Зачем вы действуете так? – спрашивал их народ. – Разве вы продали душу шайтану и русским? .. Нет, душа наша при нас… Она принадлежит Аллаху, и никому больше, а только пороть то нас будут, а не вас, байгушей (ободранцев).
Равенство перед розгой продолжалось недолго. Этому положил конец Ермолов, с которым здесь началось рыцарское управление краем. С ним пришли лучшие люди тогдашней России, скоро завоевавшие нам великое уважение в этом краю. Какие бедствия народам северного Кавказа принесли
с собой завоевательные походы войск Тимура?
Подвергнув опустошительному разгрому, западные улусы золотой Орды, низовья Дона и среднюю Волгу, Тимур приступил к планомерному завоеванию Северного Кавказа–одного из богатейших улусов Золотой Орды. С этой целью осенью 1395г. Тимур во главе огромной армии двинулся на Кубань. Учитывая бесполезность вооруженного сопротивления армии Тимура, адыги, по словам Шами, сожгли луга, которые были между Азовом и Кубанью, в результате чего, лишенное корма большое количество лошадей и награбленного скота погибло, а войско Тимура“перенесло много страданий и с трудом перешло через реки, топи и болота”. Разгневанный этим Тимур направил против адыгов (черкесов) большую карательную экспедицию во главе с мирзой Муххамед-Султаном, мирзой Маран-шахом, эмиром Джехан-шахом и другими эмирами, с тем, чтобы“они поскорее покорили эту область и вернулись обратно”. Северо-западный Кавказ постигла трагедия, стоившая больших людских и материальных жертв. Военачальники Тимура, свидетельствуют Шами и Йезди, “ограбили весь улус черкесский, захватили большую добычу и благополучно возвратились, удостоились чести целования ковра”.
После этого Тимур сосредоточил основное внимание на покорении современной территории Карачаево-Черкесии. С целью покарать“неверных” Тимур пошел на Буриберди и Буракана, который был правителем народа асов. “Вырубив деревья и проложив дорогу, Тимур оставил эмира Хаджи-Сейф-ад-Дина при обозе, а сам с целью джихада взошел на гору Эльбруз”. Карательные отряды Тимура “в горных укреплениях и защищенных ущельях”встретили мужественное сопротивление горцев. Однако силы были неравны. Разрозненные отряды горцев не могли бороться с огромной, организованной и хорошо вооруженной армией. Войска Тимура“истребили многих из тех неверных… разорили их крепости, и милостью судьбы для победоносного войска стала несметная добыча из имущества неверных” - такую хвастливую редакцию своих деяний впоследствии утвердил Тимур. После этих погромов Тимур вернулся к своему обозу, дал войскам отдохнуть, а затем выступил в поход против крепостей Кули и Тауса, располагавшихся на территории нынешней Кабардино-Балкарии. Не имея сил дать открытый бой, местные жители под натиском врага уходили глубоко в горы, устраивали засады, со скал и обрывов скатывали камни и устраивали завалы. Тимур уничтожил и разбил десятки поселений, истребил в Кули и Таусе значительную часть населения, а“те, которые остались в живых, - по словам Йедзи, - оказались бродящими, растерянными и бездомными”. В это время, по всей вероятности, и погиб некогда цветущий город Нижний Джулат. Раскопки, проведенные в последние годы на городище Нижний Джулат, показали трагическую картину гибели города: обнаружены следы большого пожара, заваленные саманные стены, развалены соборной мечети, мавзолеев и других зданий.
Затем Тимур выступил против владетеля Пулада. Поводом для этого послужил отказ Пулада выдать находящегося у него золотоордынского военачальника Утурку. Пройдя местность Балкана, Тимур двинулся на крепость Капчигай, располагавшуюся в недоступном месте (предположительно в районе села Верхний Чегем). Войску Тимура потребовались большие усилия для того, чтобы захватить эту крепость. Однако, заняв и разорив земли эмира Пулада, Тимур не смог захватить Утурку. Направленные в погоню войска под командованием Миран-шаха, по всей вероятности через труднопроходимые ущелья и горные перевалы достигли местности Абаса, где вскоре и был схвачен Утурку. Следуя своим принципам всегда и везде вести борьбу с кяфирами, Тимур разорил и ограбил жителей этих мест.
