В хрестоматии много вопросов и заданий, обращенных к связи живописи и литературы, музыки и литературы, дается возможность обращения к кино, мультипликации и другим видам, сопоставление с которыми не только приобщает к различным видам искусства, но и раздвигает границы представления ученика о том, что такое искусство. Задания, которые используют взаимодействие искусств, направлены на осознание их близости и в то же время на восприятие их неповторимости.
При этом возможна любая форма работы: эвристическая беседа («поиск истины»), комментарии учителя пли учеников, всяческие виды пересказов, размышление о том, как нужно исполнить данный текст, -- все эти виды работы или любые иные не только помогают разобраться в содержании, но и обостряют восприятие произведения.
Попробуем обобщить те составляющие, которые дают право считать программу и реализующий ее учебник пятого класса первым этапом литературного образования в среднем звене.
Четкость общей структуры.
Целесообразное сочетание традиционных и новых для школы авторов и произведений.
Расширение тематической палитры курса.
Активное использование сопоставления художественных произведений самых различных жанров.
Органическое включение теоретических сведений как постоянного участника бесед о художественном произведении.
Программа, учебная хрестоматия, система работы на уроке, самостоятельное чтение - все направлено на реализацию литературного образования, новую - более раскованную и свободную - форму общения ученика с литературой и искусством вообще.
ГЛАВА. II ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ТВОРЧЕСКОГО ПУТИ ПИСАТЕЛЯ
Проза Астафьева, отливается ли она в сюжетное повествование или лирический рассказ-раздумье, - это всегда размышление о нашей жизни, о назначении человека на земле и в обществе и его нравственных устоях, о народном русском характере и о способности натур живых и деятельных прорастать через обстоятельства как бы ни были они тягостны, и выходить из испытаний, обогащаясь нравственно и сохраняя, как говорится, душу живую.
А.Н. Макаров
Виктор Петрович Астафьев родился 2 мая 1924 года в селе Овсянка на берегу Енисея, близ города Красноярска. Рано лишившись матери, воспитывался в семье бабушки и дедушки, затем в детском доме.
В 1941 году поступит в железнодорожную школу ФЗУ на станции Енисей, после окончания которой работает составителем поездов в пригороде Красноярска. Оттуда осенью 1942 года ушел на фронт, был шофером, артразведчиком, связистом. Получил тяжелое ранение.
В 1945 году демобилизовался. Восемнадцать лет прожил на Урале, в городе Чусовом. Работал грузчиком, слесарем, литейщиком. Одновременно учился в вечерней школе. Тяга к творчеству у В. Астафьева была давней. Безусловно, это шло от природы. Еще в детстве написал он стихи об Игарке, и они были напечатаны. Школьное сочинение о полюбившемся ему озере -- тоже раннее проявление таланта. О том, что В. Астафьев отличный рассказчик всяких книжных, киношных и собственных «завиральных» историй, знали многие, и сам он издавна ощущал в себе эту способность: «Рассказывать я любил с детства и писать одно время мечтал научиться». Потому-то приход в только что открывшийся литературный кружок при газете «Чусовской рабочий» нельзя назвать абсолютной случайностью.
В начале 1951 года В. Астафьев прослушал рассказ литкружковца, бывшего фронтовика. Он резко не понравился ему своей надуманностью и фальшью. И ночью на дежурстве вахтер мясокомбината В. Астафьев написал свой первый рассказ. Не без юмора изобразит он себя в эту решающую ночь.
На очередном занятии литкружка рассказ был зачитан и одобрен. А газета «Чусовской рабочий» в феврале 1951 года начала его публиковать небольшими порциями с продолжением.
«Но вдруг рассказ на самой середине прекратили печатать. Я в редакцию, -- повествует В. Астафьев далее, -- а там мне говорят: «Понимаешь, не идейный рассказ-то. Солдат в центре не советский какой-то. Слова нехорошие говорит... Груб, понимаешь, герой, культуры ему недостает, а отсюда и нетипичный он...». [78, 10].
