В согласии и дружбе многие века.
В обширных торговых связях Древней Руси большое место занимает торговля с арабско-иранским миром, которая шла через Каспийское море и Кавказ. Большое значение в деле укрепления торговых и культурных связей Древней Руси с Кавказом имело, несомненно, утверждение русских славян в Тмутаракании. Русский ученый этнограф и фольклорист Вс. Ф. Миллер видит в“Тмутаракани центр, в котором завязывались самые живые и бойкие сношения Руси с соседними тюркскими и кавказскими народностями… Благодаря своему приморскому положению и торговому значению этот город и его окрестности отличались самым пестрым этнографическим составом населения: здесь проживали и греки, составлявшие, главным образом, торговую часть населения, и представители разных тюркских племен, и представители воинственных кавказцев, которые всегда вместе с тюрками давали обильный контингент в дружины, набираемые В Тмутаракании русскими князьями для походов на Русь в борьбе из-за уделов. К сожалению наша Киевская летопись мало интересуется этим захолустным княжеством, она упоминает о нем лишь случайно, когда тот или иной князь появляется оттуда на арену борьбы из-за уделов с наемными войсками. Только Мстислав брат Ярослава, воевавший с косогами, занимал более продолжительное время стол Тмутараканский”. Этот же Мстислав основал первый русский храм на Кавказе, церковь Богородицы в Тмутаракани. Русские люди, впервые поселившиеся на Кавказе, представляли собой частичку уже сложившейся великорусской народности с высокой и самобытной культурой. Вместе с великороссами Кавказ заселяли и другие народности, неся сюда не менее самобытную культуру. Несмотря на необычайно пестрый социальный состав переселенцев (беглые крепостные крестьяне, казаки-однодворцы, солдаты, разночинцы, государственные крестьяне), общность их послужила первоначальным ядром для складывания своеобразной культуры.
С большими затруднениями столкнулись поселенцы в процессе материального производства. Россияне, как исконные земледельцы, принялись за свое привычное дело–хлебопашество. Но иные природные условия ставили в тупик земледельцев. Е. Д. Фелицын писал: “Казак, привыкший вести хозяйство на равнинах, был поставлен в совершенно новые, непривычные условия среди горной природы, обнаженных скал, каменистых скатов, обилия влаги и вообще чуждых почвенных и климатических особенностей”. Гребенское казачество, один из авангардов русских поселений на Кавказе, жившее по началу в затеречных (горах), а затем–на Тереке, в полной мере испытало тяготы новой жизни, ломки старых, укоренившихся традиций ведения хозяйства, прежних представлений о целесообразности вещей и красоте людей. Гребенцы и низовые терские казаки познакомились с горской
культурой, удивившей их своей экзотичностью, а затем поразившей глубокой разумностью.
На Терек, как в безопасное убежище, бежали не только русские люди, но и кабардинцы, чеченцы, кумыки, ногайцы, закубанские черкесы. Гребенское и терское казачество жило среди кабардинцев, чеченцев, кумыков и общалось со многими другими горскими народностями. Трудовые люди– русские и горцы –жили в дружбе и в таких естественных условиях ассимилировали культуры друг друга, обогащаясь духовно и получая большую практическую пользу. Казаки, усомнившись в целесообразности своих традиционных методов ведения хозяйства, стали присматриваться к горцам, особенно к соседям-кабардинцам, у которых наиболее разумно было поставлено земледелие.
“Кабардинцы пашут легким плугом, не забирая глубоко, сеют зерно близко к поверхности, нагреваемой солнцем, и почти не знают неурожаев”. Многовековое общение горцев с кавказской природой, глубокий народный ум, отбор наиболее рациональных способов хлебопашества сформировали особую систему земледелия с самобытными способами обработки почвы, уборки хлебов, молотьбы, хранения хлеба и т. п. , присущими только Кавказу.
Особенно ярко народное чувство меры и целесообразности проявилось в изготовлении орудий труда. Форма орудий труда определяется их функциональным назначением и зависит, по меньшей мере, от двух основных факторов: уровня развития производства и физико-географической среды. Но всегда остается место и для других влияний, например таких, как традиции народа, его эстетические взгляды и т. д. Древние занятия горцев -–охота, скотоводство, земледелие –усложняясь, постоянно активизировали людей в изобретении все более совершенных инструментов для практической деятельности.
Примитивные с точки зрения современного человека горские орудия туда по тому времени были совершенными произведениями человеческого ума и рук. Каждое орудие создавалось с установкой на максимальную целесообразность, практичность, удобство. Такие предметы оценивались самими горцами и казаками не только утилитарно, но и эстетически. Например, пахотные орудия. В зависимости от сферы применения (горы, предгорье, плоскость) они отличались не только конструкцией, но и размером, формой, весом. Горцы тонко разбирались во всех особенностях своих пахотных орудий. Они прекрасно понимали, какие орудия необходимы на дернистых, тяжелых черноземных почвах, при поднятии целины и залежей, какие нужны на легких лесных почвах и какие более удобны на распаханных землях. По чьему примеру древние чеченцы заменили
горную соху на плуг?
