. 248. ], причем “восточнее карелы, которая граничит с Финляндией” [27 Там же. ]. Такого же мнения придерживается и Болтин [28 Карамзин Н. М. История государства Российского. – М. , 1989. – С. 200-201. ], причем им показывается достаточно большой ареал обитания еми. Достаточно интересное мнение высказано С. Ф. Платоновым. Он указывает на то, что емь жила на Руси с незапамятных времен [29 Платонов С. Ф. Лекции по русской истории // www. fclub. spb. ru. ]. Следует заметить, что автор при описании используют достаточно интересную форму изложения: “финские народы не имели не какого внутреннего устройства и занимали своими редкими поселениями достаточно большие территории” [30 Там же. ]. Но остается загадкой как же они, в частности емь, могли доставлять своей воинственностью столько проблем соседям? А. А. Куратов определяет ареал обитания еми между Онежским озером и низовьями Северной Двины [31Куратов А. А. История и историки Архангельского Севера: вопросы источниковедения и историографии. – Архангельск, 1999. – С. 142. ], причем это высказывается, как факт без каких бы то ни было доказательств. А. И. Шегрен утверждал, что исконной территорией расселения хямэсцев (еми, ями) была местность па севере России, где жил восточный народ ямь (емь, гам) (некий центр на юго-восток от Ладожского озера), откуда емь переселились в Финляндию около 1150 года нашей эры [32Sjogren A. I. Uber die alteren Wohnasitze der Jemen. Ein Beitrag zur Geschichte der Tschudischen Volker in Russland // Memories de I` Akademie imperiale de Sciences de St-Peterburg, 6. ser: Sciences Politiques, Histore et Philologie. – Spb. , 1832. ]. Э. А. Тункело считал, исходя из балтского происхождения слова хямэ (емь), что хямесцы (емь) были юго-восточной группой прибалтийских финнов и аз тех краев переселялись в Финляндию [33 Tunkelo E. A. Mista nimi Hame? // Varittaja, 1900]. И. П. Шаскольский отверг теорию Шегрена и предложил в качестве древнейшей территории расселения хямесцев (еми) Карельский перешеек, откуда произошло, по его мнению, их переселение на запад [34Шаскольский И. П. О емской теории Шегрена и ее последователях. // Известия Карело-финского филиала АН СССР. – Вып. 1. – Петрозаводск, 1950. – С. 72. ]. Д. Б. Бубрих полагал, что емь, ямь и гам, встречающиеся в топонимии, но имеют никакого отношения к Хямэ (еми) [35Бубрих Д. В. Не достаточно ли бемских теорий? // Известия Карело-финского филиала АН СССР. – Вып. 1. – Петрозаводск, 1950. – С. 80-92. ], но остается загадкой тот факт, что если предложенные вариации встречаются в топонимии, то откуда же они взялись.

Финский исследователь И. И. Миккола, опираясь на взгляды А. Хаккмана об истории железного века в Финляндии [36 Hackman A. Die altere Eisenzeit in Finnland. – Helsingfors, 1905. ], выразил мнение, что хямеское население (емь) продвинулось в небольшом числе (“ранние переселенцы и искатели счастья”) с запада на восток вплоть до севера России. Но, по его мнению, “ямское население”, которое упоминается в русских раннесредневековых летописях в бассейне Печоры не было хямеским [37Mikkola J. J. Novgorodernas krigstag till Finland in till ar 1311 // Historisk tidskrift for Finland, 1927. – Helsingos, 1928. ]. Финские археологические и исторические исследования относили исходную территорию Хямэ (еми) к бассейну реки Кокемяэнйоки, откуда поселения хямэ (еми) и их культура в железный век продвинулась вплоть до Ладожского озера [38 Talgren A. M. Suomen muinaisuus. // SH. – 1931. - №1. ; Jaakkola J. Suomen varhaishistoria. // SH. – 1935. - №2. ; Jaakkola J. Suomen muinaiset raltarajat vuotecn 1323. – Helsinki, 1925. – Р. 17]. Х. Киркинен выразил мнение, что было два Хямэ, выделившихся из племени-основы, причем одно из них обитало в низовьях Северной Двины [39Kirkinen H...Karjala idan kulttuuripiirissa // Historialisia tutkimususia tutkimuusia. - Helsinke, 1963; Kirkinen H. Sumi ja sen asuakkat venalaisassia lahteissa nin vuoten 1300 // Sumposiumi“Suomen kansan juuret”, 17-19. I 1980 - Muniste, 1980. ], но эта точка зрения подвергается резкой критике коллективом авторов Письменных известиях о карелах, которые считают, что уже в XI веке емь обитала в Финляндии, причем это мнение высказано категорично и аргументируются различными как русскими, так и скандинавскими источникам [40Письменные известия о карелах (X-XIV веков) / Кочкуркина С. И. , Спиридонов А. М. , ДжаксонТ. Н. – Петразоводск, 1996. // www. around. spb. ru]. Датский специалист И. Линд очень резко отверг возможность существования восточной еми (ями, хямэ) [41Lind J. Sjogrens Hame-teori og de russiske croniker. Et orgon med finsk traduition // Historsk Tidskrift for Finland. – V. 4. - 1977. – P. 286-323. ]. Тем не менее Киркинен твердо придерживается той точки зрения, что в названии реки Ямцы (Jemtse) в бассейне Сев. Двины можно видеть очень старый топоним Хямэ [42Kirkinen H. Sumi ja sen asuakkat venalaisassia lahteissa nin vuoten 1300 // Sumposiumi“Suomen kansan juuret”, 17-19. I 1980 - Muniste, 1980. ]. Археологические исследования, и первую очередь в Эстонии, стали вновь подчеркивать преемственность населения и культуры, в ареале прибалтийских финнов начиная с каменного века [43 Moora H. Muistse Eesti linnused. –Turtug, 1939; Indreko R. Asva linnus-asula // Muists Eesti linnuset. - Tartu, 1939; Indreko R. Rigin and Aria of the Fenn-Ugrian Peoples. Publ. of the Scintific Qarterly“Scholar” , 1. - Heidelberg, 1948. ], и X. Моора пришел к выводу, что хямесцы били древним северным прибалтийско-финским племенем, которое состояло в тесных контактах с населением северного побережья Эстонии. Позже, при появлении переселенцев из Эстонии в Финляндии появились Суоми и “собственно финны”, или варсинайс-суоми [44 Moora H. Eesti rahva etnilisest ajaloost. – Tallinn, 1956. ]. Согласно древним представлениям, зафиксированным в более поздних средневековых источниках“земля еми простиралась от соленого моря до соленого моря” [45 Jaakkola J. Suomen muinaiset raltarajat vuotecn 1323. – Helsinki, 1925. –Р. 17. ; Jokipii M- Hamen ristiretki // Suomen kirkko historiallssen se uran vousinirja 52-53. 1962-1963. – Helsinki, 1965. – Р. 14. ], то есть от берега Финского залива до берега Белого моря, что сходно с мнением Татищева.

В своем Историко-географическом очерке Заонежья М. В. Витов отмечает, что емь приладожская являлась коренным населением Русского севера [46Витов М. В. Историко-географический очерк Заонежья XVI-XVII веков: из истории сельских поселений. – М. , 1962. – С. 61-62. ], но наряду с ним такого же мнения придерживается и Л. В. Успенский [47 Успенский Л. В. Слово о словах. – М. ,1954. – С. 111. ]. Примерно аналогичной точки зрения придерживается и П. Епифанов. Он считает, что емь исконно жила на севере Руси, а потом переселилась“вдоль южного берега Ладожского озера, через Неву и южную часть Выборгской губы и от туда в юго-западную Финляндию” [48 Епифанов П. Заволоцкая Чудь. – Архангельск, 1869. - С. 111. ]. Но в его теории настораживает высказывание, что “финны (емь) везде встречались с остатками дикого Югорского населения, от которого получили несколько тысяч Югорских названий местностей, доказывающих, что Угра была первоначальное население Финляндии” [49 Там же. ]. Но если мы откроем Север в далеком прошлом Ф. С. Томилова, то увидим, что “Югорские племена жили на северном Урале и за уральским хребтом” [50 Томилов Ф. С. Север в далеком прошлом. – Архангельск, 1947. – С. 18. ]. Конечно, эти разночтения не имеют принципиального значения, но все-таки заставляют задуматься о достоверности сообщений. По мнению К. Ордина, “Емь пошла по Волге, так