В результате конец рассказа был переписан, и «Чусовской рабочий» завершил его публикацию. Затем «Гражданский человек» появился в областной газете, в альманахе «Прикамье», по рассказу сделали радиопостановку, он вошел в первую книгу молодого писателя. «Везде и всюду, -- свидетельствует автор, -- рассказ подвергался немилосердной правке как с моей стороны (я все хотел сделать Мотю потипичней), так и со стороны редакторов..».
«Гражданский человек» мало чем отличался от десятков газетных рассказов о подвиге связиста, который, и, будучи ранен, соединит провод. Все завершает утешительный конец: однополчане получают письмо от выздоравливающего героя. Лет через шесть Астафьев вернется к своему первенцу, и лишь тогда обрастет образной плотью сухой косяк фраз, и вдохнет писатель душу в своего Матвея Савинцева, восстановит рукописный вариант - не выздоравливать в госпитале пошлет его, а правдиво изобразит, как тяжело и мужественно умирал на поле боя русский человек, и в последнюю минуту думал, как бы посмягчить горе близких, чем бы утешить их. И назовет рассказ «Сибиряк». [10,26].
В таком виде рассказ известен теперь многим читателям, переиздавался отдельно и в сборниках. Итак, в феврале 1951 года в газете «Чусовской рабочий» рассказ «Гражданский человек» был напечатан, а в апреле его автор перешел с должности вахтера на должность литературного работника газеты. Так быстро и круто изменилась жизнь В. Астафьева. Совершилось событие, предопределившее его судьбу.
В качестве литературного сотрудника газеты он много разъезжает по краю, многое видит, над многим по-новому задумывается. За четыре года работы в «Чусовском рабочем» В. Астафьев пишет более сотни корреспонденции, статей, очерков, свыше двух десятков рассказов, из которых и составляет две первые книги -- «До будущей весны» (1953) и «Огоньки» (1955), а потом задумывает роман. О роли газеты в становлении его как писателя В. Астафьев скажет в том же 1955 году, когда он эту газету оставит:
«Начинающему писателю... газета необходима как воздух. В этом я убедился на собственном примере. Мои первые шаги в литературном творчестве начались в газете «Чусовской рабочий»... с помощью старших товарищей, опытных газетчиков... Крупица по крупице приходит к автору мастерство, накапливается опыт, умение наблюдать жизнь. Вот эти-то крупицы и дает газета. От информации к статье, от статьи к очерку, от очерка к рассказу -- так идет нормальное развитие начинающего литератора. Именно так учили меня писать в нашей газете. И я сохраню к ней благодарность на всю жизнь...» [10,26].
Более двух лет после этого пишет В. Астафьев роман «Тают снега» (1955--1957). За это время он издаст две книги для детей -- «Васюткино озеро» (1956) и «Дядя Кузя, куры, лиса и кот» (1957), напечатает очерки и рассказы в альманахе «Прикамье», в журнале «Смена», в сборниках «Охотничьи были», «Приметы времени», с апреля начнет работать спецкором областного радио. Наконец в 1958 году и роман «Тают снега» увидит свет.
Почти все книги, изданные в Перми, первые очерки и рассказы в периодике встретили положительный отклик в печати. Видимо, эти годы и надо считать началом профессиональной писательской деятельности В. Астафьева. В 1958 году он принят в Союз писателей, в 1959 -- направлен на Высшие литературные курсы в Москве, где проучился до 1961 года.
