Характер записи оброков в книге по Троице-Свияжскому монастырю позволяет сравнить денежные тяготы вотчинных комплексов в целом и отдельного крестьянского двора до и после отмены полевой барщины. Для комплекса Нижнее Услон с починками Студенец и Воробьев (всего 158 дв.) и самым большим господским клином упразднение полевой барщины оборачивалось для крестьян введением “новоокладного” оброка в 101 руб.! Для комплекса Нижнее Услон с дер.Печище и поч.Дорогишев (83 дв.) такая отмена означала возрастание совокупного оброка на 50 руб., для старинного барщинного комплекса Килдеево с 3 деревнями (154 дв.) - на 69 руб. Общий денежный сбор с бывших барщинных сел Свияжского уезда увеличивался с 254 руб. до 476 руб. то есть в 1,8 раза. Напомним, что адресованы эти платежи были в “большой” Троицкий монастырь.
Как отмеченные изменения отразились на денежном обложении крестьянских дворов? До 1696 г. в свияжских селах крестьянский двор обязан был платить по 41-73 коп., а с души м.п. сходило по 17-30 коп. С отменой барщины в селах Килдеево и Нижнее Услон подворно-подушные ставки денежной ренты возросли в 1,8 - 1,9, а в с.Верхнее Услон - в 3,3 - 3,6 раза. Самый высокий показатель денежной ренты среди свияжских сел наблюдаем в Верхнем и Нижнем Услоне - на двор 1 р.36 коп. - 1 р.38 коп., а на душу м.п. - по 57-62 коп.
Оброчные книги Троице-Алатырского и Троице-Свияжскогг монастырей 1696 г. содержат сведения и об обложении бобылей. В алатырском с.Мишукове каждый из 12 бобыльских дворов платил по 80 ден. (или 40 копеек), что в целом укладывается в размер оброка для наименее тяглоспособного и землеобеспеченного крестьянского двора. Значительно выше - по 3 руб.- было обложение бобыльских дворов в городах - Алатыре (3 двора) и Симбирске, где также отмечены три двора бобылей Алатырского монастыря.
Более разнообразную картину бобыльских повинностей и оброков видим в оброчной книге Троице-Свияжского монастыря 1696 г. Отличен и характер их фиксации в разных селах. В сц. Городище бобыли (4 дв.) только пасли монастырских лошадей, а в самом Свияжске (39 дв.) - использовались для различного “изделья”. И те и другие были освобождены от денежного оброка как такового и платили лишь по 1,1 ден. “стряпческих”. В дер.Куземкиной и селе Новом бобыли платили по 2-4 алт. (6-12 коп.) со двора, захребетники - 2-4 ден. (1-2 копейки). Более высоким бобыльский оброк был в с.Верхнее Услон, где эта группа населения составляла 65 %. Напомним, что в конце ХVI в. в с.Услон бобылей было 40 % и вносили они сравнительно высокий для того времени оброк - 60 ден. (см.выше в настоящей гл.). К концу ХVII в. численный рост бобыльства в данном селе (разделившемся на Верхний и Нижний Услон) не сопровождался увеличением его денежного обложения. К 1696 г. оброчная книга указывает на 10 р. 16 алт. 4 ден. со всех 65 бобыльских дворов (то есть по 32 деньги, или 16 коп. с каждого). В 1696 г. произошла резкая переоброчка всей группы бобылей, связанная с отменой для них “изделья” и возложения новоокладного оброка в сумме 15 руб. С учетом этого нововведения бобыльский оброк увеличивался на 23 коп. со двора и составил в целом 39 коп., то есть примерно столько же, сколько у бобылей алатырского с.Мишукова. Оброки с бобылей и с захребетников (с последних 1р.8 алт.) села Верхнее Услон в 1696 г. было предписано направлять в большой Троицкий монастырь. О том, что с группы верхнеуслонских бобылей именно столько и собиралось, свидетельствует приходо-расходная книга 1703-1704 гг. - оброк 10 руб + 15 руб. “за изделье”.
