Вряд ли необходимо подробно говорить о том, какие колоссальные трудности подстерегали комитетов и весь китайский народ на пути модернизации экономики и строительства социализма. Унаследованный от гоминьдановцев Китай был страной отсталой, полуколониальной. Накануне революции в деревнях проживало примерно 90% населения, 10% которого составили помещики и зажиточные крестьяне. Очень отсталой выглядела и социальная сторона города: больше половины городского населения составляли чернорабочие (кули), тогда как на долю промышленных рабочих приходилось меньше 20% общей численности рабочих /Морозов, 1981, с. 88/.
В сельском хозяйстве господствовали феодальные и полуфеодальные отношения. Почти ѕ всей обрабатываемой земли принадлежало помещикам и зажиточным крестьянам. Примерно 70% крестьян были бедняками (почти все они являлись арендаторами и полуарендаторами) и лишь 20% - середняками. Решение аграрной проблемы и проведение индустриализации, естественно, выдвинулись как коренные задачи, как самые необходимые предпосылки социального переустройства общества /Воробьев, 1988, с. 113/. Летом 1950г. начал осуществляться на практике Закон об аграрной реформе, согласно которому отменялась помещичья собственность на землю. При этом значительная ее часть национализировалась, а остальная передавалась во владение крестьянам.
Эта кампания продолжалась вплоть до весны 1953г., при этом значительная часть помещиков была физически уничтожена, а позиции зажиточных крестьян ослаблены. За два с половиной года реформа охватила 450 млн. человек. Параллельно в городах проводилась конфискация собственности крупной национальной буржуазии и иностранного капитала, создавался госсектор экономики. К 1952г. его доля уже составляла около 60% от общего объема валовой продукции промышленности. Неоднозначны были социальные последствия радикальных и очень быстрых экономических преобразований, которые не могли не привести к росту социальной напряженности в обществе. Так, в Шанхае - крупнейшем промышленном центре страны - социалистические преобразования частной промышленности привели к снижению заработков рабочих этих предприятий, ликвидации системы рабочего контроля, которая сложилась на частных предприятиях после победы 1949г. и которая защищала интересы фабрично-заводских рабочих.
Социально-политический поворот, сделанный руководством КПК в 1953г., нашел отражение не только в Конституции, но и в завершении составления первого пятилетнего плана развития народного хозяйства. Работа над первым планом началась еще в 1951г., однако внутрипартийная борьба, неясность социальных ориентиров, корейская война и т.п. заставляли не торопиться авторов первого пятилетнего плана. Китайские экономисты при составлении плана стремились учесть уже накопившийся опыт хозяйствования, обращались, вполне естественно, они и к богатому советскому опыту. Составление первого пятилетнего плана было завершено к началу 1955г. Пятилетний план (1953-1957гг.) стал воплощением генеральной линии партии на индустриализацию страны и постепенные социалистические преобразования несоциалистических форм хозяйства. План предусматривал строительство 694 так называемых сверхлимитных объектов - крупных электростанций, металлургических комбинатов, машиностроительных заводов и других предприятий по преимуществу тяжелой промышленности.
План предусматривал развитие кооперативного движения в деревне, которое должно было к концу пятилетки охватить примерно 33% крестьянских дворов. Предусматривалось кооперирование примерно 2млн. кустарей. Большинство предприятий промышленности и торговли должны были быть охвачены различными формами госкапитализма. Проект первого пятилетнего плана был 31 марта вынесен на обсуждение Всекитайской конференции КПК, одобрен ею и 30 июля 1955г. представлен на обсуждение ІІ сессии ВСНП. Эта процедура как бы подчеркивала историческую значимость принятого высшим органом власти закона о пятилетнем плане. Так же, как генеральная линия партии, пятилетний план был компромиссом между умеренно-прагматической и радикально-утопической частями руководства КПК. Производственные и социально-экономические ориентиры плана были в основном рационально-умеренными, позволявшими проводить преобразования постепенно и наименее болезненно для всех социальных слоев китайского общества. Реальность этого политического компромисса могла выявиться только в ходе претворения в жизнь программы социально-экономических преобразований. Возможность выдвижения развернутой программы исторически весьма быстрой модернизации народного хозяйства во многом связана с существенно возросшей в это время советской экономической и научно-технической помощью. Н.С.Хрущев, возглавивший советское руководство после смерти Сталина, отбросил некоторое недоверие своего предшественника к китайским руководителям и взял курс на всемерную поддержку социалистического переустройства Китая. Именно в 1953-1955гг. имеет место наиболее идейно-политическое сближение руководителей КПСС и КПК, именно в эти годы СССР оказал КНР экономическую и научно-техническую помощь. В течение 1955-1957гг. задания первого пятилетнего плана были перевыполнены, процесс индустриализации Китая набирал темпы. Иная ситуация сложилась с реализацией плана социальных преобразований в первой пятилетке: в течение первого же года после утверждения пятилетнего плана в руководстве КПК вспыхнула борьба по вопросу о темпах и формах социалистических преобразований, являвшаяся лишь частью более общего столкновения двух основных идейно-политических тенденций внутри КПК - умеренно-прагматической и радикально-утопической, а также отражавшая развитие культа личности Мао Цзэдуна с его идеологическими и политическими претензиями.
