Парадоксальным было и положение тех рабочих, которые покидали партию из-за несогласия с НЭПом: первоначально левацкие настроения часто приводили их к разрыву с прежним образом жизни (занятия мелкой торговлей, превращение в полупролетариев, живущих за счет подсобного хозяйства, уход в деревню, обращение к религии и т.п.). Распространенным «выходом из положения» стало пьянство. «Мелкобуржуазные» тенденции охватывали и формально преданных партии рабочих, что неоднократно отмечали коммунистические публицисты. «К великому сожалению, - писал один из них, - у нас не все здоровы, а если кто и здоров, то забыл или, вернее, начинает забывать о вновь строящейся государственной машине, ударяясь в личную жизнь, как то: продолжает ставить на повестку дня «о коммунистическом быте»; заговорили, правда, не вслух… о том, можно ли коммунистам брать в аренду кое-какие предприятия» Надо лечить // На перевале. № 19. Май 1922. С. 16. Таким образом, НЭП стал не только ударом по авторитету большевиков как поборников социального равенства, но и способствовал ослаблению того революционного аскетизма, который был свойственен этой партии в годы Гражданской войны.
Однако со временем ситуация стабилизировалась. Развертывание НЭПа, сопровождавшееся постепенным восстановлением промышленности и относительным ростом благосостояния рабочих, способствовало некоторому укреплению позиций РКП (б). В январе 1923 г. партийный журнал отмечает по-прежнему негативную динамику численности коммунистов: «За 1922 г., считая с 1.01 исключено - 233 чел., выбыло добровольно - 104 чел., всего - 337 чел… Почти восьмая часть организации исключена и выбыла» П. Груздев. На новых путях // На перевале. Январь 1923 г. №1. С. 5 . В то же время к концу года ситуация начала несколько выправляться. «Выход рабочих из партии, - отмечается в том же номере журнала, - прекратился еще летом 1922 г. и тогда же повсеместно начала намечаться усилившаяся тяга рабочих к РКП… У нас, в Ярославской организации, этот процесс немного запоздал, но и здесь он также принимает совершенно отчетливые формы… Сентябрь и октябрь месяцы явились поворотной гранью в этом отношении. Выходы прекратились, количество исключенных значительно уменьшилось. С 1 апреля по 1 декабря вновь вступило 58 человек, из них рабочих 35 человек» Борьба за партию или мелкобуржуазный пессимизм // На перевале. Январь 1923 г. №2. С. 35. «Ослабление процесса выходов и исключений объясняется, с одной стороны тем, что все более или менее случайное отсеялось и, во-вторых, с осени мы наблюдаем улучшение положения. Новая экономическая политика начала оборачиваться своей положительной стороной» Итоги и перспективы организационной работы // На перевале. Март 1923 г. №3. С. 35.
В то же время некоторые, в том числе высокопоставленные, партийцы по-прежнему выражали тревогу по поводу размывания классового ядра организации, и для этого были серьезные основания. По данным внутрипартийной статистики доля рабочих среди исключенных составила в 1922 году 66,05% (155 чел.), а среди выбывших - 42,3% (44 чел.) П. Груздев. На новых путях // На перевале. Январь 1923 г. №1. С. 5-6. Подавляющее большинство этих рабочих относилось к «партийному молодняку», т. е. вступившим в партию в 1919-1920 гг. Там же В вызвавшей бурную дискуссию статье М. Кадека «Мелкобуржуазная идеология и борьба с ней» результаты «чистки» оценивались следующим образом: «Уходят в основном рабочие (в среднем 1/3 членов партии ушла по сравнению с 1919-20 гг.). Приток слабый и среди них очень мало рабочих, а большинство служащие в разных учреждениях. Колеблются не мелкобуржуазные элементы, по бывшему социальному положению, а рабочие, чистокровные и потомственные… То, что наблюдается не есть самоочищение как склонны думать некоторые. Не уходят и не портятся только одни слабые, ненужные элементы (балласт)… Уходят очень многие нам нужные, необходимые - по нашей вине» М. Кадек. Мелкобуржуазная идеология и борьба с ней // На перевале. Январь 1923 г. №1. С. 18-19. Формальные основания, по которым рядовые коммунисты добровольно или принудительно покидали партию были разнообразны. И хотя в 1922 году лишь 5 человек были исключены за несогласие с НЭПом, пассивность или «эгоизм» большинства вычищенных (93 человека с формулировкой «как балласт», 52 - за «шкурничество») находилась в очевидной связи с новыми общественными реалиями Итоги и перспективы организационной работы // На перевале. Март 1923 г. №3. С. 35. Добровольный выход из партии в значительной мере был обусловлен материальной необеспеченностью (иными словами - теми пуританскими требованиями, которые в то время накладывало членство в РКП (б)) Там же. С. 36.
