Богатому душа дешевле гроша.
Богатому и чёрт ребёнка качает.
Богатство - вода: пришла и ушла.
Богатство - грязь, ум - золото.
Богатство человека от смерти не избавит.
Богатством в рай не взойдёшь.
Богатый бедному не брат.
Богатый дивится, чем голь живиться.
Богу молися, а сам не плошай.
Бойся тестя богатого, как чёрта рогатого.
Болезнь и поросёнка не красит.
Большая рыба мелкую целиком глотает.
Больше денег - больше и хлопот.
Борода выросла, да ума не вынесла.
Борода уму не замена.
Бояться смерти - на свете не жить.
Брат братом, сват сватом, а денежки не родня.
Брат сестре не указ в стряпне.
Брат то ты мой, да кушай хлеб свой.
Будет досуг, когда вон понесут.
Будешь богат - будешь и скуп.
Будь друг, да не будь в убыток.
Будь красив, да не будь спесив.
Бывает и виноватый прав.
Были бы мы, а деньги будут.
Было бы корыто, а свиньи найдутся.
Быть богату, быть и рогату.
В великом роду не без выродка.
В вине больше погибает, чем в море утопает.
В воде по горло, а пить просит.
В глаза льстит, а за глаза пакостит.
В деньгах родства нет.
В драке богатый лицо бережёт, а убогий - кафтан.
В каком народе живёшь, того и обычья держись.
В ком добра нет, в том и правды мало.
В ком честь, в том и правда.
В людях Илья, а дома свинья.
В людях форсит, а дома без соли сидит.
В миру жить - миру служить.
В море глубины, а в людях правды не изведаешь.
В Москве всё найдёшь, кроме родного отца да матери.
В Москве хлеба не молотят, а больше нашего едят.
В огороде бузина, а в Киеве дядька.
В одной руке пусто, а в другой ничего.
В собаку мясом не накидаешься.
В чужих руках кусок больше кажется.
Валяй, дети, отец в ответе.
Ваши крадут, а наши прячут.
Велик телом, да мал делом.
Вертится как бес перед заутренней.
Веселье лучше богатства.
Вечный мир - до первой драки.
Взглянет - лес повянет.
Взят из грязи да посажен в князи.
Видом хорош, да на дело не гож.
Влюбился как чёрт в луковицу: ест да плачет.
Возле готового гумна и свинья умна.
Возьмём да покрасим, и выйдет Герасим.
Вола в гости зовут не мёд пить, а воду возить.
Волк и каждый год линяет, да обычая не меняет.
Волки сыты и овцы целы.
Вольно собаке на небо лаять.
Воровать - не блины продавать.
Ворона в павлиньих перьях.
Вот горе, что горевать не по чем.
Вот тебе кукишь, чего хочешь, того и купишь.
Врал до обеда, да и к ужину оставил.
Времена шатки - береги шапки.
Всё перемелется, мука будет.
Всех покойников не оплакать.
Встанешь пораньше, шагнёшь подальше.
Всяк Еремей про себя разумей: когда сеять, когда жать, когда в скирды метать. Всяк кулик своё болото хвалит.
Всякая козявка лезет в букашки.
Всякая могила травой зарастёт.
Всякая Ховря знай свою ровню.
Всякий Яков про себя вякай.
Вы, братцы, помолотите, а мы поедим.
Выкормил змейку на свою шейку.
Выше лба уши не растут.
Где бес не сможет, туда бабу пошлёт.
Где блины, тут и мы; где с маслом каша, тут и место наше.
Где вороне не летать, а всё навоз клевать.
Где нужен волчий рот, а где и лисий хвост.
Где прошла свинья, там и почесалась.
Генеральской курицы племянник.
Глупому не страшно и с ума сойти.
Глупый завяжет, и умный не скоро развяжет.
Глянет - рублём подарит.
Говори подумав, садись осмотревшись.
Говорил день до вечера, а слушать нечего.
Говорит направо, а глядит налево.
Голодное брюхо к ученью глухо.
Голодный волк сильнее сытой собаки.
Голой овцы не стригут.
Гонит чёрт курицу, да не в ту улицу.
Горе только одного рака красит.
Гори вся вселенная - я взял шапку да и пошёл.
