Комбинировать наши три главные силы: флот, рабочих и войсковые части так, чтобы непременно были заняты и ценой ка-ких угодно потерь были удержаны а) телефон, б) телеграф, в) железнодорожные станции, г) мосты....
Окружить и отрезать Питер, взять его комбинированной ата-кой флота, рабочих и войска, - такова задача.... ” (73).
Восстание было лишь кульминацией работы, проведенной боль-шевиками незадолго до этого. Эта работа заключалась, в част-ности, в советизации страны и большевизации Советов. Инте-ресный момент описывает Л. Троцкий: ”Как только большевики по-лучили в свои руки оба столичных Совета, Ленин сказал: ”Наше время пришло” (74).
10 октября, из резолюции ЦК (читай: Ленина): ”Признавая.... что вооруженное восстание неизбежно и вполне назрело, ЦК предлага-ет всем организациям партии руководствоваться этим и с этой точки зрения обсуждать и разрешать все практические воп-росы.... ” (75).
Свергнув Временное правительство, большевики оформили су-ществовавшее положение сил - власть перешла в руки тех, кто мог ее сохранить, кто своими лозунгами обещал быстрое разреше-ние основных жизненных вопросов.
В руководстве партией не было согласия относительно сроков проведения 2 съезда Советов. Противники немедленного восста-ния хотели, чтобы именно съезд санкционировал его. Но тог-да, возможно, был бы упущен благоприятный для наступления мо-мент. Поэтому Ленин настаивал на первоочередной роли восста-ния: ”Сначала победите Керенского, потом созывайте съезд” (76). Выше было сказано о том, что даже Временное правительство знало о готовящемся большевистском восстании; сами революцио-неры понимали это. На праздновании второй годовщины революции Л. Троцкий говорил: ”Тщетно память пытается найти в истории другое восстание, которое было бы заранее во всеуслышание наз-начено на определенное число и в положенный день осуществлено - и притом победоносно” (77).
И, тем не менее, зная об информированности правительства насчет восстания, революционеры понимали, что остановить восстание - значит, потерять свой шанс. Л. Д. Троцкий в ночь на 25 октября: ”В победе не может быть сомнения. Она обеспечена настолько, насколько вообще можно обеспечить победу восстания. И все же это часы глубокой и напряженной тревоги, ибо наступа-ющая ночь все решает”. И дальше: ”.... враги и думать не смеют об улице. Они попрятались. Улица наша” (78).
Тот же Л. Д. Троцкий сравнивает февральские и октябрьские события: ”Правильно понять октябрьский переворот можно лишь в том случае, если не ограничивать поле зрения его заключитель-ным звеном. В конце февраля шахматная партия восстания разыг-рывалась с первого хода до последнего, то есть до сдачи про-тивника; в конце октября основная партия оставалась уже поза-ди, и в день восстания приходилось разрешать довольно узкую задачу: мат в два хода. Период переворота необходимо поэтому считать с 9 октября, когда открылся конфликт по поводу гарни-зона, или 12-го, когда было постановлено создать Военно-Револю-ционный комитет. Обволакивающий маневр тянулся свыше двух не-дель. Наиболее решительная его часть длилась пять-шесть дней, с момента возникновения ВРК... .. Заключительный этап, ког-да восставшие окончательно отбросили условности двоев-ластия.... занял ровно сутки: с двух часов ночи на 25-е до двух часов ночи на 26-е. В течение этого срока Военно-Революцион-ный комитет открыто применял оружие для овладения городом и захвата правительства в плен.... ” (79). Как видно, Троцкий выделяет в восстании подготовку, ”обвола-кивающий маневр” и заключительный этап.