Небольшие, но ощутимые улучшения условий труда и быта рабочих в 1922-1923 гг., активная социальная политика властей (внедрение коллективных договоров, организация касс социального страхования и т.д.) способствовали некоторому умиротворению в отношениях между пролетарской массой и властью. Значительная часть рабочих увидела в государстве опору в борьбе против частного капитала. По данным Губпрофсовета с марта по июль 1922 года имели место 40 трудовых конфликтов, из которых 15 на государственных предприятиях и 25 на частновладельческих и кооперативных. Из них 3 случая однодневной приостановки работ на трех предприятиях и одна недельная стачка на частном предприятии К. Терентьев. Профсоюзное движение в новых условиях. // На перевале. №22. С. 24. По словам профсоюзного функционера К. Терентьева, «Большинство конфликтов разрешено в пользу рабочих, но часть конфликтов возникла просто по непониманию новых задач, стоящих как перед рабочими, так и перед хозорганами с заключением коллективных договоров» Там же. С. 24.
Примером подобных «недоразумений» между рабочими и хозорганами может служить ситуация, сложившаяся на фабрике «Факел»: «Из-за отсутствия дензнаков снова возник конфликт, т.к. правление фабрики и ГСНХ своевременную выплату зарплаты произвести не смогли и постановили фабрику «Факел» закрыть как убыточное предприятие» Г.М.А. Общий язык // На перевале. №22. С. 25. Последовали напряженные переговоры между рабочими, правлением и председателем Губисполкома Шелехесом, но к соглашению стороны так и не пришли.
Подобных ситуаций было немало. Партийные публицисты часто признавали, что хотя «коммунист, работающий в профсоюзе и коммунист, работающий в хозоргане, имеют одну и ту же цель, но в практической работе порой они готовы вступить в кулачный бой» П. Груздев. На новых путях // На перевале. №1. Январь 1923 г. С. 6. Внутри парторганизации шла острая борьба между «популистами» и «прагматиками»: «В августе-сентябре месяце (1923 года - Авт.) в некоторых ячейках наметилось противопоставление «верхов и низов». В основе своей это явление имело ту заминку, которая наблюдалась с заработной платой. Эта заминка создавала недовольство в рабочих массах, и это недовольство объективно отражала и известная часть нашей партии, непосредственно связанная с массами» Костерин. Работа промышленных ячеек и современные задачи партии // На перевале. №12. Декабрь 1923 г. С. 26. «Часто в нашей практике бывают случаи, когда хозяйственный или советский руководитель имел в наличии цифровой материал о состоянии предприятия, доказывающий несуразность предъявленных требований, и за эту оценку получал звание «верха и бюрократа», с другой стороны тут же или немного позже приходит другой коммунист и начинает защищать «рабочие» интересы… Конечно, второй защитник получит авторитет и аплодисменты, а первому перемоют не только бока, но не оставят ни одной живой кости» И. Кабаков. Несколько слов о больных вопросах // На перевале. №1. Январь 1923 г. С. 3 О том, что подобные конфликты имели место и в других регионах пишет Л. Н. Лютов: «Сотрудники ГПУ отмечали, что … партийные работники - «верхи» ведут себя здесь нетактично: пьянствуют на глазах всей рабочей и партийной массы, ездят на рысаках», что вызывает неприязнь и недоверие рабочих» (о ситуации на Симбирском патронном заводе). Лютов Л. Н. Настроения рабочих провинции в годы НЭПа // Отечественная история. №4. 2007. С. 65.
Несмотря на неизбежные в условиях НЭПа трения, практика разрешения трудовых споров в первые годы НЭПа оставалась довольно демократичной и цивилизованной. Уровень доступности высших должностных лиц губернии был беспрецедентно высок, что, несомненно, поднимало авторитет власти. Так, автор статьи «В гостях у всероссийского партийного съезда» дает следующую колоритную зарисовку: «В одном вагоне, так близко друг к другу, ехали: с одной стороны, беспартийные деревенские люди, рабочие и с другой - такие крупные представители власти Советов, как Шелехес, и партии, как т. Кабаков, и ехали на один и тот же съезд - XII Съезд РКП… «Товарищи, - кричит Шелехес, - а чайник у кого-нибудь имеется?». «Нет», - отвечают. «Ох, что же… Как же без чайника-то! Ну да ладно, устроимся»» В гостях у всероссийского партийного съезда // На перевале. №6-7. Июнь-июль 1923 г. С. 18.