Помимо собственно поземельной ренты, в общей совокупности владельческих платежей монастырских крестьян в конце ХVI - ХVII в. значительное место занимали различные административно-сеньориальные взносы, имевшие и натурально-продуктовую, и коммутированную денежную форму. С.Д.Сказкин отмечал, что судебная и административная власть сеньора была источником доходов, которые тоже входят в ренту как одна из ее частей. Нами эти по природе своей публично-правовые аспекты феодальной ренты рассматриваются в последней главе работы, посвященной проблеме феодального иммунитета Троице-Сергиева монастыря и его практической реализации.
5.3 Государственная эксплуатация монастырских крестьян
В гл. 1 уже говорилось об особой ценности троицкой вотчинной документации конца ХVI - ХVII в., в которой одновременно с сеньориальной рентой были зафиксированы государственные платежи монастырских крестьян. Обложение крестьян и сеньориальной рентой, и государственными налогами осуществлялось монастырской администрацией в рамках вытного оклада. В 1590-гг., когда вытная система в троицкой вотчине сформировалась, именно в наиболее ранних вытных книгах и находим соотношение двух этих видов платежей. А прежде окладной единицей для сбора государственных налогов для Сергиева монастыря, являлись, разумеется, сохи. В Коломенской писцовой книге 1593/94 г. по с.Дубешне есть упоминание об “отписях в государевых податех”, которые згорели в татарщину (приход Девлет-Гирея? - М.Ч.). Далее следует важное пояснение - “а платили ежелет з живущего с полчети сохи по сошному розводу сполна, на которой год по чему собрано по государеву указу” (приложение 1. № 46). Следовательно, ежегодно издавались царские указы, определявшие состав и размеры государственных налогов, которые должен был платить Сергиев монастырь. По мере их внесения вотчинные комплексы получали платежные отписки, которые хранились в отдельных селах.
Как же выглядит соотношение владельческих и государственных взиманий в конце ХVI в., после отмены монастырских тарханов? Самые ранние и весьма лаконичные известия об этом находим во фрагментах оброчной книги 1595/96 г. по трем деревням Бежецкого Верха (всего 6 дворов). В интересующем нас отрывке фигурирует повытная норма денежного оброка 288 ден., а государевых податей полтина (100 ден.). В переводе на двор соотношение сеньоральной и государственной ренты выглядит соответственно 72 и 25 денег, или 3:1. (табл.29). Непосредственный состав государственных платежей не раскрывался.
Следующие сведения отыскиваются в оброчной кн.573 1617 г. для монастырских деревень Галицкого уезда ( село Гнездниково и деревни Верхнего Березовца). Если повытные ставки монастырского оброка для двух этих комплексов были одинаковы (по 3 руб.), то государственных платежей на выть полагалось разное количество: в с.Гнездникове - по 42,4 ден., в березовецких деревнях - по 59,4 ден. Для последних известно даже, с какого среднего надела крестьяне выплачивали и ренту сеньору, и подати государству. Был он весьма невелик - 0,73 четв. на 1 двор. Такое хозяйство вносило 110-111 денег оброка духовному феодалу и 18 ден. “государевых ямских и прогонных да за белой корм и к губному делу на подмогу”. Государевы подати названы в оброчной книге 1617 г. суммарно, без указания на повытную норму для каждого из наименований платежа. По с.Гнездникову в оброчной книге 1617 г. находим близкие показатели - 150 ден. оброка на монастырь и 20 ден. государевых податей на двор (на душу м.п. - соответственно 107 и 14,2 ден.).
Строго унифицированную норму государственных платежей с выти сообщает вытная книга 1623 г. по Бежецкому, Ярославскому и Пошехонскому уездам - 94 ден., тогда как ставки феодальной ренты (полевой барщины и денежного оброка) для каждого вотчинного комплекса весьма варьировали (см. выше). Впервые в этой вотчинной по происхождению книге находим повытные нормативы разных видов государственных налогов: 1) государевых ямских и прогонных - по 8 алт.2 ден.; 2) за белой корм - по 2 алт.4 ден.; 3) к губному делу на подмогу - по 4 алт., 4 ден.; всего получается как раз с выти 94 ден. государственных платежей. Отметим, что ямские деньги являлись одним из важнейших государственных налогов, который духовенство платило со своих вотчин в обязательном порядке с середины ХVI в. Непременное требование для монастырей платить ямские деньги последовательно соблюдалось в финансовой политике правительства и весь ХVII в. Остальные же компоненты податей (за белой корм и к губному делу на подмогу) не находят подтверждения в общих жалованных грамотах русским монастырям 1620-х гг., отразивших общегосударственную унификацию церковного иммунитета, о которой предстоит разговор в следующей главе работы. В тех грамотах шла речь о городовом, острожном и засечном деле и деньгах за стрелецкий (иногда - за казачий ) корм. Тем не менее, компоненты эти и их повытные нормативы по крайней мере для Троице -Сергиева монастыря на протяжении 1620-1630- х гг. оставались довольно устойчивыми.
