Становление парламентаризма в Японии и Турции

p align="left">Внешняя задолженность страны очень быстро росла. Если в 1854 г. она составляла 75 млн. франков, а в 1863 г. - 200 млн. франков, то в 1874 г. она равнялась уже 1 млд. франков[13].

В октябре 1875 г. турецкое правительство вынуждено было объявить о своей неспособности погашать внутренний долг в требуемых размерах. В официальном сообщении турецкого правительства о банкротстве Турции указывалось, что в течение ближайших пяти лет расчеты по внешним и внутренним долгам будут снижены наполовину. Однако в 1876 г. выплаты по государственному долгу были вообще приостановлены. Османская империя обанкротилась.

Рост государственной задолженности Османской империи вызывал повышенное внимание европейских кредиторов к состоянию ее финансов. Объективно они были заинтересованы в модернизации финансовой системы страны, в переходе Порты от средневековых к буржуазным нормам в организации и осуществлении, как общей ее финансовой политики, так и конкретной практики финансовых операций. В противном случае эксплуатация Османской империи по линии вывоза ссудного капитала была бы крайне затруднена.

И внутренние, и внешние обстоятельства побудили Порту учредить в 1863 году на базе существовавшего в стране с 1856 года английского Оттоманского банка центральный государственный банк, призванный модернизировать управление финансами Османской империи. Концессия на организацию этого банка, получившего название “Имперский Оттоманский банк”, была выдана первоначально сроком на 30 лет английским и французским финансистам (затем она была продлена еще на 50 лет). По условиям концессии в обязанности этого нового банка входило обслуживание всех операций, связанных с учетом финансовых поступлений в государственную казну, а также осуществление из нее по приказу министра финансов необходимых выплат. Банк обладал исключительным правом эмиссии банкнотов, действительных на всей территории империи. Поэтому, начиная с 1863 года, многие иностранные займы заключались при непосредственном содействии и участии Имперского оттоманского банка.

Являясь формально государственным, этот банк на деле принадлежал английскому и французскому, а с 1875 года еще и австрийскому капиталу.

Традиционно в османском земельном законодательстве земля делилась на три основные категории.

1. Мири -- государственная. К ней относился основной массив земель страны. Право верховной собственности этих земель принадлежало государству.

2. Мюльк -- “частнособственная”. Это безусловные феодальные земельные пожалования.

3. Вакф -- земля, доходы с которой поступали религиозным учреждениям или на общественно-благотворительные нужды[45].

В декабре 1857 г. шейх-уль-ислам вынес решение, одобренное высшим советом юстиции, о правилах передачи земель мири мужчин и женщин, умерших бездетными, и о расширении круга лиц, имеющих право получить их земли с условием уплаты тапу (документ на право владения землей мири). “Такие участки было решено, прежде всего, передавать бесплатно отцу или матери умершего. Если их не было, то устанавливалась определенная очередность передачи надела по тапу”[29].

Постановления о расширении круга наследников были включены в Земельный закон 1858 г.

25 февраля 1858 г. это постановление было распространено на земли мири, доходы с которых были посвящены в вакфы (так называемые “неистинные”). “Отныне неистинные вакфы стали называться султанскими вакфами с упорядоченной документацией”[10].

Нововведения 1839-1858 гг., касавшиеся аграрных отношений, были подготовкой к аграрному закону 1858 г.

Первичная подготовка закона была возложена на специальную временную комиссию. Были рассмотрены все предыдущие земельные законы, начиная со времени Сулеймана Кануни, и все фетвы шейх-уль-исламов, связанные с вопросами землевладения. 21 апреля 1858 г. проект был представлен Совету танзимата, затем поступил на утверждение шейх-уль-ислама и великого везира. После одобрения султана закон был утвержден окончательно 6 июня 1858 г. В Земельном законе речь шла о правом режиме владения землями мира, в том числе и теми, что находились в распоряжении вакфов. Собственность мюльк лишь упоминалась, так как владение этой собственностью регулировали законы шариата. “В ст. 1 были названы пять категорий земель, существовавших в государстве в соответствии с традиционной османской классификацией: 1) земли мюльк (мемлюке), 2) государственные (мирийе), 3) вакфы (мевкуфе), 4) общественные (мутраке), 5) пустопорожние (меват)”. [13]

Земельный закон отличался консерватизмом.

Нельзя было использовать землю, как хотелось, например, заняться на своем участке изготовлением кирпича. Запрещалось хоронить на этой земле умершего. Без разрешения чиновника нельзя было сажать деревья, разводить сады.

Землю по закону 1858 г. разрешалось передавать бесплатно или продавать за условную цену только с разрешения соответствующего правительственного чиновника.

Вместе с тем возможности землевладельца распоряжаться наделом расширились. Он мог отдать свой надел в аренду и взять за него ссуду или отдать землю в залог.

Хотя права крестьян на землю по закону 1858 года расширились, право собственности не стало полным. Верховное право собственности осталось за государством, были сохранены феодальные ограничения в пользовании и распоряжении землями мири.

В связи с усилением спроса, главным образом внешнего, на продукты турецкого сельского хозяйства все большее распространение начали получать чифтлики. В социально-экономическом смысле чифтлик представляет собой “... конкретно-историческое проявление общего объективного процесса развития форм государственной земельной собственности и частной земельной собственности. Чифлиткчийская земельная собственность -- это новая передовая форма земельной собственности, характерная для периода разложения османского феодализма...” [48].

Чифтлики в тогдашних условиях были прогрессивным фактором в социально-экономических отношениях в сельском хозяйстве, а, следовательно, в Турции в целом.

Если говорить об эволюции налоговой политики в годы танзимата, то потребовалось 15 лет после издания Хатт-и-хумаюна, прежде чем было принято новое постановление о порядке сдачи с торгов откупа ашара и взимания его непосредственно государством (5 июня 1871 г.).

“Первый раздел этого постановления подробно рассматривал порядок организации торгов для сдачи ашара на откуп лицам, предложившим установленную администрацией цену, порядок взимания ашара откупщиками в зависимости от сельскохозяйственной культуры и пр.”48. В постановлении и слова не было об отмене откупа.

Итак, в 60-70-х годах в столь важном вопросе как налоговое обложение крестьян, не произошло никаких изменений, не было проведено ни одной, хотя бы незначительной реформы.

По главному вопросу -- о владении землей мирийе и частью вакуфных земель -- новое законодательство сохранило основные нормы шариатского права и, прежде всего государственную собственность на эти земли. Тем самым не были устранены те препятствия, которые мешали вовлечению большей части обрабатываемых земель страны в товарно-денежный оборот и в процесс капиталистического развития.

Новые законы создали более стабильные условия владения государственной землей, главным образом для крупных земельных собственников. Благодаря этим законам последние закрепили за собой право владения землями, которыми они незаконным путем овладели до и в процессе ликвидации военно-ленной системы.

Новое аграрное законодательство нисколько не облегчило положение крестьян, не ослабило их зависимости от крупных владельцев -- светских и духовных; не были осуществлены даже минимальные преобразования в налоговой системе.