Как отмечает современный исследователь С. Б. Ульянова «Кампании по заключению и перезаключению коллективных договоров в 1920-е гг. стали ярким явлением промышленной жизни и занимали рабочих как никакие другие» С. Б. Ульянова. Кампании по заключению коллективных договоров в системе трудовых отношений в советской промышленности 1920-х гг. Сб. «Рабочие, предприниматели, власть в ХХ веке. Материалы III международной научной конференции. Кострома, 22-23 сентября 2005 года». Часть II. Кострома, 2005. С. 121. Партийные ячейки на предприятиях воспринимались рабочими в качестве своеобразного моста, связывающего их с властью, и позволяющего решить конкретные бытовые проблемы. Так, автор статьи «Партийная работа на гвоздильном заводе» пишет, что на организованных ячейкой собраниях звучали вопросы «чисто экономического порядка»: «о выдаче ржаной или белой муки, масла, авансов, материала на белье, о дровах, о бане, о квартирах Об остроте квартирного вопроса для рабочих Пензенской губернии и жилищной политике большевистского руководства пишет, в частности, А. В. Мирясов (А. В. Мирясов. Жилищные условия как фактор мотивации труда рабочих в 1920-е гг. (на материалах Пензенской губернии). Сб. «Рабочие, предприниматели, власть в ХХ веке. Материалы III международной научной конференции. Кострома, 22-23 сентября 2005 года». Часть II. Кострома, 2005. С. 135). В разрушенном в годы Гражданской войны Ярославле проблема дефицита жилплощади стояла еще более остро. » Павлов. Партийная работа на гвоздильном заводе // На перевале. №2. Февраль 1923 г. С. 43. Таким образом, несмотря на объективные экономические трудности и субъективные факторы, в начале 1920-х гг. существовала специфическая модель социального государства, в котором элементы рабочей демократии и патернализма сосуществовали и взаимно ограничивали друг друга. Отток рабочих из партии в 1921-22 гг., стихийное недовольство коммунистическими «верхами», можно объяснить как идейным несогласием с нэповской доктриной, разочарованием в результатах революции, так и усталостью масс, стремлением поправить свое материальное положение, обрести долгожданную стабильность, ослаблением интереса к политике. На смену активной поддержке Советской власти пришло более или менее пассивное принятие сложившегося status quo, приспособление к новым реалиям, желание пользоваться всеми имеющимися возможностями для укрепления личного благополучия и повышения социального статуса.
Заключение
Анализ задействованных нами источников позволяет сделать следующие выводы о восприятии ярославскими рабочими Новой Экономической Политики:
1. В 1921-1923 гг. отношение рабочих к НЭПу характеризовалось тремя разнонаправленными тенденциями. Первая из них, с особой остротой проявившаяся в 1921- первой половине 1922 гг. носила отчетливо негативный, политизированный, антибольшевистский характер. Причем в наибольшей степени такая реакция была свойственна «сознательным» пролетариям, возлагавшим преувеличенные надежды на коммунистическую революцию. Как верно отметил один из партийных публицистов того времени, «Новый переход был истолкован (этими рабочими - Авт.) как сдача позиций, как возврат к капитализму» И. Кабаков. Несколько слов о больных вопросах // На перевале. №1. Январь 1923 г. С. 3. Если раньше такие рабочие были склонны более или менее стойко переносить экономические лишения, оправдывая их условиями военного времени, то теперь наступило горькое разочарование: «Если это возврат к капитализму, то значит и революция лишь только неудачный эксперимент, которого, пожалуй, не следовало производить» Там же. Волну возмущения вызвала частичная реставрация старых порядков на производстве: возвращение «буржуазных спецов», ликвидация уравнительности в оплате, внедрение сдельщины и другие меры, направленные на повышение производительности труда и ограничение производственной демократии. Все это вылилось в массовый исход рабочих из рядов РКП, падение популярности коммунистов, стихийно-меньшевистские настроения, «дикие» забастовки, бойкот или саботаж мероприятий советской власти.
2. Другой распространенной реакцией на НЭП стало так наз. «хозяйственное обрастание», стремление к личному обустройству, деполитизация. Это выразилось, опять же, в оттоке рабочих из большевистских рядов, обзаведении собственным мелким хозяйством, занятиями мелкой торговлей; в психологическом плане - в обращении к религии, утрате интереса к политике, смене приоритетов в пользу личной жизни, ослаблении партийной дисциплины. Данные тенденции прогрессировали по мере развития НЭПа.
3. «Примирение» рабочих с нэповскими реалиями вело к частичной реставрации дореволюционного классового сознания, характеризовавшегося преобладанием экономических интересов и трэд-юнионистских методов борьбы, направленных на соглашение с работодателем, в роли которого теперь, как правило, выступало государство. Партийные ячейки и профсоюзы превратились в своеобразный буфер, согласительные инстанции между рабочими и хозорганами (либо - частными владельцами). Таким образом, в нэповской России - хотя и на краткое время - была реализована та модель отношений между работником и работодателем, которая характерна для социально-ориентированных государств Запада. В целом, несмотря на тяжелое экономическое положение Советской России, уровень социальной защищенности рабочих значительно вырос. Вместе с тем, существование однопартийной системы, постепенное свертывание внутрипартийной демократии, бюрократическое перерождение коммунистических функционеров, делали данную модель чрезвычайно уязвимой.