Обратимся к другим участникам событий. Цитата А. В. Шотма-на, приведенная выше, касается трех партийных конференций, про-веденных после заседания 10 октября. Поскольку разногласия оставались, Ленин собрал заседание ЦК 16 октября, где он после доклада “убеждал” противников восстания Шотмана, Милютина в его необходимости. В конце концов приняли резолюцию, аналогич-ную резолюции 10 октября. Как вспоминал член ВРК М. Я. Ла-цис, после 16 октября “...Начинаются лихорадочные дни непрерыв-ной подготовительной работы” (80). Но подготовка к восстанию заключалась не только в заседа-ниях ЦК. Член ВРК В. А. Антонов выделял две больших практи-ческих победы большевиков перед восстанием: первая - 21 ок-тября, когда Петроградский гарнизон объединился вокруг ВРК; вторая - 23 октября, когда большевики захватили Петропав-ловскую крепость и, следовательно, арсенал в 100 тысяч винтовок.
Таким образом, большевики создали не только численный пере-вес. В их распоряжении теперь находилось оружие из арсенала. После его захвата “улица” действительно стала пороховой боч-кой. Оружие, которым обвешались солдаты и рабочие, придавало им уверенности. Это была новая мода, оставшаяся в России на дол-гие годы, она соответствовала милитаристскому духу “госу-дарства рабочих и крестьян”. Выше приводились суждения П. Н. Милюкова о причинах прихода большевиков к власти. Аналогичные мысли встречаем и у Л. Д. Троцкого: ”Ленин не раз повторял, что массы несравненно ле-вее партии, как партия - левее своего ЦК.
.... Восстание охватит тем более широкие массы, чем больше команда революционной партии сольется с командой обстоя-тельств” (81).
Большевики держались за “улицу”; она доверяла им, со време-нем оформившись в репрессивный аппарат, беспощадный к врагам “революции”. А тогда, в октябре 17-го, большевики как можно глубже проникали в солдатско-рабочую массу, стремясь слиться с ней и подчинить себе ее необузданную силу.
Рассмотренная подготовка к восстанию длилась около двух недель. Само восстание заняло значительно меньше времени. О его ходе и пойдет речь. Говоря о восстании, я задаюсь вопросом: а можно ли было обойтись без него? Власть, которую так страстно желали большевики и за которую держалось несдающееся Временное правительство, должна была достаться кому-то одному. Стороны не стремились к соглашению, а заняли непримиримые позиции. Да и прошло уже время компро-миссов. Керенский А. Ф. ,25 октября: ”.... ни у кого из нас (чле-нов Временного правительства. -К. Д. ) не возникало даже мысли о возможности каких-либо переговоров или соглашений с засевшими в Смольном предателями” (82).
Со своей стороны ВРК, после принятия Временным правительст-вом мер для своей защиты назвал его “контрреволюционными за-говорщиками”.
Положение, в котором оказалась Россия, требовало гораздо бо-лее решительных шагов, чем Временное правительство могло себе позволить.
Перспектива Учредительного собрания не устраивала больше-виков, так как шансы получить власть демократическим путем бы-ли невелики. Гораздо надежнее было положиться на самих се-бя, выбрать удобный момент и осуществить задуманное. *
“Под знаком Стрельца, огненной медью
Расцветал единый Октябрь.
Вышел огромный корабль И тенью покрыл столетья.
Стало игрушкой взятье Бастилии,
Рим, твои державные камни - пылью” (83)
С каждым октябрьским днем надежда на сохранение существо-вавшего положения уменьшалась, но она была. Она оставалась даже у спасавшегося бегством А. Ф. Керенского, направлявшегося в Гат-чину: ”.... как бы ни было трудно, почти безнадежно положение Пе-тербурга еще утром 25-го, в час нашего отъезда, нам все-таки представлялось невероятным, чтобы гг. большевики к 2 часам утра на 26-е могли уже сделаться хозяевами дворца и штаба” (84).