Гром не грянет - мужик не перекрестится.
Гром гремит, да не из тучи, а из навозной кучи.
Грудь нараспашку, язык на плечо.
Губа не дура, язык не лопатка: знает , что горько, что сладко. Гуляли - веселились, подсчитали - прослезились.
Гусь свинье не товарищ, конный пешему не попутчик.
Дай бог ему быть полковником, только не в нашем полку.
Дай в долг, а порукой - волк.
Дали дураку власть, чтобы ему с нею не пропасть.
Дарило умер, остался один Купило.
Дары и постылого в любовь приведут.
Два гроша - куча хороша.
Дворянская кровь и в петровки мёрзнет.
Дело сделано - дура замуж выдана.
Денежки в кармане - все друзья с нами.
Держи язык за зубами.
Дёшево волк в пастухи нанимается, да мир подумывает.
Доверь козлу капусту караулить - всё съест.
Догадался, как проигрался.
Долг не ревёт, а спать не даёт.
Долго ждать, когда чёрт умрёт: у него ещё и голова не болела. Долог день до вечера, когда делать нечего.
Дорого, да мило, дешево, да гнило.
Дракою прав не будешь.
Других не суди - на себя погляди.
Думаешь, поймал - ан сам попался.
Дурак за дурой далеко ходил.
Дурака пошли, да сам следом иди.
Дураков стадо - пастуха надо.
Его дуда и туда и сюда.
Ему дай яичко, да ещё и облупленное.
Если бы дрожать не умел, совсем бы замёрз.
Есть терпенье - будет и уменье.
Ешь, кума, десятую шанежку: я не считаю.
Жареные куры в рот летят.
Жизнь дана на добрые дела.
За комаром не с топором.
За морем телушка полушка, да рубль перевоз.
Законы святы, да законники супостаты.
Знай толк, не бери в долг.
И гладок, да гадок.
Иди в науку - терпеть муку.
Избави меня боже от плохих друзей, а от врагов я сам избавлюсь. Как возьмёт голод - появится и голос.
Как ни хитри, а всё выйдет наружу.
Кобыла с волком тягалась: один хвост да грива осталась.
Когда золото всплывает, то правда тонет.
Кто везде - тот нигде.
Кто запаслив, тот и счастлив.
Кто кого сможет, тот того и гложет.
Кто у власти, тот и ест сласти.
Легко добыто, легко и прожито.
Ленивого только за смертью посылать.
Либо грудь в крестах, либо голова в кустах.
Ложь на тараканьих ножках ходит.
Мелким бесом рассыпается.
Москва слезам не верит, ей дело подавай.
Моя хата с краю - ничего не знаю.
На бедного везде каплет.
На воре шапка горит.
На одних подмётках семи царям служил.
На привычку есть отвычка.
Начали гладью, а кончили гадью.
Не кланюсь бабушке Варваре - своё есть в кармане.
Не лжёт душа, лжёт мошна.
Не мытьём, так катаньем.
Не суйся в калачный ряд с суконным рылом.
Одна паршивая овца всё стадо портит.
Он сух из воды выйдет.
От добра добра не ищут.
От трудов праведных не наживёшь палат каменных.
Плетью обуха не перебить.
По делам вору и мука.
Подальше положишь, поближе возьмёшь.
Помрёшь - ничего с собой не возьмёшь.
Попал в богатство, забыл братство.
При деньгах -то и дурак умный.
Рубль цел копейкой.
С волками жить - по волчьи выть.
С достатком и смелость приходит.
С казной судиться - своим поступиться.
С миру по нитке - голому рубашка.
С поклону голова не отвалится.
Своя ноша не тяжела.
Сколько вору не воровать, а петли не миновать.
Там хорошо, где нас нет.
У семи воров один топор, да и тот без топорища.
Хвали рожь в стогу, а барина в гробу.
Хотя спинка бита, да пирог съеден.
Я не я, и лошадь не моя.
П. Чаадаев. Философические письма. 1836 г.