Чем ближе подходил Китай к задачам социалистического характера, тем больше стали сказываться на его развитии негативные политические факторы. Уже и в первые годы существования КНР мировую прогрессивность не могли не насторожить некоторые методы проведения реформ. Речь идет о двух формах политического давления, которые применялись еще в Яньани: идеологических кампаниях типа «Чжэнфын» и сопровождающих эти кампании массовых репрессиях. Эти методы получили распространение уже в период аграрной реформы, и особенно в период первой пятилетки. Выступая на одном из совещаний в КПК по поводу проведения аграрной реформы, Мао Цзэдун призывал крестьян убивать «... не одного или двух, а побольше помещиков» /Самтурова, Медведев, 1991, с. 231/. Он считал публичные расправы с помещиками справедливым и даже полезным делом. Во-первых, многие помещики в прошлом сами жестоко избивали своих крестьян, а во-вторых, крестьяне, ведя расправу с помещиками, лучше осознают радикальные изменения в деревне. Во многих деревнях в период аграрной реформы проводились открытые суды над бывшими эксплуататорами, которых предавали смерти тут же, у всех на глазах.
Впрочем, количество жертв во время преобразований в деревне было сравнительно невелико. В одном из западных источников сообщается о «сотнях тысяч», что составляет не более половины процента общего количества помещиков. Крупная волна репрессий началась позднее, а в начале 1951г., когда по предложению Мао было принято «Положение о наказаниях за контрреволюционную деятельность» от 20 мая 1951г. Этот закон предусматривал в числе прочих видов наказания смертную казнь или длительное тюремное заключение за разного рода политические и идеологические преступления. К середине 1956г. в масштабах всей страны произошли радикальные социально-экономические перемены - была ликвидирована частная собственность и резко ограничены рыночные отношения. Мао Цзэдун и его единомышленники расценивали эти события как победу социалистической революции в сфере экономики, как досрочное выполнение заданий «генеральной линии».
В марте 1951г. в городах Китая проводились открытые показательные суды, на которых после публичного объявления преступлений «опасные контрреволюционеры» приговаривались к смерти. В одном Пекине в течение нескольких месяцев состоялось около 30тыс. митингов; на них присутствовало более 3млн. человек. Что касается количества жертв, то в октябре 1951г. было официально указано, что за 6 месяцев этого года было рассмотрено 800тыс. дел «контрреволюционеров».
Важнейшим фактором внутрипартийной жизни и, следовательно, всего политического развития КНР в начале 50-х годов было все возрастающее насаждение культа личности Мао Цзэдуна. Кампания прославления Мао Цзэдуна была хорошо спланирована и оказалась достаточно эффективной. Усилиями талантливых идеологов и пропагандистов (Лю Шаоци, Чэнь Бода, Ху Цяому и другие) создавалась версия истории китайской революции, в которой революционная деятельность и теоретическое творчество Мао Цзэдуна оказывались главным содержанием революционного процесса. Насаждение «идей Мао Цзэдуна» и культа его личности становится основным направлением идейно-политической деятельности КПК, особенно по отношению к интеллигенции.
Развертывание КПК массовых идейно-политических кампаний 1951-1952гг. было в целом продиктовано объективной необходимостью сломить сопротивление со стороны буржуазии, феодальных и полуфеодальных элементов, выступавших против ограничений народно-демократического строя. Но одновременно с этим проводились кампании против прогрессивно настроенной интеллигенции и партийных кадров, не согласных с идеологией и практикой Мао. Осенью 1951г. по его инициативе началось движение за идеологическое перевоспитание интеллигенции. Движение началось с проработочной кампании, связанной с дискуссией о фильме «Жизнь У Сюня». В ходе кампании многие представители интеллигенции были обвинены в распространении буржуазных взглядов /Сидашенко, 1991, с. 49/.