Была надежда и у защитников Зимнего дворца, но они стреми-тельно теряли ее. Вот что писал журналист Е. Ефремов, находив-шийся в Зимнем во время штурма: ”На мой вопрос, имеет ли Вре-менное правительство возможность овладеть положением, боль-шинство пожимало плечами, а некоторые, в том числе генерал Ма-никовский, военный министр, заслуживающий в этом отношении наи-большего доверия, откровенно отвечали: ”Поздно! ”. Очевидно бы-ло, что Временное правительство полагается лишь на гарнизон Зимнего дворца” (85). Но не все защитники Зимнего были столь пессимистичны. Стан-кевич В. Б. ,верховный комиссар Ставки, из Зимнего, днем 25 ок-тября: ”Восставшие приближались, но медленно и нерешительно. Мне казалось, что проявление энергии с нашей стороны могло бы из-менить положение дел” (86). Однако “энергия” не проявля-лась: малочисленность защитников дворца и отсутствие вызванных подкреплений “съели” ее: ”Уже с вечера (25 октября-К. Д. ) юнке-ра, настроение которых сначала было превосходно, стали терять бодрость духа; позднее начала волноваться команда блиндирован-ных автомобилей; каждая лишняя минута напрасного ожидания подкреплений все более понижала “боеспособность” и у тех, и у других” (87). Меньшевик, член ВЦИК Н. Суханов пишет не только о слабости Временного правительства, но и о нерешительности _са-_мих . большевиков: ”Штаб повстанцев действовал осторожно и ощупью - можно сказать, слишком осторожно и слабо нащупывал почву.... Охрана пустого Зимнего в эти часы (утром 25 октября -К. Д. ) была совершенно фиктивна; а главный штаб, где находился глава правительства, не охранялся вовсе. Насколько можно судить по некоторым данным, у подъезда не было даже обычной пары часовых. Главный штаб, вместе с Керенским, можно было взять го-лыми руками.... ” (88). Далее Суханов размышляет - могло ли Временное правительство подавить восстание днем 25 октября? “Если уже никого нет, то, видимо, министрам самим надо взяться за оборону. Может быть, министры разъедутся по юнкерским учили-щам и по более надежным частям, чтобы побудить и их выступить? Ведь так делали не менее штатские члены ЦИК в критические мо-менты. Может быть, они еще соберут тысячу-две юнкеров и офице-ров, несколько броневиков, разгонят цепи, освободят занятые пункты, сделают попытку штурмовать Смольный.... ” (89). Возмож-ность взятия Смольного допускается Н. Сухановым из личных наб-людений, сделанных им в этом здании: ”.... Защитников налицо было много, но сомневаюсь, чтобы защита могла быть стойкой и органи-зованной” (90). Если возможность захватить Смольный действительно сущест-вовала, Временное правительство не реализовало ее, тем самым обрекши на гибель себя и только-только появившиеся ростки де-мократии. Здесь уместно привести слова английского посла в Петрограде Дж. Бьюкенена: ”Если бы я должен был написать эпита-фии царизму и Временному правительству, я написал бы два сло-ва: потерянные возможности” (92).
Всякое историческое событие рассматривается его современ-никами с двух сторон: участники события видят его изнут-ри, остальным доступна лишь его внешняя сторона. Описание “кухни” восстания мы находим у революционеров, их противники дополняют общую картину. Вот какими виделись события Дж. Бь-юкенену, английскому послу в Петрограде: ” 6 ноября. Терещенко говорит мне, что ночью происходили беспорядки в пригородах и других частях города; что большевики намеревались организовать вооруженную демонстрацию; что в последнюю минуту у них не хва-тило храбрости, и она была отменена. Кроме того, они организова-ли Военно-Революционный комитет, издавший приказ к войскам, воспрещающий им исполнять какие бы то ни было прика-зы, не контр-ассигнованные этим комитетом.
Сегодня в три часа утра были заняты типографии, в которых печатается несколько большевистских газет; последние прави-тельство решило закрыть, и Терещенко ожидает, что это вызовет большевистское восстание.
7 ноября. Вчера вечером Исполнительный комитет Совета ре-шил арестовать министров и образовать свое правительство... .. все войска гарнизона подчинились распоряжениям большеви-ков, ....весь город, включая Государственный банк, вокзалы и поч-тамт, находится в их руках.
