ассоциативная выводимость (моделируемая деривационно-мотивационная связь ассоциантов);
ассоциативная провокация (намеренное столкновение прогнозируемой и актуальной функции слова)”. [11, с. 16, 17].
Имитационная природа жанра пародии обуславливает применение всех принципов ЯИ сцельюсоздания ассоциативного контекста восприятия объекта пародии через заданную пародистом интерпретацию.
Рассмотрим само понятие “имитация”.
Необходимым свойством жанра пародии является имитационность, вторичность текста, его “стилистическая несамостоятельность” [10, с. 8]. Это обстоятельство позволяет нам выдвинуть гипотезу о том, что основным стилеобразующим фактором для пародии выступает такой конструктивный принцип ЯИ, как имитация, который предполагает отталкивание от конкретного образца и реализуется в языке как явление вторичное.
Однако, с нашей точки, следует разграничить понятие “имитация” как конструктивный принцип ЯИ и “имитация” как основной механизм создания пародии. Имитация как механизм создания пародии включает в себя следующие приёмы, сформированные в работе Б. Бегака: [16, с. 98]
снижение стиля;
введение нового материала, его вставка и подстановка;
замена поэтической лексики прозаической;
окарикатуривание;
гипербола;
гротеск;
создание пародийного персонажа;
остранение композиции;
введение авторской самохарактеристики.
Данная классификация, безусловно, учитывает основные черты пародии как имитационного жанра, однако она, с нашей точки зрения, построена не на едином основании. В ней смешиваются механизмы пародии, её частные приёмы, функции употребления средств и т. д.
Мы предлагаем свою систему распределения факторов жанрообразования литературной пародии с учётом следующих рубрик (критериев).
Механизмы создания текста пародии
Стилизующие средства
Объект пародирования
Композиционные особенности
Трансформация текста пародируемого произведения, направленная на выявление пародируемых черт оригинала
+введение нового материала, его вставка подстановка.
Снижение стиля, окарикатуривание
гротеск
гипербола
приём речевой
маски
1. Речевые аномалии (обыгрывание ненормативных фактов речи). 2. Неудачная форма – и словотворчество
3. Стиль автора (отсутствие языкового чутья, стилистическая несостоятельность) 4. Содержание.
5. Жанр.
Сюжетная переориента-ция текста = выстраивание нового сюжета на основе пародируемого фрагмента текста.
Следует отметить, что пародия ничего не повторяет пассивно. Вл. Новиков [9, с. 45] замечает, что ни один из элементов её (пародии) первого плана не тождественнен объекту–даже когда отдельные слова, выражения и обширные фрагменты внешне совпадают. В то же время в структурной основе пародии нет и не может быть элементов, не имеющих никакого отношения к объекту, не служащих задаче создания комического образа объекта. Процесс пародирования нельзя вычислить арифметически, здесь нужен широкий и системный взгляд, нужно оперировать обобщенными и в то же время конкретными величинами. Пародист не просто “правит” текст объектов, что-то вычёркивая в нём и что-то вписывая. Он, переписывает его заново и если повторяет какие-то моменты этого текста, то лишь потому, что такое повторение оказалось в свете его целей равноценным изменению.
Это явление можно определить как закон единства воспроизведения и трансформации в процессе создания пародии. ” Нам представляется возможность дать определение имитации – “механизма создания пародии как набора стилистических приёмов, употребление которых в пародийном тексте обусловлено закона единства воспроизведения и трансформации и принадлежит к области литературоведческого знания.