Таким образом, обещание Хатт-и-хумаюна устранить все препятствия на пути развития сельского хозяйства не были выполнены. Новое аграрное законодательство не удовлетворяло потребностям развития сельского хозяйства, интересам, как крупных землевладельцев, так и широких крестьянских масс, турок и нетурок. Поэтому борьба за дальнейшие реформы в аграрном законодательстве продолжалась в течение многих десятилетий и после танзимата.

В целом преобразования периода танзимата свидетельствуют о том, что сторонники реформ не ограничились только декларативными обещаниями, а энергично и планомерно пытались осуществить принципы Гюльханейского хатта и реорганизовать государственную структуру османского общества.

Реформы танзимата были тесно связаны одно с другой и с основной идеей хатта, развивали и конкретизировали ее.

Преобразования Мустафы Решид-паши, имевшие целью способствовать капиталистическому развитию османского государства, были направлены преимущественно на реформы государственного управления, права, просвещения и гораздо меньше -- экономики. Перечисленные преобразования были необходимы, так как развитию капиталистических отношений в стране мешало традиционное средневековое государственное устройство, отсталые правовые нормы, отсутствие современного образования, господство феодальной идеологии.

Так как реформы танзимата в той или иной мере противоречили традициям и шариату, а также затрагивали материальные и социальные интересы чиновников, духовенства и других феодальных элементов, то их осуществление требовало больших усилий и часто оказывалось малорезультативным.

Реформы танзимата при всей их прогрессивности предполагали усиление угнетения Турцией христианских подданных Порты.

Почва для буржуазных реформ в европейских странах и в Османской империи была разной в плане уровня социально-экономического развития и господствующих идеологий. В Османской империи были серьезные факторы, мешавшие успеху реформ.

Мустафа Решид лучше, чем другие государственные деятели своего времени, понимал необходимость преобразований для сохранения империи. Его вклад в становление буржуазных институтов значителен. Нововведения создали ряд необходимых условий для развития капиталистических отношений, привели к заметной либерализации государственного режима и к идеологическим сдвигам.

Но все же реформы оказались малоэффективными. Преобразования танзимата осуществлялись сравнительно немногочисленной группой государственных деятелей, считавших их неизбежными и необходимыми. Большая же часть бюрократии и чиновников противилась реформам. Одни из них считали, что реформы не принесут пользу государству и вместе с тем подорвут его традиционные основы, заложенные в средние века, другие нарушали законы танзимата потому, что их исполнение наносило ущерб их материальному благосостоянию. Назначение государственного жалованья, упорядочение сбора налогов, ограничение самовластия лишали чиновников выгодных подношений (бакшишей) и возможности вымогательств.

Следствие административных реформ явился заметный рост гражданской бюрократии. Она оказала широкое влияние на ход преобразований. Старая военно-феодальная бюрократия мешала преобразованиям.

В начале 50- годов разочарование османского правительства в результате реформ было связано с проявившимися к этому времени инфляцией, хроническим дефицитом в фискальных делах, экономической депрессии. Это побуждало многих сановников высказаться за отказ от дальнейших реформ. Отсутствие строгой отчетности в финансах, сохранение почти неизмененными принципов налогов политики средневекового государства, халатность и злоупотребления мешали упорядочению в финансовой области.

В связи с тем, что при сборе налогов не только сохранились, но даже усилились злоупотребления правительственных чиновников, широкие слои населения также были недовольны реформами, отождествляя их со злоупотреблениями. В 40-50-х годах были часты восстания, вспыхивавшие в различных частях Османской империи. Продолжились они в 60-70-х гг.

Реформы танзимата были идеологически несовместимы с законами шариата. Следствием этого явились взрывы мусульманского фанатизма в 40-е годы Х1Х века, сопровождавшиеся убийствами христиан.

Все это мешало развитию капитализма и местной буржуазии, которая могла бы возглавить осуществление реформ. Борьба буржуазных институтов с феодальными традициями в условиях Османской империи и потребовала многих десятилетий.

Таким образом, и Япония, и Турция развиваются в рассматриваемый период под воздействием внешнего фактора. Заключенные ими неравноправные договоры с европейскими странами и США, способствовали втягиванию этих двух государств в мировую капиталистическую систему. Однако японское правительство более успешно справилось с этой задачей и смогло путем проведения реформ включиться в капиталистическую систему раньше, чем Османская империя с ее отсталой, преимущественно аграрной экономикой.

Начало реформ в Японии было связано с падением старого режима -- режима сёгуната Токугавы и с реставрацией императорской власти. Реформы в Японской империи оказались удачными потому, что на смену старой политической элиты пришла новая элита, представлявшая новые силы -- самурайство и буржуазные круги. В Османском государстве реформаторский процесс явился закономерным явлением, начавшимся еще в 20-30-е гг. Х1Х в. Реформы танзимата стали продолжением преобразований Селима III и Махмуда II. Но этот процесс потерпел неудачу, так как в Турции, в отличие от Японии, остался старый режим.

Если административные реформы, проведенные в Японии способствовали уничтожению крупной феодальной собственности, объединению страны в соответствии с интересами развития капиталистической экономики, то в Османском империи эти преобразования были незначительными и поверхностными, реформы не упраздняли старые феодальные формы, а поэтому и не имели никакого эффекта.

Никаких мер не предприняло османское правительство по решению сословного вопроса, тогда как в Японии все феодальные сословия были уничтожены, что открыло путь для развития капитализма.

Активные действия предпринимались реформаторами обеих сторон в преобразовании армии и флота. За образец ими взята была армия европейского характера. Но мощь турецкой армии значительно ослабела в результате Крымской войны, и ей понадобились годы, чтобы восстановить утраченную силу. К тому же в Турции, в отличие от Японии, не было всеобщей воинской повинности.

Японское правительство ввело единую финансовую систему, провело капитализацию самурайских пенсий, в результате чего получило средства, которые вложило в развитие сельского хозяйства и промышленности. Османское правительство вынуждено было искать средства за границей, прибегая к иностранным займам, которые не смогло погасить. Все денежные средства шли ими на выплату растущих долгов, а не на развитие экономики. Турция превратилась в банкрота, ей нечем было пополнять государственный бюджет. В Японии успешная денежная реформа решила проблему накопления бюджета страны, стабилизировала и укрепила денежную систему.

Японская торговля в эпоху Мэйдзи имела активный торговый баланс, рост оборотов, что также способствовало включению этой системы в мировую капиталистическую систему. Баланс же османской торговли был дефицитным, что обусловило ее отставание от Японии в процессе перехода к капитализму.