В четыре часа сегодня утром Временное правительство вызва-ло казаков, но последние отказались выступить в одиночку...... В 8 часов утра из Кронштадта прибыл крейсер “Аврора” и три дру-гих корабля и высадил десант из матросов.... Хотя в течение дня происходила небольшая стрельба, но большевики практически не встретили никакого сопротивления, так как правительство не позаботилось о том, чтобы организовать какие-либо силы ради своей собственной защиты. 8 ноября. Вчера в шесть часов вечера бронированные автомо-били заняли позиции на всех пунктах, командующих над подходами к Зимнему дворцу, и вскоре затем туда явились делегаты от Ре-волюционного комитета с требованием его безусловной сдачи. Так как на это не было дано никакого ответа, то в 9 часов ве-чера был дан сигнал к атаке холостыми выстрелами из орудий с крепости и с крейсера “Аврора”. Последовавшая бомбардировка продолжалась беспрерывно до 10 часов, после чего последо-вал.... часовой перерыв. В 11 часов бомбардировка началась сно-ва, причем, как мы это наблюдали из окон посольства, _по Троицко-_му мосту все время ходили трамваи . ,как и всегда... .. организо-ванной защиты не было, и число убитых с обеих сторон было нез-начительно... .. В половине третьего утра партии атакующих про-никли во дворец боковыми ходами и разоружили гарнизон. Минист-ры были арестованы и отведены сквозь враждебно настроенные толпы в крепость” (92). Генерал П. Г. Курлов не добавляет яр-кости картине восстания, нарисованной Бьюкененом: ”25 октября произошел большевистский переворот, причем у меня дома не слышно было даже выстрелов.... ” (93). Описание захвата Зимнего дворца, сделанное Дж. Бьюкене-ном, дополняет С. Мельгунов: ”.... в коридор (Зимнего - К. Д. )вор-валась через защищаемый двор сотня врагов, которых деморализо-ванная охрана приняла за депутатов Думы. Вероятно, такой ошибки и не было. Ворвалась толпа за парламентариями и действительно тем самым разрушила “штыковую и огненную преграду” между наступающими и обороняющимися: площадь стала вливаться во двор, из двора во дворец и растекаться по лестницам и коридо-рам” (94).
Слова С. Мельгунова подтверждаются неизвестным офицером, за-щищавшим Зимний дворец.
Несмотря на то, что Октябрьская революция является одной из самых кровавых в истории, началась она вполне мирно. В свиде-тельствах той и другой стороны неоднократно повторяются слова о “нежелании кровопролития”. И это было правдой. Вот что писал английский посол Дж. Бьюкенен: ”Организованной защиты (Зимнего - К. Д. ) не было, и несчастных случаев с той и с другой стороны было сравнительно немного” (95). Неизвестный офицер, защитник Зимнего: ”Надо отметить то удивительное настроение, которое бы-ло у этого гарнизона, никто из нас не желал кровопролития. На выстрелы нападающих мы отвечали возможно реже... .. За всю оса-ду с нашей стороны были легко ранены три юнкера” (96). Меньшевик Н. Н. Суханов согласен с вышеприведенными мнения-ми: ”Сопротивление (со стороны Временного правительства - К. Д. ) не было оказано. Начиная с двух часов ночи, небольшими силами, выведенными из казарм, были постепенно заняты вокза-лы, мосты, осветительные учреждения, телеграф, телефонное агентство. Группки юнкеров не могли и не думали сопротив-ляться. В общем, военные операции были похожи скорее на смены караулов в политически важных центрах города.... ” (97). При захвате Зимнего атакующие ограничились разоружением и арестом противника. Так же поступали и осаждаемые, когда во дворце появлялся солдат или матрос, проникший туда через окно или подвал.
Однако мнение А. И. Деникина контрастирует с вышеприведенны-ми относительно количества жертв переворота: ”Только военная молодежь - офицеры, юнкера, отчасти женщины - в Петрограде и в особенности в Москве - опять устлали своими трупами столичные мостовые, без позы и фразы умирая.... за правительство, за рево-люцию? Нет. За спасение России” (98). Никто, кроме Деникина, не отмечает в описаниях путча мостовых, покрытых трупами. Дума-ется, что это преувеличение, тем более что Деникин не был оче-видцем штурма Зимнего дворца.