Имитация же как конструктивный принцип ЯИ определяется Т. А. Гридиной [11, с. 24] следующим образом: “… принцип ЯИ, который моделирует ассоциативный контекст, в котором слово воспринимается:
а) как намеренно воспроизведённая речевая ошибка, тиражирование которой служит целям подчеркивания экспрессивного эффекта, связанного с отклонением от нормы и осознанием “аномальных” параметров такого отклонения;
б) как сигнал пародирования какого-либо явления, в том числе стиля и манеры речи;
в) как окказиональная реализация языковой схемы, служащей для образования лексических единиц однотипной структуры и семантики, или имитация структурных и семантических особенностей конкретного узуального слова (“образца”)”. При этом в качестве приёмов имитации с целью юмористического пародирования выступают: воспроизведение характерных особенностей речи конкретного лица (известного адресату), определённого стиля речевого общения (например, сниженного разговорного стиля), особенностей диалектного произношения слов и т. п. в расчете на эффект их узнаваемости. При этом имитация принимает утрированный характер, получая функцию скрытой “ходячей” цитаты с заданной экспрессией или используясь в качестве образца для продуцирования аномальных форм; подражание национальному колориту речи (подчеркивание характерных для того или иного языка фонетических и лексических особенностей). [11, с. 25, 26] Примером имитации конкретной речевой ошибки и её тиражирования могут служить: 1) намеренное воспроизведение различных типов фонетических деформаций, деавтоматизирующих восприятие языковой формы при осознании их аномальности; 2) метатезные формы и деформации протетического характера, тиражируемые в целях ЯИ; обыгрывание грамматических ошибок; 3) имитация лексических и семантических “аномалий”, возникающих как непреднамеренные речевые ошибки, там, например, паронимические и парономастические подмены, случаи ложной этимологизации, использование слова в несвойственном ему значении. [с. 25]. Имитация как конструктивный принцип ЯИ включает, как мы видим, различные лингвистические языковые приёмы, которые опираются на какой-либо исходный материал (объект), т. е. являются вторичными по своему происхождению, но носят более конкретный, частный характер, чем приёмы имитации как “механизма” создания пародии. Все выше перечисленные приёмы имитации языковых особенностей объекта могут стать предметом литературной пародии. Вследствие этого факта классифицирование литературного материала будет нами осуществляться с учетом объекта пародирования (поэтика конкретного произведения, автора, жанра, целого идейного миросозерцания).
Анализ текстов пародий будет производиться нами в соответствии с целью нашего исследования–“показ тех лингвистических средств, посредством которых выражается идейное и связанное с ним эмоциональное содержание произведений” [13, с. 129], т. е. имитация как “механизм” создания пародии и имитация как конструктивный принцип ЯИ будут отражены нами как явления, тесно взаимосвязанные между собой. Мы считаем, что отношения между имитацией как принципом создания пародии и имитацией как принципом ЯИ носят иерархичный характер, т. е. явления эти не равны между собой, а принцип ЯИ имитационного типа есть одна из составляющих имитации как механизма создания пародии.
Однако, пародия –жанр многогранный, и нельзя, как нам кажется, рассматривать принцип имитации как единственный и достаточный для анализа явления ЯИ в данном жанре. Скорее всего этот принцип необходимо выделять как нечто общее по отношению к другим принципам ЯИ. [11, с. 16]
Имитация как конструктивный принцип ЯИ реализуется в пародии постоянно. Но наиболее часто текст пародии строится на совмещении принципа имитации и других принципов ЯИ. Органичное взаимодействие различных приёмов ЯИ и приёмов имитации как “механизма” создания пародии составляют её лингвистическую сущность как жанра, вторичного по своему происхождению.
Принципы ЯИ могут быть направлены на различные объекты в тексте пародии. Обратившись к объектам имитации как частного конструктивного принципа ЯИ (см. выше), мы обнаружим, что все они могут стать и объектами пародии, т. е. быть составляющими её частями.
Обратимся к пародиям, в качестве объекта которых выступает авторский стиль. А. Иванов.
Делай как я.
Когда, смахнув с плеча пиджак,
Ложишься навзничь на лужок, –
Ты поступаешь, как Жан-Жак,
Философ, дующий в рожок.
Александр Кушнер.
Когда пьёшь кофе натощак
И забываешь о еде,
Ты поступаешь как Бальзак,
Который Оноре и де
Когда ты вечером один
И с чаем кушаешь безе,
Ты Салтыков тире Щедрин
И плюс Щедрин тире Бизе.
Когда ж, допустим, твой стишок
Изящной полон чепухи,
То поступаешь, ты, дружок,
Как Кушнер, пишущий стихи.