В области аграрной политики японские власти проводили мероприятия с целью получения финансовых средств для развития промышленности, тогда как реформаторы эпохи танзимата не уделяли большого внимания развитию промышленных объектов, считая приоритетным сельское хозяйство. В Японии в результате реформ удалось ликвидировать земельную монополию феодального класса, заменить многочисленные подати и повинности одним налогом. Итогом японских аграрных преобразований стало создание рынка рабочей силы, необходимого для развития капитализма. Аграрные мероприятия в Османской империи не устранили препятствий на пути развития сельского хозяйства. Вместо равного налогооблажения лидеры танзимата получили злоупотребления и коррупцию. Земельный закон 1858 г. не дал полного права земельной собственности тем, кто обрабатывал землю. Чифтлики, возникшие еще до реформ танзимата, оставались единственным прогрессивным явлением того времени, но с другой стороны, они удвоили гнет крестьянского населения.

Если говорить о социальных последствиях аграрных реформ, то ни в Турции, ни в Японии эти реформы не улучшили положение крестьян. Не были довольны проводившимися реформами и другие слои населения этих стран. Реакцией на реформаторскую политику правительств: были многочисленные восстания, бунты, национально-освободительная борьба балканских народов.

Реформы, проводившиеся и в Османской империи, и в Японии немногочисленной группой государственных деятелей, носили буржуазный характер. Их целью было превратить страну из феодальной в капиталистическую, сохранить независимость страны от западных государств. Однако реальных положительных результатов эти преобразования достигли лишь в Японии, в Османском государстве они потерпели неудачу, так как не были учтены религиозные особенности, национальный характер, не были предприняты меры для развития промышленности, формирования местной буржуазии.

Таким образом, в результате проведенных реформ Япония вступила на капиталистический, буржуазный путь развития, а в Османской империи данные реформы только заложили основу для перехода от феодальных к буржуазным институтам. Поэтому не стоит оценивать танзимат только отрицательно, так как он имел большое значение для дальнейшего развития государства и становления его на капиталистический путь развития.

2. Политические силы в борьбе за установление парламентаризма

2.1 Японская либеральная оппозиция в борьбе за установление парламентского режима