Жертвы появились тогда, когда силы контрреволюции попыта-лись свергнуть большевистское правительство. Вот что расска-зывал А. Саймонс комиссии американского конгресса о ноябре 1917 в Петрограде: ”.... воздух был насыщен самым дьявольским террором, какой когда-либо пришлось испытать культурному чело-веку” (99). П. Сорокин, депутат Учредительного собрания: ”По за-кону все депутаты имеют иммунитет против ареста, но закон - одно дело, а большевистская практика другое. Все дороги ведут сейчас не в Рим, а в тюрьму” (100).
Вот когда появились потоки крови, которые мы видим на кар-тине И. Глазунова”Великий эксперимент”. Точнее, бушующее море крови, захлестнувшее то, что олицетворяло старую Россию: Медного всадника, Кремль, Исакиевский собор. “О, Революция, о Книга между книг!
Слепили кровь и грязь высокие страницы, И, как набат, звучит твой яростный язык, Но нет учителя и некому учиться”.
Е. Г. Полонская (101).
До нас дошла и документальная хроника событий 25 октября. Из сообщения газеты “Новая жизнь” “...о попытках Временного правительства предупредить вооруженное восстание.
С утра 24 октября начались уже активные действия прави-тельства. Утром к Зимнему дворцу подошли юнкера и сменили несших дежурство самокатчиков... .. К двум часам дня все мосты были заняты юнкерами, и с трех часов движение через мосты.... было прекращено. Около четырех часов дня мосты начали разводиться. В то же время наряды юнкеров заняли электрическую станцию, вокзалы, правительственные учреждения, и были расстав-лены большие пикеты на углах больших улиц” (102). А вот содержание телеграммы, отправленной главным начальни-ком Петроградского гарнизона Полковниковым в 0 ч. 15 минут 25 октября в Главковерх: ”.... положение в Петрограде угрожаю-щее. Уличных выступлений, беспорядков нет, но идет планомерный захват учреждений, вокзалов, аресты. Никакие приказы не выполня-ются. Юнкера сдают караулы без сопротивления, казаки несмотря на ряд приказаний до сих пор из своих казарм не выступа-ли. Сознавая всю ответственность перед страною, доношу, что Вре-менное правительство подвергается опасности потерять власть, причем нет никаких гарантий, что не будет попытки к захвату Временного правительства” (103). Прочитав эту телег-рамму, ловишь себя на мысли, что это был конец. В качестве эпилога к происшедшему восстанию приведу слова А. И. Деникина: ”Снова, как восемь месяцев тому назад, на улицы столицы вышел вооруженный народ и солдаты, но теперь уж без всякого воодушевления, с еще меньшим, чем тогда, пониманием со-вершающегося, в полной неуверенности и в своих силах, и в пра-воте своего дела, даже без чрезмерной злобы против свергаемого режима.
.... самый переворот перейдет в историю без легенды, без вся-кой примеси героического элемента.... ” (104). Очевидно, послед-ние слова Деникина оказались пророческими. Легенда, созданная большевиками, оказалась недолговечной. А теперь - ход событий глазами восставших. Штурму Зимнего дворца предшествовала не только организационная подготов-ка, захват Петропавловской крепости, идеологическая обработка толпы. По выработанному Лениным плану следовало захватить центры городских коммуникаций: почту, телеграфные и телефонные станции.
Занятие почты и телеграфа облегчалось тем, что там были или большевистские “ячейки”, или сочувствующие большевикам работ-ники. Вот что пишет Кадлубовский К. Я. ,большевик, работавший на почтамте: ”Главный почтамт был захвачен нами изнутри”. Это было 24 октября. В тот же день большевики сменили юнкерский караул у телеграфа на “своих” солдат, отбили там атаку юнкеров с бро-невиком, разоружили внутреннюю телеграфную охрану. При этом не было потерь, так как юнкеров отразили _на подступах . к телегра-фу, задержав их баррикадой. Кадлубовский пишет: ”Центральная телефонная станция сначала была захвачена юнкерами. Она была взята нами после упорного боя” (105).
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10