«Почти все мы, приехавшие тогда на литературные курсы, -- говорил В. Астафьев, отвечая на вопрос, много ли дали ему эти курсы, -- наверное, были не лишены способностей, довольно много повидали, но сумбурно мыслили и очень мало умели, хотя за плечами едва ли не у каждого были книги, выпущенные местными издательствами. И те из нас, кто при этом хотел учиться и думал о литературе бескорыстно, несуетно, представляли собою распаханное поле, которое нашим наставникам предстояло по-разумному и культурно засеять. Осознание характера и направление своих способностей, шлифовка их, пополнение и систематизация знаний... Два года становились как бы катализатором, ускорителем духовных процессов, за короткий срок удавалось понять, впитать поразительно многое...»
Так в 35--37 лет завершаются «университеты» В. Астафьева, и начинается тот творческий «взлет», который сделает имя Виктора Астафьева заметным явлением в живом литературном процессе 60--70 годов и в сознании многомиллионного советского читателя.
Такой нелегкий путь в литературу совершил В. Астафьев. Это человек, литературный талант которого вырос из общения с простыми людьми, тружениками. Поэтому все герои его произведений простые люди, представители народа. В. Астафьев прекрасно знает их быт, их психологию и представляет их в своих произведениях не в виде одинокой массы, а показывает их индивидуальные черты, их яркие, неповторимые характеры. Писательский облик Астафьева складывался далеко не сразу, ему самому пришлось проявить незаурядную способность прорастать через всякого рода препоны; как и другие его сверстники, ушедшие на войну чуть ли не подростками, он не был подготовлен к литературной деятельности ни достаточным учением, ни умственным воспитанием; ему понадобились годы труда, чтобы развить свой талант, что можно сделать лишь благодаря воле и настойчивости, да, разумеется, и тем условиям жизни, при которых приметить талант и поддержать его при первых же неуверенных шагах становится своего рода законом.
Первым же действительно значимым произведением Астафьева, которое было представлено широкой читательской аудитории, стала повесть «Перевал». Повесть «Перевал» появилась в 1959 году в журнале «Урал». [9,43].
Это произведение, по мнению критиков, свидетельствует о рождении писателя, способного силой памяти воскрешать живые образы людей и окружавшей их действительности.[78,22].
В удаче «Перевала», где впервые так вкусно и свежо, незамутненно звучит голос Астафьева, немалую роль играет то, что автор писал о том, о чем не мог не писать и о чем уже мог написать; чувствовалось, что здесь он в своей струе жизни и в той языковой струе, какою можно эту жизнь выразить. Заглавие повести символично не только для судьбы ее героя, но и как бы для автора, взявшего он открыл для себя и в себе мир, способный стать источником художественного вдохновения. С этой первой вершины внутреннему взору художника открывается обычно то невообразимое, манящее поле, которое ему надлежит обрабатывать, обещающее урожаи смоль тучные, что на то, чтобы все до последнего снопа сжать, бывает, жизни не хватает. Однажды Астафьева спросили: «Как возникают сюжеты Ваших произведений - случайно, или Вы их ищите в жизни?». Астафьев написал: «Сюжет - не грибы, и искать его для меня, например, дело бесполезное. Чаще всего сюжет, если так можно выразиться, сам меня находит… Мои сюжеты, чаще всего, приходят из воспоминаний, то есть из тех времен, когда я писателем не был и не знал, что им буду, а, следовательно, и «сюжетов» искать я не мог».
Для художника сюжет только средство выражения своего представления о жизни, отношения к явлениям действительности и оценки их, для воплощения в образах его взглядов, утверждений, идей. «Перевалом» в литературу вошел писатель, который знает, что он хочет и должен сказать людям. После этого произведения было много других не менее замечательных (произведений) повестей и рассказов. В 1959 г. в альманахе «Прикамье» выходит повесть «Стародуб». [70,25].