Основав на плоскости аулы, чеченцы тотчас воспользовались выгодами, которые могли извлечь от земли своей; подражая русским, они заменяют горные сохи плугами, производят правильное хлебопашество и по этой отрасли промышленности превосходят прочие племена окружных стран. Сообразуясь с условиями своей земли, они обзавелись лучшим хозяйством, развели рогатый скот, лошадей, овец и пчел и устроили прекрасные сады. Они сеяли преимущественно пшеницу, просо, ячмень. Кукуруза им до того не была еще известна и они научились ее возделыванию впоследствии. Такие условия поставили плоскостных чеченцев выше их горных братьев; перенимая от соседей все лучшее и полезное, они усовершенствовались в нравах, обычаях и общежитии, даже самый язык их, состоявший из природноподражательных звуков, делается благозвучнее. Они во всем превосходят своих горных братьев. Из этого ясно, почему впоследствии все предприятия чеченцев: возмущения, переселения, религиозные волнения и прочие–начинались сперва плоскостными чеченцами и от них уже постепенно распространялись в горы. Все люди, волновавшие Чечню, для достижения своих целей обращались сперва к плоскостным жителям с твердой уверенностью, что горные последуют за ними.
Завладев плоскостью, чеченцы, не опасаясь уже более никого, смелее начинают свои хищнические действия и, довольствуясь ограждением своей свободы от притязаний кумыков и кабардинцев, признавая их братьями по религии, все свои предприятия обращают против русских.
Когда добровольно признали власть царя чеченцы и ингуши?
Вторая половина ХVIII в. стала переломным этапом в русско-чеченских отношениях. В 50–60-х гг. чеченцы, ингуши, карабулаки не раз обращались к кавказской администрации с просьбой принять их в подданство России, присягали на верность и отдавали аманатов (заложников).
С началом первой русско-турецкой войны Чечня и Ингушетия вновь подняли вопрос о принятии их в подданство России. В 1768 г. “вместе со своими детьми и народом”повторно присягнул Али-султан Казбулатов. Его племянники, братья Алюибековы, последовали его примеру и“отдали младшего Али-хана в аманаты”. На верность России присягали также владетели Багдыхан, Мамаш и другие, а от имени чеченских обществ– старшины селений Заука, Гельта, Алды, Карте. В 1769 г. к кизлярскому коменданту обратились представители ингушского народа с просьбой принять их в русское подданство. Вести переговоры с представителями Ингушетии было поручено кизлярскому коменданту. В феврале 1770 г. 24 ингушских старшины, возглавляемые Тарой Чопановым и Сурховом Мирзахановым, явились в Кизляр к коменданту генералу И. Немичу с“доношением”, в котором писали, что они, “присланные от всего народа”, имеют “усердное желание поступить в вечное российское подданство” и что они “желают все генерально креститься”. Старшины просили, чтобы к ним в Ингушетию был прислан “чиновный человек”, могущий принять присягу на верность России от всего ингушского населения. Они при большом стечении народа подписали соглашение и от всех“старшин и народов” присягали. Впоследствии (в 1772 г. ) старшины говорили: “Самоперсонально шли мы в подданство, не из принуждения, но самопроизвольно; в коем и ныне состоим непоколебимо…”. В 1771 г. во время движения войск под командованием капитана Дегостодия в Осетию 4 ингушских старшины, “ранее не подданных”, от имени своих обществ принесли присягу в подданстве России. Так в результате активной деятельности ингушских представителей и русских властей на Северном Кавказе Ингушетия вошла в состав России. В 1771 г. свою верность России подтвердили карабулаки.
В это же время усилилось переселение различных обществ Чечни в районе Терско-Сунженского междуречья. В 50–60-х гг. ХVIII в. по правобережью Терека возникло более 10 крупных селений численностью до 400 дворов. Все переселившиеся по разрешению русского правительства стали подданными России и отныне никогда больше не теряли этого статуса. В них постоянно вливались выходцы общин горной зоны края, известной в источниках под названием“Дальние Чечни”. Жители равнин сохраняли прочную связь с сородичами, оставшимися в горах. Тем самым идея принятия российского подданства проникала практически во все общества Чечено-Ингушетии.
После победоносного окончания войны с Оттоманской Портой и присоединения Кабарды и Осетии к России создались более благоприятные условия для включения Чечено-Ингушетии в состав многонационального государства. Стремление заселить плодородные равнины земли, наладить выгодные торгово-экономические связи, покончить с феодальными усобицами определило неуклонный рост прорусской ориентации во всех слоях чеченского народа.