После "реставрации Мэйдзи" все более актуальной становилась создания политической структуры, принципиально отличной от прежней, которая могла бы обеспечить нормальное функционирование всего общественного организма в новых условиях. Развернулась еще непривычная для Японии идеологическая борьба по определению места и роли каждой социальной группы в иерархии общества. Этот процесс требовал новых политических организаций и методов.
"Переворот Мэйдзи" удовлетворил политические амбиции лишь небольшой части знати, в первую очередь юго-запада Японии. Основная же часть населения от него ничего не получила. Потому в разных слоях населения быстро нарастало недовольство новым режимом, который не оправдал их надежд. Предпринятые вскоре после переворота энергичные меры по интенсивному развитию и модернизации страны также вызвали далеко не однозначную реакцию в обществе. Все это стимулировало рост политической активности в 70-80-х годах. Критика режима велась как слева, так и справа.
Некоторые крупные феодалы были недовольны преобладающей ролью представителей важных княжеств в определении политики страны. Они потребовали "подлинного прогресса и перемен", понимая под ним, однако, лишь более "справедливый", с их точки зрения, дележ власти, т.е. "свое более широкое участие в управлении страной"1.Часть самурайства, реально пострадавшая от происходивших в стране перемен, выступала с требованиями восстановления своих старых привилегий. С этим лагерем, критиковавшим режим справа, власти договорились довольно быстро.
Более опасными для властей были силы, критиковавшие режим слева. Они имели гораздо более широкую социальную основу и большие возможности влиять на ход эволюции общества. Но этот лагерь характеризовался крайней неоднородностью и на протяжении рассматриваемого периода его состав постепенно менялся. Поэтому реализовать все заложенные в нем потенции было весьма трудно.
Открытые претензии в адрес режима Мэйдзи слева вначале прозвучали в основном из среды новой сельской верхушки, связанной с предпринимательством, торговлей и ростовщичеством. Это были требования сельских самураев (госи), превращавшихся в помещиков, а также других сельских богачей (гони), часто прибегавших к труду наемных рабочих. Они считали, что своих целей они смогут добиться лишь при условии создания такого представительного органа власти, в работе которого они надеялись участвовать.
В конце 70-х и, особенно с начала 80-х годов, когда госи и гони, удовлетворившись некоторыми уступками властей (в частности, снижением поземельного налога), стали на сторону режима, в оппозиционном лагере все настойчивее зазвучали голоса недовольной части крепнущей городской буржуазии, а также крестьян и рабочих. Их претензии, естественно, оказались более радикальными и в основном совершенно неприемлемыми для господствующих кругов.
Все эти оппозиционные течения, весьма различные по своей социальной сути и представлениям о содержании необходимых перемен, получили в Японии общее название Движение за свободу и народные права (Дзию минкэн ундо). Это движение явилось естественной реакцией на "переворот Мэйдзи" разных слоев населения, пытавшихся по-своему определить возможный характер нового общества. По существу, оно оказалось главной движущей силой эволюции общества, поскольку благодаря именно его активности были заложены такие важнейшие элементы нового общества, как система политических партий и парламентаризм.
К середине 70-х годов политическое оппозиционное движение уже не могло ограничиться лишь дискуссионными клубами и союзами, спорами в газетах и журналах. Возникла необходимость в новых организационных формах, и в 1874 г. были созданы первые политические объединения: Общество патриотов (Айкокуто) и Общество по определению целей в жизни (Риссися), которые заявили о необходимости введения в Японии конституционного правления. Правительство нашло для себя полезным пойти навстречу, чтобы превратить их оппонентов в союзников. С этой целью оно в начале 1877 г. приняло решение о снижении поземельного налога с 3 до 2,5 % стоимости земли2. Это было с удовлетворением встречено помещиками и состоятельными крестьянами-землевладельцами. Но решительно настроенная оппозиция требовала не только экономических, но и политических гарантий своего положения. В связи с этим летом 1877 г., когда правительственные войска вели ожесточенные бои с восставшими самураями в Сацума, крупные землевладельцы направили на имя императора петицию, добиваясь его согласия на создание парламента. В ответ на это правительство в 1878 г. заявило, что с 1880 г. Оно разрешит систему совещательных собраний в префектурах и городах, т.е. по существу, согласилось на расширение прав участия находившихся в оппозиции слоев дворянства и буржуазии в решении местных дел.
Однако это также не удовлетворило оппозицию. Она стремилась к участию в решении не только местных, но и общегосударственных дел. Ее политические организации продолжали настаивать на введении парламентарной формы управления страной. И власти, опасаясь, что их упорство может привести к углублению расхождений с этими кругами, выступили в 1881 г. с обещаниями создать парламент через десять лет, в 1890 году. 12 октября 1881 г. был издан высочайший декрет, торжественно подтверждавший это обещание. В тексте декрета говорилось, что "унаследовав престол, занимаемый... династией более 2500 лет, и осуществляя по праву... всю полноту переданной нам нашими предками власти, мы давно имели ввиду постепенно ввести конституционную форму правления с той целью, чтобы наши преемники на престоле руководствовались установленным законом"3.имея ввиду именно эту цель "... мы учредили в 8-й год Мэйдзи (1876 г.). Сенат и в 11 год Мэйдзи провинциальное собрание, положив, таким образом, основание для главных реформ; причем мы считаем, что эти наши действия должны с самого начала убедить Вас, наших подданных, в нашей решимости в этом отношении"[4]. Далее власти объявляли, что в 1823 году Мэйдзи (1890 г.) они откроют парламент, чтобы осуществить на деле объявленное решение.
Лидеры Мэйдзи предполагали использовать оставшееся до этого срока время для тщательной подготовки к новым условиям политического управления страной. В результате этого акта те влиятельные круги, которые могли реально рассчитывать на участие в работе нового органа власти, стали постепенно отходить от движения и готовиться к деятельности в условиях парламентаризма. Начался процесс их самоорганизации, выработки основных целей и принципов политики, которые они намеревались защищать и проводить в рамках парламента.
В начале 80-х гг. в стране наблюдался значительный подъем крестьянского движения в связи с резким ухудшением положения крестьянства. Основные требования крестьян сводились к аннулированию задолженности, их борьба была направлена против помещиков и ростовщиков. Мелкие и часть средних помещиков выражали свою неудовлетворенность тем, что фактически размер земельного налога стал в результате дефляции на много выше, чем до 1881. Самураи, которые не нашли еще прочного места в новом капиталистическом обществе, проявили особое беспокойство, так как в ноябре 1882 года должна была прекратиться выплата конвертированных пенсий. Помещики и мелкая и средняя буржуазия возмущались тем, что огромные правительственные субсидии и дотации доставались не им, а крупной буржуазии.
В такой обстановке общественного прошения и недовольства возникли первые политические партии Японии.
В октябре 1881 года на базе " учреждения парламента" была создана первая политическая партия Японии - "Риккен дзиюто" ("конституционная либеральная партия"), или просто Дзиюто, во главе Итагаки Тайсуку. Она объединила либеральных помещиков, сельскую буржуазию и интеллигенцию. К партии примкнула небольшая часть крупной городской промышленной буржуазии.
Руководство партии получало поддержку от фирмы Мицуи, занимавшей ведущее место в шелковой промышленности Японии, а потому тесно связанной с японскими помещиками и сельской буржуазией.
Программа партии была довольно краткой:
"1. Наша партия стремится достигнуть свободы, обеспечить каждому его права, добиться счастья для всех и реформ общества.
Мы будем бороться за введение наилучшей конституционной системы.
Наша партия стремится к достижению своих целей в полном единении с теми, кто разделяет наши принципы и ставит себе такие же задачи"5.
В отличие от других партий в программе либеральной партии ни, словом не упоминалось о монархии. Это свидетельствовало о сравнительно радикальных настроениях ее членов. Идеи свободы, равенства и братства, сформулированные в намеренно расплывчатой форме, тем не менее, привлекали к партии довольно широкие слои.