Еще более устойчивым в течение всего ХVII в. оказался отмеченный резкий диспаритет повытных (и подворных) размеров сеньориальной и государственной ренты. О том, что монастырские власти сами устанавливали такие соотношения владельческих и государевых взносов в рамках вытного оклада и закрепляли их во внутривотчинных нормативных документах - уставных грамотах, говорит упоминание об одной такой грамоте для крестьян крупнейшей в Бежецком Верхе троицкой вотчины - села Присеки и относящихся к его округе деревень Макарьевой Слободки в вытной книге 1623 г.: “...а государевы подати и прикащиковы и доводчиковы и дьячьи доходы платят по уставной грамоте с присецкими крестьяны в ряд” (Приложение 1. № 184). Кроме уставных грамот, отмеченное соотношение закреплялось и в самих монастырских вытных (окладных) книгах. В троицкой Описи 1641 г. есть упоминание об окладных книгах вотчин приписного Успенского Стромынского монастыря, в которых было записано, “хто на какове доле живет и с чево хто государевы подати и монастырские оброки платит” (Приложение 1. № 307). Несомненно, имелись в виду какие-то недошедшие до нас вытные книги Стромынского монастыря, доли тягла в которых являлись основанием для обложения сеньориальной рентой и государственными налогами.
Какими же конкретно были собираемые суммы на уровне крестьянского двора по вытной книге 1623? Наиболее высоко облагаемые рентой на монастырь оброчные дворы в Макарьевой Слободке, описанные 1/4 долей выти и имевшие по 2,3 - 3,0 четв. надела, выплачивали 2,5 руб. сеньору и 23 ден. государству. Это предельно высокие показатели, которые удалось отыскать в данном источнике.У крестьян остальных вотчинных комплексов в Бежецком Верхе (Присеки, Молоково, Ахматово, Баскаки) существенных различий в размерах государственных платежей в зависимости от барщинного или оброчного их профиля не было. В пересчете на двор любого из них государственная эксплуатация выражалась в Уплате 4,0-5,5 ден. Несколько выше она была для пошехонских и ярославских крестьян - по 8,0 - 9,4 ден. со двора (табл.29). Для осуществления режима феодальной ренты в вотчинах Сергиева монастыря важнейшее значение имел и его общий финансовый статус, право-привилегия самому собирать со своих крестьян и владельческие, и государственные платежи. Практически осуществляли это, судя по вытной книге 1623 г., дворцовые старцы, разъезжавшие зимой по монастырским селам и деревням с административно-судебными и фискальными полномочиями. Проблема финансового статуса Сергиева монастыря как составная часть его государственного статуса вообще будет специально рассмотрена нами в последней главе работы, посвященной иммунитету.
Повытные ставки государственных налогов, практикуемые в троицкой вотчине, могли не изменяться в течение 10-15 лет. Например, точно такие же их нормативы, как в вытной книге 1623 г., видим мы и в отрывке вотчинного описания по московскому с.Звягину 1638/39 г. В нем дворцовый старец Маркел Корнильевский собрал “государевых емских прогонных денег с выти по 8 алт.2 ден., за белой корм по 2 алт.4 ден., к губному делу на подмогу по 4 алт.4ден.” Сумма собранного на государство в 2 раза оказалась меньше, чем сумма монастырских оброков. Одновременная запись владельческих и государственных взиманий была сделана и по кашинскому с.Фроловскому 1679/80 г.: 6 руб.26 алт.10 ден. оброка на монастырь и 20 алт.5 ден. “ямских” на государство.