Объект данной пародии – стиль А. Кушнера. Пародисту кажется неудачной рифма “лужок –рожок”, которая придаёт стиху примитивный характер. Третья строка также не нравится пародисту, вероятно потому, что в погоне за рифмой и необычной образностью автор допускает стилистическую ошибку, а именно здесь сказывается недостаточно развитое языковое стилистическое чутьё. Рифма “пиджак–Жан-Жак” неудачна и в плане нарушения общей стилистической тональности текста. А. Иванов имитирует стиль, форму стиха –оригинала и тиражирует неудачный авторский образ путём привлечения в пародию аналогичных образований и обыгрывания их различными способами: “Бальзак, который Оноре и де”–намеренная трансформация частей имени, а также вкрапление союза и между именем и французской частицей де ; “Салтыков тире Щедрин”– намеренная буквализация интонационного знака; “Щедрин тире Бизе” – обыгрывание парономазов (пирожное “безе” и фамилия “Бизе”). Пародист утрирует авторскую неудачу, гиперболизирует её, преподнося в пародии в трёх имитационных игремах с использованием сложных составных имён в качестве материала для имитации.
Комический эффект и снижение объекта пародии происходит также за счет имитации пародистом авторской рифмы “лужок–рожок”. У Иванова мы находим ту же рифму, тот же аффикс, но в пародийном варианте этот аффикс получает пренебрежительную окраску (вместо уменьшительно– ласкательной в объекте пародии) – “дружок – стишок”. Имитация эксплуатирует часто различные приёмы создания ассоциативного контекста. Таким приёмом в данном случае является приём обыгрывания парономазов (“безе”–“Бизе”). Этот приём является, в свою очередь одним из составляющих принципа ассоциативного отождествления, игровой идентификации. [11, с. 22]. А. Иванов.
Бутылка.
Среди развалин, в глине и в пыли
Улыбку археологи нашли …
Молчок. Щелчок. И – праздник позади…
В. Берестов.
Среди развалин, в глине и в пыли
Бутылку археологи нашли.
Кто знает: сколько ей веков иль дней
“Московская” написано на ней
“Особая” добавлена внизу.
Я улыбнулся и смахнул слезу.
Взошла луна, и долго при луне
Находку созерцал я в тишине.
… Пещера. Питекантропа рука.
Пол-литра. Птеродактиль табака
Сгрудились питекантропы. У них
Глаз – ватерпас – чтоб ровно на троих:
Иначе в глаз – и впредь не подходи,
Кусок. Глоток. И эра позади.
В качестве объекта следующей пародии также выступает авторский стиль. Пародия носит юмористический, дружеский характер, и комический эффект здесь достигается при помощи такого “механизма”, как введение нового материала, его подстановка. Согласно логике жанра пародии, автор создаёт свой сюжет, утрированный, гиперболизированный и использует в нём свой образ, которым он подменяет метафору В. Берестова: “улыбка–бутылка”. В данном случае наблюдается снижающая тематическая идентификация, подмена “денотата” темы.
Т. о. , в данной пародии реализуются два конструктивных принципа ЯИ – имитация, которая заключается в имитации отрывочного ритма стиха –оригинала (обилие односоставных предложений, количество которых, по сравнению с текстом—объектом значительно больше), и принципа ассоциативного отождествления, формой проявления которого в данном случае является снижающая тематическая идентификация слова “улыбка”. Наличие этих принципов ЯИ в данном случае и определяет комический эффект пародии А, Иванова.
Стилистическая неудача автора осмеивается и в пародии А. Мурая. Пародист имитирует неудачную образность стиха—оригинала путём подбора однотипных конструкций, в которые входило бы сема со значением “растение”: “клюква”, “липа”, “клён”, “дуб”.
А. Мурай обыгрывает многозначность слова “дуб” –дуб в значении “дерева” и “дуб” в значении “глупый человек”. Этот приём рассматривается как один из способов реализации такого принципа ЯИ, как ассоциативное наложение. [11, с. 20].
В данной пародии комический эффект достигается как результат одновременной реализации принципа имитации как “механизма” создания пародии, имитации как конструктивного принципа ЯИ (лексический уровень, смысловой параллелизм), а также принципа ассоциативного наложения (приём обыгрывания многозначности слова):
Андрей Мурай.
Ботаника любви.
Но отчего же так тоскливо
Девчонка, цедящая смесь,
Ведь что-то есть у ней от ивы
И от берёзы что-то есть …
Вл. Андреев.
Ты почему так неприступна,
Девчонка, цедящая смесь?
Ведь что-то есть в тебе от клюквы,
От липы тоже что-то есть.