В марте 1882 года организовалась вторая политическая партия - "Риккен Кайсинто" ("Конституционная партия реформ и прогресса"), или просто Кайсинто, которую возглавлял Акума Сигенобу. Оно выражало в основном интересы крупной торговой и финансовой буржуазии, но объединяла разнородные элементы: крупную и среднюю городскую буржуазию, крупных обуржуазившихся помещиков, а также представителей умеренно либеральной интеллигенции. Руководство Кайсинто было тесно связано с фирмой Мицубиси.
В программе партии говорилось:
"Мы, верноподданные императора, объединились, ставя перед собой следующие цели:
Глубоко почитать императорский дом, дать счастье народу.
Ставя задачей внутриполитические реформы, добиваться расширения политических прав.
Устранить вмешательство центральных властей, создать прочную основу для местного самоуправления.
Расширять избирательные права по мере развития общества.
Вести как можно меньше политических переговоров с иностранными государствами, как можно больше торговых связей с ними.
Добиваться, чтобы денежная система базировалась на твердой металлической валюте"6.
В сущности, это была программа ближайших очередных задач развития японского капитализма, все основные положения которой впоследствии постепенно и неуклонно осуществлялись.
Для противодействия обеим партиям в марте 1882 г правительство создало "Риккен тэйсэйто" (Конституционно-императорскую партию), или просто тэйсэйто, в которую вошли главным образом чиновники. Главой тэйсэйто считался Фукути Гэнъитиро, но фактическими руководителями были Ито Хиробуми, Иноуэ Каору и другие члены правительства. В программе партии говорилось, что:
"... 3.Общее руководство верховной властью... принадлежит императору. Осуществляется власть на основе конституционной системы.
4.Необходимо учредить двухпалатный парламент.
5.Необходимо ввести неограниченное избирательное право...
7.Император пользуется правом утверждения или отмены решений парламента... Общественная свобода - это свобода собраний и выражения общественного мнения, не нарушающая порядок и безопасность страны..." [7].
Однако тэйсэйто не смогла привлечь сколько-нибудь значительного числа сторонников в свои ряды и не играла никакой роли на политической арене.
Из социалистических организаций этого времени наиболее крупной была "Тоё сякайто" ("Восточная социалистическая партия"), созданная в мае 1882 г. В программе партии говорилось, что ее цель - счастье масс[18].
"Тоё сякайто" объединяла крестьянскую бедноту каменноугольного района Мацуура на Кюсю и под лозунгами "равенства" и "счастья масс" понимала конфискацию земельных излишков у помещиков и кулаков и равный раздел их между крестьянами.
Партия подверглась полицейским репрессиям и в июне 1882 г. была распущена.
Таким образом, в Японии в 80-х годах фактически действовали лишь две партии - кайсинто и дзиюто.
В ноябре 1882 г. председатель дзиюто Итагаки и вице-председатель Гото Сёдзиро с санкции представительства выехали в заграничную командировку с целью изучить парламентские системы Франции и других европейских стран. Поездка вызвала недовольство некоторых членов партии и много шума в прессе, обвинявшей Итагаки и дзиюто в связях с правительством и фирмой Мицуи, оказавшей материальную помощь при организации поездки.
В это же время либеральная партия начала подготовку к государственному перевороту для проведения некоторых буржуазно-демократических преобразований. Руководство дзиюто ставило своей целью создать конституционную монархию; представители средних помещичье-буржуазных слоев должны были играть в правительстве и в парламенте руководящую роль. Развернутой политической программы дзиюто не имела и никаких проектов разрешения аграрного вопроса не выдвигала. Максимальным требованием в этой области было требование предоставить мораторий по крестьянским долгам и уменьшить земельный налог.
В дальнейшем руководство либеральной партии решилось на более широкое использование крестьянского движения, чтобы прийти к власти. Оно намеревалось, однако, захватить власть, немедленно подавить это движение.
Располагая разветвленной сетью газет, дзиюто вела, несмотря на репрессии, довольно широкую антиправительственную пропаганду. "Дзиюто создала сеть спортивных клубов, при которых имелись спортплощадки, т.е. молодежь проходила военно-спортивную тренировку. Отдельные конспиративные группы вели подготовку террористических актов против членов правительства"[9].
В ноябре 1882 г. произошли так называемые события в городе Фукусима (префектура Нагано). Здесь аресту подверглась группа членов дзиюто во главе с Коно Хиронако; их обвинили в намерении подготовить государственный переворот. Главным материалом обвинения явилась "клятва" членов группы, записанная на следствии со слов арестованных.
Важнейшие пункты "клятвы" таковы:
"1. Наша партия стремится к свержению ненавистного" деспотического правительства, стоящего у власти, и к установлению действительно сводного государственного строя.
Члены нашей партии готовы жертвовать жизнью во имя достижения этой цели"[10].
в марте 1883 г. состоялась конференция партии дзиюто семи районов области Хокурику. Собрание проходило очень бурно, все ораторы говорили о том, что существующее положение можно изменить только силой.
Через несколько дней после конференции власти произвели аресты среди ее участников. В частности, была арестована группа "Фэнтюгуми" ("Небесное возмездие") во главе с Акаи Кагэаки. ее задачей было физической устранение всех членов правительства.
Провал группы Коно и Акаи, не сумевших подготовить свои выступления и связать их с выступлениями крестьянства, показал необходимость опираться на более широкую социальную базу. Руководство дзиюто решило пойти на изменение тактики. В марте 1884 г. после возвращения Итагаки и Гото из-за границы в Токио состоялся съезд дзиюто, на котором наметился поворот в политике партии; многие участники съезда призывали перейти к активным действиям и использовать крестьянское движение.
Однако партия в целом была против лозунга свержения монархии, не имела аграрной программы. Дзиюто поддерживала лишь повседневные требования крестьянства об аннулировании или отсрочке долгов, об уменьшении налогов и т.п. Дзиюто не связывала эти аграрные требования со своими лозунгами смены правительства, завоевания "естественных прав человека", и поэтому лозунги партии оставались абстрактными и ничего не говорящими крестьянину.
Организационная подготовка к общему выступлению проводилась весьма тщательно. План партии заключался в том, чтобы уничтожить правительство во время прибытия его в полном составе на станцию Хондзё по случаю открытия новой железнодорожной линии.
Неожиданно церемония открытия железной дороги была отложена. Однако, рядовая масса крестьян, привлеченная заговорщиками, 16 мая 1884 г. подняла восстание, не имевшее успеха.
В сентябре 1884 г. произошли события на горе Ката в префектуре Итагаки. В городе Симодатэ той же префектуры находилась 16 революционно настроенных членов дзиюто[2]. Центральное руководство дзиюто поручила этой группе подготовку к террористическому акту против правительственных деятелей, который сначала намеревалась совершить 19 июля 1884 г. в Токио, а затем - в конце августа на станции Уцуномия, куда, как предполагалось, должны были приехать некоторые члены правительства. Но руководство либеральной партии, опасаясь провала, в решающий момент отказало группе в поддержке и отстранилось от нее.
Полиция напала на след группы, последняя решила временно уйти в горы и вести партизанскую борьбу. Полицейскому отряду, посланному на следующий день для преследования, было оказано сопротивление. Это вызвало переполох в Токио. Министерство внутренних дел установило чрезвычайную охрану в префектуре Ибараки и "... направило в район горы Ката роту жандармов"[12]. Члены группы сразу же вступили в схватку с полицейскими, в результате которой почти все партизаны погибли.
Актуальная деятельность левых групп напугала руководителей либеральной партии. После провала выступления на горе Ката 29 октября 1884 г. в городе Осака состоялся съезд партии, который принял решение о самороспуске партии (еще раньше, в сентябре 1883 г. самораспустилась кайсинто).
Но это был тактический ход. Формальный роспуск партии не означал ее отказа от дальнейшей борьбы. Спустя два дня после роспуска начались события в районе города Титибу (префектура Сайтана, во время которых впервые удалось организованно сочетать борьбу партии с движением крестьянских масс. Эти события были кульминационным пунктом Движения за свободу и народные права.
Вооруженное восстание в Титибу началось 1 декабря 1884 г., на месяц раньше намеченного срока. Оно было весьма крупным: в нем участвовало около 10 тыс. человек"[1].