Затем, дав войску, кратковременный отдых в Пятигорье, Тимур вторгся на территорию Ичкерии (в юго-восточной Чечне). Часть жителей этой области, преимущественно мусульмане, покорилась завоевателям, но другая, отступив в труднодоступные горные районы, оказала им упорное сопротивление. Одолеть их пришлось ценой усилий и крайнего напряжения всех сил. На территории нынешних Чечни и Ингушетии войска Тимура с обычной жестокостью истребляли население, разрушали крепости, церкви и кладбища.
Выйдя из этих районов, Тимур, разорив северные пределы Аварии, прошел по земле кумыков в область Бешкенд, правители которой получили от него жалования за проявленную покорность. Дальнейшие его действия проходили в районе Андийского Койсу, откуда он двинулся на север, переправился через Терек и остановился на зимовку в низовьях Кумы, в местности Бугаз-Кум (“Песчаный залив”). Этими событиями заканчивается второй этап похода Тимура, цель которого сводилась к покорению наиболее важных в экономическом и политическом отношениях областей Северного Кавказа.
Зимой 1395/1369 гг. Тимур совершил стремительный поход на золотоордынские города Сарай-Берке и Хаджи-Тархан, попутно почти полностью истребив население, называемое балыкчиян (“рыбаки”), жившее на островах у северо-западного побережья Каспийского моря. Хаджи-Тархан и, особенно, Сарай-Берке подверглись ужасающему разгрому. Большая часть жителей была уничтожена, а сами города сожжены.
Весной 1396 г. , вернувшись в Бугаз-Кум, Тимур продолжил свои завоевания в Дагестане. Оставив обоз в селе Тарки, он с многочисленным войском дошел до области Ушкуджа, отождествляемой с современным Акуминским районом, и отсюда разослал усиленные отряды по разным направлениям для захвата добычи. Против Тимура выступило объединенное войско аварцев, лакцев и других горцев во главе с шамхалом Казикумухским. Сражение закончилось победой Тимура. Тем временем другие его отряды подвергали опустошительному разгрому даргинские земли, причем погибших было так много, что по выражению Йезди, “из убитых сделали холм”. Запуганные этими событиями, в лагерь Тимура прибыли старшины и вельможи (бузурган), которым были выданы“ярлыки” на управление различными обществами при соблюдении непременного условия – продолжения “священной войны” против “неверных” Дагестана. Сам Тимур, продолжая военные действия в центральном Дагестане, сломил упорное сопротивление народа и взял крепости Негрес, Мика, Белу и Деркелу и сровнял их с землей. Затем войска Тимура направились в“область Зирихгеран”(Кубачи), население которой оказалось вынужденным изъявить ему покорность. Пройдя земли кайтагов, уже испытавших за год до этого ужасы нашествия, Тимур вернулся в Дербент, где приказал отстроить и заново укрепить стены и крепость. Тимур придавал покорению Северного Кавказа большое значение. Поэтому так долго и с таким упорством вел он против горских народов завоевательные войны. Не останавливаясь ни перед чем, Тимур своими жестокостями надеялся покорить горцев и превратить их в послушных рабов. Варварские погромы Тимура принесли неисчислимые бедствия народам Северного Кавказа. Резко сократилось население, исчез ряд городов и крепостей, пришло в упадок сельскохозяйственное и ремесленное производство. Однако эти жестокие меры оказались не в силах поставить свободолюбивых горцев на колени. Героическое сопротивление, оказанное горцами Кавказа грозному завоевателю, является яркой страницей борьбы народов Северного Кавказа за независимость и свободу.
Пытаясь наказать непокорного Тохтамыша, Тимур, однако, не уничтожил Золотую Орду как государство. И в дальнейшем его политика была направлена скорее на восстановление этого объединения под главенством самого Тимура. Много лет спустя, перед походом в Китай, в ставку Тимура прибыл посол Тохтамыша, который некоторое время скитался по степям. Тимур обласкал посланного и обещал следующее: “После этого похода я, с Божьей помощью, опять покорю улус Джучиев и передам ему”. Однако исполнить это обещание Тимур не успел: он умер в 1405г. На развалинах Золотой Орды одно за другим начали появляться новые формирования: Ногайская Орда, Казанское, Астраханское, Крымское ханства. В 1480г. русский народ окончательно свергнул татаро-монгольское иго. К началу XVI века Большая орда прекратила свое существование.
