В министерско-земском училище приходской священник не мог быть руководителем и воспитателем подрастающих поколений, а являлся лишь наемным урокодателем по Закону Божию, имеющим два часа в неделю, и своим влиянием совершенно уступал учителю. Духовенство было лишь приглашаемо к преподаванию, где заблагорассудит светское начальство, и во всем было ему подчинено. Его место в наблюдении за школами и направлением обучения в них занимали члены от земства и представители дворянства. Функции же духовенства в ведении самого школьного дела занимали во многих учебных заведениях, по мнению сторонников ведущей роли церкви в просвещении, «стриженые особы женского пола и не стриженые, но зато не чесаные особы мужского пола, относившиеся обыкновенно, если не враждебно, то с презрением к Церкви» [18, с. 48].
Для того, чтобы лучше понять обстановку, царящую в земской школе, приведем типичную ситуацию отношения земских учителей к предметам религиозного цикла, описанную священником Е. Сердобольским.
На уроке закона Божия один из учеников рассказывает о пророке Ионе и о пребывании его в чреве кита. Во время рассказа мальчик улыбается, видя поддержку в классе. Священник (являвшийся не только законоучителем, но и членом уездного училищного совета) поинтересовался такой реакцией ученика на содержание рассказа. Выяснилось, что это не может быть правдой по биологическим законам строения глотки кита. Она для этого слишком узкая и поэтому через нее человек не может проникнуть. О «значимом факте» дети узнали от земской учительницы, зачитывающей им такую информацию из книги Бехтерева. Священник спросил «…что же вы не спросили учительницу объяснить, почему пророк Иона прошел через это горло? - Мы спросили, а она сказала, что больше верит этой книжке, так как ее написал ученый человек» [Цит. по: 60, с. 138].
Из этого примера становятся понятны ценностные идеалы учительницы, явно несовместимые с мировоззрением православного человека и педагога, работающего в церковно-приходской школе. Иррационализм и материализм этой учительницы разрушают основу христианского вероучения, на которой построена вся концепция православной веры и постепенно приводят к вырождению духовности в детях.
При таких обстоятельствах положение священника в местном училище было иногда до того стеснительно и невыносимо, что заставляло его уклониться и от той небольшой доли участия в школьном деле, какая предоставлялась ему «Положением». Однако даже такое участие духовенства не удовлетворяло либеральную часть общества, стремящуюся изменить ход развития страны, заложить свои устои в основы будущего - в подрастающее поколение. Особенно бурно против участия духовенства в деле просвещения народа выступали земства.
В это время правительство начинает понимать, что только своими силами оно не сможет остановить того разгула вольнодумства, который распространился в этот период за счет «прогрессивного» образования в земских школах. В «Положении Комитета Министров» от 12 июля 1879 года по поводу особого совещания о народном образовании, проходившего под председательством графа Валцева, было высказано утверждение: «Духовно-нравственное развитие народа, составляющее краеугольный камень всего государственного строя, не может быть достигнуто без предоставления духовенству преобладающего участия в заведывании народными школами. Такое участие служителей Церкви, по мнению Комитета, необходимо для того, чтобы удовлетворение потребностям народного просвещения не шло путем ложным, а потому вредным для народной нравственности и для общественного порядка. Никакое просвещение, а тем более первоначальное, не может дать благодетельных плодов, не будучи освещено светом веры, и если предоставление повсеместно православному духовенству надлежащего влияния на народную школу ныне на практике затруднительно, то достижение этого в возможно близком будущем должно быть поставлено целью согласованных к сему стараний Министерства Народного Просвещения и Духовного Ведомства, при поддержании тех благих начал, кои преподаны Его Императорским Величеством в Высочайшем рескрипте на имя Министра Народного Просвещения от 25 декабря 1873 года» [39, с. 118].
Исторические события 80-х годов лишь усилили данную тенденцию и склонили правительство к увеличению роли Церкви в просвещении народа. 1 марта 1881 года был убит Александр II. Новый император Александр III заметно усилил самодержавную политику. В его царствование были предприняты действия, направленные к ликвидации последствий многих реформ предыдущего царствования. Было, в частности, пересмотрено и отношение к народным школам.
