Из дворца Абдин король наблюдал, как полыхает его столица. В этот день он давал банкет, и пожары как будто не помешали ему. Анвар ас-Садат пишет, что в то время, как горел Каир, премьер-министр Нахас-паша был у своей маникюрши, а министр внутренних дел устанавливал в доме мебель.
Пылающие улицы Каира предвещали конец целой эпохи. Возможно, в глубине души феодального Египта тлели искры нероновского психоза, так как к концу дня сгорело 400 домов, а убытки составили 23 миллиона фунтов. Сколько человек погибло, неизвестно, по-видимому около ста, в основном египтяне.
Король решил принять меры. Он отстранил Нахас-пашу и заменил его Али Махером, который продержался 32 дня. Правительство сменяло правительство. Король и политические деятели еще пытались управлять страной, но они были уже бессильны. Поняв, что наступает конец английскому влиянию, король обратился за помощью к американскому послу Джефферсону Кэффери, но поддержки не получил. Пока двор извивался, как жирный червяк, "Свободные офицеры" назначили дату переворота -- март 1952 года. Один из них, Рашид Механна, дезертировал из Революционного комитета. Поэтому офицеры, опасаясь предательства, изменили дату. 16 июля в Каире в обстановке полной секретности собрался исполком "Свободных офицеров" под председательством Гамаля Абдель Насера, который занимал тогда пост преподавателя штабного училища. Решено было действовать немедленно, так как король готовился сокрушить их движение. 20 июля комитет приказал всем революционным офицерам явиться на сборные пункты и быть готовыми к перевороту, план которого был разработан во всех деталях, как военная операция. Он был простым: молодые офицеры должны возглавить свои подразделения, взять в руки военную и гражданскую администрацию страны и низложить короля. На случай провала существовал второй план (против него решительно возражал Насер, и от него потом отказались) -- убийство всех ведущих деятелей старого режима [37, с.110].
Переворот отложили еще на день, так как Насер хотел заручиться поддержкой генерала Мухаммеда Нагиба. Нагиб симпатизировал молодым офицерам, но ничего не знал о намечавшейся революции и не участвовал в ее подготовке. Когда Насер пришел в дом Нагиба, у того были гости и поговорить не удалось. Тогда офицерский комитет решил действовать без него. По-видимому, никто из офицеров не сомневался, что солдаты тех полков, которым предстояло осуществить переворот, пойдут за ними, хотя до последнего момента рядовым ничего не говорили о том, куда их ведут. Наконец назначили еще одну дату-- 22 июля, но даже в этот день Насеру и комитету пришлось выступить на час раньше, чем намечалось, так как король решил немедленно арестовать руководителей заговора.
Прежде всего, предстояло захватить здание штаба армии. Штаб как раз заседал в этом здании и решал, как разделаться с молодыми офицерами. Насер весь день находился в штабном училище и проверял экзаменационные работы кадетов. Когда ему сообщили о заседании штаба, он сказал, что это облегчает задачу: "Мы можем начать на час раньше и взять их всех вместе". Насер поехал на своем маленьком "остине" предупредить остальных офицеров, что переворот начнется сегодня в полночь. Встретиться они должны были в 11 часов вечера в доме ближайшего друга Насера -- Абдель Хаким Амера.
Переворот был проведен точно по часам, как военная операция, которые обычно планируются, но далеко не всегда удаются. Просто офицеры не встретили сопротивления [38, с.472].
Были, конечно, и опасные моменты. Офицеры окружили казармы в районе Аббасии, как вдруг из тьмы появилась колонна бронемашин с погашенными фарами. Молодые офицеры приготовились к бою, но оказалось, что это один из революционеров -- Юсеф Садек, который прибыл на место немного раньше и даже успел захватить пленных. Несколько полков затем заняли штаб, остальные казармы в Аббасии, Маншет аль-Бакри, Куббе, Гелиополисе и мосты через Нил, не встретив серьезного сопротивления. В момент, когда офицеры готовились захватить штаб, генералы направили воинскую часть, чтобы окружить заговорщиков. Но командир этой части, капитан Мухаммед Шадид, крикнул офицерам, что он и его солдаты переходят на сторону революции. Насер приказал ему присоединиться к частям Абдель Хакима Амера. Штаб был взят. Только один из офицеров сделал три выстрела, никого не ранив.
К 2 часам ночи весь город был в руках "Свободных офицеров". Но, опасаясь вмешательства англичан, они направили танковую дивизию на Суэцкую дорогу, чтобы пресечь любую акцию их войск. Англичане ничего не знали о перевороте. Пожалуй, это один из считанных случаев, когда они и представления не имели о готовившихся событиях.