Одна из наиболее печальных черт нашей своеобразной цивилизации заключается в том, что мы ещё только открываем истины, давно уже ставшие избитыми в других местах и даже среди народов, во многом далеко отставших от нас. Это происходит от того, что мы никогда не шли об руку с прочими народами; мы не принадлежим ни к одному из великих семейств человеческого рода; мы не принадлежим ни к Западу, ни к Востоку, и у нас нет традиций ни того, ни другого. Стоя как бы вне времени, мы небыли затронуты всемирным воспитанием человеческого рода. Мы все имеем вид путешественников. Ни у кого нет определённой сферы существования, ни для чего не выработано хороших привычек, ни для чего нет правил; нет даже домашнего очага; нет ничего, что привязывало бы, что побуждало бы в вас симпатию или любовь, ничего прочного, ничего постоянного; всё протекает, всё уходит, не оставляя следа ни вне, ни внутри вас. В своих домах мы как будто на постое, в семье имеем вид чужестранцев, в городах кажемся кочевниками, и даже больше, нежели те кочевники, которые пасут свои стада в наших степях, ибо они сильнее привязаны к своим пустыням, чем мы к нашим городам. И не думайте, пожалуйста, что предмет, о котором идёт речь, не важен. Мы и без того обижены судьбою, - не станем же прибавлять к прочим нашим бедам ложного представления о самих себе, не будем притязать на чисто духовную жизнь....
У каждого народа бывает период бурного волнения, страстного беспокойства, деятельности необдуманной и бесцельной. В это время люди становятся скитальцами в мире, физически и духовно. Это - эпоха сильных ощущений, великих страстей народных. Народы мечутся тогда возбуждённо, без видимой причины, но не без пользы для грядущих поколений. Через такой период прошли все общества. Ему обязаны они самыми яркими воспоминаниями, героическим элементом своей истории, своей поэзией, всеми наиболее сильными и плодотворными своими идеями; это необходимая основа всякого общества. Иначе в памяти народов не было бы ничего, чем они могли бы дорожить, что могли бы любить; они были бы привязаны лишь к праху земли, на которой живут. Этот увлекательный фазис в истории народов есть их юность, эпоха, в которую их способности развиваются всего сильнее и память о которой составляет радость и поучение их зрелого возраста. У нас ничего этого нет. Сначала - дикое варварство, потом грубое невежество, затем свирепое и унизительное чужеземное владычество, дух которого позднее унаследовала наша национальная власть, - такова печальная история нашей юности. Этого периода бурной деятельности, кипучей игры духовных сил народных, у нас не было совсем. Эпоха нашей социальной жизни, соответствующая этому возрасту, была заполнена тусклым и мрачным существованием, лишённым силы и энергии, которое ничего не оживляло, кроме злодеяний, ничто не смягчало, кроме рабства. Ни пленительных воспоминаний, ни грациозных образов в памяти народа, ни мощных поучений в его придании. Окиньте взглядом все прожитые нами века, всё занимаемое нами пространство - вы не найдёте ни одного привлекательного воспоминания, ни одного почтенного памятника, который властно говорил бы вам о прошлом, который воссоздавал бы его пред вами живо и картинно. Мы живём одним настоящим в самых тесных его пределах, без прошедшего и будущего, среди мёртвого застоя. Годы ранней юности, проведённые нами в тупой неподвижности, не оставили никакого следа в нашей душе, и у нас нет ничего индивидуального, на что могла бы опереться наша мысль; но обособленные странной судьбой от всемирного движения человечества, мы также ничего не восприняли и из преемственных идей человеческого рода. Между тем именно на этих идеях основывается жизнь народов; из этих идей вытекает их будущее, исходит их нравственное развитие. Если мы хотим занять положение, подобное положению других цивилизованных народов, мы должны некоторым образом повторить у себя всё воспитание человеческого рода. Мы так странно движемся во времени, что с каждым шагом вперёд прошедший миг исчезает для нас безвозвратно. Это - естественный результат культуры, всецело основанной на заимствовании и подражании. Мы принадлежим к числу тех наций, которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок. Западный силлологизм нам не знаком. Наши лучшие умы страдают чем-то большим, нежели простая неосновательность. Лучшие идеи, за отсутствием связи или последовательности, замирают в нашем мозгу и превращаются в бесплодные призраки.
