Т.Б.Соловьева установила состав городских дворов корпорации, полученных в 1613-1649 гг. в 31 городе. Для нас особенно важны приводимые исследовательницей факты попадания городских дворов в составе крупных светских вотчин, примеры сделок монастыря на городские дворы с крестьянами (в том числе и своими собственными), - заселения корпорацией городских дворов путем перевода в них “старинных” крестьян( и принятия посадских людей-закладчиков. Всего за изученный Т.Б.Соловьевой период Троицкий монастырь получил 80 дворов и дворовых мест - в способах их приобретения преобладали разного рода частные сделки, но и правительственные пожалования имели значение (в Вологде, Великом Устюге, Боровске, Алатыре, Арзамасе и др. городах). Судебным дела также были одним из путей роста городского дворовладения монастыря, дав еще 7 дворов 136.
Ряд исследований существует по наиболее ярким личностям из числа троицкого монашества первой половины ХVП в., они же - известные писатели, авторы ценнейших по содержанию историко-литературных памятников. Речь идет об Авраамии Палицыне и его “Сказании” (работы Я.Г.Солодкина и И.О.Тюменцева), о Дионисии Зобниновском (работы О.А.Белобровой), Симоне Азарьине и его “Книге о чудесах преп. Сергия” (статьи Е.Н.Клитиной и Б.М.Клосса). Историко-литературные памятники, созданные в стенах Троице-Сергиева монастыря были недавно переизданы на высоком научно-археографическом уровне Б.С.Клоссом 137.
В самые последние годы можно было наблюдать, как отдельные сюжеты по истории Троице-Сергиева монастыря начали возвращаться в краеведческое русло. Наиболее яркое тому свидетельство - недавно вышедшая книга Н.В.Большаковой о нескольких селениях Троицы по р.Клязьме на юге Покровского уезда Владимирской губернии. Их история прослеживается автором с конца ХV1 в. до секуляризации, подробно разбирается географическое расположение населенных пунктов и динамика их населения.
В заключение данного параграфа не можем не отметить, что только по Троице-Сергиеву монастырю из всех духовных обителей средневековой Руси имеется специальная монография в зарубежной литературе. Ее автор - французский славист, доцент Сорбонны Пьер Гонно - подробно осветил церковно-политическую историю монастыря с момента основания до первой трети ХV1 в. включительно, организацию в нем власти, процесс роста его земельных и промысловых владений, развитие торговли, снабдив книгу обстоятельным научно-справочным аппаратом139. Некоторые троицкие акты ХV в. были изданы в зарубежных хрестоматиях по социально-экономической истории средневековой Руси. Религиозная мотивация земельных вкладов в Сергиев монастырь как проявление русской средневековой религиозности и отражение поминальной практики русского православия изучалась в работах немецкого ученого Л.Штайндорфа (Мюнстер) и американского ученого Д.Миллера (Чикаго)140. Линия изучения поземельных актов как памятников массового религиозного сознания средневековой Руси начата была еще А.С.Лаппо-Данилевским и Л.П.Карсавиным в конце Х1Х-ХХ вв., затем надолго угасла в нашей историографии, когда поземельным актам давали только социально-экономическую интерпретацию. Теперь линия эта постепенно возвращается, на что влияет и более полное знакомство с зарубежными исследованиями (Ф.Ариеса, Ж. Ле Гоффа), достижения отечественной медиевистики (Ю.Л.Бессмертный, А.Я.Гуревич) и усвоение прерванного опыта дореволюционной, правда, идеалистически ориентированной историографии (А.С.Лаппо-Данилевский и Л.П.Карсавин).
Нами было проанализировано современное состояние исследований по теме диссертации: теоретические, проблемные разработки, а также литература непосредственно по Троице-Сергиеву монастырю. Мы постарались показать и теоретико-познавательное значение самой категории “вотчина-сеньория” для осмысления феодальной эпохи, и единое русло историографического процесса, в рамках которого со 60-70-х гг. XIX в. и до наших дней изучались крупные феодальные вотчины - светские и церковно-монастырские - ХV-ХVП вв. В предварительных итогах научной литературы заметен крен в сторону хозяйственной, экономической деятельности крупных светских и церковно-монастырских вотчин, организации ими сферы обложения, поземельно-рентных отношений и эксплуатации зависимых крестьян. Меньше внимания уделялось структуре корпоративной собственности самих монастырей, особенностям ее функционирования в межфеодальной и церковно-государственной области, публично-правовым аспектам феодальной ренты, организующей роли монастырей по отношению к крестьянским мирам, тому, как вертикаль вотчинного управления и вся его модель вписывались в общую систему социально-политического устройства сословной монархии в России ХVI-ХVП вв.