Страстно и живописно, на взлете поэтического чувства, но и хаотично, противоречиво, философски смутно выплеснул в этой повести свои идеи и замыслы автор. Пронзающее сердце мироощущение человека, который хлебнул немало лиха, крутая обжигающая, как кипяток, солдатская ненависть к социальному злу, вера в способность стойких душ к сопротивлению, в необычную возвышающую силу любви, в целительное и облагораживающее влияние природы, вернее, слияния с ней, и проистекающая из этого непримиримость к тем, кто корыстно губит ее, - все то, что станет впоследствии содержанием его творчества, выразилось здесь в этом повествовании, к которому больше подошло бы определение «бывальщина», - вид в нашей литературе давно отсутствующий. «Бывальщина» - рассказ, где сугубо реалистические черты прошлого и характеры людей обретают как бы таинственность, резкий отличительный колорит, являя собой крайнее выражение личных свойств характера, - будь то удаль, спесь, любоначалие или самоотвержение.
Именно богатый жизненный опыт позволил Астафьеву написать произведения так реалистично изображающие нашу повседневную и праздничную жизнь, так глубоко и многосторонне изучить характер русского народа.
За «Стародубом» в разное время шел еще целый ряд замечательных повестей и рассказов. Эти произведения являются «корнями» художника. В них воплотились его эстетические взгляды и воззрения. В них нашла выражение его яркая неординарная личность. Это такие произведения, как «Кража»[13,21], «Пастух и пастушка». [14,6].
Именно на их почве посеяны зерна, и взошли ростки произведений последних лет. Эти произведения - первый шаг к творческой зрелости писателя. Резцы для огранки его творческого «я». В этих произведениях быть выражены те общечеловеческие ценности, к которым стремится все человеческое сообщество независимо от цвета кожи и политических утверждений. От этих произведений идет четкий неизгладимый след к произведениям более последнего периода. Самым значительным из них, на мой личный взгляд, является произведение «Печальный детектив». [15,10].
«Печальный детектив» не продолжение этих произведений, а развитие того устойчивого настроения, которое когда-то и сделало Виктора Астафьева писателем, казалось бы, вопреки складывающейся судьбе. Может быть, кому-то и покажется, что роман «Печальный детектив» слишком жесток, а автор равнодушен к чужому горю и к чужим бедам: с калейдоскопической быстротой рушатся семьи, бросают детей, совершаются всякие, в том числе и тяжелые, преступления, а автор вроде бы остается спокоен.
Писательская зрелость у В. Астафьева наступила чуть-чуть раньше того, как он стал известен взрослому читателю. Ведь начал-то В. Астафьев как детский писатель, о чем теперь почему-то и не говорят и не пишут. Вот они, его первые книги, -- все для детей: «Огоньки» (1955), «Васюткино озеро» (1958), «Дядя Кузя, куры, лиса и кот» (1957), «Теплый дождь» (Дет-гиз, 1958), наконец, обобщающая и во многом новая «Зорькина песня» (1960). В этой последней собрано едва ли не все, что написано В. Астафьевым для детей за 1953--1959 годы.
В первой книжке «Огоньки» всего шесть рассказов. Потом В. Астафьев как детский писатель предстанет и шире и богаче, но в этой книге проявилось свое, астафьевское, нечто приметное и своеобразное, на что сразу откликнулись местные критики (И. Цвейтов, А. Ромашов, А. Ожегов). Вместе с издательством они разглядели талант начинающего писателя и вправе этим гордиться. Отмечалось, например, умение видеть природу и живописать ее.
Мальчик заблудился в тайге. Он не новичок, охотник, имеет кое-какой опыт. Побежал за глухарем и потерял «затеси» на деревьях, по которым ориентировался. Один в тайге он провел четыре дня, пока, обессиленный уже, не выбрался на берег Енисея.