Резкий дисбаланс сеньориальной и государственно-централизованной ренты демонстрируют и поздние оброчные книги 1696 г. На уровне отдельных сел и деревень сведения об этом представлены в табл.31, а по группам хозяйств - в табл.32. В книгах приводятся суммарные данные о собранных оброках на монастырь и платежах на государство при подведении итогов по селу или деревне. Нами эта информация преобразована на уровне крестьянского двора и души м.п. В Алатырском разделе табл.31 сумма денежной ренты на монастырь составляет 398 руб., а государственных налогов (“ямских подможных и полоняничных”) - 26 руб., то есть разница в 15, 3 раза! Некоторые алатырские деревни (Верхняя Ичикса, Евлея) как недавно заселенные вообще были освобождены от выплаты государственных платежей. Конечно же, такой порядок - с каких сел и деревень платить госналоги, а с каких - нет, определяли сами монастырские власти. Знаменательно, что от оброков на корпорацию жители деревень Верхняя Ичикса и Евлея освобождены ими не были (табл.32).
Впечатляет сумма собранных оброков на монастырь и платежей на государство и в Свияжском уезде - соответственно 566 руб. и 45 руб., то есть разница в 12,5 раза! В оброчных книгах 1696 г. видим сравнительно небольшой разброс сведений о государственных платежах на двор: в Алатырском уезде по 4,4 - 6,3 копеек на двор и по 1,5 - 2,4 коп. на душу; в Свияжском соответственно по 7,0 -17,4 коп. на двор и 2,9 - 7,9 коп. на душу. Свияжский комплекс монастыря выглядит сильнее обложенным и более платежеспособным, может быть, в силу своей плотной населенности (в табл.31 в Свияжском у. представлено всего 533 дв., в Алатырском - 448 дв.), более полного освобождения от полевой барщины и ярче выраженной общей оброчной направленности. Отметим, что здесь существовала большая группа бобыльских дворов (65) в с.Верхнее Услон, информация о которых в табл.30-31 не отражена, поскольку их не коснулись мероприятия по отмене барщины и “отсыпного хлеба”.
Кроме вопроса о соотношении владельческой и государственной ренты по тяжести взимания, в данном параграфе необходимо привести те немногочисленные сведения о характере привлечения троицких крестьян к исполнению некоторых государственных повинностей и платежей, которые удалось найти в других источниках, вне монастырских хозяйственных книг.
Применительно к Троице-Сергиеву монастырю наблюдаем своеобразное переплетение его вотчинных и государственных повинностей. Точнее было бы сказать, что некоторые вотчинные повинности монастырских крестьян использовались и государством в случае необходимости. Например, предоставление подвод для государевых гонцов. В Московской писцовой книге 1593/94 г. говорится том, что крестьяне троицкого села Черкизова, расположенного на большой дороге, ставят “для скорого дела подводы по государевы гонцы и для монастырские розсылки” 20.
Вотчинная же повинность “городового дела”, исполняемая крестьянами такого монастыря приравнивалась по своему значению к общегосударственной. Строительство и обновление крепостных сооружений в Сергиеве монастыре и в середине ХVI, и в конце ХVI в., и в начале 1630-х гг. являлись основанием для освобождения его крестьян от “городового, острожного и засечного дела” в других местах. Так, в марте 1631 г. стройщикам Вологодского острога была направлена царская указная грамота с изложением монастырской челобитной. Троицкие власти жаловались на то, что в ряде городов (Владимире, Переславле-Залесском, Суздале) местные воеводы “правят к городовому и острожному делу с троицких крестьян лес, тес и всякие городовые припасы и на дело людей”. Поскольку на весну 1631 г. у Троицы “осада и городовая поделка будет своя”, в названных городах (в том числе и Вологде, куда была направлена грамота) воеводы и стройщики не должны были привлекать троицких крестьян к городовому и острожному делу. Грамота аналогичного содержания касалась и Кирилло-Белозерского монастыря в том же 1631 г. Забота правительства о боеспособности монастырских крепостей в преддверии Смоленской войны была вполне понятна 21.