Она сказала: “Ты влюблённый!
Ко мне с ботаникой не лезь.
В тебе нет ничего от клёна,
А вот от дуба что-то есть! ”
Стиль является также объектом пародии М. Владимова.
Михаил Владимов.
Погорелец.
Ты гори, мой огонь, мой мужчина,
Чтобы сбиться с пути не смогла …
Ах, луна, словно шапка на воре, .
Так горит, что не выдержит взгляд!
Татьяна Кузовлева.
Ни луны нет, ни бра, ни лучины…
Отчего ж мне светло, словно днём?
Это ты. Ты горишь, мой мужчина,
Синим пламенем, ясным огнём!
Подожгла я тебя ненароком,
Разрешая немного потлеть.
Но потом это вышло мне боком:
Стал ты шапкоопасно гореть!
Ты сбивайся с пути, я не против.
Просвещу я тебе, темноту,
До сих пор ты горел на работе,
Ничего, погоришь и в быту!
Пародия построена на таком приёме имитации – “механизме” создания пародии, как прём включения в текст –оригинал нового материала и трансформации объекта. Метафорическое сравнение “огонь-мужчина”, оборот “словно шапка на воре” приобретают в тексте пародии буквальное значение. Обыгрыванию подвергается также глагол “гореть”, который тиражируется в интерпретации пародиста. Имитация объекта пародии производится на синтаксическом и на интонационном уровне. (наличие обращений, сравнительных оборотов, восклицательных предложений. )
Принцип ассоциативного наложения реализуется в данной пародии при помощи приёма обыгрывания значения слова “гореть” (в значении “подвергаться действию огня” и в значении “отдаваться полностью какому-либо делю, идее” по Ожегову). Комический эффект возникает при одновременной актуализации значении слова в данном ассоциативном контексте.
Стилистическая несостоятельность стиха—оригинала в пародии Ю. Переверзева раскрывается путём использования зеркального параллелизма построения текста с введением новых ассоциантов в готовый контекст.
Ю. Переверзев.
Удалые стихи.
Мерцают, как сад на пригорке,
мои удалые года,
которые небом прогоркли
и сладкими будут всегда.
И, словно белесая птаха,
летит, распластав рукава,
моя озорная рубаха
в мои молодые слова.
Феликс Чуев.
Мерцают, как пни на опушке,
стихи удалые мои,
весомы, как медные чушки,
и сладки как грёзы любви.
Но бьются – как тело на плахе,
когда отлетит голова,
в смирительной белой рубахе
мои молодые слова.
Варьируя текст –оригинал, пародист включает в него свои образные средства: “пни на опушке”, “медные чушки”, с помощью которых дискредитирует исходный стих. Трансформация стиха Ф. Чуева производится также с помощью приёма игровой идентификации созвучных слов: “птаха”– “плаха”, “распластав рукава” –“отлетит голова”. Комический эффект в данной пародии является результатом сложного взаимодействия имитации и ассоциативного отождествления как конструктивных принципов ЯИ.
Обратившись к пародии А. Иванова “Лирик” мы обнаружим, что он пародирует и форму, и стиль, и содержание стиха–объекта. Для этого пародист использует приём стилевого несоответствия содержания форме. Именно несоответствие лексического, содержательного уровня синтаксическому (деревенские реалии выражаются посредством синтаксических конструкций, свойственных высокому книжному стилю) является объектом насмешки пародиста. В общий пафос стиха–оригинала не вписываются слова, составляющие пласт разговорной лексики: “взбрыкивая”, “ржал”, “покрикивал”.
А. Иванов насыщает высокую по своей стилистической окраске форму стихотворения ещё более низменным содержанием, используя уже грубо–просторечные слова, например, “орали петухи”, и разговорную лексику: “ потел от жаркого волнения его не знавший ласки круп”… (сочетание высокого по своей стилевой окраске сочетание “жаркое волнение” и слова “потел” в пределах одного предложения создают ещё более резкий контраст при восприятии пародии). Авторские сказуемые “покрикивал”, “взбрыкивал” реализуются в пародии в другом контексте, уже не по отношению к жеребёнку, а по отношению к человеку. Герой стихотворения–жеребёнок, также огрубляется автором: получает название “мерин” (снижающая оценка).
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