Хотя восстание оказалось изолированным, само по себе оно имело необычную для крестьянского выступления организованность: был выработан план наступления, заранее созданы отряды во главе с командирами, налажено хозяйственное снабжение отрядов. Однако восстание было подавлено.
Связь крестьянского движения с либеральным, особенно ярко обнаружившаяся во время событий в Титибу, вызвала смятение в правящих кругах Японии. По всей стране, особенно в центральном районе, был поставлен на ноги весь аппарат полиции и сыска. Полиции удалось напасть на след других боевых групп, состоявших из членов распущенной дзиюто.
В результате арестов и жестокого полицейского террора радикальное крыло Дзию минкен ундо оказалось разгромленным. Причины поражения движения за свободу и народные права, которое начало приобретать характер буржуазно-демократического движения в 1882-1884 гг. и достигло высшего подъема в 1884 году, в основном следующие: в движении не участвовали рабочие, беднейшие и часть среднего крестьянства начали организованно включаться в движение лишь на его последнем этапе - 1884 г., партия не имела никакой аграрной программы, крупная буржуазия стояла в стороне от движения.
Все это вместе взятое предопределило поражение демократических тенденций в движении, все же имело большое положительное значение. Оно помешало правительству повысить земельный налог, заставило заняться подготовкой к введению Конституции и парламента.
В 1883 г., сразу же после возвращения правительственной делегации во главе с Ито Хиробуми из заграничной поездки, началась разработка проекта японской конституции, призванной укрепить монархический строй в стране. “В составлении проекта участвовала ограниченная группа лиц: Ито Хиробуми, Иноуэ Каору, Ито Миёси и Конэко Кэнтаро”[15]. Работа была окружена тайной и протекала в загородной вилле Ито, куда, за исключением консультанта немецкого профессора права Рейслера, известными своими реакционными взглядами, никто не допускался.
Правительство спешило провести меры по укреплению монархического строя, до открытия парламента, который многим министрам рисовался почти как революционный Конвент времен Французской революции. Во владение короны перешли огромные массивы земли на Хоккайдо, бывшие общинные леса и луга по всей стране. “Император стал крупнейшим помещиком: в 1882 г. ему принадлежала 1 тыс. тё земли, а к 1890 г. уже 365 тыс. тё”15. часть правительственных акций в японском банке была оформлена как имущество императорской фамилии. В июле 1884 г. был опубликован закон о введении пяти титулов высшей знати (князь, маркиз, граф, виконт, барон). Эти титулы были присвоены более чем 500 лицам высшего дворянства (кадзоку)16. Тем самым значительно повысилась и укрепилась монархическая бюрократия, из которой впоследствии стала комплектоваться палата пэров.
Произошла реорганизация структуры правительства. В декабре 1885 г. был упразднен дадзёкан и вместо него создан по европейскому образцу кабинет министров, объединявший 10 министерств. Была учреждена должность министра-хранителя императорской печати, который стал ближайшим советником императора по всем политическим вопросам. Первый кабинет министров возглавил Ито Хиробуми. Однако эти мероприятия по укреплению бюрократической машины не могли удовлетворить широкие слои японского общества. В конце 80-х годов стало вновь возрождаться Движение за свободу и народные права, которое протекало теперь в форме компании за скорейшее принятие конституции и за отмену неравноправных договоров. К октябрю 1887 г. движение оформилось в организацию “Дайдо сён данкэцу” (“Общее согласие”, точнее: “единство в большом, различия в малом”).
“Общее согласие” объединяло представителей либеральных помещиков и буржуазии. В него вошли члены распущенных партий дзиюто и кайсинто.
Во главе “Дайдо сён данкэцу” встал граф Гото Сёдзиро.
Гото собрал вокруг “Общего согласия” почти все политические партии и группы, в той или иной степени недовольных политикой правительства.
В 1888 г. была закончена подготовка проекта конституции. Чтобы избежать широкого обсуждения проекта в учредительном собрании или парламенте, в начале 1888 г. был создан специальный орган - тайный совет. Он состоял вначале из 12 советников, большинство которых принадлежало к высшей феодальной бюрократии княжеств Сацума, Тёсю, Тоса и Хидзен[17]. Во главе совета встал Ито Хиробуми, отказавшийся в связи с этим от поста с премьер-министра. В этом узком бюрократической органе должна была завершиться подготовка к введению в действие такой конституции, которая полностью обезопасила бы правящую монархическую бюрократию от всяких поползновений со стороны ведущего парламента принять реальное участие в управлении страной.
Около полугода тайный совет занимался постатейным обсуждением проекта, которое проходило в строжайшей тайне. В ноябре 1888 г. конституция была зачитана императором во дворце в присутствии членов правительства, высших сановников и иностранных представителей. Этим, с одной стороны, подчеркивалась абсолютная власть японского монарха, а с другой - авторитетом императора предотвращалась возможность каких-либо выступлений против тех или иных положений конституции. 11 февраля 1889 года конституция была опубликована.
Вот как пишет об этом событии Хуго Ванденберг, путешествовавший в то время по Японии: “Увенчание великого здания реформ было завершено провозглашением представительного образа правления. 11 февраля 1889 г., … образцом которого послужила прусская конституция”18.
“Конституция великой Японской империи” (Донг Ниппон тэйкоку кэмпо) вошла в историю как “Конституция Мэйдзи”.
2.2 Развитие движения в Турции за установление парламентского режима
Реформы танзимата конца 50-х - начала 70-х гг., продолжая линию реформ предшествующего периода, привели к некоторым положительным сдвигам в политико-административной, экономической и культурной жизни страны. И все же, достигнутые результаты не соответствовали потребностям развития огромного государства. Это несоответствие привело к постепенному нарастанию недовольства в различных социальных слоях. Выразителем этого недовольства и пропагандистом новых политических идей и концепций стала молодая турецкая интеллигенция. Именно среди интеллигенции впервые появились и были сформулированы идеи превращения Османской империи в Конституционную монархию.
Первая попытка изменить существующее положение в стране была предпринята еще в сентябре 1959 г., когда Порте стало известно о подготовке выступления против султана Абдул Меджида. Но его участники были тут же схвачены и осуждены на различные сроки ссылки. Это событие в историю Турции вошло под названием "кулелийского инцидента" 1859 г. Конституционное движение зародилось в середине 60-х годов XIX века и играло важную роль в общественно-политической и культурной жизни Османской империи достаточно длительный период - до разгона первого турецкого парламента.
Отправной точкой турецкого движения стал июнь 1965 г., когда в Стамбуле было создано тайное общество, известное под названием "общество новых османов". "В короткий срок число членов общества достигло 245; они были разделены на группы, по 7 человек в каждой"[13]. Руководители и идеологи общества были крупными представителями молодой турецкой интеллигенции. В их числе были выдающийся писатель и публицист Намык Кемаль, известные литераторы и публицисты Зия-бей и Али Суави. Среди членов общества было также немало выходцев из богатых семей, стамбульской аристократии. В общество вошли многие крупные и гражданские и военные чиновники. С ним был тайно связан и один из наиболее крупных турецких сановников того времени - Ахмед Мидхат-паша. "Новые османы" начали вербовать сторонников среди образованной части офицеров армии и флота, учителей новой светской школы, чиновников, литераторов и художников. Характеризуя социальный состав общества в целом, можно сказать, что их большинство составляла молодая турецкая интеллигенция, в основном феодально-бюрократическая по происхождению.
Часть турецких исследователей считает, что общество не имело политической программы в современном смысле этого слова, что оно было лишь организацией политически настроенной молодежи и ограничилось критикой действий правительства. Другая часть турецких историков считает, "... что общество имело программу, которая ставила задачу провозглашения конституционной монархии"[8]. К сожалению, нет данных о том, какова была первоначальная программа "новых османов". Документом, до некоторой степени характеризующем политическую ориентацию общества в конце 1865 - начале 1866 годов является письмо египетского принца Мустафы Фазыл-паши султану Абдул Азизу. "Новые османы" солидаризировались с изложенной в письме программой реформ.