В наших головах нет решительно ничего общего; всё в них индивидуально и всё шатко и неполно. Мне кажется даже, что в нашем взгляде есть какая-то странная неопределённость, что-то холодное и неуверенное, напоминающее отчасти физиономию тех народов, которые стоят на низших ступенях социальной лестницы. И вот я спрашиваю вас, где наши мудрецы, наши мыслители? Кто когда -либо мыслил за нас, кто теперь за нас мыслит? А ведь, стоя между двумя главными частями мира, Востоком и Западом, упираясь одним локтем в Китай, другим в Германию, мы должны были бы соединить в себе оба великих начала духовной природы: воображение и рассудок, и совмещать в нашей цивилизации историю всего земного шара.
Глядя на нас, можно было сказать, что общий закон человечества отменён по отношению к нам. Одинокие в мире, мы ничего не дали миру ничему не научили его; мы не внесли ни одной идеи в массу идей человеческих, ничем не содействовали прогрессу человеческого разума, и всё, что нам досталось от этого прогресса, мы исказили. С первой минуты нашего общественного существования мы ничего не сделали для общего блага людей; ни одна полезная мысль не родилась на бесплодной почве нашей родины; ни одна великая истина не вышла из нашей среды; мы не дали себе труда ничего выдумать сами, а из того, что выдумали другие, мы перенимали только обманчивую внешность и бесполезную роскошь. Если бы дикие орды, возмутившие мир, не прошли по нашей стране, в которой мы живём, прежде устремились на Запад, нам едва ли была бы отведена страница во всемирной истории. Если бы мы не раскинулись от Берингова пролива до Одера, нас и не заметили бы. Некогда великий человек захотел просветить нас, и для того, чтобы приохотить нас к образованию, он кинул нам плащ цивилизации; мы подняли плащ, но не дотронулись до просвещения. В другой раз, другой великий государь, приобщая нас к своему славному предназначению, провёл нас победоносно с одного конца Европы на другой; вернувшись из этого триумфального шествия через просвещённые страны мира, мы принесли с собой лишь идеи и стремления, плодом которых было громадное несчастье, отбросившее нас на полвека назад. В нашей крови есть нечто, враждебное всякому истинному прогрессу.
Повинуясь нашей злобной судьбе, мы обратились к жалкой, глубоко презираемой этими народами Византии за тем нравственным уставом, который должен был лечь в основу нашего воспитания. Волею одного честолюбца эта семья народов только что была отторгнута от всемирного братства, и мы восприняли, следовательно, идею, искажённую человеческой страстью. В Европе всё одушевлял тогда животный принцип единства... .. Непричастные этому чудовищному началу, мы сделались жертвою завоевания. Когда же мы свергли чужеземное иго и только наша оторванность от общей семьи мешала нам воспользоваться идеями, возникшими за это время у наших западных братьев, —мы подпали ешё более жестокому рабству, освящённому притом фактом нашего освобождения.
Итак, ни отыскивать связь времён, ни вечно работать над фактическим материалом - ни к чему не ведёт. Надо стремиться к тому, чтобы уяснить нравственный смысл великих исторических эпох; надо стараться точно определить черты каждого века по законам практического разума... .. Исторический материал почти весь исчерпан, что народы рассказали почти все свои предания и что если отдалённые эпохи ещё могут быть когда-нибудь лучше освещены (но во всяком случае не той критикой, которая умеет только рыться в древнем прахе народов, а какими-нибудь чисто логическими приёмами), то - что касается фактов в собственном смысле слова они уже все извлечены; наконец, что истории в наше время больше нечего делать, как размышлять.
Раз мы признаём это, история естественно должна войти в общую систему философии и сделаться её составной частью.
Мы слишком долго привыкли видеть в мире только отдельные государства; вот почему огромное превосходство нового общества над древним ешё не оценено надлежащим образом. Упускали из виду, что в течение целого ряда веков это общество составляло настоящую федеральную систему, которая была расторгнута только реформацией; что до этого прискорбного события народы Европы смотрели на себя не иначе, как на части единого социального тела, разделённого в географическом отношении на несколько государств, но в духовном отношении составляющего одно целое.... История средних веков - в буквальном смысле слова история одного народа - народа христианского. Главное содержание её составляет развитие нравственной идеи.... Вольтер справедливо замечает, что только у христиан мнения бывали причиною войн.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26