Нам представляется, что специальное изучение источников из архива крупнейшего в России Троице- Сергиева монастыря позволит дать более полный и системный “портрет” крупной феодальной вотчины-сеньории, в котором будут в комплексе учтены все факторы ее развития - и феномен крупной корпоративной собственности с ее расчлененной структурой, и материально-пространственная ее организация в виде определенной системы сельского расселения со множеством динамично меняющихся компонентов, и фактор народонаселения огромной по масштабу латифундии, и способы ее землеустройства, с экономической и публично-правовой реализацией прав собственности. Наиболее полной степенью новизны в ходе намеченного изучения обладают проблемы собственности, ренты и иммунитета, применительно к концу ХVI - ХVП в., когда правительство пыталось более или менее последовательно продолжать ограничительный курс своей земельно-финансовой политики в отношении церкви. Полагаем, что и для понимания принципиальных проблем общероссийского развития в указанное время (эволюция поместно-вотчинной системы, закрепощение крестьян, начало формирования всероссийского рынка, церковно-государственные отношения) специальное рассмотрение социально-экономической истории вотчины Троице-Сергиева монастыря будет иметь несомненное научно-познавательное значение.
ГЛАВА II. АРХИВ ТРОИЦЕ-СЕРГИЕВОЙ ЛАВРЫ
Одной из проблем, подлежащих специальному рассмотрению в работе, избран Лаврский архив ХV - начала ХVШ в. как самостоятельный объект изучения. В этой связи характеристика источников дается не в традиционно-обзорном плане перечисления их видов и количества, а с учетом процесса функционирования существовавших (и менявшихся во времени) в Троицком монастыре систем документирования и делопроизводства. Ведение больших массивов деловой письменности, обладание огромным количеством поземельных прежде всего документов, образцово поставленная организация “архивной службы” - все это являлось, наряду с прочими, важнейшим фактором социально-экономического и политического могущества крупнейшего русского монастыря. Основные сферы его социальных взаимосвязей, взаимодействий, отношений - церковно-государственных, межфеодальных, внутримонастырских и сеньориально-крестьянских - были тщательно документированы (особенно первые две). Избранный подход потребует исследования истории самих монастырских учреждений (прежде всего крепостной казны с ее функциями архива и канцелярии), их должностных лиц и организации работы, применения различных методов сравнительного источниковедения, дипломатики, палеографии, сфрагистики. Глава выполнена на стыке источниковедения и архивистики, истории канцелярий. О необходимости таких синтетических построений, отражающих общемировую тенденцию к генерализации науки, пишет в своих аналитических обзорах один из крупнейший отечественных источниковедов С.М.Каштанов. Все сказанное должно оправдать и выделение проблемы Троицкого архива в самостоятельную и важную по значению главу диссертации, и ее большой объем.
2.1 Система документирования в русских монастырях и особенности Троицкого архива
В русских общежительных монастырях (особенно крупных) система документирования (порядок составления, хранения, учета документов, ведения делопроизводства) развивалась постепенно по мере формирования различных ведомств по монастырскому управлению. В процессе этом были сходные черты с эволюцией общерусской системы управления, которая шла от великокняжеской Казны и Дворца через дальнейшую специализацию различных ведомств с соответствующими штатами должностных лиц и документацией. В монастырях в ХV в. функционировала их казна как нерасчлененная совокупность сокровищ, денег, книг, утвари, документов, возможно, что и каких-то запасов. В ХVI-ХVП вв. в них формируются различные подразделения (“службы”): крепостная казна, денежная казна, ризная казна, книгохранительная казна, плательная казна, оружная казна и мн. др. В рамках этой же специализации складываются ведомства дворцовых, конюшенных, житенных и др. старцев. Составитель публикации “Хозяйственные книги Чудова монастыря 1585/86 г.” С.Н.Богатырев отмечает, что в этой корпорации отдельно велось келарское и казначейское делопроизводство. Н.П.Успенский называет четыре основные службы в Кирилло-Белозерском монастыре - келарскую, казначейскую, житенного старца и строителя. Б.Д.Греков выявил 60 “отводных книг” Соловецкого монастыря ХVI-ХVII вв., составлявшихся в различных его службах (числом до 29) при передаче соответствующей казны (крепостной, ризной, сушиленной, мельничной и пр.) от одного старца к другому 3.