На заседании Комитета Министров 17 марта 1881 года (при обер-прокуроре Св. Синода К. П. Победоносцеве) бывший министр финансов Абаза заявил, что «преследуемая правительством цель, -- доставить народной школе нравственно-религиозное основание, -- столь неоспоримо верна и составляет вопрос такой первоначальной важности, что Министр Финансов, даже при самом неблагоприятном состоянии Государственного Казначейства, счел бы себя обязанным изыскать потребные на то денежные средства» [39, с. 116].
Далее он выразил мнение, «что православное духовенство ближе подходит под условия, соответствующие его назначению, в качестве руководителя начальных училищ, чем учителя и учительницы народных школ, среди которых нередко возникали самые вредные и опасные для общества элементы» [там же]. В заключение министр финансов находил «совершенно справедливым и целесообразным, чтобы духовенству была оказываема, в пределах возможности, потребная со стороны Государственного Казначейства денежная поддержка» [там же].
Результатом всех этих обсуждений было постановление Комитета Министров от 26 января 1882 года, по которому дело передавалось на дальнейшее рассмотрение обер-прокурору Св. Синода для согласования вопроса с другими ведомствами. По предложению К. П. Победоносцева, определением Синода от 17--25 сентября 1882 года была учреждена специальная комиссия под председательством члена Синода, архиепископа Холмского и Варшавского Леонтия.
Либеральное общество пыталось противодействовать новым идеям в образовательной политике. В печати стали появляться довольно резкие высказывания, подобные статье барон Н. А. Корфа в газете «Земство» за 1882 год «Быть или не быть Закону Божьему в народной школе?». В «Московских ведомостях» прозвучали заявления радикальных сил о том, что лучшее средство пропаганды - это руководство школой - «взять школу, значит упрочить господство нашей идеи над обществом» [Цит. по: 21, с. 67]. В сложившихся условиях Св. Синод стал настоятельно подчеркивать, что просвещение народа в нераздельной связи с Церковью приобретает важное значение в виду брожения умов, вызванного распространением отрешенного от религии образования. Комиссия, учрежденная при Синоде, разработала проект положения о церковно-приходских школах, который лег в основу будущего законопроекта, определивший церковно-приходской школе ведущее место в системе народного просвещения России.
Комиссия постановила, чтобы Закон Божий занимал преобладающее положение в церковно-приходской школе, а все остальные предметы имели бы второстепенное, вспомогательное значение. При этом имелось в виду не только изучение учебников, а чтение Священного Писания и святоотеческих книг, приучение к основам христианской нравственности, к хранению обычаев и преданий Церкви. Важное место уделялось изучению церковнославянского языка и церковному пению.
К преподаванию в приходских школах комиссия считала необходимым привлекать главным образом священников, а при невозможности-- диаконов или псаломщиков. Светские учителя допускались лишь под непосредственным руководством и наблюдением священников.
Цель обучения в церковных школах определялась первым параграфом, в котором говорилось: «Школы сии имеют целью утверждать в народе православное учение веры и нравственности и сообщать первоначальные полезные знания», и далее в девятом параграфе: «приходские школы нераздельно с Церковью должны внушать детям любовь к Церкви и богослужению, дабы посещение церкви и участие в богослужении сделались навыком и потребностью сердца учащихся. В воскресные и праздничные дни учащиеся должны присутствовать при богослужении, а способные, по надлежащей подготовке, должны участвовать в церковном чтении и пении. Ежедневные занятия начинаются и оканчиваются молитвою» [35].
Попечителям школы, предводителям дворянства и членам инспекции позволялось лишь посещать и осматривать школы, не делая никаких при этом распоряжений, и представлять свои выводы руководителю школы или, в случае необходимости, епархиальному архиерею.
Таким образом, убедившись в своем бессилии самостоятельно помешать проникновению новых идей в образовательную сферу и стремлению антиправительственных сил завладеть школой, правительство выдвинуло на эту борьбу новую силу - ведомство православного исповедания. Исходя из того, что события жизни вытекают из нравственных побуждений, а добрая нравственность, при посредстве веры и образования, всегда возникала, укреплялась и развивалась в истории России под непосредственным руководством православного духовенства, верховная власть связала рост политических преступлений с уменьшением роли церкви в начальном образовании народа. Увеличение ее влияния в просвещении должно было, по мнению власти, обеспечить более или менее спокойное развитие государства.