Использованная литература:
1. Верой и правдой. Под ред. А.А. Котельникова. Официальный сайт УФСБ по Ярославской области: http://www.yaroslavl.fsb.ru; http://www.yaroslavl.fsb.ru/book/ogl.html;
2. «Вглядись в минувшее бесстрастно…», Ярославль, 1995;
3. Волков Д. А. Рабочие как объект социального эксперимента руководства большевиков по формированию новых управленческих кадров в начале НЭПа. Сб. «Рабочие, предприниматели, власть в ХХ веке. Материалы III международной научной конференции. Кострома, 22-23 сентября 2005 года». Часть II. Кострома, 2005.
4. Горинов М.М. НЭП: поиски путей развития. М., «Знание», 1990;
5. «Дайте нам организацию революционеров…». М., Политиздат, 1987;
6. Дойчер И., Троцкий. Т. 2. М.: Центрполиграф, 2006;
7. Дутов Н.В. Установление советской власти в Ярославле // Квартиры и цены. 2006. № 41;
8. Ильюхов А. А. Социальные гарантии для трудящихся в первые годы советской власти: намерения и реальность бытия // Альтернативы, №1, 2006;
9. История Ярославского края. Учебное пособие под ред. А. М. Селиванова. Ярославль, 2000;
10. Лютов Л.Н. Настроения рабочих провинции в годы НЭПа // Отечественная история. 2007. №4.
11. Меньшевики и меньшевизм. Сборник статей под ред. В. Л. Телицына, С.В. Тютюкина, И. Х. Урилова. М., 1998;
12. Мирясов А. В. Жилищные условия как фактор мотивации труда рабочих в 1920-е гг. (на материалах Пензенской губернии). Сб. «Рабочие, предприниматели, власть в ХХ веке. Материалы III международной научной конференции. Кострома, 22-23 сентября 2005 года». Часть II. Кострома, 2005.
13. Особенности менталитета ярославцев. Ярославец как культурно-исторический тип. Автор-составитель Н. В. Дутов. Ярославль, 2006;
14. Очерки истории Ярославской организации КПСС. 1883-1937. Ярославль, Верхневолжское книжное издательство, 1985;
15. Ульянова С. Б. Кампании по заключению коллективных договоров в системе трудовых отношений в советской промышленности 1920-х гг. Сб. «Рабочие, предприниматели, власть в ХХ веке. Материалы III международной научной конференции. Кострома, 22-23 сентября 2005 года». Часть II. Кострома, 2005;
16. Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. М., РОССПЭН, 2001;
17. Ярославль. История города в документах и материалах. Ярославль, Верхневолжское книжное издательство, 1990.
Источники:
1. К предстоящей конференции // На перевале. №17. Март 1922. С. 1;
2. Тутаевская организация и НЭП // На перевале. №21. Июль 1922. С. 20;
3. Встречи и впечатления // На перевале. № 20. Июнь 1922. С. 29;
4. Кабаков И. Задачи партийных организаций раньше и теперь // На перевале. № 20. Июнь 1922. С. 5;
5. В. Кошелев. Из жизни вечернего рабфака при Ярославской прядильно-ткацкой фабрике «Красный перекоп» // Северный рабочий. 17 сентября 1922г.;
6. Надо лечить // На перевале. № 19. Май 1922. С. 16;
7. П. Груздев. На новых путях // На перевале. Январь 1923 г. №1. С. 5;
8. Итоги и перспективы организационной работы // На перевале. Март 1923 г. №3. С. 35;
9. М. Кадек. Мелкобуржуазная идеология и борьба с ней // На перевале. Январь 1923 г. №1. С. 18-19;
10. К. Терентьев. Профсоюзное движение в новых условиях. // На перевале. №22. С. 24;
11. Г.М.А. Общий язык // На перевале. №22. С. 25;
12. Костерин. Работа промышленных ячеек и современные задачи партии // На перевале. №12. Декабрь 1923 г. С. 26;
13. И. Кабаков. Несколько слов о больных вопросах // На перевале. №1. Январь 1923 г. С. 3;
14. В гостях у всероссийского партийного съезда // На перевале. №6-7. Июнь-июль 1923 г. С. 18;
15. Павлов. Партийная работа на гвоздильном заводе // На перевале. №2. Февраль 1923 г. С. 43.