Движение за идеологическое перевоспитание проводилось главным образом среди вузовской интеллигенции. В высших учебных заведениях были созданы специальные комитеты, под руководством которых профессора и преподаватели изучали произведения Мао и историю КПК в ее маоистской интерпретации. Эта первая кампания такого рода включала излюбленные методы маоистского руководства: принуждение «перевоспитываемых» к «высказываниям начистоту» с публичным самобичеванием, с обвинениями в различных прегрешениях своих друзей, товарищей, родственников и пр. Конечно, многие из специфических моментов этих кампаний, вероятно, можно объяснить жестокостью нравов, сложившихся в старом Китае. Зверства гоминьдановцев в годы гражданской войны не поддаются описанию; пытки коммунистов, издевательства над мирными крестьянами, массовые убийства были обычным явлением. Но должны ли коммунисты следовать этим традициям? - вот в чем вопрос. Не входит ли жестокость в обычай нового государства, когда оно становится на пути мести прошлые преступления или проступки бывших господ?
У Мао Цзэ-дуна есть чрезвычайно любопытное высказывание на этот счет: «Когда китайцы говорят про смерть человека, то называют это белой «радостью». С одной стороны, похороны, погребение, поминовение усопшего, все скорбят. А с другой стороны, смерть называют «радостью», благостным событием. И это соответствует диалектике. По-моему, это действительно радостное торжество. …Неодобрительно относиться к смерти значит быть не диалектиком, а метафизиком…»По-видимому, именно с таким пониманием смерти врага как события радостного, торжественного, праздничного, и связаны публичные расправы, которые так часто практикуются в Китае.
Уже с 50-х годов масса становится активным соучастником избиений - вначале людей, действительно виновных, а позднее невинных. Это метод входит как важный составной элемент маоцзэдуновской «линии масс», а точнее было бы сказать, линии манипулирования массами. Каков должен быть воспитательный и нравственный результат публичных судилищ? Судилищ, где нет места нормальному разбирательству дела, объективной оценке степени вины, разумному выбору адекватного наказания? Трудно ответить на этот вопрос, поскольку мы имеем дело с психологическим феноменом, основанным на особой национальной традиции. Но одно, несомненно - жестокость и произвол становятся нормой массового сознания.
В полном соответствии со стереотипом механизма «Чжэнфын» в 1954г. начались новые гонения на интеллигенцию. Мао был прямым инициатором кампании против «контрреволюционной группы» Ху Фэна. Ху Фэну - литературному критику, многие годы участвовавшему в движении революционных писателей, а после 1949г. вошедшему в состав руководства Всекитайской ассоциации работников культуры и искусства - было инкриминировано выступление против принципа партийного руководства литературой и искусством, изложенного в яньаньских выступлениях Мао. Материалы о так называемой «группировке Ху Фэна» были опубликованы тремя частями в газете «Жэньминь жибао» с 13 мая по 10 июня 1955г., а также в брошюре «Материалы о контрреволюционной группировке Ху Фэна». Авторство предисловия к этой брошюре, примечаний и справок редактора приписывается Мао Цзэдуну. В результате из КПК было изгнано и арестовано много коммунистов, обвиненных в связях с Ху Фэном. Почти одновременно был дан ход так называемому делу «Гао Гана - Жао Шу-ши».
В тот период Гао Ган и Жао Шу-ши обвинялись в заговорщической деятельности, но ничего не говорилось относительно их особой позиции по каким бы то ни было вопросам внутренней и внешней политики партии. Четыре года спустя в постановлении 8-го пленума ЦК КПК в августе 1959г. относительно «антипартийной группы во главе с Пэн Дэ-хуаем» уже утверждалось, что Гао Ган и Жао Шу-ши придерживались «ошибочной линии», которая противопоставлялась ими «правильной линии», «проводимой товарищем Мао Цзэдуном» /Куликов, 1989, с. 263/.