Для лучшего уяснения документальной базы по изучаемой в данной работе истории монастырского землевладения и хозяйства внимательнее следует присмотреться к крепостной казне Троице-Сергиева монастыря. Здесь, как и в других корпорациях, она выполняла функции архива и канцелярии. С.Б.Веселовский считал, что владельческая, крепостная часть монастырских архивов (акты и копийные книги) хранилась более тщательно у казначея, тогда как текущая, хозяйственная и делопроизводственная - менее бережно у келаря. Такие же наблюдения встречаем и у других источниковедов - В.С.Иконникова, И.А.Голубцова. Веселовский полагал, что конкретные способы образования монастырских архивов в науке исследованы мало. Правда, с момента, когда ученый это писал, наука обогатилась ценными исследованиями о крепостных и хозяйственных частях конкретных архивов, например. Соловецкого, Кирилло-Белозерского, Спасо-Прилуцкого, многих других монастырей (работы Л.В.Черепнина, С.М.Каштанова, А.А.Амосова, Т.А.Тутовой, З.В.Дмитриевй и др.) 5. Многое было сделано и самим Веселовским, и последующими поколениями ученых для разработки и Троицкого архива. Нетипичность крупнейшего русского монастыря как колосса среди своих собратьев по объему земле - и душевладения Веселовский считал моментом несущественным применительно к изучению архива, поскольку во всех духовных корпорациях общежительного устройства, а также в Московской митрополичьей кафедре основные принципы организации архивного дела и делопроизводства были одинаковы, то есть включали функционирование крепостной и хозяйственной части.
Особенность же Троицкого архива ученый усматривал в том, что уже к середине ХVШ в. его хозяйственная часть была полностью утрачена, сгорев во время пожара в Лавре в 1746 г. “Вместе с ней погибла - сокрушался он, - вся многовековая сложная и интересная внутренняя история Троицкого монастыря”6. Мнение Веселовского разделял и А.А.Зимин. Он писал, что по Троице-Сергиеву монастырю делопроизводственного архива не существует и что делопроизводственные материалы всегда имели в глазах монастырского руководства меньшее значение, чем грамоты, утверждавшие права корпораций на их земельные богатства 7.
Вторая отличительная черта Троицкого архива, по мысли Веселовского, много лет отдавшего его изучению, заключалась в феноменально огромной по масштабу его крепостной части, что вполне соответствовало его первенствующему экономическому потенциалу как сильнейшему среди всех остальных монастырей и церковных организаций России. На нынешнем этапе изучения монастырских архивов это мнение Веселовского можно подкрепить конкретными данными - общее число крепостных актов Сергиева монастыря за ХV-ХVП вв. составляет 3,5 тыс. единиц + 100 копийных книг ХV1-ХVШ вв. За один только ХV1 в. он имеет 10 копийных книг, тогда как по каждому из монастырей (Кирилло-Белозерскому, Иосифо-Волоколамскому, Симонову, Спасо-Ярославскому, Московской митрополии) за ХV1 или за ХVП в. сохранилось обычно по 1-4 книги. Поэтому определение Троицкого архива крепостных актов как устрашающе огромного, данное нами в 1 главе, не покажется преувеличением. Сам по себе внушительный комплекс актов и копийных книг требовал специального выявления, разработки, публикации, отодвигая задачу непосредственного комплексного социально-экономического исследования крупнейшей монастырской вотчины на неопределенное время.
Забегая несколько вперед, отметим, что проведенный нами сплошной просмотр рукописных сборников Лаврского архива позволил выявить ряд ценных хозяйственных описаний ХVI-ХVП вв., хотя целостного и систематического вотчинного архива по Троице, действительно, не сохранилось, и в этом Веселовский был прав. Характеристика дошедших до нас хозяйственных материалов с учетом и тех ведомств монастырского управления, результатом деятельности которых и стало их создание, приводится нами в других параграфах данной главы.
2.2 Крепостная казна Троицы
Работа крепостного ведомства Троицкого монастыря в ХV-ХVП вв. выглядит наиболее отлаженной и систематичной. Свидетельство тому - большие массивы копийных книг, “записных книг крепостной казны”, описей актов ХV1-ХVП вв. Формирование этой отрасли относится уже к 30-40-м гг. ХV в., когда в актах появляется упоминания о троицких дьяках и “подьяках”, что указывает на определенную иерархию должностных лиц крепостной казны и выделение ее из более древней и непременной для любого монастыря сферы книгописания. В более раннее время, первой трети ХV в., составлением и написанием грамот могли заниматься всякие клирики-грамотеи, как называет их Ю.Г.Алексеев 8.Обилие имен троицких дьяков и даже “дьячишек” в грамотах ХV в. заставляет предполагать количественный рост лиц крепостной казны. В 1450-1470-е гг. в троицких актах встречаем определение “казанной дьяк монастырской” (например, Гридя Подгубок, Бориско, Якуш, Глеб чернец, Мичура, Митя Малой). Таким образом, одновременно с формированием дьяческого аппарата московских великих и удельных князей как важного социально-политического института в системе нового Российского государства идет формирование и монастырского дьячества, по крайней мере в крупнейшей уже в то время духовной корпорации Руси .