В 1778 г. вновь принесли присягу алдинцы и тогда же получили высочайшее повеление переселиться на реку Сунжу. В 1779 г. гихинцы поселились на подвластной России территории напротив Науровской казачьей станицы, считаясь подданными российскими. Одновременно на реке Сунже было основано ичкерийской фамилией Ахшпатой селение Сограчан-Юрт. В связи с массовым переселением было принято соглашение, по условиям которого все оседавшие на контролируемой Россией территории чеченцы и ингуши считались“подданными российскими” и отныне “были охраняемы”. В кабардинскую присягу 9 декабря 1779 г. по настоянию русской администрации были внесены пункты, запрещавшие князьям“пускаться в воровские промыслы” на чеченцев и “притеснять по одному праву сильнейших ингушей”. Таким образом, к 1780 г. на верность России присягнули почти все общества Чечни.
Вхождение Осетии в состав России.
К середине ХVIII в. укрепились русско-осетинские отношения. Большинство населения Осетии ориентировалось на Россию и неоднократно обращалось к русскому правительству с просьбой принять их под свою власть и покровительство. В начале 1770 г. старшины Восточной Осетии обратились к кизлярскому коменданту И. Немичу с“доношением”, в котором писали, что их общества имеют “усердное желание поступить в вечное ее императорское величества подданство” и что они “желают крестила”. Старшинам был выдан “открытый лист”, подтверждающий их русское подданство. Россия была заинтересована в присоединении Осетии, которая занимала важное стратегическое положение для связи с Закавказьем. В ходе русско-турецкой войны царское командование использовало эту территорию для беспрепятственного продвижения войск, военных транспортов в Грузию. Исходя из этого, в период заключения договора с Портой русское правительство ставило перед дипломатами задачу, чтобы“те места осетинские старались выговорить в вечное и беспрекословное владение Российское”.
В соответствии с желанием осетинского народа русское правительство в октябре 1774 г. в крепости Моздок начало переговоры с Осетией. С русской стороны переговоры вел астраханский губернатор П. Н. Кречетников. Осетия была представлена посольством из 20 человек. В состав посольства входили не только влиятельные феодалы, но и лица крестьянского происхождения. Разнородный в социальном отношении состав посольства свидетельствует о том, что идея присоединения Осетии к России поддерживалась всеми слоями осетинского народа. В ходе переговоров обсуждались следующие вопросы: присоединение Осетии к Российской империи; переселение осетин в предгорную равнину Центрального Кавказа; создание военной крепости и форпостов для их защиты от нападения соседних феодалов. По всем этим вопросам была достигнута договоренность, нашедшая свое отражение в соответствующем документе. Члены осетинского посольства со своей стороны“передали” России свои “горы в вольное употребление”. Основные правила, которые изданы были главнокомандующим для принятия покорности горских племен, составляют важный исторический документ, послуживший основанием к умиротворению многих племен и к приведению их в подданство России, заключаются в следующем:
При изъявлении покорности они должны принять присягу на верноподданство государю императору.
Выдать атаманов от тех лиц, от которых мы потребуем.
Изъявлять покорность должно все общество, а не отдельные роды или аулы его. Только от племен, прилегающих непосредственно к нашим кордонным линиям, принимать покорность, как находящихся под ближайшим нашим надзором и влиянием, а удаленных от нас в неприступных местностях не считать покорными до того времени, пока они не выселятся на указанные места.
Племена, принявшие покорность, должны всех русских пленных и беглых выдать беспрекословно.
Всех, живущих в их аулах, которые не захотят принести покорность нашему правительству, жители аула обязаны выслать далее к непокорным горцам и не принимать хищнических партий, абреков и других беглых от нас туземцев. Если же кто из них примет и не объявит о том ни старшине аула, ни поставленному над ним приставу, то того по требованию русского начальства жители обязаны выдать беспрекословно для ссылки в Россию.
В случае явного содействия какого-либо аула неприятелю во враждебных его действиях против русских, этот аул немедленно будет выселен во внутрь края, согласно особому приказанию главнокомандующего.
Вновь покорившиеся жители должны поселиться в больших аулах на тех местах, которые мы укажем, и не жить отдельными хуторами.
Почему казакам полюбилась кавказская бурка?