Принятая в 1954г. Конституция юридически закрепляла социалистический характер государства. Были внесены изменения в структуру высших государственных органов. Вводился пост Председателя КНР, правительство стало называться Государственным административным советом, высшим представительным органом объявлялось Всекитайское собрание народных представителей. Реальная власть на всех уровнях, как и в других социалистических государствах, находилась в структурах компартии. В сентябре 1956г. прошло важнейшее событие в политической жизни КНР - состоялся VІІІ съезд КПК. Как отмечали на съезде многие китайские руководители, он проходил под благотворным влиянием ХХ съезда КПСС. В решениях VІІІ съезда указывалось на необходимость неуклонного соблюдения принципа коллективного руководства и борьбы против культа личности. В решениях съезда говорилось, что Китаю для построения социализма необходимо осуществлять социалистическую индустриализацию и развивать, прежде всего, тяжелую промышленность.
Особенностью переходного периода в Китае признавалось то, что в этой стране союзником рабочего класса являются не только крестьяне и городская мелкая буржуазия, но и национальная буржуазия. Считалось, что нужно использовать метод мирного преобразования и перевода на рельсы социалистического хозяйствования капиталистической промышленности и торговли.
Другой важной проблемой были темпы и методы осуществления социалистической индустриализации Китая. Хотя Китай начинал индустриализацию с более низкого уровня, чем в свое время СССР, он имел возможность опереться на экономическую помощь СССР и других стран социализма, использовать научно-технические достижения всех государств. Предметом серьезных разногласий были и вопросы внутрипартийной демократии, а также социалистического демократизма в целом. Это нашло отражение, как в основных докладах, так и в принятых им решениях, в частности в новом уставе КПК. Съезд по докладу Дэн Сяопина вычеркнул из устава КПК положение о том, что идеи Мао Цзэдуна являются идейной основой партии. Докладчик также подчеркнул необходимость для партии продолжать борьбу против «выпячивания личности, против ее прославления.
Все это - наглядное свидетельство борьбы различных направлений внутри руководства КПК и очередных маневров Мао Цзэдуна. В период VІІІ съезда ему пришлось временно отступить от своих планов дальнейшего насаждения режима личной власти. Эта уступка была явно вынужденной и носила тактический характер. Мао не собирался складывать оружие.
1.3 Политика «большого скачка». Становление «культурной революции»
В 1958 году в Китае началась очередная всенародная кампания. На этот раз ее объектом стали мухи, комары, воробьи и крысы. Каждая китайская семья должна была продемонстрировать своё участие в кампании и собрать большой мешок, доверху наполненный этими вредителями. Особенно интенсивным было наступление на воробьев. Его стратегия заключалась в том, чтобы не давать воробьям сесть, держать их всё время в воздухе, в полёте, пока они не упадут в изнеможении. Но неожиданно все это дело обернулось экологической катастрофой. Жители Китая стали наблюдать что-то невероятное: деревья покрылись белой паутиной, вырабатываемой какими-то червями и гусеницами. Вскоре миллионы отвратительных насекомых заполнили все: они забирались людям в волосы, под одежду. Рабочие в заводской столовой, получая обед, находили в своих тарелках плавающих там гусениц и других насекомых. И хотя китайцы не очень-то избалованны, но и у них это вызывало отвращение. Природа отомстила за варварское обращение с собой. Кампанию против воробьев и насекомых пришлось свернуть /Житняк, 1979, с. 154/.
Зато полным ходом развертывалась другая кампания. Ее объектом стали люди - 500 млн. китайских крестьян, на которых ставился невиданный эксперимент приобщения к неведомым им новым формам существования. На них решили опробовать идею, которая запала в сознание вождя. Это была идея «большого скачка» и «народных коммун». Цель, которую преследовал Мао Цзэдун, приступая к организации «большого скачка», состояла в переходе к коммунизму в кратчайшие сроки на основе утверждения таких форм общественной организации, которые позволили бы добиться небывалой экономической эффективности производства, осуществления главных принципов коммунистической утопии, способствовали бы укреплению главенствующего положения Мао Цзэдуна в КПК, а КПК и КНР в международном коммунистическом движении и мире. Это была утопическая программа с явным националистическим и мессианским уклоном. В начале 1958г. в Китае началась очередная шумная кампания под лозунгом «отдайте ваши сердца». Кому отдать? Разумеется, Мао Цзэ-дуну. На стенах домов по всему Китаю были вывешены дацзыбао (газеты больших иероглифов) с бесчисленными цитатами из его трудов. Энтузиасты- крестьяне и рабочие, служащие и студенты,- как по команде, стали призывать друг друга работать как можно больше за меньшую плату.