Чтобы определить, где он и в каком направлении следует идти, Васютка забрался на дерево и увидел: «Тайга... Тайга... Без конца и края тянется она во все стороны, молчаливая, равнодушная. В Заполярье нет гор, поэтому с высоты тайга кажется огромным темным морем. Небо не обрывается сразу, как это бывает в горах, а тянется далеко-далеко, все ближе прижимаясь к вершинам леса. Облака над головой редкие, но чем дальше смотрит Васютка, тем гуще они, и, наконец, голубые прорехи исчезают совсем. Словно прессованная вата, облака ложатся на тайгу, и она растворяется в них». Точно учтено восприятие мальчика: он попал в беду, ощутил одиночество -- и все приобрело вокруг другую окраску, не сравнимую с той, первоначальной, когда он, .весело посвистывая, вошел в тайгу; далеко-далеко тянувшееся небо, лес как темное море, его равнодушие. А потом: чтобы написать о густых, как спрессованная вата, облаках, их прежде надо было увидеть.
Интересно, что отыскивал Васютка, забравшись на дерево? Желтую борозду среди неподвижного зеленого моря, так как полосы лиственного леса тянутся по берегам рек. А выйдешь на берег -- скорее встретишь людей. Это Васютке надобно было знать, как и многое другое, что, в конце концов, и спасло его от гибели: как без компаса определить направление, как на земле с ее вечной мерзлотой устроиться спать, как и чем в тайге питаться... И страх испытал мальчишка, и плакал от отчаяния, но все-таки взял себя в руки, вспомнив слова отца и дедушки: «Кормилица, тайга наша, хлипких не любит. Раскиснешь -- пропадешь, голову потеряешь -- тоже пропадешь». В. Астафьев уловил в своем первом рассказе для детей, пожалуй, самое существенное в опыте писателей -- классиков детской литературы: герой должен быть естественным и действенным в создавшихся обстоятельствах, по-своему бороться и достигать победы. Когда Васютка, падая от усталости, оказался на берегу Енисея и «застыл в изумлении и немом восторге» перед могучей рекой, то и мы вдруг испытала это чувство, и мы вместе с героем волнуемся и кричим, увидев рыбацкий бот. Читатель «Васюткина озера» воспринимает какую-то сумму достоверных знаний и проникается уважением к обыкновенным: человеческим качествам Васютки. Именно обыкновенным: он и плакал, и метался, и, сколь бы ни был находчивым Васютка, он не знал, как выяснилось, главного: надо было сидеть на месте, ждать, пока бы его не нашли.
Характерно, что уже в этом рассказе проявились особенности поэтики будущего детского писателя В.Астафьева: отношение к герою, внимание к природе - к тайге, к охоте, к рыбной ловле.
Принято считать: творчество Виктора Астафьева автобиографично. Основания для этого, безусловно, есть. Любое произведение, в сущности, немыслимо вне обстоятельств и событий жизни его автора, даже если оно посвящено исторической теме. Но было бы более чем странно считать образы Ильки Верстакова, Толи Мазова или Вити Потылицына точной копией одного характера -- самого писателя, их создавшего. И повести, где действуют эти герои, отличаются одна от другой, и сами герои, воплощающие не одинаковые авторские цели, разные, и если похожи чем-либо, то разве что своей лиричностью.
Цикл рассказов от первого лица о собственном детстве, а точнее, о тех впечатлениях, что им были вынесены из той поры Виктор Астафьев начал писать в 1957 году. И все-таки цикл этих, автобиографических в своей основе, рассказов нельзя назвать автобиографией самого писателя, хотя он и предстает в них как бы центральной действующей фигурой -- через него воспринимается окружающий мир. Как-то в интервью В. Астафьев справедливо сказал: «В любом случае герой -- это какой-то вымысел. Даже моя бабушка в «Последнем поклоне» -- наиболее автобиографическая героиня -- не совсем соответствует реальной бабушке». [78,15].
К этому следует добавить, что творчество В. Астафьева не исчерпывается произведениями, в которых бы элемент автобиографичности преобладал или был бы сознательно подчеркнут. Наряду с «Перевалом», «Последним поклоном» и «Кражей» -- произведениями явно личностными, есть «Стародуб», «Пастух и пастушка», «Царь-рыба» -- повести с вымышленным сюжетом, к которым примыкают и многочисленные рассказы.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