Распад государства Тимура и Золотой Орды не принес полной свободы народам Центрального и Северо-Западного Кавказа. Они все еще оставались, хотя и формально, в зависимости от татар. “На равнинах Черкесии”, притесняя и грабя адыгов, кочевали татары. В 1500г. в местность в “пяти горах под Черкесы”откочевала даже часть татар Большой Орды. Навязать свою власть пятигорским черкесам пыталась и Ногайская орда. Однако наибольшую опасность для народов Северного Кавказа стали представлять Османская Империя, Крымское ханство и шахский Иран.
Какая политика проводилась Россией в XVIIв.
По утверждению своего влияния среди кабардинских князей?
Через Кабарду, как известно, султан и хан пытались направить в Закавказье свои войска. Встревоженные этим, кабардинские князья неоднократно просили Россию защитить их, и Россия оказывала им возможную дипломатическую и военную помощь. В свою очередь, кабардинские князья со своими отрядами принимали участие в походах русских войск на Восточный Кавказ. Они поддерживали тесные связи с терскими воеводами.
В декабре 1605г. в Москве побывал кабардинский мурза Сунчалей Янглычев. Лжедмитрий I принял его и дал ему“жалованье”. В 1609г. посол старшего в Кабарде князя Шолоха Тапсарукова Кардан Индороков пытался поехать в Москву, где после свержения Лжедмитрия I царем стал Василий Шуйский. Кардана задержали приверженцы Лжедмитрия II, и он попал в Москву лишь в 1614г. , когда русский престол занял Михаил Федорович Романов. В это тяжелое для России время Терский городок оказался оторванным от центра страны. И все вопросы внутреннего и внешнего порядка терский воевода Петр Головин должен был решать на месте. В этом постоянную помощь оказывал проживающий в Терском городке кабардинский князь Сунчалей Янглычев.
В 1613г. кабардинский князь Сунчалей, посоветовавшись с воеводой Головиным, съездил к атаману И. М. Заруцкому. О чем он говорил с Заруцким, мы не знаем. Но известно, что Заруцкий рассчитывал поднять казаков и народы Северного Кавказа против Москвы. С этой целью от имени“царицы” Марины Мнишек и малолетнего “царевича”им были разосланы грамоты с требованием покорности. Была даже сделана попытка захватить терского воеводу П. Головина, но казаки не выдали его прибывшим в Терки людям Заруцкого.
В следующем, 1614г. Заруцкий вновь попытался привлечь на свою сторону кабардинцев. Гонец Заруцкого Михаил Черный был схвачен в пути и на допросе признал, что был“послан поднять кабардинских князей и черкес идти на Русь войною”. Терский воевода П. Головин и князь Сунчалей сформировали отряд из терских казаков, кабардинцев и окочан во главе с Василием Хохловым и отправили его в Астрахань для борьбы против Заруцкого.
Очень плодотворной была деятельность Сунчалея Янглычева в Терках и по поддержанию и развитию русско-северокавказских отношений в это неспокойное время. При его непосредственном участии в 1614-1615гг. ряд феодальных владетелей Кабарды, Дагестана и других поддерживали сношения с Россией. Мало того, с его помощью было подтверждено их подданство России. В Кабарде приняли присягу на верность России старший кабардинский князь Шолох Таусултанов, князья Клехстановы, Айдаровы и Казый Пшеапшоков. Эти заслуги Сунчалея высоко оценило правительство царя Михаила Федоровича. В 1615г. в Москве Сунчалею была вручена царская грамота о признании его князем над“черкесами и окочанами”. Такого рода грамоты от царского правительства в XVIIв. Получили и потомки Сунчалея Янглычева.
Русско-кабардинские отношения в 20-40-х гг. XVIIв. Развивались в чрезвычайно сложных международных и внутриполитических условиях, в обстановке непрекращающихся междоусобиц за звание старшего князя и приобретение соседних территорий, за права на эксплуатацию феодально-зависимых сословий и т. п. В междоусобной борьбе враждующие феодальные группировки искали помощи вне Кабарды, часто меняя, в зависимости от конкретных событий, внешнеполитическую ориентацию. Еще летом 1614г. Казый Пшеапшоков просил у терского воеводы оказать военную помощь для борьбы с“казыевыми недругами” - князьями Таусултановыми, объединившимися с мурзами Большого Ногая. В 1645г. , после смерти царя Михаила Федоровича, по обычаю времени, терские воеводы приводили к присяге новому царю Алексею Михайловичу население Терского городка. Вместе с русскими жителями, гребенскими и терскими казаками, присягу приняло население нерусских слобод крепости, а также соседних кабардинских и других владений Северного Кавказа. В Малую Кабарду был послан стрелецкий голова Иван Кошкин, в Большую– Борис Малыгин: перед ними “шертовали”(присягали) владетели Кабарды. В Малой Кабарде присягой подтвердили подданство России Шолоховы, Мударовы, Аоховы, Анзоровы; в Большой Кабарде–Муцал Сунчалеевич с племянниками и Алегуко Шегануков с родственниками. Это означало, что новому царю присягнули почти все кабардинские владения. Как появились на Кавказе гребенские казаки?