В Каире ничего не подозревали. 23 июля город проснулся в 7 часов утра и узнал по радио, что совершилась революция. Вышедшее на улицы население увидело, как танки и солдаты занимают ключевые позиции. Генерал Мухаммед Нагиб узнал о перевороте в 5 часов утра, когда его назначили формальным руководителем восстания. Хотя Нагиб согласился взять на себя командование и руководство восстанием, на самом деле все организовал и контролировал Насер. И именно Насер впоследствии убрал Нагиба с президентского поста, так как похоже было, что генерал намерен вернуть к власти старую политическую гвардию и восстановить прежние методы правления [37, с.112].
Теперь на очереди стояли проблемы политические. Король Фарук находился в александрийском дворце Рас ат-Тин. Ему сообщили по телефону о перевороте, и он решил, как всегда, прибегнуть к интригам и трюкам, чтобы выпутаться из катастрофы. Он заявил о готовности идти на самые щедрые компромиссы и даже предложил "Свободным офицерам" сформировать правительство в рамках существовавшей конституции. Но офицеры были не столь наивны, чтобы согласиться. Тем временем Фарук связался с Ближневосточным штабом английских вооруженных сил на канале и попросил помощи. К 25 июля угроза английского военного вмешательства стала настолько реальной, что Насер решил немедленно низложить Фарука [27, с.268].
Многие офицеры не допускали мысли, что можно Фарука вежливо просить оставить трон и позволить ему беспрепятственно покинуть Египет. Некоторые требовали суда и расстрела короля. Поэтому офицеры, посланные комитетом в Александрию для переговоров с королем, не знали, как поступить. В 2 часа 30 минут утра один из них, Гамаль Салем, полетел в Каир за инструкциями. Комитет заседал несколько часов, в 7 часов утра офицер отправился обратно в Александрию. Большинство в комитете, включая Насера, проголосовало за немедленное изгнание короля.
Фарук был убежден, что его расстреляют, и в отчаянной попытке спасти себе жизнь тайком направил Пули к послу США Кэффери с просьбой прислать американский броненосец, на котором он мог бы бежать из Египта. По словам Анвар ас-Садата, Кэффери убедил Фарука, что побег недостоин короля. Во время беседы присутствовал американский военный атташе. Когда он выходил из дворца, его встретила группа "Свободных офицеров". Атташе потребовал разъяснить ему смысл происходящих событий и сказал, что Вашингтон настаивает на гарантии безопасности королевской персоны. Но у Фарука уже не было выбора: он мог спасти себе жизнь, только подписав врученный ему офицерами документ об отречении. Дрожащей рукой он поставил подпись и даже сделал орфографическую ошибку в своем имени, ибо не умел писать на языке страны, которой его семья правила свыше ста лет.
Фаруку позволили выехать из страны на королевской яхте "Махруса" и взять с собой 200 мест груза. В 6 часов 26 июля 1952 года он отплыл из Александрии. Так завершилась эпоха безобразного правления албанской династии, которую египтяне ныне считают самой ненавистной в своей истории [20, с.313].
Англичане лишь один раз попытались восстановить свое политическое влияние. Посольство в Каире "приказало" Революционному комитету ввести в городе военное положение, чтобы обеспечить безопасность иностранных подданных, создать регентский совет и сохранить монархию. Египтяне посмеялись и просто-напросто игнорировали наглый приказ. Это был последний приказ англичан египетскому правительству. Отныне -- впервые после вторжения персов в 525 году до н. э. -- Египтом должны были править египтяне.
2.2 Причины победы "свободных офицеров"
Июльская революция 1952 года увенчалась успехом по ряду причин. В экономическом отношении у страны не было иного выхода, а в социальном плане Египет был готов к революции. Вафд больше не мог выступать от имени крестьян, ремесленников, интеллигенции или рабочих -- партия защищала свои незаконные привилегии. В стране не было дисциплинированной и организованной политической партии, которая могла бы выступить против Вафда. Поэтому когда молодые офицеры неожиданно появились у ворот королевского дворца Абдин, весь Египет пошел с ними, хотя никто толком не знал, что это за люди. Фактически народная революция предшествовала военному перевороту, но ей не хватало руководства и дисциплины, пока молодые офицеры подчинили себе движение и возглавили его.