«Правила о церковно-приходских школах», разработанные Св. Синодом на основе проекта комиссии, были утверждены Александром III 13 июня 1884 г. По этому закону церковно-приходские школы (одноклассные, двухклассные, второклассные) и школы грамоты были сосредоточены в духовном ведомстве. На записке К. П. Победоносцева царь собственноручно написал: «Надеюсь, что приходское духовенство окажется достойным своего высокого призвания в в
Одновременно с этими методами правительство предпринимает попытки ограничить негативное влияние земской школы. Министерство пыталось урезать учебный курс земской школы, насаждало в ней так называемое формально-грамматическое направление. Кроме того, важным средством влияния на образовательный процесс в земской школе правительство видело в соответственно подбираемой литературе. Ведомство просвещения пыталось изъять из обихода земской школы подозрительные учебные книги, созданные в 60-е годы, заменив их благонадежными учебниками.
В начале 90-х годов была предпринята еще одна, более энергичная попытка наступления на земскую школу. Синод внес в правительство предложение отобрать у земств право собирать с населения средства на народное образование и передать его духовенству с тем, чтобы перенацелить эти средства на церковную школу. Однако правительство не решилось на столь резкую меру, затрагивавшую коренные интересы и права земств. Было принято компромиссное решение: обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев обратился в 1893 году ко всем земствам с циркулярным письмом о «единении земства и духовенства» на почве расходов на церковную школу, а одновременно по линии Министерства внутренних дел земским начальникам было предписано «незамедлительно озаботиться» изысканием дополнительных местных средств для поддержания школ, подчиненных духовенству.
Однако, все эти меры не привели к ожидаемым результатам: в 80-90-е годы и тем более позже количество земских школ продолжает расти.
После указа 1884 г. развитие церковно-приходских школ также пошло чрезвычайно быстрыми темпами. Духовенство, таким образом, стало проявлять активность в организации школьного дела лишь после того, как пастырь Церкви перестал быть лицом, посторонним школе или наемным преподавателем в ней, но стал лицом, несущим за школу полную ответственность перед своей совестью, перед Церковью, перед родителями учащихся. После устранения государственных перегородок народное образование стало для духовенства одним из средств просвещения и религиозно-нравственного воспитания народа в соответствии с его пастырским призванием.
Весь период 1884-1893 гг. церковно-приходская школа развивалась в условиях недоверия общества, недостатка материальных средств и нравственной поддержки. Однако указанный отрезок времени, когда практически лишь священники и члены причта учили и обеспечивали становление церковно-школьного дела, стал для православного духовенства годами оценки его просветительских способностей. Возникновение к 1894 году около 30 тысяч церковных школ стало свидетельством того, что Церковь способна заниматься делом народного образования. Крестьянство благосклонно оценивало стремление духовного ведомства предоставить ему исконно-русское образование, поскольку местные средства на церковно-приходские школы в 10 раз превышали казенные ассигнования. Правда, это не обеспечивало достаточной экономической основы, на которую могли бы опереться указанные учебные заведения, однако демонстрировало наличие у них определенной поддержки со стороны части общества.
Вопрос о взаимоотношении между земствами и церковными школами не раз поднимался при обсуждении школьного вопроса. В большей части земств это отношение было доброжелательным, т. к. было ясно, что дело народного образования требовало мобилизации всех духовных и общественных сил, которые могли внести в него какой-либо вклад. Многие земства после 1884 года передавали полностью или частично свои школы духовному ведомству.
Либеральная земская газета «Русские ведомости» писала в это время: «Если церковно-приходская школа, о которой заговорили, должна восполнить недостаток в народных школах, то она будет встречена с распростертыми объятиями» [Цит. по: 39, с. 127].
Однако, большинство земств отказывали церковным школам в ассигнованиях, ссылаясь на недостаточность средств для земских школ. Материальное же положение церковных школ было значительно менее надежным, чем земских. К 1909 г. почти 40 000 церковных школ половину своего дохода имели в случайных и ненадежных добровольных пожертвованиях, тогда как земские школы имели постоянный источник своего благосостояния в земских налоговых обложениях. «Эта несправедливость, -- писали в 1909 г. «Церковные ведомости», -- еще более увеличивается тем обстоятельством, что в церковных школах учатся дети тех же земских плательщиков, на деньги которых содержатся и земские школы. С течением времени положение церковных школ все больше и больше будет затрудняться: расходы на школу растут, требования к ней предъявляются все более строгие и повышенные, но источник расхода остается одним и тем же, достиг уже крайнего своего напряжения и может только идти на убыли» [Цит. по: 39, с. 127].