Сношения России с Кавказом начинаются с отдаленнейших времен нашей истории, когда, по выражению поэта, мы“Византию громили и с косогов брали дань…”. Летописи рассказывают нам о грозных битвах Святослава на берегах Кубани, о единоборстве Мстислава с черкесским князем Редедею, о браке сына Андрея Боголюбского с Тамарою. Но, минуя эти сказания седой старины, мы должны перейти прямо к тем исторически достоверным известиям о Кавказе, которые появляются в первый раз только в царствование Ивана III и его внука Грозного. Известно, что в XVIв. Каспийское море и Волга связывали в один политический мир все мусульманские царства, лежавшие по этому бассейну от Персии до устьев Оки. Когда русский народ окончательно разорвал монгольские цепи и стал на развалинах царств Казанского и Астраханского, он захватил в свои руки многоводную Волгу, а Волга естественно должна вывести его в пустынное Каспийское море. Это море было тогда без хозяина, не имело даже у себя кораблей, но по берегам его стояли многолюдные города и жили промышленные и богатые народы. Тем временем русское казачество, стремившееся все к новым и новым окраинам, скоро поставило там свои передовые форпосты и проникло далеко за Терек, в самую землю шавкала, или шевкала, как называли у нас тогда шамхала Тарковского, владельца большой части Дагестана, прилегавшей к западным берегам Каспийского моря. Поводом к этому послужило следующее обстоятельство, как рассказывает об этом историк Терского войска.
Когда великий князь московский Иван III – собиратель русской земли –разгневался на молодечество рязанских казаков и пригрозил им наказанием, казаки Червленого Яра поднялись большою станицей, сели на струги с семьями и животами и выплыли весенним половодьем на Дон, оттуда перебрались на Волгу и пустились к недосягаемому московскою погонею убежищу–к устьям Терека. В этом глухом уголке Восточного Кавказа существовало тогда полуторговое, полуразбойничье местечко Тюмень. Не подлежит сомнению, что удалая станица Червленого Яра направилась именно к этому притону; но предание не объясняет, по каким обстоятельствам она там не осела, а двинулась вверх по Тереку к пятигорским черкесам, нынешним кабардинцам, вступила с ними в тесный союз и поселилась в предгорьях Кавказского хребта, там, где впадает Аргун в Сунжу. С этого времени первые русские поселенцы на Кавказе становятся исторически известными под именем гребенских, то есть горных, казаков. Что известно о походе Петра Великого
В Дагестан.
Едва заключен был мир и спорное Балтийское море осталось за нами, как Петр начал приготовляться к походу в Дагестан, с тем, чтобы утвердить сое господство и по всему побережью Каспийского моря.
В 1723г. все приготовления к походу были окончены. Пехота, артиллерия и транспорты, собранные в Астрахани, отправлены были морем, а конница пошла сухим путем, через Моздокские степи.
Император сам предводительствовал войсками и, после двухдневного плавания, прибыл с флотилией в Астраханский залив к устью Терека. Здесь он смотрел город Терки, но, оставшись недоволен его расположением в сырой и нездоровой местности, приказал войскам высаживаться на берег несколько далее, в песчаных буграх, ближе к устьям Койсу.
Многочисленная русская флотилия подошла к месту высадки 27 июля 1722г. и стала на якорь. Был еще ранний час утра, а государь уже был на ногах и торопил лейтенанта Соймонова готовить лодку, чтобы съехать на берег. Скоро шлюпка, на которой был поднят императорский флаг, быстро разрезая волны, понеслась к берегам Дагестана. За мелководьем причалить к самому берегу, однако, было невозможно, и шлюпка остановилась возле песчаной низменной отмели, которая была совершенно закрыта густым и высоким камышом, окаймлявшим все прибрежное пространство. Тогда четыре гребца сошли в воду и на досках перенесли Петра на берег; лейтенант Соймонов шел по пояс в воде и поддерживал государя рукою. Император первым вступил на берег и, заметив вблизи песчаные холмы, взошел на один из них и внимательным взором окинул местность. Чудная картина представилась его взорам.