23 июля 1952 года в Египте произошел военный переворот, и к власти пришла группа офицеров, которую официально возглавил генерал Мухаммед Нагиб. Спустя три дня король Фарук отрекся от престола в пользу малолетнего наследника, а еще год спустя монархия была ликвидирована и Египет стал республикой Члены Совета революционного командования, фактически полностью взявшего в свои руки управление государством, не были, однако, едины в своих представлениях о том, какую форму общественно-политического устройства следует избрать Египту. Но из-за отсутствия документов, строгой цензуры и молчания главных действующих лиц суть идейных расхождений между членами СРК долгое время оставалась не вполне ясной. Взгляды членов СРК можно свести к двум взаимоисключающим точкам зрения, одна из которых была выражена Г.А.Насером в брошюре "Философия революции" (1954), а вторая М.Нагибом в книге "Судьба Египта" (1955) [25, с.174].
Судя по тексту "Философии революции", пребывание у власти в Египте военных должно было стать, с точки зрения Насера, временным явлением. "Наша роль - это роль стража... на определенный период, имеющий временные пределы". Однако никаких указаний на то, сколь длительным будет период правления военных, брошюра Насера не содержала. Не проясняла она также и вопроса о том, какая, собственно, форма правления должна была в перспективе прийти, по замыслу военных, на смену военной диктатуре [25, с.174].
Насер преподносил военный переворот как акт героизма, в военной диктатуре видел почти осуществление божественного промысла. Нагиб, напротив, постоянно оправдывался, признавая крайнюю нежелательность использования военной силы в политических целях, ссылался на то, что "Свободные офицеры" перепробовали все законные мирные способы воздействия на Фарука прежде, чем решились на военный переворот.
Мы исчерпали все возможности изменить условия мирным путем, прежде чем прибегли к использованию силы" [14, с.33].
Превосходство М.Нагиба над Г.А.Насером по возрасту, в интеллектуальном и нравственном отношениях имело своей обратной стороной явное отставание первого по сравнению со вторым в сфере практики и большой политики. И в этой связи хотелось бы особо остановиться на вопросе о том, насколько закономерным выглядит сегодня политическое поражение М.Нагиба.
Аристократическое воспитание, прекрасное образование, учеба и служба под непосредственным руководством британских офицеров, знакомство на практике с европейскими достижениями в сфере науки, техники, права, человеческих взаимоотношений не могли не наложить отпечатка на мировоззрение М.Нагиба. В каком-то смысле он был таким же продуктом процесса вестернизации Египта, как и революция1919 г., оказавшая решающее воздействие на формирование его политических взглядов. "Свободные офицеры" были представителями средних слоев -- от сыновей мелких и крупных чиновников до сыновей богатых феллахов, владевших мелкой земельной собственностью [25, с.174].
Как выяснилось в результате исследования, проведенного автором, никто из офицеров, участвовавших в выступлении в ночь на 23 июля, не был сыном паши или бея. Среди этих офицеров мы не найдем никого, чей отец к моменту революции владел бы земельной собственностью свыше 50 федданов.
Более того, с самого начала было очевидно, что это движение носит прогрессивный национальный характер и исходит от новых сил, совершенно отличных от тогдашних правящих партий, у руководства которых стояли помещики и крупные капиталисты.
В ночь на 23 июля организация "Свободные офицеры" наступила самостоятельно, без тесного контакта с массами и с другими патриотическими и прогрессивными политическими организациями и партиями. Она опиралась на секретность и избрала метод внезапного переворота, будучи в то же время уверенной, что парод, исполненный гнева против колонизаторов и дворцовой клики, поддержит ее выступление [37, с.145].
Выступление "Свободных офицеров" в ту историческую ночь не означало, что они были самой революционной и прогрессивной национальной силой, что в Египте их организация была единственным авангардом. Но оно показало, какую роль играют армии в развивающихся государствах, и подтвердило, что офицеры составляют наиболее организованную часть национальной интеллигенции, способную навязать свою волю силой оружия.
Однако, как только выступление 23 июля успешно завершилось, стало ясно, что эта часть национальной интеллигенции, которая внутри самой армии представляла собой сравнительно узкую, ограниченную прослойку, пе может совершенно самостоятельно, одна решать вопрос о политическом курсе страны, где существовали самые различные политические течения и тенденции.
Возвращаясь вновь к вопросу о закономерности или случайности разрыва М.Нагиба с СРК, мы вынуждены теперь констатировать, что этого разрыва вряд ли можно было избежать, т.к. по сути генерал и его молодые коллеги принадлежали к разным эпохам и олицетворяли собой разные миры: Мухаммед Нагиб - обаятельный, но хрупкий и несколько искусственный мир египетской вестернизированной аристократии, Насер и его единомышленники - грубый и жестокий, но куда более жизнеспособный мир египетского разночинца и мелкого буржуа [32, с.24].