Общественно-политические события в России начала XX века лишь укрепляли позицию правительства в покровительстве церковно-приходским школам. В апреле 1902 года появилось новое «Положение о церковных школах», ставшее актом, закрепившим созидание и укрепление церковной школы. Согласно ему церковная школа делилась на две группы:
1) начальную: школы грамотности, церковно-приходскую при церквях городских и сельских, одноклассные и двухклассные, воскресные;
2) учительскую: второклассные, подготавливающие учителей для школ грамоты и церковно-учительские - для церковно-приходских школ.
В области преподавания расширялся курс предметов обучения математики, церковной и гражданской истории, дидактики и др. Кроме того, изданные Св. Синодом в 1903 году новые программы обучения повышали требования для одноклассных и двухклассных церковно-приходских школ, вводили новые предметы. Тем самым, тенденция роста церковно-приходского дела была налицо и в качественном, и в количественном отношении.
Государственные ассигнования, бывшие в предшествующий период эпизодическимиё приобрели характер постоянных и в совокупности с местными средствами позволили провести комплекс мероприятий по созданию системы церковно-приходских школ.
В 1904-1918 годах позиция правительства, не без основания расценивающая просвещение как источник распространения радикальных взглядов, оставалась неизменной. Этим объяснялось стремление власти ограничить влияние земств на народное образование, прогрессивный характер чьих школ не вызывал сомнения. Например, в 1901 году земства были ограничены в расширении своих средств на образование. Однако осуществить эти намерения не удалось. Патриархальная набожность крестьянина у рабочих сменялась равнодушием к религии и тем ценностям, которые проповедовались духовной властью. Как следствие, церковно-приходская школа, несмотря на свою массовость, стала уступать свои позиции в области народного просвещения. Земская же школа, напротив, стала пользоваться большей популярностью, чем другие начальные школы.
В указанный выше период вновь была поднята проблема объединения начального образования в рамках одного ведомства. В годы революции 1905-1907 гг. антицерковные настроения усилились. Многочисленными стали требования о придании образованию светского характера. Некоторые земские гласные прямо заявляли, что церковно-приходские школы из-за низкого уровня обучения надо подчинить земской администрации [Цит. по: 60, с. 42]
Государственная Дума третьего созыва (1907-1912) была призвана окончательно решить вопрос о характере и принадлежности начального образования в России. Центральными темами заседаний, посвященных проблемам просвещения, стали два законопроекта: проект «Положения о начальных училищах», который предусматривал передачу церковно-приходских школ ведомству Св. Синода, и проект финансового закона о введении всеобщего обучения. Совершенно очевидно, что первый законопроект подвергал ломке всю структуру церковно-школьного дела и стремился узаконить в России лишь светский тип народной школы. Сторонники сохранения автономности системы церковно-приходских школ активно сопротивлялись принятию новых законопроектов. Но в результате жестких прений перевесом всего в один голос Государственная дума все же приняла этот законопроект.
Однако царское правительство и сам царь Николай II, видя в церковной школе единственную опору нравственности и правопорядка, оказывали ей всяческое сочувствие и поддержку. В результате вопрос о принадлежности ее остался открытым.
Тем не менее, деятельность III Государственной Думы наносила серьезный ущерб развитию церковно-приходских школ, поскольку она явно покровительствовала либеральной земской школе, а в ее полномочиях было не только определение школьной политики государства, но и распоряжение денежными средствами. Начало ее законодательной деятельности в области народного образования в 1908 году сразу отразилось на финансировании различных типов школ. За пятилетний период (1907-1912) казенные ассигнования увеличились на школы Министерства народного просвещения почти на 400 %, а на школы духовного ведомства - на 80 %. Такое соотношение денежных поступлений в адрес начального образования позволило епископу Евлогию с полной очевидностью упрекнуть Государственную Думу: «Наша церковная школа начинает хиреть в своей нищете и убожестве в то время, как на ее соседку, школу министерскую и земскую, обильно продолжает изливаться золотой дождь» [39, с. 160].
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