как жила по ее берегам, к верховьям и осела по южным берегам Ладожского и Онежского озер. Здесь они раздробились на более мелкие племена. Собственно тавасты (емь) занимали положение восточнее Балтийского моря между Онегой и Белоозером” [51 Ордин К. Покорение Финляндии: опыт описания по неизвестным источникам. – СПб. , 1889. – С. 2-3. ]. Эту точку зрения можно назвать оригинальной, но едва ли с ней можно согласится безоговорочно. Автор, высказывая свою теорию, не подкрепляет ее какими бы то ни было источнииками, а хотелось бы увидеть археологическое подтверждения обитания еми по берегам Волги. Но есть и несколько иная точки а зрения, а именно, что емь первоначально жила на Волге, а появление еми в Финляндии осуществилось около 2-3 тысяч лет назад и окончательно она обжилась к первому тысячелетию [52 www. linhexchange. ru. ], причем эта точка зрения так же не подкреплена источниками. Нечто подобное отмечает и Н. Валонен. Он высказывает мнение, что“Финляндия заселялась уже сформировавшимися племенами [53Валонен Н. Ранние лопарско-финские контакты: из этнической истории финских племен // Финно-угорский сборник: антропология, археология, этнография. – М. , 1982. – С. 85. ], причем место, которое определятся авторами сходно с мнением других исследователей [54Марк К. Ю Самология финнов и саамов // Финно-угорский сборник: антропология, археология, этнография. – М. , 1982. – С. 113. ] (см. приложение 4). Н. М. Карамзин считает, ссылаясь на Нестора, что емь жила в Финляндии [55 Карамзин Н. М. История государства Российского. – М. , 1989. – Т. 1. – С. 50. ], тем самым он соглашается с летописными сведениями, которые, вероятно, были вымышлены. Причем он выстраивает очень интересные аргументацию, которую мы постараемся разобрать достаточно детально. Первое, чем он руководствуется это, что“емь в 1240 году шла на кораблях против Новгорода и хотела взять Ладогу” [56 Там же. – С. 200-201. ], но Ладога стояла на Волхве и остается вопросом разве нельзя было плыть на кораблях к низовьям Волхва, если считать, что емь жила между Ладожским и Онежским озерами? Второе, на чем Карамзин заостряет внимание, это поход 1256 года Александра на емь через Капоре [57 Там же. ]. Здесь в принципе нечему возразить и все достаточно приемлемо. Третье на чем Николай Михайлович заостряет внимание это летописное известие о походе 1227 года ладожан на емь [58 Там же. ]. Но разве нельзя считать, что ладожане это жители Ладоги и ходили на емь необязательно жившую в Финляндии? Этот факт можно поставить под сомнение. Четвертый аргумент построен также на походе, но уже 1311 года. В нем говорится, что новгородцы за морем воевали с емью. Причем он приводит различные доказательства этого [59 Там же. ]. Карамзин говорит, в большинстве своем, о событиях XIII-XIV веков, и если считать, что емь в XI-XII веках переселилась в Финляндию, то его мнение справедливо, но если такого переселения не существовало, то правомерно говорить о существовании двух племен: одного в Финляндии, а другого на Русском Севере. Подобное мнение высказывается и Н. А. Ингульской: “с течением времени в Финляндии образовалось три основные племенные группы: … на юге центральной части страны хяме (по-русски емь, по-шведски тавасты)” [60Н. А. Ингульская Финны: краткий историческиий очерк // Народы зарубежной Европы. – М. , 1965. – Т. 2. – С. 124. ]. Здесь мы опять не находим археологических сведений. Следует думать, что эти сведения относятся к XIII-XIV векам. М. Клинге определяет, что“емь (хяме) занимала центральную часть Финляндии” [61 Клинге М. Очерк истории Финляндии. – Хельсинки, 1995. – С. 15. ], хотя он не аргументирует свою точку зрения. Иначе говоря, им не представлено археологических доказательств и не дает датировки, что делает его мнение весьма гипотетичным.

Страницы: 1, 2