Говоря об отказе большинства членов СРК в решающий момент солидаризироваться с Мухаммедом Нагибом, необходимо помнить также и о том, что многие молодые офицеры в своих поступках руководствовались помимо высоких идей и принципов еще и практическими соображениями. Амбициозные и уже почувствовавшие вкус власти, коллеги М.Нагиба, были, очевидно, не склонны тотчас же передавать бразды правления в чужие руки, а взятый генералом курс на демократизацию режима и возвращение к гражданскому правлению означал неизбежное возвращение не только в казармы, но и в безвестность и, следовательно, противоречил их личным интересам. Таким образом, разрыв между генералом Нагибом и остальными членами СРК выглядит сегодня как печальная закономерность.
Расстановка и баланс идеологических и политических сил в Египте были теснейшим образом связаны с социально-экономической ситуацией в стране, где исторически национальная буржуазия и капиталистические отношения развивались как ответвление феодализма. В результате разрыв с феодальным прошлым и рывок в современность оказались невозможны без коренной ломки всего старого режима, включая и те его составные элементы, которые сближали его с парламентскими демократиями Запада.
2.3 Политика " насеризма"
Выступление 23 июля 1952 года армейских офицеров больше напоминало обычный военный переворот, которых было немало в те времена в азиатских государствах. Дальнейшие события показали, что это антиимпериалистическая, демократическая революция, которая весьма существенно изменила политический и социальный облик Египта. Совершая переворот, "Свободные офицеры" опирались на национальный подъем египетского народа против английских колонизаторов. Тогда, в начале 50-х годов, борьба революционных демократов за свободу и независимость Египта была смыслом их жизни. Стремление к достижению национальной независимости стало главным для молодых патриотов в борьбе за власть. Организация офицеров была единственной партией в стране, способной к радикальным действиям. Прежние политические партии, как, например, "Вафд", фактически находились в сговоре с англичанами и были не в состоянии вести борьбу против колонизаторов, как к этому стремилась основная масса населения.
Египетская революция победила под лозунгом арабского национализма, который объединил всех недовольных зависимостью от Великобритании и монархическим режимом. Даже состав первого Совета революционного командования, сосредоточивший всю полноту власти в стране, объединял в себе различных представителей не только по социальному происхождению, но и по политическим убеждениям. Основной идеей молодых офицеров, господствующей после переворота, стало национальное единение египетского общества [27, с.204]. Объединение всего народа в борьбе против империалистов за социальную справедливость и единство арабов стало основой идеологического обеспечения революции и реформ. Этой точки зрения придерживался Г.А.Насер, строивший иллюзии создания благополучия для всех арабов в одинаковой степени.
У молодых офицеров не было достаточно ясной и оформленной политической и экономической программы. Большинство из них были склонны к политическому романтизму и эйфории всеобщего единения. Это наглядно прослеживалось и в девизе заговорщиков, осуществлявших революцию: "Решимость и отвага. Пароль -- победа". На практике революционные события развивались совсем иначе, чем предполагали руководители революционных демократов. Революции развиваются не по идейным соображениям, напротив, любые шаги революционера продиктованы обстоятельствами и позицией социальной среды, интересы которой он выражает [38, с.488].
Серьезным испытанием для всей республики и для Г. А. Насера стала национализация Суэцкого канала, который находился в руках англо-французского капитала. Быстрое решение экономических проблем страны виделось руководителям СРК в присвоении Суэцкого канала, который приносил немалые прибыли европейским государствам. Идея эта возникла не вдруг, не как стихийная реакция на отказ от финансирования Высотной плотины, а существовала давно и движением военных вынашивалась с самого начала, не было лишь ясного представления о том, как она будет претворена в действительность [31, с.59].
Уже в первые месяцы после выступления 23 июля при Совете министров было создано Бюро по Суэцкому каналу, которое помещалось в здании бывшего сената. В задачу Бюро входило изучение деятельности компании Суэцкого канала и подготовка исследований, связанных с возможностью ее национализации.
Отказ американцев и англичан финансировать строительство Высотной плотины явился для Гамаля Абдель Насера сильным ударом, ибо ее сооружение он рассматривал как одну из ключевых проблем на пути прогресса общества и дальнейшего развития революции. На Западе пристально следили за каждым, шагом Г. А. Насера, стремясь узнать, чем он ответит па отказ от финансирования строительства плотины. Прогнозы высказывались самые различные, особенно после его речи, в которой он дал гневную отповедь лживым измышлениям американцев по поводу состояния