"Эта программа требовала ликвидации произвола чиновников, обеспечения развития ремесла, торговли и сельского хозяйства, укрепления финансового положения страны и устранения иностранного вмешательства в ее внутренние дела"[9]. При этом все надежды возлагались на либерального султана, окруженного честными и преданными интересам государства сановниками. В рассуждениях автора содержался намек на конституционное правление, но прямо о нем не говорилось.
Членов "Общества новых османов" объединяла недовольство внешней и внутренней политикой правительства. Все они соглашались в том, что правительство великого везира Али-паши должно быть устранено. Однако "новые османы" не имели единого мнения относительно тех мер, которые должны быть приняты для изменения политики правительства.
Возможно, что какие-то конституционные проекты существовали уже на первых порах деятельности общества. Косвенным доказательством может служить то обстоятельство, что "новые османы" приняли за организационную основу общества устав карбонариев, боровшихся в первой половине XIX века за уничтожение феодально-абсолютистских режимов в итальянских странах, активно выступавших против реставрации династии Бурбонов во Франции и принявших деятельное участие в июльской революции 1830 года.
Но четкое требование конституционной монархии стало частью политической платформы общества лишь после весны 1867 г. И.Е. Петросян и Ю.А. Петросян приводят в своей работе тот факт, что "в мае 1867 г. "Намык Кемаль говорил одному из своих знакомых, Абдуррахману Хасан Бею, что он беседовал с Жаном Пьетри, который два часа ему толковал о конституции... в конце концов убедил, что конституция может быть введена и у нас"[49].
Весной 1867 г. группа членов общества, в том числе наиболее значительные его идеологи, эмигрировали в Европу. Решение об эмиграции было принято в ответ на репрессивные меры против оппозиционной правительству прессы, с которой были тесно связана руководителя тайного общества. В это же время группа членов общества предприняла безуспешную попытку заговора против правительства Али-паши. Многие заговорщики были арестованы. Эмигрировавшие в Европу "Новые османы" при материальной поддержке Мустафы Фазыл-паши начали издавать свои газеты, в которых пропагандировались цели и задачи "Общества новых османов". В пропагандистской деятельности "новых османов" за рубежом большую роль сыграли газеты "Мухыер", издававшаяся Али Суави в Лондоне в 1867 - 1868 гг., и газета "Хюрриет" ("Свобода"), которую издавали Намык Кемаль и Зия-бей в 1869-1870 гг. в Лондоне, а затем Зия-бей в Женеве, "Хюрриет" стала в полном смысле слова органом "Общества новых османов", самым значительным из изданий турецкой вольной прессы 60-х годов XIX века. Именно на страницах этой газеты были сформулированы такие важнейшие политические требования и цели "новых османов" как превращение Османской империи в конституционную монархию и созыв палаты депутатов.
"Хюрриет" критиковала Порту за неудачи танзиматских реформ, выступала за ограничение прав султана и ответственность Порты перед законом, формулировала идею необходимость разделения законодательной и исполнительной власти, стремилась к теоретическому обоснованию принципа совместимости идей конституционализма с нормами Корана и шариата"[14].
Эмиграция сыграла весьма значительную роль в формировании идейных и политических воззрений "новых османов". Здесь они смогла близко познакомиться с прогрессивной литературой Франции, в частности с произведениями Руссо и Вольтера, Монтескьё и Гюго, Мольера и Ламартина. Ряд произведений этих выдающихся мыслителей и писателей Франции был переведен Намыком Камалем и Зия-беем на турецкий язык, что, несомненно, сыграло важную роль в общественно-политической жизни турецкого общества того времени. В частности, большое значение имело изучение представителями турецкой интеллигенции трудов Руссо и Монтескьё, в которых содержалась острая критика абсолютизма и пропагандировались идеи конституционной монархии.
В начале 70-х годов Порта попыталась ликвидировать деятельность "новых османов", дав возможность их лидерам вернуться на родину. В 1871-1872 гг. некоторые деятели эмиграции возвратились в Стамбул. В июне 1872 г. Намык Кемаль начал издавать газету "Ибрет" ("Наставление"), которая вскоре стала распространителем идей конституционализма. В марте 1873 г. правительство запретило издание "Ибрет", а ее редактор был сослан на остров Кипр. Одновременно из столицы был выслан ряд других журналистов и публицистов из числа сторонников "новых османов". Тем не менее, распространение их идей среди турецкой интеллигенции остановить было уже невозможно. Это подготовило почву для политической борьбы за конституционную реформу.
Конституционное движение возникло как результат поисков выхода из тяжелейшего экономического и политического кризиса, которым уже давно была охвачена Османская империя и который особенно обострился в 1875-1876 гг. империя находилась на грани катастрофы: ее экономическое положение резко ухудшилось ввиду засухи и неурожая: осенью 1875 г. турецкое правительство объявило о частичном финансовом банкротстве: происходили освободительные восстания в Болгарии, Боснии и Герцеговине; все более реальной становится угроза вмешательства европейских держав в дела Османской империи. В европейских столицах политические деятели и пресса оживленно обсуждали вновь вставший в порядок дня "восточный вопрос".
В такой обстановке в Стамбуле начались антиправительственные выступления. Движение против султана Абдул-Азиза и политики великого везира Махмуда Надим-паши росло день ото дня. Его возглавляли наряду с Мидхат-пашой, т.е. представители правящей верхушки, которые понимали опасность, грозившую режиму в целом, и видели необходимость в реформах, что было совершенно невозможно при царствующем султане.
Внешнеполитическая обстановка подогревала настроение недовольства в стране 31 января 1876 г. Порте был предъявлен проект реформ, автором которого являлся министр иностранных дел Австро-Венгрии Андраши ("Берлинский меморандум"). 13 февраля турецкое правительство выразило принципиальное согласие провести реформы.
Недовольство султаном созрело к апреля 1876 г. уже решительно во всех слоях населения столицы. "Султана обвиняли в том, что он, составив личное состояние, оценивающееся в 15 млн. лир, ничего не ассигнует на народные "нужды и не интересуется государственными делами"[11]. Именно в это время начались открытые демонстрации протеста. Первыми на улицы вышли рабочие столичной верфи, требуя выдачи им заработной платы. Их поддержали рабочие монетного двора и арсенала. Таким образом, социальная опора антиправительственной оппозиции на этом этапе развития конституционного движения была в столице достаточно широкой.
10 мая 1876 г. в Стамбуле состоялась большая демонстрация софт (учащихся Медресе), "... которые у принца Юсуфа Изеддина, чтобы он сообщил султану об их требовании заменить великого везира и шейх-уль-ислама"[50]. Эти требования софт были выполнены султаном. На пост шейх-уль-ислама был назначен Хайруллах-эфенди, а место великого везира занял Мехмед Рюштю-паша.
Антиправительственные выступления мая 1876 г. отнюдь не случайно переросли в новую для турецкой столицы политическую борьбу, одним из важнейших лозунгов которой стало требование провозглашения конституции. Несомненно, большинство участников массовых демонстраций - софт, ремесленников и торговцев - весьма смутно представляли себе характер и содержание конституционной реформы.
На борьбу за первую турецкую конституцию направляли новые общественные силы, появление которых на политической арене отнюдь не было вызвано "восточным кризисом" 70-х гг.
Конституционное движение явилось следствием социально-политического развития самого турецкого общества. Международная обстановка сыграла роль катализатора, она определила тактику первых турецких конституционалистов.
Силы, боровшиеся за провозглашение конституции, были крайне неоднородны в политическом и социальном отношении, преследовавшиеся ими цели также были весьма различны. Наиболее радикальной группой в конституционном движении стала молодая турецкая интеллигенция. Ее лидеры, особенно Мидхат-паша, стремились с помощью конституционных реформ обеспечить экономический и культурный прогресс страны, вынашивали идеалистические проекты создания из различных этнических групп населения единой "Османской нации" в рамках реформирования империи. Другие цели ставила перед собой часть примкнувшей к конституционному движению высшей бюрократии. Для нее конституция была лишь средством консервации феодальных норм и порядков. Эта группировка готова была пойти на введение конституционной формы правления, которая не затрагивала бы социальные и политические устои империи. Силы, стоявшие за этой группировкой, были мощнее и многочисленнее.