С одной сторону перед его глазами плескалось древнее Хвалынское море; с другой–широко раскидывалась необозримая степь, которая на севере как бы сливалась с горизонтом, а на юге резко замыкалась цепью скалистых и остроконечных гор Дагестана. У низкого берега, под самыми ногам государя, тихо качаясь на волнах, стояла старая татарская лодка с высокой мачтой, а дальше, там, при входе в Аграханский залив, на едва колыхавшейся поверхности моря, виднелась целая эскадра, украшенная разноцветными флагами. Это были эмблемы прошлого ничтожества и будущего цветущего состояния края… Надо всем этим, посреди безоблачного неба, ярко сияло жаркое июльское солнце и обливало своими золотыми лучами и море, и флот, и степь, и далекие горы, и эту стройную, высокую фигуру самого Петра, одиноко стоящего на высоте песчаного холма.
На флоте, между тем, служили молебствие. Это был день гангутской победы над шведской эскадрой–день, чествуемый всегда императором. Едва провозгласилось многолетие, как вся эскадра мгновенно окуталась белыми облаками порохового дыма, и пустынная окрестность дрогнула от грома русских пушек, разносивших весть о вступлении русского императора в Дагестанскую землю. В тот же день войска были перевезены на берег и помещены на избранном самим императором месте.
Петр оставался здесь несколько дней в ожидании конницы, которая, по доходившим до него слухам много потерпела при переходе через кумыкскую плоскость; говорили даже о ее поражении чеченцам. Но слух этот оказался в значительной степени преувеличенным. Дело в том, что часть нашей кавалерии, посланная для занятия Андреевской деревни, иначе–Эндери, находившейся около нынешней Внезапной крепости, встречена была неприятелем, засевшим по сторонам пути в густом лесу, и, по оплошности командовавшего ею бригадира Ветерани, понесла чувствительную потерю в людях. Вместо того чтобы скорее миновать лесное ущелье, Ветерани спешил драгун и начал обороняться в теснине. По счастью, его ошибка была исправлена храбрым полковником Наумовым, который, видя критическое положение отряда, кинулся со своим батальоном вперед, взял Андреевскую деревню приступом и таким образом открыл для Ветерани дорогу.
Поражение Ветерани живет поныне в преданиях кумыкского народа, которые говорят, что рейтары Петра Великого были сброшены с кручи натиском чеченцев. Кумыки и теперь показывают это место на обрывистых берегах Акташа. Чтобы наказать за это горские племена, Петр пригласил калмыцкого хана Аюка вторгнуться за Терек со своими отрядами. Ряд курганов поныне обозначает путь, по которому шли полчища Аюки, а в двух верстах от крепости Внезапной показывают большой насыпной холм, где была ставка калмыцкого хана. Внутри одной из котловин Большой Чечни на Мичике есть так же остатки укреплений калмыцкого повелителя. После занятия Андреевской деревни конница соединилась с пехотой уже беспрепятственно. И как только русские войска перешли Сулак, шамхал Тарковский, а за ним и другие горские владельцы прислали послов с изъявлением покорности. Была ли эта покорность искренна, подлежит большому сомнению; по крайней мере, сам Петр, хорошо понимавший лукавый характер азиатцев, писал к Апраксину: “Все они принимали меня с приятным лицом, но сия приятность их была такова же, как исповедь о Христе реченная: “Что нам и Тебе Иисусе Сыне Бога живаго”. Тем не менее, Петр обнадежил всех своим покровительством и двинул войска вперед. 12 августа русские приблизились к Таркам с распущенными знаменами, барабанным боем и музыкой. Сам Петр в парадном платье, на своем боевом коне ехал перед гвардией, а за ним, в карете, запряженной цугом, следовала императрица. За пять верст до города государь был встречен шамхалом Адиль-Гиреем, который, сойдя с лошади, приветствовал императора со счастливым приездом, а потом, преклонив колена, поцеловал землю возле кареты, где сидела императрица. Принимаемый в Тарках чрезвычайно радушно, Петр прогостил у шамхала несколько дней и на прощанье получил от хозяина шелковый персидский шатер и дорогого аргамака серой масти со сбруей из чистого золота. Шамхал предлагал к услугам Петра все свое войско, но Петр взял только несколько отборных наездников, а взамен их отправил к шамхалу 12 солдат, которые, в виде почетного караула, и оставались в Тарках до самой кончины императора.