Со 60-х гг. ХV в. в троицких актах (дошедших до нас в позднейших списках) упоминается келарская печать, прикладываемая казенными дьяками ( а иногда и самими келарями) к оформляемым ими документам, что несомненно указывает на келаря как на главу формирующегося ведомства 10. Не имевшая ни тогда, ни в дальнейшем персонального характера, келарская печать в 1490-1500-е гг. окончательно утверждается в качестве общетроицкой. Ей усвояется общемонастырское представительство: “печать келарская Сергиева монастыря”. Источники ХVI в. дают богатый набор определений лиц, работавших в крепостном ведомстве монастыря. Наряду с уже упомянутыми казенными дьяками и подьячими, это и “паробки”, и “детинки”, и дьячки, иногда просто слуги. Некоторые из приведенных терминов могут указывать не только на молодой еще возраст называемых лиц, но и на их зависимое положение в административно-служебном аппарате монастыря, и на обычай вскармливания в обители сирот с последующим оставлением их там. При более подробном рассказе о троицком дьячестве можно было бы привести немало случаев пострижения дьяков в монахи или исполнения монахами дьяческой должности, факты поступления в Троицу настоящих профессионалов из числа дьяков и подьячих московских приказов, целые списки “дьяческих династий”, служивших в монастыре в течение нескольких поколений и т.д. В ХVП в. термин “дьяк” постепенно исчезает из троицких источников. Вместо него все чаще фигурируют “оставленные им в наследство” подьячие, стряпчие, приказные, слуги крепостной казны. По подсчетам иером. Арсения, в середине-второй половине ХVП в. в Троице было не менее 60 стряпчих и 83 подьячих, на содержание которых был предназначен специальный общемонастырский денежный сбор -“на дьячии и подьячий и стряпческие доходы”. По оброчным книгам 1696 г. в среднем с крестьянского двора сходило по 5 коп., а с бобыльского - по 2 коп., с захребетников - по 1 коп. “стряпческих”.
До конца ХV1 в. главой крепостной казны, вопреки мнению С.Б.Веселовского, был не казначей, а келарь, что в сочетании с общемонастырским значением келарской печати говорит не столько о повседневно-хозяйственном, сколько об общемонастырском судебно-политическом значении этого института. Под эгидой келаря Евстафия Головкина (одно из ярких представителей троицкого монашества конца ХV1 в., талантливого художника) в 1586/87 г. был составлен крупный комплекс троицких копийных книг № 520-526. Он же ввел в практику и создание “записных книг актов” и их описей, то есть был своего рода реформатором архивного дела в крупнейшем русском монастыре. С 1620-х гг. и до середины ХVШ в. крепостную казну возглавляли крепостные старцы (или крепостные казначеи). С 1630-х гг. это должностное лицо становится членом монастырского собора, войдя в верхушку троицкого руководства. Состав крепостных старцев для ХVП - первой половины ХVШ в. может быть с большой полнотой установлен, поскольку систематическим и регулярным стало создание описей крепостной казны при ее передаче от одного старца к другому, как это бывало и в других русских монастырях.
2.3 Копийные книги и описи актов
Практическое функционирование крепостной казны монастыря полнее всего отразилось в выработанных в ней комплексах копийных книг ХVI-ХVП вв. Благодаря глубоким и всесторонним исследованиям С.М.Каштанова и Л.И.Ивиной история формирования этих книг (до 1641 г. включительно) и состав содержащихся в них актов были выяснены довольно полно. В процессе создания копийных книг в крепостной казне Троицкого монастыря проводилась видовая и географическая систематизация грамот, монастырские архивисты группировали их в особые подборки, составляли заголовки к ним, оглавления и предисловия к самим книгам, нумеровали акты, листы (либо тетради) в сборниках, делали в них различные пометки. Все это может быть названо “практической дипломатикой”. Л.В.Черепнин и С.М.Каштанов относят начало создания копийных книг на Руси к середине - второй половине ХV в. (у Московской митрополичьей кафедры и отдельных монастырей, вроде Кирилло-Белозерского или Троице-Сергиева )12.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56