Лагерь конституционалистов не имел сколько-нибудь четкой программы практических действий.
На первом этапе борьбы за конституцию (март - май 1876 г.) важнейшей акцией конституционалистов был выпуск "Манифеста мусульман-патриотов"; в марте он был разослан ряду крупнейших государственных деятелей европейских держав. В этом документе говорилось, что "установление в Турции парламентского не только позволит радикальным образом решить "восточный вопрос", но и обеспечить экономический и культурный прогресс страны"[47]. авторы "Манифеста" призывали поддержать турецких конституционалистов. Мидхат-паша и его единомышленники начали готовить антиправительственные выступления в столице. Когда же возникла опасность, что массовые выступления могут выйти из-под контроля их организаторы, лидеры конституционалистов предпочли путь дворцового переворота. В ночь на 30 мая 1876 года группа заговорщиков, в которой активно действовал Мидхат-паша, низложил султана Абдул Азиза. Надежды конституционалистов добиться от нового султана, Мурада V, провозглашения конституции не оправдались. И все же вопрос о конституции стал предметом обсуждения в высших правительственных сферах.
На втором этапе (июнь - сентябрь 1876 г.) реформаторам удалось добиться решения о подготовке проекта конституции. Этот успех был обусловлен двумя факторами: широкой общественной поддержкой и обострением внешнеполитического положения страны. Летом 1876 г. вопрос о провозглашении конституции был предметом самых горячих дискуссий; связанные с ним обсуждались на страницах многих столичных газет. Сторонников конституции поддерживали такие популярные газеты, как "Сабах" и "Вакыт".
К осени 1876 г. внешнеполитическое положение страны вновь приобрело критический для Османской империи характер (война с Сербией и Черногорией, возросшая угроза вмешательства великих держав, предстоящий созыв в Стамбуле международной конференции для решения вопроса о реформах в Балканских провинциях). Сочетание указанных выше внутренних и внешних фактов заставило султана Абдул Хамида II, сменившего в августе на троне Мурада V, согласиться на обсуждение подготовленного Мидхат-пашой проекта конституции.
На третьем этапе (сентябрь - декабрь 1876 г.) центр тяжести был перенесен на выработку приемлемого для различных группировок проекта конституции. Султан и его окружение стремились сделать проект будущей конституции приемлемым для себя. Примечательной чертой этого этапа было усиление влияния на ход событий. В сентябре в столице активизировались сторонники конституции. Они стремились убедить нового султана в том, что планы законодательного переустройства широко поддерживаются общественностью. Например, Намык Кемаль выступил в газете "Иттихад" с серией статей, в которых отстаивал идеи конституционной монархии и парламентского режима.
“Созданная по указу султана комиссия по выработке проекта конституции состояла из 28 человек - 16 высокопоставленных чиновников, 10 представителей высшего мусульманского духовенства и двух генералов”29.
Султан и его ближайшее окружение были убеждены, что комиссия подобного состава либо вообще отвергнет идею конституционной реформы, либо примет такой проект, который обеспечит сохранение неограниченной власти монарха. Однако конституционные идеи были настолько популярны, что председатель комиссии Мидхат-паша и группа его единомышленников сумели в процессе обсуждения проекта добиться поддержки большинства членов комиссии. Тем не менее, Мидхат-паше не удалось провести в комиссии свой собственный проект, который был наиболее радикальным из представленных на обсуждение, что он предусматривал реальное ограничение власти султана путем существенного расширения функций и прав кабинета министров, а также определенные законодательные права будущего парламента. Проекту лидера конституционалистов противники ограничения власти султана противопоставили проект Саид-бея, первого секретаря Абдул-Хамида II. “В этом документе внимание акцентировалось на незыблемости принципа неприкосновенности неограниченных верховных прав султана в условиях парламентского режима”[49].
Работа комиссии протекала в атмосфере весьма острых дискуссий. Члены комиссии изучали не только проекты; в их распоряжении имелись сотни документов, характеризующих конституционно-монархическую форму правления. При выработке окончательного варианта проекта конституции были учтены основные положения ряда действующих конституций европейских стран, в частности французской, бельгийской и немецкой.
Комиссия завершила работу 20 ноября 1876 г. Мидхат-паша вручил текст проекта конституции Абдул Хамиду II. Султан высказал недовольство проектом, заявив, что он нуждается в переработке, главным образом в части, касающейся прав монарха. В первых числах декабря проект конституции по требованию султана обсуждался в кабинете министров. В результате из проекта были изъяты все положения, ограничивавшие права султана. И все же султан и его приближенные продолжали маневрировать, надеясь, что удастся избежать провозглашения конституции.
В этот момент внешнеполитические обстоятельства оказали определяющее влияние на ход событий. Чаша весов стала склоняться в сторону конституционалистов. 11 декабря 1876 г. в Стамбуле началось совещание представителей европейских держав с участием делегата Турции для рассмотрения проекта автономии Болгарии, Боснии и Герцеговины, который предполагалось реализовать под международным контролем. Таки образом, стало ясно, что на предстоящей в конце декабря конференции держав с участием турецких уполномоченных последним неминуемо придется, если не будут приняты какие-то исключительные меры, соглашаться на узаконенное международным соглашением вмешательство европейских держав в дела империи.
В стремлении противодействовать созыву и проведению стамбульской конференции путем провозглашения конституции оказались едины как сторонники, так и противники конституции.
Но одно и то же средство использовалось в данном случае с разными целями. Для Мидхат-паши и других лидеров конституционалистов было важно “… отвести угрозу иностранного вмешательства, а затем обеспечить реализацию положений конституции”[8]. Султан и поддерживающие его феодально-клерикальные круги также надеялись “…сорвать работу конференции, но в дальнейшем в их планы входило, выбрав удачный момент, нанести удар по конституционалистам”[14].
Когда стало ясно, что провозглашение конституции избежать не удается, Абдул Хамид II и его приближенные настояли на включении в ее текст дополнения к статье 113, предоставляющее султану неограниченное право права высылать за пределы страны неугодных ему лиц. Это было очень серьезным поражением конституционистов.
19 декабря, за четыре дня до открытия международной конференции, султан назначил Мидхат-пашу великим везиром. Это был вынужденный шаг.
Судьба конституции решилась 22 декабря 1876 г., буквально за сутки до ее провозглашения, на драматическом заседании кабинета министров. На этом заседании группа министров вновь выступала против провозглашения конституции. Мидхат-паша сумел отстоять свои позиции. Он заявил, что подаст в отставку, если решение о немедленном провозглашении конституции не будет тотчас же принято Кабинетом. Отставка Мидхат-паши в канун открытия конференции держав поставила бы Турцию в затруднительное положение, потому противникам конституции пришлось уступить.
Торжественная церемония провозглашения конституции состоялась днем 23 декабря 1876 г. на площади у здания Порты. Когда под сводами зала, в котором в эти часы собрались на первое заседание участники международной конференции, отдалось эхо орудийного салюта, турецкий представитель сделал заявление о важном событии, в корне меняющем политическую ситуацию в османской империи. Однако представители держав не согласились с утверждением турецкого делегата о том, что работа конференции в создавшейся обстановке представляется неоправданной.
Они не признали новую конституцию гарантией осуществления необходимых реформ в балканских провинциях. Конференция продолжалась, но поставленная Портой цель все же частично была достигнута: ссылаясь на конституцию, турецкие представители стали решительно отвергать все предложения держав, с тем, чтобы сорвать работу конференции.

Таким образом, реформы, проведенные в Японии и османской империи, не изменили положения основной части населения. Разные социальные слои общества были недовольны существовавшими режимами. Это недовольство в обеих странах проявилось в нарастающей политической активности. И в Японии и в Турции возникли оппозиционные течения, целью которых было установление конституционного правления в своей стране.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6

В соцсетях