В соприкосновении с горской культурой коренные изменения претерпел внешний облик россиян. Можно себе представить, насколько гибким был ум переселенцев, насколько пластично и подвижно их понимание прекрасного, что в течение нескольких десятилетий (уже к началу ХVII в. ) все казачество и в большей степени остальное население полностью восприняло костюм кавказских горцев, отвечающий условиям жизни и характеру деятельности казачества. Костюм народов Северного Кавказа –явление глубоко самобытное, уникальное в своем роде творчество горцев. Его удивительная целесообразность и красота была настолько явной, что, появившись у адыгов, этот костюм стал национальной одеждой почти всех народов Кавказа. Предельно рациональный и универсальный, он позволяет горцу оставить плуг и молниеносно взяться за оружие. Одежда является и ярким выражением эстетических воззрений народа, в частности, представлений о человеческой красоте. У кабардинца, по народным представлениям об идеале, должны быть такие широкие плечи и такая тонкая талия. Этот идеал красоты требовал соответствующего покроя одежды, которому сполна отвечали бешмет и черкеска.
Постоянная военная деятельность казаков, как их основное занятие, настоятельно требовала рационального костюма, и он был уже в готовом виде у горцев. Незаменимой и предельно удобной оказалась кавказская бурка, изумительно приспособленная к горным условиям. О бурке писали: “Способная к накидке и назад, и наперед, и на бок, она ограждала всадника, с какой бы стороны ни била на него непогода, прикрывала и предохраняла от дождевой мокроты лук, колчан со стрелами, огнестрельное оружие и руку, держащую поводья, она же, будучи войлоком, покрытым космами, представляла упругую защиту и против сабельных ударов, и против уколов пики, стрелы, а при горячем отступлении, когда уже не думают о препятствиях, если нужно было броситься в реку, не выходя из седла, она мгновенно накидывалась на глаза коню”. Если прибавить к этому еще то, что бурка служила отличной своеобразной войлочной палаткой в ночлегах, можно представить насколько важной вещью она была для горцев и стала для казаков.
Облик гребенского казака, а затем терского и кубанского неразделимо связан с понятием о подтянутости, постоянной готовности к действию, сочетающимися с изяществом и красотой осанки воина, слитого воедино с конем. Воинские учения, военные походы, военизированный быт родили особую выправку и осанку казаков. Своим обликом казак был во многом обязан и одежде. Высокие требования к идеальному порядку в костюме и сбруе коня были не щегольством, а жизненной необходимостью. Во всем казаки старались отличаться ловкостью, статностью и мужественной грациозностью.
Куначество… Что это за обычай?
Самое широкое распространение у всех народов Северного Кавказа имело гостеприимство. Удовлетворяя потребности всех социальных слоев, этот обычай долгое время играл весьма важную роль в общественной жизни горцев, особенно в условиях феодальной междоусобицы, экономической и территориальной разобщенности.
В основе обычая гостеприимства лежали известные общечеловеческие категории нравственности, что делало его весьма популярным далеко за пределами Кавказа. Любой человек мог остановиться в качестве гостя в любом горском жилище, где его принимали с большим радушием. Даже убийца и тот мог пользоваться в полной мере обычаями гостеприимства в доме его кровного врага. Горцы, даже самые бедные, всегда были рады приезду гостя, считая, что вместе с ним приходит благо. Ограбивший или обидевший гостя подвергался суровому наказанию. Народы Северного Кавказа для гостя строили специальное помещение - кунацкую– или выделяли одну из комнат жилища. Весьма значительную роль в общественной жизни горцев играло в ХVI –ХVII вв. куначество. Тот, кто хоть раз воспользовался гостеприимством другого, становился его кунаком, и в обязанность их обоих входила взаимная поддержка в разных житейских случаях.
У адыгов лица, пожелавшие быть кунаками, давали друг другу клятву и совершали специальный обряд, согласно которому в чашку с брагой опускали золотые монеты и пили из нее по очереди. У чеченцев и ингушей лица, вступившие в куначеские отношения, обменивались оружием, боеприпасами, давали клятву или слово быть друзьями-кунаками.
С куначеством был непосредственно связан обычай куначеского патроната, получивший распространение в ХVIII в. , например, у адыгов. Суть его заключалась в том, что слабые семьи под влиянием разных обстоятельств (преследование, угроза закрепощения, необходимость спасения от кровной мести) на правах гостеприимства вступали под покровительство влиятельного и знатного феодала. Лица, связанные обычаем патроната, считались кунаками, но между ними уже не существовало дружеских связей и равноправия, свойственных обычному куначеству, ибо кунак в этом случае становился добровольным вассалом того или иного феодала.
Наибольшим выражением радости, связывавшей всех вообще и каждого отдельно друг с другом, было тесное сближение– куначество наших “кавказцев”с русскими войсками. Обычай куначества армейских рот до такой степени глубоко укоренился среди кавказских войск и до такой степени был прекрасным во всех отношениях обычаем, вполне сродни русской широкой, доброй и гостеприимной натуре, что было бы непозволительно обойти его молчанием.