Помимо унаследованных от ХVI в. важнейших государственных налогов (ямских денег и городового дела), в ХVII в. получат распространение новый налог -“деньги за даточных людей”. Н.А.Горская пишет об этом поборе как о наиболее тяжелом и чрезвычайном, случавшимся не реже двух раз в каждое десятилетие, что увеличивало сумму платежей с крестьянского двора в отдельные годы не менее, чем в 10 раз. По подсчетам исследовательницы, выплаты на “даточных людей” в 1639 г. в вотчине Покровского Суздальского монастыря составили 2 руб. со двора, у Иосифо-Волоколамского - 3 руб. 22 В отличие от других монастырей, по Троице-Сергиеву о выплате денег на даточных людей известно немного. Похоже, что корпорация практиковала превентивную выплату этого налога за своих крестьян, намереваясь затем “донять” истраченные суммы на них в качестве долгов. В Троицкой Описи 1641 г. есть запись о том, что “за даточных людей” в приказ Большого дворца была направлена очень крупная сумма - 4.589 руб 18 алт. В той же Описи под 1639/40 г. упоминаются “долговые книги соборного старца Никиты Соловецкого”, в которые были записаны долги монастырских крестьян разных волостей, сел и городских слободок “за Тулских даточных людей”: подмосковной волости Вохны - 200 руб., звенигородских сел Андреевского и Кляпова - 240 руб., бобыльской Неглиненской слободки в Москве - 40 руб, Троице-Казанского монастыря - 104 руб., всего на сумму свыше 700 руб. 23 В июне 1678 г. в указной грамоте царя Федора Алексеевича в Вологду стольнику и воеводе И.Д.Голохватову и дьяку П.Ляпану говорилось о том, чтобы те не брали троицких крестьян в конные даточные люди, поскольку монастырь уже заплатил за них в Москве “запросные деньги? в размере 10 тыс. руб.24
О выплате крестьянами Троицкого монастыря “стрелецких денег” в ХVII в. сведения противоречивы. В общей жалованной грамоте царя Михаила Федоровича 17 октября 1624 г. деньги за “стрелецкие запасы” фигурировали в числе общеобязательных государственных платежей для Сергиева монастыря. А уже на следующий день, 18 октября 1624 г., в указной грамоте каширскому воеводе кн.П.В.Волконскому говорилось о том, что стрелецкий хлеб не должен собираться с вотчин Патриаршего дома, поместий патриарших дворян и детей боярских, вотчин Троице-Сергиева монастыря, а также - с государевых служилых людей в Сибири и в Астрахани. Со всех же остальных грамотчиков и тарханщиков и льготчиков стрелецкий хлеб предписывалось платить в московскую торговую меру 25. В двух поземельных актах 1629-1631 гг. удалось найти свидетельство возможных выплат этого налога крестьянами Сергиева монастыря. В записи боярыни Н.П.Головиной (урожд. Желябовской) при получении от монастыря в пожизненное держание некоторых сел в Московском уезде 1629/30 г. говорилось об Уплате ею “государевых податей и ямских и за стрелецкой корм денег троецких вотчин со крестьяны по-прежнему”. В выкупной записи К.Обросимова на жребий алатырского С.Языкова также находим заверения в том, что “ямские деньги и стрелецкие и всякие государевы подати” будут выплачиваться по-прежнему 26.
Приведем данные об уплате троицкими крестьянами “полоняничных денег”. Под названием “окупа”, “окупных денег” полоняничные деньги выплачивались с троицких вотчин еще в середине ХVI в. С.М.Ка штанов выявил круг троицких жалованных грамот, при подтверждениии которых в мае 1551 г. использовалась не краткая, а пространная ограничительная формула, состоящая не из трех, а из большего числа компонентов: “опричь ямских денег и посошные службы и тамги и окупных денег”27. Последовательного употребления термина “полоняничные деньги” в общих жалованных грамотах Троице-Сергиеву монастырю конца ХVI - первой четверти ХVII в. не находим. При изложении нарушений монастырских прав местными властями в жалованной грамоте 28 апреля 1578 г. говорилось, что с зависимого населения монастыря взимаются и полоняничные деньги, однако в последующем тексте нет ни клаузулы.освобождающей от их Уплаты, ни предписания делать это. В общей жалованной грамоте царя Василия Шуйского от 11 июня 1606 г. содержится соответствующее иммунитетное освобождение: “...ни полоняничных денег не платити, ни кормовой проводников татарских и немецких не давати...”. Грамота В.Шуйского была подтверждена в августе 1613., октябре 1624 г. и апреле 1625 г. одновременно с выдачей новых жалованных грамот Сергиеву монастырю, но в них статьи об Уплате корпорацией полоняничных денег не было.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56
